Ни жив, ни мертв

Света магического огонька едва хватало, чтобы не налететь на стену на поворотах, но Елена Леопольдовна уверенно ступала по каменным плитам. Лапоточки домового дробно постукивали рядом. Хотя Возгарь мог передвигаться совершенно бесшумно, он знал, что хозяйке будет спокойнее чувствовать его рядом. Слишком уж рано, опасно рано проводить сейчас ритуал и если что-то пойдёт не так… Впереди проступили очертания кованых ворот. Изящные завитки металла сплетались в тонкий узор из трав и цветов, поблёскивая в неверном свете подлетевшего светлячка. Графиня замедлила шаг. Ещё можно развернуться и уйти. Два года – явно недостаточный срок. Уйти, дать пращурам время на раздумья… и лишить мальчика их защиты там, далеко, где она будет ему особенно нужна. Она медленно подняла руку ладонью вперёд. Серебряный нож глубоко вспорол нежную кожу, струйка крови тёмной полосой зазмеилась по запястью, намочив серебряное шитьё на рукаве. -Великий древний Род, даруй мне сил! Отпусти страхи и страдания мои! Я, кровная дочерь рода, Взываю к силам твоим! Открой предо мной сии врата! Да впустят меня силы твои, Да предстану я пред твоей мощью как равная! Прими дар крови моей! Окровавленная ладонь уверенно легла на кованый орнамент в центре ворот. Женщина отрешённо смотрела, как вокруг её руки металл наливается серебристым светом, как этот свет растекается по завиткам узора, набирает силу. Наконец створки дрогнули и медленно разошлись, открывая проход в небольшой зал, в дальнем конце которого семь малахитовых колонн ограждали небольшой подиум с семейным алтарём. Но графиня не спешила переступить порог. Она внимательно наблюдала, как на её ладони сжимается развал глубокой раны, как жуткий шрам постепенно разглаживается и исчезает, не оставляя малейшего следа. Встретив напряжённый взгляд домового, женщина успокаивающе кивнула – рана зажила правильно, а значит никто из пращуров не гневается, можно продолжать. Медленно опустив руку, она выпрямилась, глубоко вдохнула, как будто перед прыжком в воду и сделала первый шаг. Поспешно потушив магический огонёк, Возгарь последовал за ней. Она шла твёрдо, уверенно, не отрывая глаз от алтаря из зелёной яшмы, слабо сияющего между колонн. Остальное убранство зала тонуло во тьме, только изредка взблёскивали искры от драгоценных камней и самоцветов, усеявших стены. Мерцающая завеса между колоннами беспрепятственно пропустила её и домового, который сразу забежал вперёд и принялся деловито копаться в принесённой сумке, доставая пучки трав и раскладывая их в определённом порядке на жертвеннике. Его хозяйка тем временем аккуратно положила в специальное гнездо в центре своё серебряное кольцо с жемчужиной и, надрезав палец, обводила своей кровью древние письмена, выбитые в камне. Закончив с травами, Возгарь торопливо выскочил за круг колонн и отступил в темноту. Сейчас его хозяйка должна остаться с духами рода один на один, ему дозволено только наблюдать издалека. Елена Леопольдовна взмахнула рукой, поджигая сухие веточки и достала из-под накидки небольшой пузырёк-колбочку. С трудом разлепив пересохшие губы, она произнесла: - На четыре стороны Четырьмя великими травами Разнесите весть о преемнике моём! Да примет его Великий Род под длань свою! Да пребудет с ним сила предков! На последних словах заклинания тяжёлая капля крови капнула из колбочки на серебро кольца. Зеленоватое пламя взметнулось ввысь и заплясало над алтарём. В его переливах то и дело проступали очертания чьих-то лиц, то нахмуренных, то ухмыляющихся. Кое-кого из них Возгарь мог бы узнать: вон мелькнуло озабоченное лицо прадеда нынешней хозяйки. А портрет вот этого, сердито сжавшего губы, висит третьим с краю в семейной галерее. Травам давно положено сгореть – сухие былинки вспыхивают быстро, но и гаснут сразу, а огонь всё не утихает. Нелегко даётся решение предкам: одно дело – ввести в род постороннего, дать ему приют и заботу, и совсем другое – возложить на него тяжесть наследования. Он не рос в семье с рождения, не впитал душу рода с малолетства, справится ли с такой ответственностью? А ну как окончательно погубит и так уже угасающий род? Наконец зелёные языки потемнели, пламя начало опадать. Елена Леопольдовна побледнела – сейчас пращуры дадут ответ. И если её решение будет признано неверным… Огненная дымка едва держалась на яшмовой поверхности. Вот сейчас… Сейчас… Она уже почти услышала злобное шипение гаснущих угольков, когда раздался серебристый звон, и алтарь охватило чистое ясное сияние. Порыв неощутимого ветра колыхнул тяжелые серебряные серьги и полы накидки. Выписанные кровью символы оторвались от поверхности жертвенника и закружились над ним. Это кружение всё ускорялось, круг всё сжимался, пока не сошёлся в ослепительную точку и не вспыхнул невыносимо ярким светом, впечатываясь в металл кольца. Елена Леопольдовна позволила себе на один миг облегчённо прикрыть глаза – предки приняли её решение. Осталась только последняя формула. -Я, от лица угасающего рода, прошу души предков защитить наследника и единственную надежду благочестивой семьи Вельяминовых в далёких землях, куда он, как верноподданный, отправляется по велению Его Императорского Величества. – Отвесив глубокий поклон, графиня выпрямилась и протянула руку к кольцу. Убедившись, что металл остыл, она поднесла его к губам и, поцеловав жемчужину, положила кольцо в зелёный шёлковый мешочек на шее. Всё. Теперь действительно всё. Подскочивший Возгарь едва успел подхватить падающее тело.