Мой лучший враг

ГЛАВА 31

Soundtrack - Paradis «Toi Et Moi Lifelike Remix» Ray Conniff «Under Paris Skies» Из головы Рона не выходила эта сцена. Лежащая под Малфоем Гермиона. Целующая его. Ласкающая его. Получающая… удовольствие. Точно, удовольствие – уж кто-кто, а Рон точно знал, как она это умеет! Будучи абсолютно… голой. Да как она смела? Творить с Малфоем… такое?! Рон в сердцах пнул большой сноп листвы, что лежал почти у подножия словно парящего в темноте Нотр-Дама, где они с Панси уже минут пятнадцать ждали дальнейших указаний Забини. Но, словно в укор за свой неадекват, он наткнулся на тяжелый камень, а потому крепко выругался, тряся ногой от боли и подпрыгивая, словно чертов зайчик. - Эй, поаккуратней, дубина, - без выражения прокомментировала Панси, лишь на миг скосив взгляд в его сторону, и вновь уткнулась в книгу, пытаясь читать ту сквозь солнцезащитные очки в тусклом свете фонаря. Рон был уверен – Паркинсон ни черта не видела, а потому псевдо-чтение было лишь предлогом, чтобы не говорить с ним. Ну и он, вмиг еще больше разозлившись, в сердцах выдернул этот уже потрепанный талмуд из ее пальцев и резко его захлопнул. - Она трахалась с Малфоем! – зачем-то сказал Рон так искренне, словно это могло оправдать его, будем откровенны, мудацкое поведение. - А ты трахался со всем Лондоном и даже с той Сенди, которая сиськами размером с тролля чуть не вышибла твою дверь, и что? – проследив за его действиями, все тем же тоном сказала Панси и лишь слегка вскинула бровь, очевидно, и в правду считая его мудаком. И книга была тут ни при чем. - Синди! Ее звали Синди! – засунув ту в пальто, выставил палец вперед Рон, наблюдая, как Паркинсон ощетинилась, а потом села, подобрав к себе ноги и скрестив руки на груди. – И дверь мне тогда, вообще-то, вышибла ты! - Надо же, запомнил, - продолжая не сводить с него скептического взгляда, сказала Панси, а затем, спустя пару секунд, уголок ее губ дрогнул, и Рон сам не зная почему, но тоже едва сдержал улыбку. И все. Как она это умеет? Перехватывать его внимание так, что он моментально забывает… обо всем? Поразительно, как мало времени прошло и как многое при этом между ними изменилось. Как много событий случилось, среди которых было и то, как эффектно она появилась в дверях его квартиры, спровадив надоедливую подружку и разгромив пол-гостиной. И то, как она познакомилась с его семьей и нашла общий язык с детьми, а потом пошла с ним в бар смотреть игру, после чего уснула на его кровати в коттедже, чего он никому раньше из девушек не позволял. И то, как после, всего днями, часами далее, она и вовсе… ответила на его поцелуй, а потом… Они вместе провели ту единственную, но такую обалденную ночь. Сейчас, смотря, как Паркинсон, отведя взгляд, за чем-то будто хмуро наблюдает, вцепившись в края скамьи, а ее волосы раздувает уже по-вечернему свежий ветер, Рон не был уверен, что та ночь, правда, была у них, для них. И может быть, всему виной эти ее всегда блестящие волосы, к которым Рон каждый раз хотел прикоснуться. Или мистический вид невероятно красивого Собора, от чего ему стало понятно, почему туристы даже в вечернее время не теряли надежды попасть внутрь, хоть их и сдерживали комиссары. Или просто все в голове смешалось от шокирующих событий этого вечера и от горько-сладких воспоминаний о прошлом, а он стал, как девчонка, слишком сентиментальным… Но он ощутил, как сердце по-дурацки сжалось от внезапной ностальгии и осознания, что похоже этого никогда не повториться вновь, потому как Панси никогда… никогда не будет его. А потому Рон, тряхнув головой и сократив расстояние до скамьи прямо по шуршащей листве, устало сел рядом с Паркинсон, едва игнорируя, что оказался чуть ближе, чем рассчитывал. Он чувствовал – та хотела отодвинуться, но, честно, вопреки обстоятельствам, так этого сам не хотел, что не удержался от облегченного вздоха, когда она все же осталась рядом. Бедром чуть касаясь его. - Какая обреченность, Мерлин, - видимо, иначе поняла его вздох Панси. - Не стоит так убиваться, Уизел - не было у них никакого секса. Малфой с Грейнджер просто играли свои роли на задании, - чуть тише, чем обычно, соврала (точно, соврала!) Паркинсон. – Играли… как мы? – с долей надежды спросил Рон, вновь возвращаясь мыслями к недавней теме разговора. И Панси, слегка усмехнувшись, положила ему руку прямо… на бедро. - Надеюсь, что все же не как мы. Этот жест можно было бы расценить, как дружеский, но вкупе с тем, о чем Паркинсон только что упомянула… Она же намекала на ту ночь, верно? В общем, Рон так и уставился на нее, ощущая, как внизу живота зарождается что-то, от чего у него и так в жизни было много проблем (и это не цистит, упаси Мерлин). Видимо, Паркинсон заметила его реакцию, чуть скосив глаза на его пах, и с ее лица медленно исчезла усмешка, превратившись в тень странной улыбки. Ну, такой, как с той самой популярной картины в Лувре*, на которую они пялились полчаса, сливаясь с толпой, прежде чем дождались разрешения и аппарировали к Нотр-Даму. А потом… Панси продвинулась ладонью вверх, и Рон окончательно обалдел. И хотя отвлекающие моменты прошлого с участием Гермионы все еще туманно преследовали его на подкорке подсознания, он все же замер, в то время как в штанах кое-что уже по-настоящему оживилось, пока Паркинсон проворно скользила по бедру вверх этими своими я-умею-такое-что-тебе-и-не-снилось-мальчик-пальцами. Рон, блин, окончательно окаменел и не мог поверить… ну, своему счастью и несчастью одновременно! Почему Паркинсон передумала именно сейчас, когда он почти забыл, каково это – чувствовать ее смелые прикосновения, и смирился с тем, что между ними ничего и быть не может?! Почему она это делает – снова его провоцирует, когда он искренне возмущается из-за поведения Гермионы и все же вроде как подумывает с той… ну, попробовать?! Начать что-то серьезное, чего уже так давно хотел и от чего, кстати, Панси совсем недавно отказалась, послав его на хрен. А теперь, посмотрите! Мало того, что трогает его, еще и соблазнительно приближается к нему так, что моментально выбивает из него, словно из старого ковра, всю дурь, все фантазии о… Он мысленно осекся, потому как рука Панси уже была почти у цели (ну, той, от которой было много проблем). Но, прежде чем Рон успел окончательно воспрянуть духом в самом прямом, физическом смысле, Паркинсон внезапно скользнула в карман его пальто и вытянула оттуда свою книгу, после чего, резко спрятав любое подобие улыбки и холодно посмотрев на него, демонстративно отодвинулась. Будто он в самом деле ненужный пыльный ковер, который оставили на улице, из жалости надеясь, что тот кто-нибудь да заберет. Будто у Паркинсон дома и так хватало своих ковров, а уж такой (тупой), как он, ей точно не нужен. - Что? Я всего лишь вернула книгу, - мрачно скосив на него глаза напоследок, снова раскрыла ту Панси и, глубоко вздохнув, будто бы опять углубилась в чтение, пялясь на страницы сквозь свои дурацкие солнцезащитные очки и абсолютно игнорируя его. Ну не стерва ли?! Так он и обтекал, потеряв дар речи, а она молчала, пока спустя минуту все же не продолжила говорить, задумчиво поведя подбородком в сторону и по-прежнему смотря в книгу. - Не думаю, что тебе стоит о чем-то беспокоиться. Грейнджер по-прежнему от тебя без ума, можешь не сомневаться, - без выражения закончила она свою сейчас-бы-придушил речь, чуть сжав губы трубочкой и нахмурившись так, словно тема для нее исчерпана. Но не для Рона! Который, взбесившись от своей тупости и поведения Паркинсон, внезапно до кучи снова вспомнил о распущенности Гермионы с Малфоем, что только усилило его гнев. Ах, раз Паркинсон выбирает такую игру и, как ни в чем ни бывало, выступает в роли свахи с таким невинным выражением лица, будто только что сама едва не трогала его за «проблему» в штанах– так он даст ей это! И при этом ни слова не скажет про ее дурацкую провокацию, на которую он повелся, как ковер, а вернее, осел. Ковер с ослами. - Ты точно видела, где были руки Малфоя в тот момент? – развернулся вполоборота к Паркинсон Рон, буравя ее взглядом. Было видно – Паркинсон не ожидала, что он подыграет. Что не станет уточнять, какого черта, произошло между ними минутой ранее. Но все же она лишь слегка повела плечом и перелистнула страницу. - А еще, - чуть подвинулся к ней Рон, - ты видела, где были ее руки в этот же момент? Они же сжимали его голый зад, мне не показалось?! Паркинсон чуть напряглась, но все же словно постаралась сохранять невозмутимость. - И еще, - не терял надежды Рон вызвать в ней хоть каплю эмоций, - ты видела, как он на ней лежал, причем так близко, что… - Слушай, мне насрать, - резко вскинула голову Паркинсон так, что ее очки съехали на середину носа. – И по-хорошему, Уизел, если ты так хочешь быть со своей драгоценной Гермионой, тебе на это тоже должно быть насрать. Разве что-то может остановить мужчину, когда он хочет добиться любви своей женщины? Подул новый порыв пронизывающего ветра, и волосы наискось закрыли ее лицо, а в соборе, словно вторя этому мигу, зазвенел колокол, и у Рона перехватило дыхание. Вмиг вся злость куда-то улетучилась, но появилось неприятное ощущение, что он что-то упускает. Что ему мозгов не хватает понять что-то очень, очень важное. Ведь то, как смотрела на него сейчас Панси… Почему ему показалось, что она сейчас говорила не о Гермионе? Что она говорила о… Но прежде, чем Рон смог разгадать этот ребус, Паркинсон, будто смутившись, чуть прищурилась и медленно снова опустила взгляд в книгу. И мгновение разрушилось, как и все его попытки… ну, думать. - Значит, - тут же неловко приосанившись, снова начал Рон, хлопнув ладонями по коленям, - говоришь, ей на меня не все равно. На самом деле Рон хотел спросить, не все ли равно Паркинсон на него, но… Краем глаза он видел, как та на миг замерла, а затем поежилась от холода. Или от его тупости. - Несомненно. Хоть ты еще и тот придурок. Рон какое-то время молчал, думая о ее словах, и не мог отделаться от мысли, что сейчас ему стало куда интереснее их смысла, почему Паркинсон, за исключением редких провокаций, ведет себя в последнее время так… смиренно, что ли? Так отстраненно? Будто и не было… всего. Будто… В любом случае, она ему уже все сказала. Она уже дала понять, что ей на него плевать, так что… Да, о чем они там говорили? Рон усилием воли заставил себя переключиться на развратную картинку из недавнего прошлого с участием Гермионы и Малфоя, и кровь моментально стала закипать. Ну а уж когда он вспомнил, как после, будучи в отключке, эти двое так тепло, так… искренне жались друг к другу, словно, а вернее, и в правду поддавшись магии гребаной любви, от которой даже не спасал антидот, – Рону и вовсе захотелось снова что-то пнуть. Хоть сам Нотр-Дам. - Тогда почему… - сопоставляя факты и еле сдерживая злость, сжал кулаки Рон, - почему они так себя вели после? Он снова обернулся к Панси, которая продолжала молчать, будто бы читая, но было видно – она напряжена. - Почему все с самого начала выглядело так, словно… - Это было плохой идеей, - наконец захлопнув дурацкую книгу, Панси сказала будто самой себе, а потом прямо на него посмотрела. – Я в этом больше не участвую. Рон пару раз моргнул. - Ты про что? Паркинсон не ответила, но сузила глаза так с мелькнувшей в них печалью, словно он безнадежный тупица. - Прости, но уже слишком поздно. Я уже ничем не смогу тебе по… Но Рон не стал терпеть и слушать этот бред – просто так резко подвинулся к Панси, что она, вздохнув, выронила все из рук. - Ты что-то знаешь?! – прошипел он ей в лицо, склонившись так близко, что ее глаза слегка расширились. Паркинсон молчала, лишь упрямо смотря на него, и дышала, так сладко дышала, опаляя его губы, что мысли снова... Снова уносили его в какое-то совсем другое… - Выкладывай, Паркинсон! – уже разозлившись на себя и свой глупый организм, начал Рон. - Они что, трахаются?! - Да даже если они и трахаются! - резко сняла с носа очки Панси и, отбросив их в сторону, припечатала его тяжелым взглядом. - Что с того тебе, Уизли?! Будто ты еще недавно не делал то же самое со… Она осеклась, но этого хватило, чтобы Рон все понял. Понял, что как бы он ни пытался осудить Гермиону – ему не удастся этого сделать, ведь он сам, они оба совсем недавно… Воспоминания, которые он так нелепо пытался задвинуть на задворки сознания, были тут как тут и разве что не махали ему ручкой. Он снова вспомнил ту ночь. Как страстно, как отчаянно он брал Панси в своем коттедже, пока шум волн и их дыхание были… ну, словно их личной музыкой. Как они целовали друг друга, как впивались в тела друг друга пальцами и при этом не чувствовали боли – лишь наслаждение. Во всяком случае так точно было у Рона, и, судя по тому, как стонала Панси, как извивалась под ним, он знал – она не имитировала, а чувствовала то же самое. Ей тоже было хорошо. Причем так хорошо, что после… Да, это точно их изменило. Двоих. Так что теперь все его попытки забыть, забыться в будто-понарошку-гонке за Гермионой, показались такими… мелкими по сравнению с тем большим, что было между ним и Панси, что он уже не понимал, нет, понимал, почему склоняется ближе к ней. Почему она не отодвигается и только смотрит из-под дрожащих ресниц, словно одновременно желая и не желая того, что вот-вот должно произойти. Звук колокола будто стал громче - он звучал тревожно и звонко, что Рон, завороженный моментом, не мог остановиться. Потянувшись ладонью к лицу Паркинсон, он нежно провел по ее щеке, из-за чего она судорожно вздохнула и прикрыла глаза, но… не отстранилась. Хоть и было видно, как тяжело ей это давалось. Колокол стих, окунув их в тишину момента и грозясь этот момент разрушить, и тогда он решил не медлить. Просто подался ближе и коснулся ее губ, как внезапно послышался глухой хлопок аппарации в их магическом поле, а затем и бодрый голос Забини: - Ну что, сладкие, я все узнал! И прежде, чем он продолжил, Рон с Панси резко отпрянули друг от друга, едва не свалившись со скамьи, и попытались бездарно сделать вид, что… ну, ничего не происходит, ноЗабини… обо всем догадался. - О, пардон муа, я чему-то… помешал? – с усмешкой сделал он к ним пару свободных шагов в своих лакированных туфлях, в которых отражался свет фонаря. - Выкладывай! – рявкнула Панси, подобрав с земли свою книгу и засунув ее в сумку так, словно готова была той кого-то треснуть. Рон очень надеялся, что этот «кто-то» был не он, а Забини. Хотя реакция Панси и ее быстрый грозный взгляд все же указывали на обратное. Блейз, к слову, собрал губы трубочкой и медленно выдохнул, остановившись прямо возле них. - Что это вы оба такие… заведенные?! Право, заниматься чем-то неприличным у подножия Нотр-Дама – слишком даже для меня. А уж я, если вспомнить «Лимонные дольки», прекрасную Ванессу и стол самого директора, тоже не оплот добро … - Заткнись и выкладывай, - хмуро огрызнулся Рон, поднялся со скамьи и, засунув руки в карманы брюк, переступил с ноги на ногу. Он не посмотрел на Панси, но краем глаза заметил, что та одобрительно вскинула подбородок и тоже встала. На безопасном для их чувств расстоянии, конечно. Забини какое-то время переводил подозрительный и будто по-лисьихитрыйвзгляд с одного лица на другое, а затем, пройдя мимо них и в прямом смысле окончательно разбив их… ну, пару, изящно рухнул прямо на скамейку, закинув руку на спинку той и положив щиколотку правой ноги на бедро левой. - Хорошая новость – вас не раскрыли. Как и всех остальных членов отряда спецреагирования, которые сработали, как надо. Вдобавок, Малфой с Грейнджер так же остались вне подозрений, судя по словам тех остолопов, которых мне даже пришлось угостить отменным французским коньяком из своей карманной фляги, чтобы они разговорились. Кстати, надо бы ее выкинуть. - А плохая? – в унисон спросили Рон с Панси. - А плохая, - вздохнул Блейз, поменяв ноги и сев в ту же позу. – Что, похоже, на мою скромную персону теперь обращено пристальное внимание. Если Веритасерум не врет и мои друзья, правда, выпили все до капли, то… Забини поиграл бровями, на что Рон нахмурился. - Точно, ты же участник этого… как его там… клуба извращенцев? К слову, может, объяснишь, что это была за чертовщина? Почему все голые?! - Все были в мантиях, Рональд, - чуть опустив подбородок, пожурил его Блейз, словно мамаша, - и… голые! – радостно развел он руки в стороны и улыбнулся так, словно лучше информации не найти. – И неужели ты думаешь, что я прямо сейчас так просто вам выложил все, глупышка? Вдруг кто-то из вас предатель и имеет куда более тесные связи с Высшим, чем я могу представить?! Рону казалось, из ушей вот-вот повалит пар. Он терпеть не мог Забини еще со школы, причем не в последнюю очередь за его популярность среди ведьм почти любого возраста, а потому весть, что тот подался во французское отделение Аврората и формально стал его коллегой, грозящим украсть пару сердец его, Рона, поклонниц, бесила, как ничто другое. Симпатии не добавляло и то, что по слухам какое-то время Блейз был увлечен Джинни (говорил, что она «ничего»!), а значит, теоретически, даже мог стать ему… кем? Деверем, зятем, отцом?! О, как сложно было со всеми этими названными родственниками! В общем, было сразу несколько поводов, добавляющих ему неприязни к этому объективно смазливому легкомысленному придурку. Хотя, кто бы говорил. - Эй, Пэнс, ты, наверное, проголодалась? Я тебе принес низкокалорийных кексов. Помню, что ты следишь за фигурой, которая у тебя сейчас по-настоящему роскошна, - добавил Забини еще одну причину, почему Рон мог беззастенчиво и даже по-детски его не любить, пока тот копался в кармане, чтобы в итоге выудить оттуда аппетитно выглядевшую выпечку, при виде которой в животе заурчало. – К слову, ты как? Я и подумать не мог, что из тебя получится такой собранный аврор! Хотя… ты всегда была еще той штучкой. Блейз с тенью похоти окинул Панси взглядом, легко подмигнув ей, и… все. Забрало сорвало, и Рон, выхватив кекс, в сердцах сдавил его ладонью, после чего с чувством выкинул, смотря на Забини, как чертов маньяк, только что вырвавший и уничтоживший само его сердце. - Эй, идиот, ты что это творишь?! – возмутилась Панси, разве что не кинувшись на него с кулаками. - Спокойно, - чуть помрачнев, все же улыбнулся Блейз, не сводя глаз с Рона, и снова полез в карман. – Я предполагал, что так будет, а потому взял еще один. На всякий случай. И вот, в его протянутой к Панси руке снова красовалось сердце, а вернее, выпечка в форме сердечка, в то время как Рон обтекал… ну, как самый настоящий идиот, у которого сердца и вовсе не было. К тому же, теперь он еще и не знал, куда деть свою липкую от джема руку, и мысленно сетовал, что не будет повода принести новую, куда болеепривлекательную для Паркинсон еду (пиво и крендельки, о которых сноб-Забини наверняка даже и не задумался). Грозно на него зыркнув, Панси схватила кекс и принялась его с остервенением есть, в то время как Рон, осознав, что проиграл в этой дуэли, даже ее не начав, обреченно опустился на скамейку. Чертовы крендельки. Чертов кекс. - Ладно, Холлвурд дал добро, чтобы я поделился кое-чем с вами, раз уж вы так тесно общаетесь с Малфоем и Грейнджер, а потому должны быть в курсе, чтобы не питать лишних иллюзий насчет произошедшего, - проследив за Панси довольным взглядом, Блейз расслабленно посмотрел на Рона, очевидно, тем самым напрашиваясь на удар. – Во-первых, с ними все в порядке. Эффект зелья иссякнет к полуночи так, словно и не было тех неловких объятий, которые мы с вами были вынуждены лицезреть. А во-вторых… Хотя лучше давайте вы зададите свои вопросы, а я постараюсь на них ответить, проигнорировав тот факт, что вы оба почти предались страсти на лоне природы. И, прежде чем Рон смог сказать что-то… ну, что-то резкое или и вовсе не сказать, а сделать, глядя в его самодовольное лицо, Паркинсон отодвинула его в сторону и начала первой. - Кто этот Высший? Ты знаешь его, встречался с ним? – едва проглотив кусок кекса, вперилась она пронзительным взглядом в Забини, даже не удостоив вниманием Рона. Блейз какое-то время смотрел прямо на нее ираздражающе медлил, словно сомневался, отвечать на вопрос или нет, а затем кротко произнес: - Слушай, Пэнс, я совсем забыл: надо было тебе захватить еще сок, а лучше вина. Что-то замечтался, ох уж эти флюиды лю… Ну не урод ли, ну?! - Отвечай! – опять в унисон сказали Панси и Рон, который даже не удивился такой синхронизации, а Забини лишь чуть откинул голову назад, из-за чего кудри на его голове всколыхнулись, наверняка, делая его еще более обаятельным в глазах Паркинсон. Стоит ли говорить, что Рону это очень, очень не понравилось?! - Я никогда его не видел, - наконец, изрек он, пожав плечами, а затем добавил, подавшись вперед и облокотившись о колено. – Хотя я знаю, что есть приближенная часть Избранных, с кем Высший контактирует лично. Но для этого нужно быть… Как там они говорят? – повел рукой Блейз так, словно держал бокал. – О, точно – новой ступени развития. Чтобы принимать все, что происходит, максимально открыто. - То есть ты, я так понимаю, недостаточно снимал трусы, чтобы достичь этой ступени? – доев кекс, отряхнула руки Панси и вперила их в бока, сжав кулаки. - Я почти женат, побойся Мерлина, Пэнс! – картинно прижал ладонь к груди Забини. – Конечно, я снимал трусы достаточно! Свадьба только через два месяца. Рон видел – Панси тоже закипает, и то, как они оба обреченно переглянулись, дало ему надежду, что Блейз все же ей не нравится. Ну, хотя бы чисто по-человечески. - Но, если быть совсем откровенным, - тут же продолжил Забини, вскинув палец вверх, - я все же осторожничал. И мне это прощали, учитывая, что моя пассия была на словах и на деле не готова разделить их интересы. Знаете ли, люди Высшего куда более понимающие, чем можно предположить, ведь многие из них находятся в похожей ситуации. Но они и не приближенный круг… Рон ничего не понимал. Ни концепции этого клуба. Ни того, как Забини удалось за год стать кем-то вроде авторитета. Хотя в последнее, если учесть умение Блейза лить в уши, все же верилось. - Впрочем, если бы я пошел на все и участвовал бы во всех… скажем так, ритуалах – меня бы все равно не допустили, - пожав плечами, сказал Забини. - Высший сам решает, кому перейти на новую ступень, и пока он думает, что я хоть и близок, но не готов. – На миг он замер, словно призадумавшись. – Неужели это потому, что я отказался от порки? Рон закатил глаза, как и Панси, но Забини быстро исправился. - Понимаете, какое дело, - снова будто заинтересовавшись темой беседы, сосредоточенно потер он подбородок, - они рассматривают секс и его самые невообразимые формы, как свободу мысли и как путь к подлинной свободе. Хоть это и дорога к настоящему заключению, ведь стоит согласиться полностью на их условия, как у Высшего в рукаве будут все козыри, и он может сдавать колоду так, как ему угодно. И пути назад не будет. - Это что-то вроде тех древних сексуальных культов, когда все идут на крайности, а потом, боятся покинуть секту в страхе разоблачения и обнародования их неприглядного поведения? – небрежно и с долей неприязни предположила Паркинсон. – Я слышала от одной клиентки салона, где работала, что это еще и здорово привязывает. Мол, раз уж столько вложил и на такое пошел – сойти с этой темной дорожки представляется чем-то нереальным. Особенно, когда ко всему прочему, ты еще и платишь. - Полагаю, для вступления в круг Избранных, нужен довольно внушительный материальный взнос, а, Забини? – добавил Рон, сопоставив известные ему факты. Хоть знал он и немного. - Доля истины есть в твоих словах, Рональд, хоть это и необязательное условие, - кивнул ему Блейз, а затем посмотрел на Паркинсон. – Видите ли, людьми очень легко управлять, когда они уже выпустили наружу всех своих демонов и предстали в своем самом беззащитном виде, хоть и их личности никому, кроме Габриэла, неизвестны. К слову, только он, как приближенный к Высшему человек, способен видеть всех такими, какие они есть, без всяких чар конфиденциальности. Вдобавок, у него исключительные способности к проницательности, и это дает ему определенную власть, благодаря которой он может определить, кого допустить к обряду инициации, а кого нет. Не думаю, что личности Малфоя и Грейнджер раскрыты, ведь их заклятье очень сильно, но все же настоящую суть их отношений Габриэл, как и Высший, наверняка уловил. И потому очень ими заинтересовался. В этот момент Забини будто осекся, быстро глянув на Рона, и тот моментально вскипел. - Что это еще за настоящая суть отношений, а, Забини? – чуть повысив голос, подошел к нему Рон, нависнув над Блейзом. - Такая же, как и у вас с Пэнс, - даже не поведя бровью и снова вальяжно развалившись на скамье, легко подмигнул Забини и перевел глаза на Паркинсон. – Что ты так смотришь, дорогая? Будто не понимаешь, к чему я веду. Высший был бы в восторге от вас. Он питает особую симпатию к таким сложным и, не побоюсь этого слова, самобытным, как вы, парам. Паркинсон, конечно, понимала, «к чему он ведет», а потому от души пнула Блейза так, как даже не осмелился бы Рон. - Ты конченый придурок, Забини! – в сердцах сказала она, но, когда хотела обосновать, будто стушевалась. – А еще… Хренов провокатор и интриган! - Вот именно! – поддержал ее Рон, еще сильнее нависнув над Блейзом и заслонив Панси от его… ну, любых дальнейших действий. – Несешь тут какой-то бред, пытаешься убедить нас, что стоит только в этом клубе позволить… Да сделать что угодно, чтобы удовлетворить тех извращенцев, и вот – ты уже знаком с Высшим! - Ты ошибаешься, Рональд, - вперев ему в грудь три пальца и отодвинув того от себя,Блейз, наконец, встал. - Поверь, я пытался сделать многое, чтобы втереться в доверие, и большую часть времени был в тот момент без белья, да простит меня дорогая mioamore**! Но, подозреваю, мне не хватает искренности намерения, а потому у меня только одна руна, - распахнул он ворот рубашки под плащом и, прошептав странное заклинание, показал ее Рону. – Но вот у Малфоя с Грейнджер… У них полный комплект. А значит, что только эти двое смогут подобраться к Высшему. Внезапно в его кармане что-то мигнуло, и Блейз достал оттуда зачарованную записку. - О, кстати, вы уже знакомы, с новым изобретением французского спецподразделения – почтовой аппарацией? Донельзя удобная штука! – потряс он бумажкой перед собой и вперился глазами в текст. – Так, похоже, я должен известить Малфоя с Грейнджер, что им нужно еще какое-то время помиловаться на Елисейских полях, пока мы с вами вернемся на лайнер. - Мы с вами?! – шагнула к нему Панси, нахмурившись и разве что не готовясь его пнуть во второй раз. - Да, крошка, теперь мы будем путешествовать вместе, - плотоядно усмехнулся Блейз. - Должен же кто-то гасить или распалять эти ваши костры любви, чтобы все выглядело максимально правдоподобно. *** Гермиона не знала, сколько прошло времени с того момента, когда они с Драко позволили себе абсолютно… все. Карусель по-прежнему кружила их, она по-прежнему продолжала уносить их в негу столь долгожданных ощущений, и, видит Мерлин, ей хотелось как можно дольше продлить этот момент абсолютного единения, в котором они с Малфоем стали словно частью целого, и с этой мурлыкающей на французский манер песней, и с этими яркими огнями, которые даже почти не раздражали, и с этим легким ветром, обдающим их разгоряченные тела. - Эй, вы! Время катания вышло! – будто сквозь стену, обитую плюшем и ватой, услышала она, когда все еще пыталась совладать с дыханием, склонив голову на плечо Драко. Чуть приоткрыв веки и осознав, что они больше не движутся никуда, Гермиона увидела удаляющиеся ноги других посетителей аттракциона, а вскоре услышала приближающиеся шаги. - Грейнджер, - горячо прошептал ей Драко, наконец выскользнув из нее и чуть отстранив от себя, - нам нужно убираться. Она знала – он говорит что-то важное, но пока что окончательно не могла прийти в себя. Потому что лично для нее карусель все еще набирала ход, она все еще… Все еще… - Вы, двое! Что это вы там делаете?.. – сказал уже куда ближе тот же голос, не дающий как следует насладиться моментом, и только тогда Гермиона нехотя вернулась в реальность и взглянула прямо на Драко. Она видела – он тоже еще не до конца отдышался и пришел в себя, и тем не менее, они оба синхронно, в попытке прикрыться, принялись одергивать и застегивать одежду. Словно этими своими торопливыми движениями могли разогнать морок момента, который никак не рассеивался. - Стойте… Только не говорите, что вы… - в миг, когда Гермиона неловко слезла с Драко, а тот поправил брюки, начал оператор аттракциона, - аvoirdesrelationssexuelles**! Последняя фраза окончательно привела их в чувство, и Драко, резко вскочив, схватил Гермиону за руку и прокричал: - Бежим! И они, спотыкаясь, понеслись прочь от карусели в то время, как за спиной слышались крики: «Держи их! Они нарушили закон!». Гермиона убегала так, что будь на ней белье, оно точно слетело бы. Адреналин заставлял сердце стучать, как сумасшедшее, тело лавировать среди препятствий так грациозно, как никогда, но все же смотритель какое-то время бежал за ними, кажется, тряся вслед кулаком и крича что-то на смеси французского и английского о морали чертовых туристов, не чтящих закон. «Вам лишь бы потрахаться на чужой земле! Ничего святого!», - кажется это, обезумев, проорал он, когда почти их догнал, и Гермиону пробил холодный пот. Она уже едва не занялась сексом на виду у нескольких десятков извращенцев в странном клубе, уже занялась им, обуреваемая действием зелья, на карусели, а теперь что? Завершит свой день в маггловском отделении полиции, когда даже не нашла свои трусики?! Но, к счастью, все закончилось в момент, когда они с Драко ловко перепрыгнули черезограждение, а смотритель так и упал на него, утянув за собой половину конструкции с характерным металлическим грохотом, из-за чего разразился нецензурной бранью. - Banded'idiots!*** – было последним, что в итоге с досадой крикнул он им в след, и Гермиона с Драко, по-прежнему не сбавляя темп и пересекая какую-то улицу, едва не угодив под машину, внезапно даже для самих себя почти безумно и ликующе расхохотались. Уже оказавшись на безопасном расстоянии и спрятавшись за какой-то декорацией, они оба сползли по ней прямо на траву, все еще смеясь так, что это уже, правда, напоминало истерику. - Черт, Грейнджер, наверное, это одна из самых сумасбродных вещей, которые я когда-либо совершал! – едва успокоившись, но все же сквозь смех сказал Драко, качнувшись в ее сторону. – Ты меня сводишь с ума, понимаешь? Гермиона, которая все еще поддавалась их совместной эйфории от самого факта, что им удалось скрыться, услышав последние слова, внезапно ощутила, как внизу живота снова приятно затянуло. - Нет, это ты, - искренне выдохнула она и посмотрела прямо на него, а он на какой-то момент замер, и затем обернулся к ней. – Ты сводишь меня с ума, Драко Малфой. Смех уже давно стих, как умолкло и все вокруг: и звук шагов, и чей-то заливистый смех, и звуки французской музыки. Остались только они. Они вдвоем со все больше затапливающим вновь их глаза и тела желанием. Оглушенные пониманием произошедшего… происходящего. Того, от чего сердце еще стучало, а по внутренней стороне бедра сочилась влага с его семенем. Того, что Гермиона не желала бы забыть никогда и что хотела помнить, как самое безрассудное, самое сладкое приключение в Париже. - Ты… не жалеешь? – она сама не заметила, как их лица оказались так близко, что Драко выдохнул ей это прямо в губы. –Ты точно не сожалеешь о произошедшем? А она, закусив губу и едва спрятав улыбку, лишь помотала головой, и… все. Их снова, как там говорила Джинни, когда описывала свой первый раз, а вернее, второй после первого – накрыло? Вернее, это они накрыли губы друг друга и сжали лица пальцами, целуясь так пылко, что Гермиона всерьез опасалась, что они раздавят, раскрошат друг друга в своей страсти. Мерлин, если бы ей когда-нибудь сказали, что она будет способна так чувствовать и быть в моменте, абсолютно отпустив себя – она бы никогда не поверила! Но Драко открыл в ней это – способность отключать голову, способность быть просто женщиной, желающей своего (да, сейчас, теперь он был ее!) мужчину, и поддающейся его ласкам, его языку, его пальцам, которые снова требовательно, но все же так чувственно скользили по ее телу. В какой-то момент, когда их дыхание уже окончательно сбилось, онаГермиона снова потянулась к застежке мантии Драко, а он, притянув ее к себе, опять усадил ее сверху, из-за чего она болезненно охнула: все же, ноющая боль в районе паха дала знать, что совсем недавно… Что у нее, правда, случился первый раз. Видимо, Драко заметил перемену, а потому мягко попытался увернуться, в ответ на что она упрямо продолжила его целовать, прикусив губу так, чтобы он и не думал останавливаться. Но Малфой,намиг поддавшийся моменту, все же с досадным стоном отстранил ее от себя. - Нет, Гермиона, пока нельзя… И она, капризно вздохнув, слезла с него и села рядом. - Да, ты прав, - когда эмоции чуть улеглись, со вздохом спрятала она лицо в ладонях. – Сама не могу понять, что творю. Какое-то время он молчал, устраиваясь поудобней рядом, а затем аккуратно притянул ее к себе в объятияи так нежно поцеловал куда-то в висок, что она невольно снова ощутила этот каскад сводящих с ума мурашек. - Мы оба не знаем, что творим, - мягко сказал Драко, и она несмело прильнула к нему, только сейчас открыв глаза и увидев перед собой… Эйфелеву башню. Которая была так красива и величественна, светясь белесыми и напоминающими светлячков огоньками в густых сумерках, что Гермиона невольно восхищенно вздохнула. Интересно, так у всех? Даже видя ее во второй раз замирает дыхание и теряется дар речи?! Насладившись этим зрелищем сполна и чуть опустив взгляд, Гермиона заметила, что они с Драко сидят на поблескивающей от вечерней росы траве на широком поле, где, кроме них, расположились, сидя, лежа десятки магглов, тоже завороженно смотревшие на башню или… не смотревшие. «Во истину, Париж – город любви», - внезапно подумала она, когда поняла, что они были не единственными, кто предавался чувствам здесь, прямо в сердце французской столицы, которая пахла свежестью после дождя, выпечкой и легкими нотками вина, без стеснения разливаемого туристами из бумажных пакетов в самые настоящие бокалы или же в одноразовые, дешевые стаканчики. Услышав чей-то приглушенный стон и чуть скосив глаза вправо, Гермиона увидела как раз одну из таких парочек, которая так откровенно разлеглась на траве и вот-вот готовилась… да, поддаться страсти в общественном месте», что она тут же отвела взгляд и, смутившись, медленно встала. В то время как в руках Драко внезапно материализовалась какая-то записка. - Что это? – спросила Гермиона, пока тот тоже поднимался и, чуть нахмурившись, пробегал глазами по строчкам. - Забини сообщает, что все в порядке, но нам нужно пока оставаться на месте, держась ближе к Эйфелевой башне. Похоже, удалось установить защитный купол над полем возле нее, так что там чары снова активированы. Позже доставят портключ, благодаря которому мы сможем сразу аппарировать на лайнер. Гермиона коротко кивнула, и Драко прямо посмотрел на нее, вмиг слегка улыбнувшись и изменившись в лице, и она, зарумянившись, отвела взгляд. - В таком случае… идем? – не глядя на него, повела Гермиона ладонью в сторону главной достопримечательности– туда, где скучковалась большая часть туристов и где чинить массовый беспорядок не стали бы даже люди самого Высшего, очевидно, не слишком горевшие желанием привлекать внимание. Теперь уже настал черед Драко молча согласиться и, в последний раз взглянув на нее, двинуться вперед. Пару секунд Гермиона наблюдала за его удаляющейся спиной, после чего он внезапно затормозил и, не оглядываясь, протянул руку, которую она, подойдя ближе, с готовностью сжала, и снова… Снова почувствовала тот самый трепет, какой бывает только тогда, когда тебя за руку берет кто-то особенный. Кто-то, ради кого ты уже готова на все. Драко слегка улыбнулся, скосив глаза в ее сторону, когда она остановилась рядом с ним, а затем снова двинулся с места и повел ее прямо к центру представления, о котором говорила та девушка из очереди. Черничные сумерки озарялись всполохами огня, яркие костюмы актеров даже с дальнего расстояния привлекали внимание, и Гермиона уже ощущала, что ноги сами несут ее к чему-то новому и неизведанному. Навстречу новым впечатлениям, навстречу новым ощущениям и эмоциям, которыми она хотела, без всякого голоса разума, насладиться сполна в Париже. Пока действие зелья имело свою силу. Пока оно было сильно. В момент, когда они с Драко настигли толпу, одобряюще что-то выкрикивающую действиям мимов, будто сошедших с черно-белых картинок и вертящих что-то наподобие пылающих кеглей в руках, она уже окончательно поддалась всеобщей атмосфере. Гермиона, вытянув шею, пытаясь уловить происходящее, старалась впитать в себя все ритмы музыки и даже пританцовывала, продвигаясь вглубь толпы за Малфоем, который аккуратно, но все же настойчиво лавировал и вел ее ближе к сцене. В какой-то миг, когда они уже оказались во втором ряду, а ей открылся полный обзор на жонглирующего будто самим огнем артиста, Гермиона с восторгом зааплодировала, крича и улюлюкая так искренне, что Драко, устроившись рядом, довольно приобнял ее, а она с благодарностью посмотрела на него. Не нужно было слов, похоже, он и так все понял – то, как ей было хорошо, а потому тоже хоть и редко, но широко захлопал и даже издал что-то вроде подбадривающего возгласа, когда актер вышел вперед и с честью поклонился. Гермиона знала – такое проявление чувств было нехарактерно для Малфоя, но все же, чтобы не спугнуть момент, спрятала улыбку и снова вернула взгляд на импровизированную сцену. Музыка на миг стихла, а после труппа объявила о начале какого-то конкурса, призывая добровольцев поучаствовать. - Мы не можем, - на всякий случай мягко пробормотал ей Драко на ухо, став позади нее, и снова ее обнял. По телу моментально побежали мурашки, когда Гермиона спиной почувствовала его тепло, и на миг закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. - Я и не хотела. Мне и здесь хорошо, - прошептала она скорее себе, чем ему. Но он услышал. Услышал и, скрестив пальцы на ее животе, притянул к себе еще ближе, в ответ на что желудок тихо заурчал, выдавая тот факт, что кроме шампанского и пары устриц в клубе, она с самого утра не съела ничего. - Проголодалась? – тут же снова склонился над ней Драко, и Гермиона, смутившись, зарделась. - Немного. - Никуда не уходи. Пока ты здесь – ты в безопасности. Я скоро вернусь, - тут же откликнулся Малфой, и, прежде чем Гермиона успела сказать хоть что-то – он уже скрылся в толпе, оставив тус ощущением одиночества от покинувших ее рук. Вмиг стало прохладно, а потому она, пытаясь уловить его ускользающую макушку взглядом, со смутной догадкой, начала шарить в карманах, но кроме палочки, так там ничего и не нашла. «У него же нет денег!» - пронеслось в голове, и Гермиона сделала несколько шагов вглубь толпы, но ее тут же оттеснили несколько магглов, пробивающихся к сцене, так что она лишь обреченно опустила руки. Оставалось лишь надеяться, что Драко не наделает глупостей и скоро вернется, ведь остаться сейчас одной было… страшно. Страшно, как никогда. Конечно, она подозревала, что поле находиться под наблюдением авроров, но все же ей было не по себе. Ведь сейчас, когда он ушел, Гермиона начала чувствовать, как рассудительная часть ее личности возвращается к ней, а вместе с той паника,- паника от того, что она пережила всего часами ранее, начиная с посещения того клуба. Что, что все это было? Что за странный обряд инициации, что за зелье, которое, по словам Драко, им не навредит? Почему они не вызвали подозрений? Почему Блейз Забини был на таком хорошем счету у Габриэля, а может, и у самого Высшего, раз их приняли разве что не с распростертыми объятиями?! Что им вообще и откуда известно о них – чете Кук?! Гермиона быстро задышала, а после даже испуганно вздрогнула, когда небо озарил очередной всполох огня, но тут же расслабилась, услышав фанфары и голос ведущего, известивший, что началась очередная конкурсная программа. Закрыв глаза и медленно выдохнув, Гермиона постаралась успокоиться, и после пары глубоких вдохов, ей это удалось, а потому она ясно взглянула перед собой и отметила, что на сцене было уже около четырех парочек, которым раздавали реквизит и на нескольких языках объясняли условия задания. - Что ты делаешь? – внезапно раздалось рядом с ней, а когда Гермиона перевела туда взгляд, то увидела, как рядом какой-то турист в съехавшем набок красном берете становится на одно колено и протягивает стоявшей рядом девушке кольцо. - Джессика, выходи за меня! – прокричал он, и толпа с удивленным и восторженным вздохом расступилась. - О, Боже, да! – вмиг захлопала онав ладоши девушка, и ее ошеломление вмиг сменилось неподдельной радостью, а после влюбленная пара слилась в поцелуе, и рядом послышались аплодисменты и улюлюканья. В итоге парень поднял за талию свою новоиспеченную невесту и закружил, в то время как ведущий со сцены уже не преминул начать рассыпаться в поздравлениях и заманивать этих романтиков на сцену. Гермиона не смогла сдержать улыбки, и все же, смотря на таких счастливых двух влюбленных ее не покидало ощущение, что, наверное, у нее так никогда не будет. Нет, она по-прежнему, верила, что настанет миг, и Рон сделает то же самое – опуститься на колено или даже просто скажет долгожданные слова, но… Сейчас, когда фанфары торжественно кричали о предстоящей свадьбе, а она наблюдала за радостными лицами парня и девушки, которые были так неподдельно счастливы в любви, ей казалось, что вот именно так – у нее не будет. Хотя бы потому, потому что… Такого она теперь ждала неот Рона. Она хотела разделить подобный момент с совершенно другим человеком, который, похоже, уже пошел на этот шаг с другой. - Багет, сыр и вино, - внезапно отвлек ее от мыслей тот самый мужчина, о ком она и думала в эти секунды, а потому Гермиона, проглотив горький ком, наконец медленно обернулась и увидела перед собой Драко. Стоявшего в совершенно не вяжущемся с его образом черном берете и шарфе, перекинутом через плечо на пижонский манер. Сама того не осознавая, Гермиона нервно прыснула, ведь Малфой был таким нелепым в этом своем наряде, что в итоге она откровенно рассмеялась, наблюдая, как искреннее торжество на его лице сменяется недоумением. - Что… - поведя бровью, сделал он шаг к ней, чуть прижав к себе корзину с только что добытыми яствами, но Гермиона сжала его руку в успокаивающем жесте. - Вот именно, что это на тебе?! –бегло осмотрев его, сказала она сквозь смех, иДрако тут же расслабился. - Ах, это… - перехватив корзину предплечьем, на ходу стал он разматывать шарф. – Это необходимый реквизит, чтобы добыть нам еду. Смотря, как Малфой путается в нем все сильнее из-за мешающей ему корзины, Гермиона захохотала еще больше, в ответ на что Драко, казалось, даже чуть смутился. - Я тут рисковал жизнью, чтобы накормить ее, а она смеется! – с ноткой недовольства, все же весело сказал он, стянув с себя шарф и кинув ей тот. – Знаешь, Грейнджер, ты могла бы быть чуточку более благодарной, ведь мне пришлось притворяться нищим поэтом, чтобы все провернуть даже без всякой магии! Гермиона закусила губу, поймав брошенный элемент «нового» гардероба Драко, и покачала головой. - Боже, Алвин, где ты добыл этот берет? Тебе не хватает усов, чтобы я окончательно… - Достаточно, женщина! – сунул Драко ей корзину в руку и с чувством бросил берет на землю, после чего прильнул к ней так, что их точно не могли услышать: - И, кстати, ты можешь звать меня настоящим именем. Чары уже действуют, помнишь? Гермиона, все еще улыбаясь, вмиг ощутила уже привычное волнение от его близости, а потому, не желая снова терять свою недавно приобретенную рассудительную часть, скосила глаза в сторону сложенных продуктов и чуть отстранилась. - Как ты добыл все это? –сопоставляя факты, начала она, бегло окинув все взглядом. – У тебя же не было денег, правильно я полагаю? Драко снисходительно глянул на нее и расправил плечи так, словно готов был поведать ей самый страшный и в то же время волнующий секрет. - Ты не поверишь, - притянул он ее за талию к себе и посмотрел прямо ей в глаза, после чего прошелся губами по щеке и прошептал: - Обещаешь, что не расскажешь никому? Гермиона затаила дыхание, ощутив, как его пальцы так смело, так требовательно и свободно сжимают ее прямо на глазах у всех, словно они в самом деле наслаждаются медовым месяцем в Париже и теряют голову друг от друга. - За исключением той сотни зевак, у которых могли возникнуть вопросы после твоего фееричного возвращения в странном берете с непонятно откуда взявшейся корзиной наперевес? – решила она подыграть Малфою, и тот расплылся в насмешливой ухмылке. – Обещаю, буду молчать! - Так вот, - продолжил словно ни в чем ни бывало Драко. – Я сделал нечто настолько плебейское, что узнай об этом мой отец – я бы уже писал отказную от фамилии Малфой. - Ты что, кого-то… убил? – пораженно вздохнула Гермиона, отстранившись. – Убил голыми руками? - Хуже, - не сводя с нее пронзительного взгляда, казалось, даже помрачнел Драко. - Я… украл. Украл еду. Пару секунд Гермиона просто на него смотрела, пока смысл слов доходил до нее, а потом она расхохоталась. - Стой, ты, Драко Малфой, хочешь сказать, что все это ты… украл?! Драко утвердительно кивнул, в то время как ей стало еще смешнее от его скорбного выражения лица. - Хозяин лавки не захотел слушать романтичную историю о девушке, чья музыка живота толкнула меня даже на то, чтобы петь в надежде на милостыню в виде еды, а я как раз заметил, как он обвесил какого-то торопыгу, спешащего на свидание, так что мне пришлось… Пришлось замолить его грехи во имя всех влюбленных. Во имя тебя. Конечно, он говорил с иронией. Конечно, все звучало гипертрофированно пафосно и не было понятно, где правда, а где вымысел, и все же внутри Гермионы, как только она успокоилась, растеклось тепло. - Наверное, следуя сюжету сказки, я должна сейчас броситься в твои объятия? – картинно задумавшись, сделала она шаг к Драко и, поставив корзину на траву, слегка приобняла его за шею. - Следуя сюжету сказки, - усмехнувшись, притянул ее к себе он, - ты должна меня поцеловать. И все, все произошло снова. Так легко и просто, без всякой тревоги и мук совести, она снова сделала это - коснулась губ, своего новоиспеченного Робин Гуда. А он охотно ответил на поцелуй, позволив ей его углубить. Они никуда не спешили – просто нежно и в то же время страстно соприкасались языками, вбирали в себя друг друга, растворяясь в этом таком скоротечном, долгожданном, пусть-его-никто-не-заберет моменте. Гермиона слышала – уже начался конкурс, уже был самый его разгар, и как же было хорошо, что их двоих, казалось, никто не замечал. Никто не осуждал. Никто не обсматривал. Никто не говорил ни слова и не пытался их обличить, уличить в чем-то… неправильном, неуместном, глупом. В том, что они в обычной жизни все еще не могут себе по-настоящему позволить. Но сейчас… они позволяли. Благодаря зелью или нет, но точно вопреки всему прочему – они делали это. Просто были парой. Просто были теми, кто друг от друга без ума настолько, что готовы совершать даже самые сумасшедшие поступки. Например, как красть что-то из французской лавки, пытаясь неумело петь или умело врать. Например, как целоваться в самом центре Парижа, не стесняясь сотни зевак. Например, как кружиться на карусели и отдавать самое сокровенное в ощущении, что на завтра об этом не будет и тени сожаления. О воспоминании об этом низ живота затопила сладкая истома, и Гермиона посильнее прижалась к Драко, просунув колено между его ног, на что в ответ от вжался возбужденной плотью ей в живот, и она издала сладостный стон. - Нам нужно остановиться, - перехватив ее за талию покрепче, жарко отстранился Драко, соприкоснувшись с ней носами. – Иначе… Она понимала – он прав, а потому, пару раз тяжело вдохнув и выдохнув, коротко покачала головой в знак согласия и, наконец придя в себя, отошла от него. - Предлагаю устроить пикник, - успокоившись, наконец выпрямился Драко и, подхватив корзину, предложил Гермионе локоть. – Прошу, мадам. Она ласково ему улыбнулась и приняла его руку, после чего они пошли, минуя толпу, в неизвестном направлении, пока Гермиона озиралась по сторонам, желая запечатлеть в памяти каждый огонек, каждое встречающееся и сейчас непременно улыбающееся лицо. - И куда же мы идем, мистер Кук? – в какой-то момент, прильнув к Драко и повернув к нему голову, игриво начала Гермиона, но Малфой вместо ответа внезапно остановился прямо напротив Эйфелевой башни. - Мы идем смотреть на Париж с птичьего полета, - повел он на нее рукой, и Гермиона пораженно замерла. Вблизи Башня казалась настолько высокой и по-настоящему величественной, что дыхание снова перехватило. - Моя жалостливая песня любви неожиданно так впечатлила стоявшую в очереди пару, что они любезно согласились поделиться своими лишними билетами и провести нас наверх, - пояснил Драко, увлекая ее за собой вглубь конструкции, где показался лифт. Возле него стояли пожилые мужчина и женщина, которые были похожи словно брат с сестрой и радостно им махали, призывая к себе. - Наконец-то, Алвин! Мы уже думали, вы не придете! – сказал низким голосом высокий американец (Гермиона узнала бы этот акцент из тысячи, ведь именно так говорила ее тетушка Маргарет, переехавшая в Америку в раннем детстве). - Здравствуйте, - робко улыбнулась Гермиона, по очереди им кивнув, а затем приглушенно обратилась к Драко. – Только не говори, что ты, правда… - О, как он пел, дорогая! – сердечно обняла ее туристка с портмоне на поясе и с прической, напоминавшей ее собственную еще пару месяцев назад. – Твой муж настоящий романтик! - Неужели? – сдавленно сказала Гермиона, взглянув на Драко, будучи едва не удушенной объятиями, на что тот лишь повел плечом, внезапно заинтересовавшись кнопкой на панели, которую нажал целых четыре раза, несмотря на ее свет. - Еще какой! – подтвердил муж ее новой знакомой, которая, наконец, дала Гермионе возможность нормально дышать и отошла на безопасное для жизни расстояние. – Еще какой… Все то время, что они поднимались в лифте, Гермиона не сводила глаз с Драко, который прожигал ее встречным взглядом, стоя у другой стороны кабины. Мистер и Миссис Мур, представившись им, что-то беззаботно щебетали, но она слушала их в пол уха, пока словно тонула под прицелом серых, чуть прищуренных глаз, будучи уверенной: стоило бы им сейчас оказаться наедине – и Драко повторил бы то, что произошло на карусели, еще раз. Мерлин, перед ними за прозрачными стенами проносился сам Париж с его робкими, прекрасными огнями, а они никак не могли насмотреться друг на друга! И осознание этого по-настоящему пьянило, пленило Гермиону. - Вот мы и на месте! – провозгласила миссис Мур, семеня из открывшегося лифта прямо на широкую смотровую площадку и увлекая за собой мужа, а после они, воодушевленные открывшимся видом, словно и вовсе забыли про Драко с Гермионой. Которые и не думали выходить. Напротив, стоило дверям снова закрыться, оба снова накинулись друг на друга, будто это был тот самый долгожданный, сладостный момент воссоединения, которого оба так ждали. Гермиона чувствовала, как Драко стягивает с нее пальто, в то время, как она сама делала то же самое, раздевая его и совершенно не думая, что в любой момент кабинку могут вызвать туристы с первого этажа, что это может сделать и кто-то с площадки их уровня, что в целом лифт Эйфелевой башни не самое удачное (самое прекрасное!) место для того, чтобы поддаться страсти. Но все же то сексуальное напряжение, что нарастало за время их подъема, что возникло еще раньше на поле, у подножия башни, сводило с ума, и они оба нуждались в разрядке - в том, чтобы освободить, освободиться от него… Снова. А потому, видит Мерлин, оба делали это, ведя себя донельзя раскрепощенно. В какой-то момент, когда Гермиона прошлась ногтями по торсу Драко, скользнув за пояс его брюк, он, возбужденно зарычав, подхватил ее за ягодицы, заставив обвить его талию ногами, и вжал ее в стену кабинки, усадив на поручень, а она лишь сдавленно застонала ему в шею. - Драко, мы не можем… - попыталась возразить Гермиона, оглянувшись на открывающуюся панораму и заметив, как внизу, вдалеке прогуливаются ничего не подозревающие туристы. - Сегодня, сейчас мы можем все, Гермиона, - прошипел он, с силой вобрав губами и чуть прикусив кожу на ее уже оголенном плече, и продвинулся вдоль ключицы к ее груди, после чего слегка прикусил сосок сквозь одежду, в ответ на что она сжала его напряженную плоть прямо сквозь брюки. – Если ты только… Если ты снова готова… А она, осознав, что никаких болевых ощущений больше нет и что она в самом деле готова все повторить вновь, вместо ответа чуть двинула рукой, и Драко с чувством впечатал ладонь в стекло возле ее головы, снова накрыв ее губы в жарком поцелуе. И именно в этот момент, когда они оба уже хотели пойти дальше… лифт внезапно тронулся, и Гермиона издала разочарованный стон, убрав руку с паха Драко, в то время как он, пару раз отчаянно толкнувшись в ее бедро, резко опустил ее на пол и отпрянул в сторону, смачно выругавшись. Ровно за секунду до того, как дверь кабины медленно открылась, а Гермиона наскоро поправила одежду, в кабину вошел… Чейз. Чейз Чейзи. - Какие люди! – сказал он, широко распахнув объятия, в то время как Гермиона с Драко застыли в таких напряженных позах, что будь тот чуть поумнее или будь у него чуть больше времени на анализ ситуации – он бы сообразил, что только что произошло. - Чейзи, - одновременно мрачно выдохнули Гермиона с Драко своим век-бы-тебя-не-видеть тоном, а в следующий миг в лифт впорхнула… Астория. Которая разве что не озарила его своим холеным светом. - Гермиона! – бросилась она к той. – Мерлин, я слышала, что произошло! Ты как, ты… в порядке? – изящно коснулась она ее щеки своей белоснежной перчаткой, а после, чуть продвинувшись пальцами к шее и опустив взгляд, внезапно слегка нахмурилась со странным выражением лица. И только тогда Гермиона поняла – Астория заметила след, оставленный губами Драко. «Засос, дорогая, - тут же чванливо подсказало ей воображение. - Она увидела у тебя засос, се ля ви». И в этот момент, когда Астория медленно подняла на нее глаза, чуть прищурившись с тенью странной улыбки, Гермиона услышала, как Драко выронил корзину из рук, которую только недавно успел подхватить. Бутылка вина звякнула о пол, наверняка треснув. - Астория? Что вы с Чейзи тут делаете?! – глухим тоном спросил Малфой, вмиг став серьезным. От глаз Гермионы не укрылось, что хоть он и старался бегло привести себя в порядок – все же выглядел так, как будто в самом деле минутой ранее ставил кому-то засосы. Ей. - Джейкоб прислал нас, чтобы мы вместе аппарировали с помощью порт-ключа на лайнер, - обернулась к нему Гринграсс, вежливо улыбнувшись, а потом отступила (отпрянула) в сторону в своих белоснежных ботинках, носки которых уже окрасились в алый. – О, Мерлин, я надеюсь, это вино?! А Гермиона, смотря на красную лужу под ногами, все ближе подступающую к ней, думала, что это сама кровь. Ведь ей казалось, что разбилось само ее сердце, когда появилась Астория и в миг разрушила все. * «Мо́наЛи́за», или «Джоко́нда» — картина Леонардо да Винчи, одно из самых известных произведений живописи. Ныне хранится в Лувре. ** Mioamore - (итал.) Моя любовь *** Avoir des relations sexuelles! - (франц.) Занимались сексом! **** Banded'idiots! - (франц.) Настоящие идиоты! _____________________________ Ну что, обсудим, девачки? =D Что понравилось в главе, что вызвало эмоции? Как вам влюбленный малыш-Драко, смелая в своих желаниях Гермиона и, заметившая проявление этих их обоюдных желаний, Астория?! Только сразу скажу, что я прошу не критики – ее я получаю за деньги от профессионалов, как и не прошу назиданий насчет патреона с переходами на личности – таких читателей, к сожалению, приходится блочить: ничего полезного я не выношу из подобных комментариев, а оскорблений не потерплю. Я прошу впечатлений, и, если вам есть что сказать хорошего или созидательного, а не что-то в духе «автор уже не торт, а тарталетка» – тогда добро пожаловать.)) Однако, я понимаю, что какие-то мотивы непонятны в силу того, что мы пока не знаем историю от лица Драко или в виду отсутствия личного опыта на ту или иную тему, а потому решила делать для вас разборы. Это поможет вам понять мое авторское видение персонажей, а также, надеюсь, вынести что-то полезное для себя в свою жизнь. Многие из вас уже знают, но я повторюсь: теперь в своем инстаграм-аккаунте https://www.instagram.com/jane_evans_books/в сторис я делаю психологическую препарацию глав МЛВ, начиная с самого начала.)) Первые 3 уже есть в закрепленных сторис. В МЛВ нет ни на чем не основанных роялей из кустов, как бы кто-то ни пытался их там найти, а потому я даже не вижу смысла больше вступать в дискуссии, хоть и с уважением отношусь к каждому читателю. Вся история базируется на психологии и моем личном опыте + подкреплении драматургическими инструментами, которые я использую по наитию, как мне говорят герои (знаю, похоже на шизофрению, но я всегда так творю=D). Так же, в инсте вы сможете найти наш новый с админами проект – свечи с ароматами не только любимых героев, но и историй, и даже конкретных мест! Свеча «Мой лучший враг» тоже там присутствует, пахнет свежестью дождя, тропическими странами и приключениями.)) Много любви и души было вложено в этот проект, и сейчас я в процессе выполнения 120 свечей (пожелайте мне удачи)! Думаю, что организую какой-то конкретный график выкладки новых глав на сайт. Например, 5 и 20го числа каждого месяца. Вам вообще как? По графику удобнее читать или предпочитаете приятный сюрприз?)) На патреоне https://www.patreon.com/jane_evans_books главы выходят 3 раза в месяц 5, 15 и 25 числа. Иногда в ночь или утром следующего дня, если я особенно разошлась с текстом. =D И да, спасибо всем, кто оставляет комментарии поддержки и делится позитивом! Вы делаете этот мир лучше, а меня – счастливее. Пусть у вас всех будет все хорошо. Обняла.))