Мой лучший враг

Глава 36

Эта глава состоит из нескольких частей, разного эмоционального окраса. Вы поймете, когда включать третий саундтрек. ;))       Soundtrack – Duran Duran «Relax, Don’t Do It»       Jan Delay «Türlich, türlich»       Poets Of The Fall«War» Рону это не понравилось с самого начала. Ну, то, что ему нужно будет прикинуться танцором-новичком, пришедшим на пробы, чтобы оказаться в «эпицентре событий» - именно так сегодня утром сказал Холлвурд, всучив ему с непроницаемым выражением лица талмуд с инструкциями в духе «Как стать успешным стриптизером». А потому Рон был вынужден изучать его до самого вечера и даже пару раз попробовать себя в танцах перед зеркалом (так, на всякий случай). К счастью, Паркинсон с утра не показывалась из-за двери, чем уже помогала – не заставляла его думать о ней в такой момент, когда думать очень хотелось. Но Рон сознательно пресекал все эти попытки, снова и снова возвращаясь к глупым бумажкам, рекомендующим ему вести себя, как тупой маггл, приехавший из Коннектикута в поисках лучшей жизни и легких денег. «Что поделать - из оставшихся авроров ты танцуешь лучше всех, Уизли, - говорил ему без тени улыбки Холлвурд. - Раз Чейзи пока нет – ты должен войти в роль и стать, мать его, главным желающим получить место еще до начала проб, что означает – быть везде и на чеку, - выбивал из него все мысли о Паркинсон и собственном мужском достоинстве Джейкоб, пока Рону просто хотелось умереть». И хотя, согласно плану, он успеет ретироваться до начала проб, которые должны были пройти лишь после окончания основного шоу, Рона все же не покидало недоброе предчувствие. Особенно в свете последних событий, когда Высший провернул фокус с исчезновением Чейза и Астории, - по этому поводу Рон даже, можно сказать, и не горевал. Уже привык: их состав редеет из задания в задание, а после, чаще всего, возвращается в прежнюю численность, хоть и бывало… иначе. Но если раньше Рона это еще как-то трогало, то теперь – почти нет. Особенно если учесть, что Чейз уже не раз попадал в подобные ситуации и был живучим, как плодивший годами потомство в саду Норы садовый гном, ну а Астория… Рону хотелось верить, что она оправдает звание лучшего, после Гермионы, аврора-новичка, и задаст этим недопожирателям по самые… - Эй, парень! – окликнул его какой-то скучающего вида стриптизер в леопардовых плавках, почесывая рукой их содержимое. – Ты же на пробы, да? Рону хотелось прокричать «Нет!» прямо ему в лицо или даже наорать на эти дурацкие трусы, которые он бы никогда, ни за что не надел, но… - В общем, раздевалка там, - опустил руки и лениво кивнул в сторону дальней двери маггл, пожевывая зубочистку с зонтиком, которую потом небрежно выплюнул, - переодевайся в трусы. - Трусы? – побледнев, а скорее, позеленев, уточнил Рон и попятился назад. – Какие еще… - Твои розовые, - вскинув бровь, скучающе пояснил парень, а затем, неправильно расценив его замешательство, чуть ухмыльнулся и сделал к нему пару шагов, после чего ободряюще положил руку ему на плечо. Ту самую, которой только недавно проверял все ли там, внизу, на месте. – Не переживай, в них есть специальный подклад для твоего жеребца, чтобы он мог скрыть недостаток природы. Дамочки будут в восторге! После этих слов стриптизер пару раз ободряюще шлепнул Рона по плечу, а затем, пробормотав что-то вроде «Новички!» и закинув за спину полотенце, двинулся прочь по коридору. По привычке виляя задом. В то время, как Рон, брезгливо вытерев плечо смоченным в слюне рукавом, уже собирался бежать, нестись в обратном направлении, где остались все те, кто его точно не может, не должен увидеть в… гребаных розовых трусах. Но стоило ему сделать шаг назад, как внезапно мимо него пронеслась пара каких-то, наконец-то, одетых мужчин, и до него донеслось: - Высший недоволен, мы… И это решило все. В трусах или без, Рон был обязан сделать то, что должен. И когда те двое скрылись в комнате, на которую кивал танцор, а издали прозвучало имя «Паркинсон», он понял, что обречен. *** Гермиона не могла расслабиться ни на секунду. Конечно, она уже повидала немало в рамках своего пребывания в Аврорате (трусов и даже - прости, Мерлин - то, что под ними), умудрившись побывать в клубе извращенцев, заняться почти-сексом на их глазах и даже получить метку, которая сейчас странно припекала солнечное сплетение, но все же к такому она не была готова. А потому, вжавшись в Драко, который расслабленно приобнял ее и потягивал свой коктейль, комментируя наперебой с Панси происходящее (той оно, очевидно, нравилось!), лишь пыталась изображать веселье, но не веселилась ни секунды, со скепсисом наблюдая за танцами цветных плавок в розоватом свете прожекторов и общего почти голого безумия. В центре которого уже вовсю отплясывала Маргарет, схватившись за шест и соря деньгами направо и налево, будучи в полной неопределенности, чьи трусы достойны больших чаевых. - Мерлин, она что, сунула ему сто долларов промеж зада?! – уже чуть захмелев, подался вперед Престон и, прищурившись, захохотал. – Да, Грейнджер, тетушка у тебя еще та оторва! - Ну, какова племянница, такова и… - приглушенно прокомментировал Драко, слегка наклонившись к Гермионе и многозначительно скосив на нее взгляд, в ответ на что та шлепнула его по коленке. - Прекрати! – шикнула она на него, вмиг став пунцовой, а после резко поднялась. – Нет, я должна ее оттуда забрать, это уже совершенно… - Эй-эй, котенок, я же пошутил! – перегнувшись через Панси с Драко, схватил ее за руку Престон, чью ладонь Гермиона тут же зло отбросила. – Ну что ты в самом деле завелась, а, Грейнджер?! - Отвали от нее, Коул, - лениво потянула того на себя Паркинсон, и Престон тут же поддался этому движению и плюхнулся с ней рядом, приобняв. – Не видишь, что Грейнджер, в самом деле, завелась?! Знаешь, сложно «не», когда тут такие движения! В данный момент исполнители «таких» движений как раз трясли бубенчиками на своих рождественских трусах в такт праздничной и соответствующей наряду песни прямо под носом Маргарет. Да и другими «бубенцами» тоже тря… - Заткнитесь оба, - когда Гермиона все же села рядом, с тенью холодной усмешки лениво Драко посмотрел на Престона с Панси и погладил ее плечо. Она чуть улыбнулась, услышав в его голосе стальную нотку. – В отличие от вас, прелюбодеев, здесь кто-то еще пытается работать и следить за обстановкой. - О, поглядите-ка, аврор Малфой вступился за подружку нашего Рональда! – не унимался Коул, очевидно, войдя в раж и продолжая глумиться. - Или теперь Грейнджер - твоя подружка, а, Драко?! – подмигнул он. Гермиона замерла, ожидая ответ. - Да, моя, - с непроницаемым лицом просто ответил Малфой, и она ошеломленно уставилась на него. Такого уверенного в своем ответе и спокойного, что сердце забилось быстрее. – Какие-то проблемы, Престон? Его слова повисли в воздухе, сотканном из ритмичной музыки и веселых женских возгласов, и было видно – не только Гермиона пребывает в шоке: Панси так и замерла с на полпути поднесенным ко рту бокалом, а брови Коула, рот которого был приоткрыт, уже разве что не поднялись до линии роста волос. - И раз уж мы заговорили на тему, кто чья подружка, - отсалютовал им коктейлем Драко и с деланным удовольствием закатил глаза, отпивая напиток, – Мерлин, как вкусно! Мне показалось или теперь и Панси можно назвать твоей подружкой, да, Престон? – снова вернул он взгляд на того. - Как и отдыхающую в больничном крыле Беннет, вполне пока здоровую Санчес и, прости Мерлин, крошку… - обрисовал он в воздухе что-то необъятно большее и суровое. - …Дейзи?! – внезапно для себя ему в тон предположила Гермиона, подхватив его мысль, в ответ на что тот ей одобрительно усмехнулся. - Точно, милая, - чуть кивнул он, щелкнув пальцами в воздухе, - Дейзи. Она была очаровательна в тех тигровых лосинах на обеде, верно? Престон побледнел, а Панси нахмурилась, медленно переведя на того взгляд. - Не поняла, - это что, ты успел оприходовать еще и Дейзи?! Нашу Дейзи?! В тигровых лосинах?! Весь ужас Вселенной отразился на ее лице, и, может, именно поэтому Престон быстро откликнулся: - Трейси! – вспыхнул он. - Это была Трейси, и ее штаны совсем не были… Бровь Драко скептически изогнулась, в то время как Панси, подобравшись, влепила Коулу такую смачную пощечину, что его голова мотнулась в сторону, а Гермиона испытала почти физическое удовлетворение. - Ах ты кобель! Так и знала, что ты тоже из этих! – резко поднялась Паркинсон, небрежно помахав перед его носом, после чего развернулась. – А ты, Малфой! Какого черта ты такой довольный?! – тут же вперилась она свирепым взглядом в него. – Оприходовал Грейнджер и теперь возомнил из себя вершителя судеб?! Гермиона вспыхнула, возмущенно вздохнув. Но, впрочем, возразить было нечего. Парикинсон, как всегда, была пряма, а потому – права. - Ничего, личного, Пэнс. Я просто констатировал факты, - невесело улыбнулся ей он, и Паркинсон, резко развернувшись и с отвращением глянув на Коула, понеслась к выходу. - Эй, Панси, стой! – напоследок кинув яростный взгляд на Малфоя, двинулсявслед за ней тот. – Все не так, как могло… Драко закинул ноги на столик и удовлетворенно откинулся на спинку дивана. - …показаться, это ничего не значит, бла-бла, - дирижируя его словам, сказал себе под нос он, а после скосил мрачный взгляд на Гермиону. – Знаешь, Пэнс слышала это от Нотта примерно целую тысячу раз. А я ее пересказ – и вовсе в сотню раз больше, чтобы заучить все сказанное наизусть. - Ты! – резко обернулся к нему Престон, очевидно, услышав его последние слова. Бубенчики, а может, и «бубенчики» на фоне стали звенеть воинственнее. – Какого черта, Малфой?! – с горечью сплюнул он прямо на пол, шагнув ближе. - Ты же знаешь, что Паркинсон мне, правда, нра… - Знаю, - холодно улыбнулся ему Драко, обнажив идеально ровные зубы, а после предупреждающе поднялся на ноги. – Но будь готов, что, если ты трогаешь мое, – подошел он к Престону и остановился напротив так, что теперь возвышался над ним. – Я никогда не останусь в долгу. К тому же, мы оба знаем – ты Паркинсон не достоен. - А кто же тогда достоен? – не теряя лицо и свирепо смотря на Малфоя в ответ, выпалил Престон. – Что, придурок Уизел, думаешь, сможет, сделать ее счастливой?! Гермиона, которая и так почти не дышала, замерла. Что, Рон? Причем тут Рон?! - Даже у него это получилось бы куда лучше, - помедлив, просто ответил Драко, после чего выдержал долгий взгляд Коула и, наконец вернувшись за столик, как ни в чем ни бывало, сел рядом с Гермионой. Которая, кажется, впервые за всю службу в Аврорате задумалась: неужели она что-то упускает? Может ли быть так, что и у Панси с Роном есть своя история, о которой ей точно не хотелось бы знать? *** «Причем тут я и… они?!» - думал Рон, смотря на розовые стринги и пытаясь вслушаться в разговор двух мужчин, один из которых, как он уже понял, был владельцем этого бара, а второй – его помощником, выглядящем так, словно только выпорхнул со сцены и едва успел нацепить на себя что-то приличное. Помимо салатового боа. - Я бы не стал вас тревожить раньше времени, но… - как раз опасливо начал тот, покосившись на Рона, а потому повернулся к нему спиной и чуть приглушенно добавил: - Кажется, они на месте. У нашего информатора есть фора, чтобы выявить их, и, скорее всего, он уже справился. А потому, во время отбора, он подаст нашему парню знак и укажет на тех, кем на самом деле являются… - То есть, других способов нет? – послышался второй голос. - Только во время танца к ним можно будет безопасно подобраться, и наш человек это непременно сделает в момент, когда их сторожевые псы потеряют бдительность, - доверительно склонился первый, а затем, очевидно, заметив заинтригованный хмурый взгляд Рона, грубовато окликнул его, выпрямившись: - Эй, парень! Ты что, разучился одеваться?! До выхода на сцену пять минут, а ну-ка живо! Рон, едва успев переключиться с их беседы и отойти от шока, так и прирос к месту. Что? Что-о-о?! - Да, паренек, поторапливайся, - вышел в сторону владелец бара, нацепив на себя учтиво-приветливое выражение лица, а после, окинув его медленным взглядом, и в самом деле томно заулыбался в усы: - О, Гарольд, смотри, настоящий викинг! Высокий! Плечистый! Членяс... - скосил он глаза на его трусы (да, Рон уже стоял в одних и пока своих трусах), но осекся. – Какой член общества! Уверен, у тебя есть все шансы, паренек, чтобы присоединиться к нашему дружному коллективу! И если в другой ситуации такие слова даже польстили бы Рону, хоть и вылетели изо рта пузатого и усатого мужика с сальным взглядом, то сейчас предложение присоединиться к их… «дружному коллективу» подельников Пожирателей или и вовсе убийц, было наименьшим, чего бы он желал. Как и танцевать в попытке бутафорски отвоевать свое право на работу в розовых стрингах, которые ему все же пришлось надеть прямо под сверкающим взглядом директора, который наблюдал за ним с каким-то особенным удовольствием, показав жестом своему помощнику помолчать. И все же даже это не могло сбить с толку Рона, у которого была теперь единственная задача: вычислить ублюдка-информатора, найти среди танцующих того, кто попытается подобраться к Панси и Гермионе, а еще защитить их обеих от... Явно от чего-то пострашнее подпрыгивающих где-нибудь возле их лиц «бубенчиков». - Новенькие, на выход! – прервал его мысленный поток показавшийся из-за двери стриптизер, который, очевидно, был бывалым, а потому носил самые красивые и при этом маленькие трусы. – Все же выучили танец для отбора, да? - Что?! – ошеломленно обернулся Рон на напомаженных конкурентов, которые так проорали свое «Да-а-а!», потрясая подкладами, что это заглушило его тупой вопрос. И в миг, когда директор этого дурацкого заведения звонко шлепнул его по голой заднице, вдохновленно проворковав рядом что-то вроде: «Удачи! Я буду смотреть», Рон понял – он обречен. *** Панси было обидно до слез. Ну почему, … почему каждый раз, стоит только какому-то мужику ей понравится, тот оказывается мудилой?! На ней что, стоит маячок «привет-я-притягиваю-мудаков»?! Как это, вообще, работает?! Панси зло пнула мусорный бак, стоявший у входа, и часть содержимого окатила ее ноги. Отлично, блять. Лучше не придумаешь. - Панси! – услышала она теперь ненавистный голос Престона, а потому, даже не отряхнувшись, брезгливо зашагала вдоль мерцающего вечерними огнями шоссе под звуки гудящих машин. Кажется ей что-то там даже кричали из приоткрытых окон, пытаясь подкатить хотя бы на словах, но впервые на это было пофигу. Было вообще теперь насрать на все: и на задание, и на гребаных Малфоя с Грейнджер, которые открыли ей глаза на блевотную правду, да и на Коула, семенившего за ней вдоль пальм, тоже было… - Слушай, да, я флиртовал с ними! - нагнав ее и чуть задыхаясь, начал уже известную ей по нотам песню «я-не-виноват» Престон. – Да, я был тем еще кретином, но все это было до того, как я стал общаться с тобой! - Флиртовал со всеми?! – резко остановилась Панси напротив него. – Даже с Дейзи?! Престон мрачно выругался, а затем сделал к ней шаг, взяв ее за плечи. - Слушай, это тупая шутка. Конечно, я не заигрывал с ней! Я что, похож на извращенца?! – сказал Престон, стоя перед ней в очках-сердечках, и еще недавно обещавший, - еще минута, и он покажет Маргарет, как правильней крутиться на шесте. - Знаешь кто ты?! – прищурившись, сделала Панси к нему шаг, уже не разбирая, с кем говорит – с Ноттом или Коулом. - Просто мудозвон! – ткнула она пальцем в ему грудь, прошипев это прямо тому в лицо, для чего ей потребовалось встать на носочки. – И, видимо, Драко распознал в тебе его намного раньше, чем… - А что насчет самого Малфоя? – резко всплеснул руками Престон, презрительно сощурившись. – Ты никогда не задумывалась, что и он у нас тут далеко не паинька?! Из ближайшей пронесшейся по шоссе машины послышалось: «Эй, малышка, покажи сиськи!», но Панси едва ли обратила на это внимание. Она лишь замерла и подошла к нему еще ближе. Кроны пальм опасливо качнулись в шуме поднявшегося ветра. - Что ты имеешь в виду? Было видно, что Коул уже пожалел, что сболтнул лишнего, но отступать было некуда. - Знаешь, в Аврорате давно ходят слухи, что он… Панси смотрела на него во все глаза, ожидая продолжения фразы. Но вместо этого Престон, осекшись, хмуро молчал и так на нее глядел поверх очков, словно ждал, что она все поймет сама. - Ах, ты про его отношения с Грейнджер? – все же сладко и с пренебрежением пропела Панси. – Знаешь, уже и слепому понятно, что… - Поговаривают, что он и есть Высший, - перебил тот, а затем навис над ней. Холодный воздух океана, смешанный с выхлопным газом машин, застыл в легких. – Говорят, что он давно ведет себя слишком мутно, да и парочка фактов подтверждают, что… Панси была не в силах больше слушать этот бред, а потому, очнувшись от секундного наваждения, презрительно расхохоталась, запрокинув голову. - Ты с ума сошел, Коул? – наконец, прямо посмотрела она на него с тенью мрачной усмешки. – Драко все время только и делает, что пытается поймать Руквуда! Да и вообще… - издав пару смешков, покачала она головой. – Он же по уши в Грейнджер! Какие Пожиратели, какой Выс… Она не то что не могла себе этого представить - просто это было что-то из разряда другой Вселенной. Где у Дейзи была куча ухажеров, Астория регулярно танцевала голые танцы, а Драко… в самом деле, был им. - Приглядись и проанализируй, Пэнс, - без тени улыбки сказал Коул, и что-то в его взгляде заставило ее насторожиться. – Возможно, и его псевдо-роман с Грейнджер нужен лишь для того, чтобы… - Не собираюсь и секунды больше терпеть этот бред, - она резво отвернулась от него и зашагала прочь. – И кстати! – все же обернулась Панси. – Можешь катиться со своими гребаными ирисами куда подальше. Престон лишь слегка нахмурился в ответ на ее слова, а ей уже и знать не хотелось, что с ним и как. Просто резко распахнула дверь и влетела в клуб в желании надраться, где как раз в этот момент Малфой миловался с Грейнджер, что-то той томно нашептывая на ухо. Какие… мерзкие. Какие… счастливые. Она чуть притормозила, уже собираясь присоединиться к Маргарет, с которой сейчас ей точно будет веселее, чем с любым другим членом Аврората или просто членом, но что-то в случайно перехваченном взгляде Драко, заставило ее замереть. Его серьезность, его блеснувшая в глазах сталь, которые говорили – как бы там ни была хороша Гермиона и с каким бы удовольствием он ни распускал руки, все же задание – это то, что первично. Это то, что главнее всего. «Это же неправда, это же все бред, да, Драко?» - мысленно спросила она у него, прокрутив последний разговор с Престоном в голове. Она могла поклясться – Драко побледнел и на секунду тень странной эмоции мелькнула на его лице. А после он снова медленно повернулся к Грейнджер, которая легонько ущипнула его за щеку, в ответ на что Малфой с деланным возмущением на миг отстранился от нее, а потом обворожительно улыбнулся. Снова притянув к себе. «Пусть это не будет правдой», - сказала про себя Панси и направилась к Маргарет. Которая уже махала деньгами над головой у сцены, пытаясь их засунуть прямиком в трусы… Уизела?! *** Рон вышел на сцену последним. И то лишь после того, как его кто-то пнул под зад со словами «Иди уже!». А потому он, едва не потеряв равновесие, прямо так и вывалился из-за кулис под восторженный женский визг в свет софитов. - Встречайте, дамы! – оглушил Рона раскатистый голос ведущего, одетого в голубые стринги и ковбойскую шляпу. - Розовый Котик присоединяется к отряду отборных жеребцов, одному из которых уже в конце отбора посчастливится стать частью основного состава! А Розовый Котик, вернее, Рон так и стоял посреди сцены в одних трусах и ковбойских сапогах, в то время, как остальные танцоры, хлопая в ладоши, синхронно повторяли явно заученное движение вперед-назад и даже не скрывали своего презрения, очевидно, записав его в аутсайдеры. - Ну же, идиот, танцуй! – убрав микрофон, проорал ему сквозь сцену ведущий, сидя на небольшом постаменте над шестом, и Рон, наконец, обернулся к залу. Свет постоянно мигающих и двигающихся прожекторов ослепил его, а потому ему пришлось прикрыть глаза рукой и все же, желая скрыть в себе идиота… Повести бедром в такт оглушающей музыки. Даже здесь, когда он уже опозорился, ему не хотелось попасть в отряд… отстающих. Особенно когда из-за его дисквалификации могли пострадать Панси и Гермиона. Поэтому сейчас, когда он услышал подбадривающий свист, а еще, привыкнув к свету, увидел плотоядные улыбки дамочек у сцены, наперебой пытавшихся сунуть ему чаевые то ли в сапоги, то ли в трусы, он внезапно для себя решил: он сделает все, чтобы не быть… ну, чтобы быть хотя бы не «отстающим». Чтобы стать лучшим. А потому, заведя руки за голову и озираясь по сторонам, неуверенно задвигал бедрами вперед-назад, как делали все уже подошедшие к нему танцоры, и у него, кажется, даже получилось. Во всяком случае, он точно хотя бы попадал в ритм в отличие от того парня справа, который ревностно пытался поспеть за ним, тряся своим «подкладом» так, что тот едва не выпрыгивал из трусов. Как, впрочем, и его. - Забери все мои чертовы деньги, котяра! – прокричала какая-то странная женщина с прической в духе восьмидесятых и попыталась залезть на сцену, но ту кто-то оттащил. - Эй, Маргарет, спокойнее! – услышал Рон знакомый голос как раз в миг, когда, запутавшись в ногах, пытался повторить замудренное движение крест-накрест-подпрыгнуть-хлопок-назад, а потому, обратив внимание на подножие сцены, внезапно заметил… Паркинсон?! Он замешкался лишь на секунду, перехватив ее взгляд, но этого хватило, чтобы его едва не сбили салатовые плавки слева, а потому Рон и в правду грохнулся вперед, опершись руками о край, из-за чего лицом к лицу оказался с Панси. - Сваливайте отсюда поскорее! Здесь засада! – прокричал он ей в лицо, но в тот же миг раздалось дружное «О-о-о», а потому его голос потонул во всеобщем шуме. - Что? Здесь рассада? А, здесь котята! – неправильно его расслышала Паркинсон, а затем, скривив губы в усмешке, отстранилась и, взмахнув коктейлем, скомандовала: - Похрен на других котят! Трахни сцену и уделай их всех, твою мать, Уизел! Рон понимал – лежать разочарованным мешком с дерьмом на полу и продолжать что-то той кричать было слишком подозрительно, а потому у него оставался единственный план. Помимо того, чтобы «трахнуть сцену», что он и попытался сделать, изобразив, что так и было задумано. И пока старался не схватить заносу прямо в член, а дамочки разве что не хватались за сердце, восхищаясь его гибкостью, тот самый план окончательно созревал в его голове. Так, ему надо найти взглядом Малфоя и подать тому их специальный знак, после чего мысленно передать то, что он недавно узнал. А еще при этом постараться отследить «засланные трусы» в числе танцующих. Именно поэтому Рон, воодушевленный своей идеей и совсем немного словами Паркинсон, которая смотрела на него как-то по-особенному, посасывая трубочку коктейля, резко подскочил на ноги и горделиво развел руки в сторону, для убедительности потрясая «подкладом» так, что один из его «бубенчиков» едва не убежал, что было встречено восторженным визгом седой старушки справа, сейчас вожделенно сжимающей свои груди. - Во-о-оу! – раздался восхищенный крик ведущего, подогреваемый криками толпы. – Похоже, Котик намерен накормить всех кисок в этом гребаном баре и даже пол! Как вам такое, а, девочки?! «Девочки», которым в среднем было чуть за пятьдесят (примерно больше на двадцать лет), радостно потянули руки к сцене, из-за чего Рон, испугавшись, что у кого-то из них вывалиться вставная челюсть прямо ему в сапог, нелепо крутанулся назад и встал в строй к остальным танцорам, подстраиваясь под их танец. - Да, накорми мою киску, Котик! – в самом деле подняла над собой кота старушка, выудив того с жалобным «Мяу!» из сумки, и Рон брезгливо поморщился. - Что?! - послышался злобный голос танцора справа с такими сверкающими унитазного цвета зубами, что те разве что не светились в неоновом свете и напоминали любимый матушкин сервиз. – Думаешь, тут самый умный?! Рону, конечно, польстило такое предположение, но потом, когда «Господин Фаянс» вышел вперед, загородив своей накачанной спиной весь обзор, и начал выделывать «па» прямо под носом Паркинсон, он искренне разозлился. Ведь что, если именно он и есть тот самый подельник Высшего? Ведь не зря же ему никогда не нравились сервизы. - Эй! – возмущенно двинулся к нему Рон и слегка оттолкнул того плечом назад, принявшись решительно трясти «подкладом» куда интенсивнее, чем раньше. – Ничего не попутал, паренек?! - Посмотрите, какой накал, дамы! – снова заинтригованно прокомментировал в микрофон шоумен, едва перекрикивая толпу. – Какое неспортивное поведение демонстрируют Зеленый Дракон и Розовый Котик! И все ради вас! А «Розовый Котик», заслышав про «Зеленого Дракона», который в танцевальной борьбе пытался спихнуть его со сцены, внезапно вспомнил о Малфое. И только поэтому, будто случайно напоследок наступив сапогом на голую ступлю Дракона, танцующими движениями отошел в сторону под звериный писк того и принялся крутить бедрами восьмерку, при этом осматривая зал. Крутить восьмерки было трудно, и это было то движение, которое у него и перед зеркалом не слишком-то получалось, а потому Рон принялся делать единственное, что умел. Нет, не трахать сцену. Делать берпи. Наверное, это выглядело тупо, ведь сцена сотрясалась из-за его интенсивных прыжков и падений, но он не придумал ничего другого, что получалось бы у него лучше, пока пытался отыскать взглядом Малфоя или Гермиону. Но нашел в итоге лишь Панси, которая уже спрятала в лицо ладонь, а Рон заметил: от таких активных движений его «подклад», да и то, что под ним, недвусмысленно тряслись, в самом деле выходя погулять наружу, что, кажется, только еще больше сводило с ума дамочек. - Похоже, Котик пошел во банк - показывает вам не только идеальную форму, но и еще кое-что интригующе большое и, не побоюсь этого слова, идеальное! – уже скатившись с шеста, шагнул на край сцены ведущий, крутя шнур от микрофона. - И, если мне не изменяет глазомер, на это точно стоит посмотреть, правда, дамочки?! Рон на миг затормозил, в последний раз подпрыгнув с хлопком над головой, а потом заметил, что уже и все остальные танцоры принялись повторять за ним, видимо, пытаясь его уделать. Но не тут-то было: уже после второго прыжка большая часть из них полегла прямо на сцене, схватившись за бока, а другая пыталась выкрутиться и старалась «трахать сцену», а скорее, отжиматься, что тоже не сильно-то получалось. «Так-то!» - подумал Рон, а затем, в дальнем углу бара, наконец увидел их. Как раз только что слившихся поцелуе. *** За пятнадцать минут до этого Гермиона злилась на Драко. Ей было непонятно, почему он повел себя как настоящая скотина, перекрыв кислород Престону, которому, по его же словам, Панси, в правду, нравилась и с кем выглядела счастливой, хоть Коул ее, Гермиону, и порядком раздражал последние тридцать минут. Вернее, она понимала, но все же чувство справедливости взяло верх. - Эй! – в итоге, когда от них окончательно ретировалась недавно подошедшая за новым коктейлем Маргарет и больше ненужно было изображать счастливую пару, ущипнула она за щеку Драко, возвращая его взгляд к себе. – Какого черта ты устроил, Малфой?! - Снова Малфой?! – выглядя оскорбленным, обернулся он к ней. - После всего, что между нами было, ты все еще зовешь меня… - заговорщицки произнес он, обворожительно улыбаясь. - Не придуряйся, - чуть не ответила на его улыбку Гермиона, но вмиг став серьезной вывернулась из его объятий. – Сначала прилюдно заявил о наших отношениях, а потом и вовсе унизил Престона?! Да что с тобой такое?! - О, значит ты подтверждаешь, что у нас отношения?! – потянулся к своему бокалу Драко и изящно повел им. – Помимо сексуальных?! - Прекрати! – вспыхнула Гермиона, шлепнув его по руке, в ответ на что он расслабленно засмеялся. Кажется, ведущий объявил о начале какого-то отбора, но она оставалась непреклонной. –Действительно, какая муха тебя укусила?! Улыбка Драко чуть потускнела, а затем он медленно подался к ней. - Расслабься. Уверен, Коул не принял все за чистую монету, а Панси… - невесело усмехнулся он. – Мы же оба в курсе, что она давно все знает? Его взгляд потемнел, и Гермиона могла поклясться, что в этот момент Малфой припомнил тот случай в отеле, когда их застукали и при воспоминании о чем, у нее до сих пор горели щеки. - О, то есть, - пытаясь скрыть раздражение, вытянула Гермиона порцию коктейля из соломинки, - ты уже объяснил ей, что не собираешься жениться на Астории, которая, к слову, сегодня пропала? Уверена, лучшего времени, чтобы заявить об этом, просто не было! Как и расстроить их едва наметившиеся отношения. Глаза Драко потемнели еще больше, и казалось, что в этом шумном баре остались только они двое. - Наверное, нужно было позволить Престону самоутверждаться за твой счет и продолжать высмеивать твои попытки найти Высшего, на чьем курорте, к слову, сейчас и отдыхает моя несостоявшаяся жена?! Гермиона скрипнула зубами. Она понимала – Драко прав. Вот только сама собиралась сделать это – защитить свою честь. - Вообще-то я могу за себя постоять, - ощетинилась Гермиона, сбросив его руку со своего плеча и игнорируя раздражающий визг толпы, приветствующей каких-то глупых стриптизеров, один из которых, наверняка, самый больший идиот из всех, даже принялся делать берпи, будучи одетым в маленькие розовые трусы. – А ты помешал! Не стоит делать из меня слабовольную дуру, Драко! Малфой шумно выдохнул через рот, вскинув ладони, после чего примирительно склонился к ней. - Я никогда не считал тебя слабовольной дурой, Гермиона. На самом деле, такую характерную дамочку еще стоит поискать. Способную за два месяца тренировок выполнить программу, к которой нас готовили пять лет. Он сказал это так искренне и без тени усмешки, что Гермиона, моргнув, чуть заерзала на месте под его пристальным взглядом, а после перевела глаза на коктейль. - А Престон, - собравшись, все же вернулась она к волнующему ее вопросу, помешивая трубочкой лед. – Почему ты считаешь, что он не подходит Панси? И почему ты сказал те слова про… - Уизли? – мягко подсказал Драко, и она снова посмотрела на него. Гермиона оказалась в такой близости от его лица, что мысли стали путаться. – Ты, правда, хочешь поговорить о нем сейчас? Уверена, что готова услышать мой десяток ответов «потому», включая весь анамнез прошлого Коула, чтобы убедиться, что я прав?! Его губы уже касались ее, и – о, черт! – конечно, нет! В смысле, да, но… - Послушай, - подсел к ней поближе Драко, снова закинув руку на спинку дивана позади нее, - я читаю мысли. И да, я знаю многое из того, что, пожалуй, не хотел бы знать. И… - скользнул он рукой по кожаной поверхности) к ее колену. – Мне жаль, если я переборщил. Но я никогда не позволю обидеть кому-то того, кто мне по-настоящему дорог. Я никому больше не позволю тронуть мое. Ни словом, ни делом. Его пальцы чуть сжали ее бедро, и Гермионе пришлось закусить губу, чтобы попытаться сохранить лицо в такой щекотливой, в прямом смысле, ситуации. Когда его рука уже чуть двинулась вверх. - Ты же говоришь про Панси? –невольно вспомнив прошлую ночь, Гермиона все же постаралась говорить беспечно, хоть и заметила, как ее дыхание участилось. Губы Драко тронула легкая усмешка как раз в миг, когда на их столик упала тень, а свет всех прожекторов сконцентрировался на сцене. - Я говорю про тебя, - прошептал Драко в самые ее губы, и она больше была не в силах сопротивляться под напором его сбивающей с ног искренности. Момент настал – наиболее удачный момент. Когда никто на них не смотрел: ни пропадающая возле сцены спиной к ним Панси. Ни куда-то девшийся Престон, который, очевидно, не смел больше соваться к ним. Ни даже Рон, который, как знала Гермиона, дежурит за кулисами в попытке выведать хоть какую-то информацию. Все совпало, и они тоже… совпали. Так и прильнули друг к другу в желанном поцелуе, впервые за вечер позволив себе это, а потому она сладко вздохнула, растворившись в нем и ощутив, как рука Драко собрав волосы Гермионы в охапку, требовательно сжав их, притянула к ее себе. Подтаявший снег хрустнул под ее ногами, но казалось, это была сама ее шея. - Какого черта… - начала Гермиона, но Малфой, развернув ее, заглушил этот ее крик таким яростным поцелуем, врываясь в ее рот языком, что она на секунду опешила. Но не Драко, который не подошел к ней ближе, не соприкоснулся с ее телом, сохраняя между ними расстояние так, словно боялся окончательно испачкаться. И все же он держал Гермиону и проникал в нее, вползая отвратительными змеями понимания, что он… целует ее. Что он нагло исследует ее рот, двигаясь так беспорядочно, что это и поцелуем-то можно было назвать с большой натяжкой. Ведь она не отвечала, а в момент, когда оцепенение прошло, и вовсе впала в настоящую ярость, с силой оттолкнув Малфоя и угодив каблуком прямо в грязь. Когда свет софитов вернулся к ним, Гермиона неловко заерзала, боясь, что сейчас Драко сделает это – обнаружит это новое, старое, продолжившееся воспоминание и оттолкнет ее. Словно почувствовав перемену, Драко мягко оторвался от ее губ, но лишь на секунду, чтобы посмотреть ей в глаза и спросить: - Что такое? Ты все еще не уверена? Во мне, в… нас? А Гермиона, которая бегло окинула помещение взглядом, желая скрыть ворох ошеломляющих эмоций, отстраненно отметила, что на них по-прежнему никто не смотрит, и потому снова нетерпеливо притянула его к себе. В то время, как Драко, глянув куда-то на сцену, на миг нахмурился, но, прежде чем смог сфокусировать взгляд, она снова накрыла его рот в поцелуе. И, к счастью, Малфой, словно забыв обо всем, не отстранился от нее. К счастью, Малфой резко отстранился от нее, едва не потеряв равновесие, а вот она… и в самом деле потеряла его. Прямо так и шлепнулась в грязь в своем красивом атласном платье, подол которого тут же окрасился от воды из подтаявшей снежной лужи в темно-серый. - Вижу, сработало?! – пьяно хохотнув, хмельно повел бутылкой Драко и мерзко ей улыбнулся, ступив ближе. – Ты все же превращаешься в грязь! Прямо-таки растворяешься в ней, хотя, ты ею и никогда не переставала быть, да, грязнокровка?! Гермиона, ощутив, как злые слезы подступают к глазам, сделала попытку подняться, но чертова туфля, полностью увязшая в грязи, не дала ей этого сделать, а потому она лишь снова шлепнулась в лужу прямо под жестокий смех Малфоя. - Я упала лишь потому, что оттолкнула тебя, урод! – яростно выплюнула она, сдержавшись, чтобы не заплакать. – Ты настолько кошмарно целуешься, что уж лучше я и в самом деле превращусь в грязь, чем повторю это с тобой! Смех Малфоя моментально стих, а глаза злобно блеснули, после чего он присел рядом, не заметив, как едва оправившиеся от заклятья заклинания плети ивы слабо зазмеились за его спиной. - Не отрицай, что тебе понравилось, - прошипел он сквозь зубы, мрачно усмехнувшись. – Любая девчонка мечтала бы оказаться на твоем месте, Грейнджер, так что, считай, я оказал тебе услугу! Показав, каково это – целоваться с кем-то достойным! Гермиона, моргнув, громко расхохоталась, ударив ладонями по луже так, что мелкие капельки окропили кипенно-белую рубашку Малфоя, в ответ на что тот, от неожиданности, брезгливо подался назад и свалился в такую же грязную муть, угодив в ту прямо задом. Увидев это, Гермиона засмеялась еще громче, жалея, что у нее нет колдокамеры, чтобы запечатлеть такой выдающийся момент. - Знаешь, - едва успокоившись, начала она, - Рон с Гарри оценили бы, увидь они тебя в таком виде, Малфой! Лицо Драко, попытки которого встать были абсолютно безуспешны из-за скользящей под туфлями мешанины земли, не поддавалось описанию, а потому Гермиона снова захохотала. Уже переходя в истерику и даже в бессильный плач. - Видишь, что ты наделал, хорек! Теперь мы оба по уши… в этом! – говорила она не про грязь – про то, во что они оба вляпались прямо под этой дурацкой ивой, оживающей все больше и теперь беснующейся кроной в чернильном пасмурном небе. - Ну уж нет, - впав в настоящую ярость, вскинул на нее опасный взгляд Малфой, - в этом дерьме тонуть только тебе одной, Грейнджер! – сказал он и, наконец обретя равновесие и присев на корточки, словно перед прыжком, бросился к ней и повалил ее навзничь. Драко повалил ее на диван, страстно прижав за талию к себе, и Гермиона распахнув глаза, попыталась его оттолкнуть. - Что, что теперь? – непонимающе отстранился он, выпрямляясь, а она, тяжело дыша, лишь ощущала, как сердце бьется уже где-то в районе горла, и в голове путается прошлое (Мерлин, это же, в самом деле, прошлое!) и настоящее. Собрав последнюю силу воли, Гермиона на всякий случай закрыла разум, а затем обеспокоенно произнесла первое, что ей пришло в голову: - Нас же могут увидеть. Кажется, Драко, который так же тяжело дышал, ни о чем не догадался, а потому его взгляд смягчился, и он мягко потянул ее на себя, помогая сесть, после чего чуть улыбнулся ей, хоть его взгляд и оставался серьезным. - Знаешь… - сказал он, горько усмехнувшись. – Мне уже, правда, все равно. А она, так и не справившись с тревогой, заставила себя улыбнуться в ответ и, желая досмотреть воспоминание, все еще мелькавшее кадрами на подкорке сознания, снова притянула его к себе. Она резко попыталась его оттолкнуть, но Драко был сильнее, а потому лишь втопил ее запястья в грязь, навалившись сверху. Ветер влетел в уши с противным свистом и хлюпаньем воды, затекшей в раковины, а волосы, больше не сдерживаемые ни единой шпилькой, разметались по мокрому снегу. - Что, страшно, грязнокровка?! – осклабился Малфой, и на нее пахнуло алкоголем, после чего она ощутила влагу на лице. Но это были не слезы – похоже, погода оплакивала ее беспомощность, окропляя редкими, но тяжелыми каплями града, а Гермиона была даже не способна их убрать, будучи полностью обездвиженной. И все же ее львиная натура приказала ей не сдаваться. Драться до последнего. - И это все, на что ты способен?! – храбрясь, выплюнула она и забрыкалась. – Пытаешься запугать меня, применив силу?! Хочешь соответствовать своему папочке, который, похоже, только так и заставил твою мать зачать такого ублюдка, как ты?! Видимо, она попала в больное место, а потому Драко резко замахнулся, но… Но в миг, когда она, в ужасе замерев, уже ожидала – он ударит ее, Малфой лишь крепко сжал кулак и болезненно прошипел сквозь зубы: - Не смей трогать моего отца. Не смей пачкать своими вонючими словами мою мать, грязнокровка! Он с силой сжал ее запястье, а затем, наконец, ослабил хватку и чуть отстранился. Воспользовавшись моментом, Гермиона отползла от него и оттолкнулась от земли ладонями, медленно сев и подобрав ноги ближе к себе. Ива уже вовсю раскачивалась из стороны в сторону, потряхивая редкой листвой, а Гермиона впервые в жизни видела, что Малфой… растерян. Что что-то в его лице изменилось, а потому стало ясно: как бы сильно он ее не ненавидел - он не решится на это. Не решится тронуть ее и проучить самым плебейским способом. Избив до полусмерти, хоть, наверняка, и секунды назад хотелось. - Довольно, Малфой, - вмиг став холодной, предупреждающе начала Гермиона и, сняв туфлю, наконец поднялась на ноги держа ту в руке, чуть пошатываясь. – Думаю, с нас на сегодня довольно. Он все еще сидел на земле, смотря на свои грязные руки, которые теперь разжал, и, очевидно, окунулся в свои мрачные мысли, едва ли слыша ее. Но в момент, когда она попыталась уйти, Малфой, шумно отхлебнув из бутылки, которая до той поры валялась недалеко от него, резко схватил ее за подол и, швырнув в сторону огневиски, почти жалко выплюнул: - Ты хоть понимаешь, что ты сделала, сука?! Ты украла мой первый поцелуй, тварь! Ошеломленно обернувшись, Гермиона пару раз моргнула, а затем уголки ее губ дрогнули, но она сделала усилие, чтобы не усмехнуться. - А ты – украл мой второй! Все, Малфой, мы в расчете! Она попыталась вырвать свое платье, но он держал так крепко, сверля уничтожающим взглядом, что ей пришлось приложить усилие, чтобы сделать это. Но, когда ей это удалось, и она, пошатываясь, сделала пару шагов прочь, Драко прошипел ей в спину: - Все равно он будет для тебя последним, ведь целоваться с такой, как ты – это все равно что жрать грязь, а скорее, дерьмо. Гермиона замерла, внезапно вспомнив, как скривился еще недавно Виктор, мягко отстранив ее от себя и как-то поспешно проводил ее до дверей, после чего скрылся в недрах Большого зала под благовидным предлогом. Как съежился Рон во время разговора в гостиной, когда предположил, с кем она целовалась, и злобно выплюнул, что уж он-то на такое точно никогда бы не пошел. Наверное, он имел в виду Крама и его репутацию «чужака», но все же тень сомнения… И хоть Гермиона и убеждала себя, что Малфой ее провоцирует, хоть она и умоляла себя оставить эти слова без ответа… Все же сегодняшний вечер, подаривший надежду, что она ничем не хуже остальных девочек с ее курса, которых ребята хотели целовать, а как оказалось, иначе, взял свое. Именно поэтому, не до конца контролируя себя, она резко обернулась к Малфою, который уже тоже поднялся на одно колено и теперь, как мог, отряхивался от воды, хоть хлопья града, уже скорее превратившиеся в снег с дождем, и не давали ему это сделать, садясь на его мантию и тут же превращаясь во влагу. - Знаешь, - едва не клокоча от вмиг поднявшейся ярости, шагнула к нему Гермиона, – я, пожалуй, тоже оставлю тебе прощальный подарочек в память обо мне. Подавись! - выпалила она и, едва Малфой успел вскинуть на нее удивленный взгляд, точно так же, как и он ранее, бросилась на него, опрокидывая на спину. А потом, зачерпнув шмат грязи и усевшись сверху, размазала ту по его лицу, стараясь скормить ее ему целиком. Драко ошалело взвыл, отплевываясь, и с нецензурной бранью, которую она Гермиона слышала от него впервые в жизни, обхватил ее за талию, после чего перевернул на спину, пока она продолжала сгребать мягкую землю со снегом ногтями и вымазывать его этим месивом. - Тварь! Скотина! Грязная сволочь! – окончательно впав в безумие, уворачивалась от его рук, отбрыкивалась от него Гермиона, пока он пытался перехватить ее запястья и в то же время тем самым пачкал ее. Но в момент, когда ему почти удалось схватить ее, а они уже оба были вывалены коричневой жиже так, словно, наконец, стали равными, она в последней попытке уделать Малфоя - притянула его, вцепившись в шею, к себе и ворвалась в его приоткрытый от гневного крика рот языком, стараясь протолкнуть осевшие на губах комки земли. - Что… Что ты… - визгливо пытался увернуться от ее губ Малфой, но Гермиона держала его с нечеловеческой силой так крепко за ставшие грязными мокрые волосы, что у него не было шанса вырваться. У него не было шанса выиграть в том, в чем он точно был слабее ее. Ведь она, испытывая извращенное удовлетворение, уделывала его хотя бы в этом – неумении или все же умении целоваться, а потому, как ей казалось, правильно и ритмично двигала языком, не в пример ему в его недавней жалкой попытке что-то ей доказать. Гермиона понимала, что с каждым движением ломает его, что уничтожает его осознанием: он целуется с грязнокровкой, которая делает это лучше него. И это было явно не тем, чем ему когда-либо захочется поделиться с «друзьями», большую часть которых она невольно заставала за их первыми, а может, уже и не первыми поцелуями в стенах Хогвартса. Но потом что-то изменилось, из-за чего ее будто окатило ледяной водой, а затем она Гермиона и осознала, что это было: в какой-то момент Малфой… перестал сопротивляться. На миг, на короткий миг сдался и даже обмяк, а после… Обхватив ее за голову, он приоткрыл рот и… тронул ее язык своим. Сделав это так умело, что теперь она уже и не была уверена, что его слова про первый украденный поцелуй, были правдой. И это движение впервые в жизни всколыхнуло такие горячие чувства внизу ее живота, что Гермиона невольно подалась к нему ближе, в ответ на что Малфой с силой сжал мокрую ткань на ее бедре, больно вцепившись ногтями и толкнувшись бедрами в нее, а после… они оба ошарашенно распахнули веки. Кажется, только сейчас осознав, что… целуют друг друга. В третий раз за вечер и впервые за всю жизнь. И при этом… получают от этого… удовольствие? Оба?! Крона ивы угрожающе затряслась рядом и, кажется, даже земля заходила ходуном в этот ошеломительный момент, а после Гермиона увидела в глазах Малфоя ужас. Который, наверняка, отзеркаливался и на ее лице. Но лишь когда он перевел взгляд куда-то позади нее, а она услышала устрашающий свист, Гермиона поняла, что, похоже, даже происходящее между ними было тому не главной причиной. А после… Она уже не помнила ничего. ____________________________________________ Как вам такой поворот, девачки? =D Меня второй день пошатывает от эмоций.