***
Солнце собиралось садиться и золотило последними лучами верхушки Запретного леса. Иногда оттуда, из сплошной полосы деревьев, вырывался, сверкая перепончатыми крыльями, фестрал. Гермиона, положив голову на грудь Тома, тихо наблюдала, как садится солнце, как разгорается жаркий закат. Её дыхание было ровным и глубоким, как у спящей, но девушка не спала. Площадка Астрономической башни продувалась тёплым летним ветром. - Гермиона, - прошептал юноша, едва касаясь губами волос девушки. Он чуть отстранил её от себя и поднялся на ноги, поднимая за собой и Гермиону. Та с улыбкой и удивлением смотрела на Тома. Он пристально рассматривал девушку, скользя жадным взглядом по её коже, губам, волосам, тонким рукам. Не спрашивая позволения, Гермиона осторожно обняла юношу и закрыла глаза, слушая биение его сердца. - Если бы ты знала, как это ново для меня. Как странно обнимать тебя, - негромко произнёс голос над ней. – Вот только почему у меня такое ощущение, что мы прощаемся? – он бережно взял её лицо в ладони и поднял к себе, заглядывая глубоко в глаза девушки. - У меня тоже, - виновато промолвила она в ответ. Голос Гермионы дрогнул. Она попыталась спрятать лицо, но Том крепко держал её. - Постой, послушай меня, - твёрдо сказал он. – Ты не должна бояться, слышишь? Ничего не заканчивается навсегда. И ничто, ничто не заставит меня вернуться к тому, кем я был. Ты ведь боишься именно этого, правда? Я чувствую. Но это уже невозможно, Гермиона, с тобой или без тебя – я не вернусь туда. Он осторожно коснулся прохладными губами горячего лба девушки. - Мне так же страшно, как и тебе. Страшно снова терять что-то важное. Впервые настолько важное, - признался Том тихо. – Я не хочу задавать тебе вопросов, хотя и знаю, что ты что-то скрываешь, но если ты исчезнешь, знай, что ты можешь быть спокойна за меня. Всё будет в порядке. И на последних его словах Гермиона заплакала навзрыд, но Том не позволял ей прятать лица. Он со странным выражением наблюдал, как прозрачные капли чертят дорожки на нежной коже девушки. В глазах юноши застыло удивление и неверие. Он, казалось, не осознавал до этого мига, что именно чувствовала к нему эта странная девушка, и только сейчас, когда увидел её слёзы он понял. Понял, что она та, кто сумел навеки отвратить его от страшной тьмы, уже почти поглотившей его в тот момент, когда он впервые увидел её. Том прижал к себе Гермиону, положив руку на её волосы, и его взгляд остановился на алеющем горизонте. А перед глазами дрожали незабываемые картинки прошлого. Темнота больничного крыла и одна-единственная свеча, едва освещающая заострённое бледное лицо незнакомой девушки, сидящей на кровати и с почти детским испугом глядящей на него. Он узнал её только когда подошёл ближе, вспомнил, что она когтевранка, что это о ней сегодня так много разговоров…Когда он назвал своё имя, её лицо почему-то исказил ужас. И тогда ему это понравилось. - Гермиона. Гермиона Грейнджер, - произнесла она негромко, и он удивился, до чего у этой растрёпанной девушки потерянный вид. Она робко пожала его руку. Её ладонь была холодной и чуть влажной. А в глазах – всё тот же необъяснимый испуг. Потом перед глазами Тома встала та памятная ночь первой встречи здесь, на этой самой площадке. Тогда было прохладно, и она стояла, слепо глядя на горизонт. А как она испугалась, едва он вошёл…Выхватила палочку так, будто это был уже давно выработанный рефлекс. Она казалась не такой бледной, как тогда, в больничном крыле. Но испуг в её взгляде не исчезал, и он ломал голову, почему она могла бояться его: она ведь ничего о нём не знала. Он вызвался проводить её до входа в её гостиную, а напоследок что-то дёрнуло его предостеречь эту странную девушку об опасности бродить по ночам в одиночку. Он вдруг осознал, что не хочет, чтобы она пострадала во время одной из вылазок его товарищей… Потом он вспомнил тот день, когда впервые почувствовал страшную злость на своих товарищей за то, что они называли Гермиону грязнокровкой. Он знал, знал, что она из семьи маглов, но ни на секунду не задумался об этом так, как думал обычно. Он помнил приступ неудержимого гнева, который накрыл его в миг, когда он медленно, стараясь не поддаться искушению выхватить палочку и пришить на месте Слэйери, подошёл к ним. Краем глаза он заметил напряжённую тонкую фигурку в тени дерева, но старался туда не смотреть. А потом, когда они шли вдоль берега озера, она так смело смотрела ему в глаза, так храбро спорила с ним…И он сказал ей то, чего боялся больше всего на свете: - Я не хочу, чтобы ты меня боялась, понимаешь? Не хочу. И потом, ночью, на Астрономической башне, она сказала, что его можно любить. Подумать только!.. В ту ночь он отказался от имени, которые придумал себе с единственной целью: избавиться от ненавистного «Том Реддл». - Я не могу оторвать мыслей от тебя, Гермиона. - Я ещё никогда не чувствовал себя таким счастливым. - Я замечал тебя везде. Даже там, где тебя не было. - Я хочу прижать тебя к себе и никогда, никогда не отпускать. Он сильнее сжал девушку в объятиях и зажмурился, стиснул зубы, чтобы из груди не вырвался дикий рык боли раненного зверя. Страшная лавина пустоты настигала его при одной только мысли о том, что будет, когда она исчезнет. А она исчезнет. Его сердце забилось сильнее, и Гермиона почувствовала, как Том задрожал. - Том… - прошептала она, поднимая лицо к юноше. Он не открывал глаз, боясь увидеть её лицо. Гермиона осторожно коснулась его щеки ладонью, а потом, приподнявшись на носочки, ласково коснулась сомкнутых губ Тома. - Всё будет хорошо, Том. У нас с тобой всё будет хорошо, - негромко произнесла она, высвобождаясь из рук юноши. Она вдруг вложила в руку Тома бумажный конверт. Он не открывал глаз. И только когда дверь за его спиной тихо скрипнула, Том распахнул глаза и ослеп от кроваво-красного огня, которым встретил его закат.***
Шаги Гермионы гулко отдавались в пустоте коридоров замка. Она почти не видела дороги, ослепшая от слёз, но возле входа в свою гостиную всё же различила уже знакомую тучную мужскую фигуру. Подойдя ближе, она остановилась. - Я знаю, кто вы. Вы пришли, чтобы забрать меня, - произнесла она почти шёпотом. Из груди девушки рвался крик. - Вы правы, мисс Грейнджер. Нам пора, - кивнул согласно мужчина и, подойдя чуть ближе к Гермионе, набросил ей на шею часть той цепочки, которая была и на нём самом. Девушка вдруг почувствовала себя приговорённой к смертной казни через повешение в тот момент, когда на шею ей набрасывают петлю. Что-то маленькое сверкнуло в руках мужчины, и спустя несколько мгновений Гермиона почувствовала головокружение и, прикрыв глаза, едва не упала, но в последний момент её подхватили сзади чьи-то сильные руки. Раздались крики, она слышала в них своё имя, но по щекам по-прежнему струились горькие слёзы. - Что с ней? Почему она плачет?.. - Гермиона, Гермиона, ты в порядке? - Боже, она похудела… - Гермиона! Девушка с трудом встала на ноги, не опираясь больше на чьи-то руки, и вытерла глаза от слёз.