Игра без правил (рабочее)

Я хочу умереть на чьих-нибудь сильных руках, И на словах объяснить, на пальцах свой страх. Я хочу умереть в чьём-нибудь зимнем саду, Громко смеяться и оказаться в Аду. Я хочу просто жить с кем-нибудь на берегу, Молча мечтать и любить, но я уже не могу.*

      "Временами меня беспокоят эти Его разговоры об идеальной смерти. Рассуждает об этом с таким серьёзным лицом и мечтательным взглядом, как будто более всего в жизни жаждет умереть. Но когда до Него доходит, что Он в очередной раз заговаривается, меня ждёт весьма бурное и обстоятельное доказательство обратного. Не понимаю. Как можно столько думать о смерти, когда так любишь жизнь? Но без всех этих жутковатых странностей, это был бы уже не Он, так ведь?       Думаю, я привык ко всему, что Он может выкинуть. И если я хоть на мгновение мог бы поверить, что Он способен покончить с собой, я бы приковал Его к себе наручниками, чтобы никогда не терять из вида. Я ведь правда очень сильно боюсь однажды потерять Его навсегда..." - из дневника Хейваджимы Шизуо.       Ещё не найдя лоа, Орихара понял, что ситуация, на самом деле, куда серьёзнее, чем могло показаться ещё полчаса назад. На пути в условленное с Бароном место информатор столкнулся нос к носу с Томом. Тот выглядел несколько уставшим, но всё же нашёл сил улыбнуться и поприветствовать брюнета. Изая, как бы ни хотелось ему встретиться с Самди поскорее, остановился. Он ожидал, что Танака спросит, как себя чувствует Шизуо или что-то в этом роде, но Том ошарашил его, произнеся нечто совсем неожиданное: - Раздолье сейчас для тебя в Икебукуро, да? - С чего вдруг? - Ну, Шизуо-то в больнице - не надо опасаться, что он бросит в тебя чем-нибудь. Хотя это ведь ты отвозил его в госпиталь после вашей последней стычки? До сих пор никто понять не может, как у тебя вышло так отходить Шизуо, что он никак не оклемается...       Том говорил всё это беззлобно, давно привыкнув к вечным дракам этих двоих великовозрастных детишек. Как понимал мужчина, это было своего рода экстремальное хобби для обоих. Кому-то нравилось погружаться с аквалангом, кому-то собирать монеты или сочинять стихи, а они жить не могли друг без друга, взаимных оскорблений и потасовок. На вкус и цвет, как говорится, все фломастеры разные.       А Изая стоял посреди улицы как громом поражённый. Гениальный мозг впал в ступор и отказывался обрабатывать информацию, слегка подвиснув на словах Танаки. Наконец, собрав уплывающие мысли в кучу усилием воли, Орихара натянул обычную свою ухмылочку и беспечно поинтересовался: - А что ещё говорят о той драке? - Да, в основном, делают ставки, убьёт тебя Шизуо, когда выпишется из больницы, или нет. Ты бы на всякий случай не мелькал пока в Икебукуро, чтоб не провоцировать. Со дня на день его выписать должны... - Посмотрим-посмотрим, - Изая развёл руками, закатив глаза, что можно было истолковать только как намерения на нечто совершенно противоположное. - Надеюсь на твоё благоразумие, - вздохнул Том и махнул рукой. - Ладно, бывай.       Как только Орихара распрощался с собирателем долгов, маска беспечности мгновенно слетела с его лица. Как такое вообще возможно? Неужели они заставили всех позабыть о том, что они с Шизуо были вместе? Изая был более чем растерян, но все же поспешил на встречу к Барону. Выслушав его, Самди лишь кивнул: - Конечно же, они не могли проклясть всех, кто когда-либо вас видел. Всё дело в Хейваджиме - он эпицентр проклятия. Вернётся память к нему - вспомнят и все остальные. - Но как заставить его всё вспомнить? Он снова меня ненавидит... - Благодари всех Богов, каких знаешь, - хмыкнул лоа, одёргивая белоснежный пиджак. - Ненависть - это едва ли не самое лучшее, что могло случиться. Было бы гораздо сложнее, если бы они заставили Хейваджиму вообще о тебе забыть... - Так как мне снять проклятие?! - нетерпеливо перебил Изая. - Пока не знаю. Мне нужно переговорить кое с кем, кто разбирается в подобных делах гораздо лучше меня. - А что если мне рискнуть? - Не боишься, что он по старой памяти свернёт тебе шею? - Раньше-то ведь как-то не свернул, - Орихара пожал плечами. - Шизу-чан не убьёт меня, я уверен. - Поступай, как знаешь. Но я бы подождал...       Орихара отправился домой - впервые за эту неделю. Первым делом он проверил цветочный горшок. Хоть он и накинул курьеру поверх обычного тарифа, но всё же сомневался в его добросовестности. Однако растение даже и не думало засыхать. Хоть что-то обнадёживающее. После тщательной инспекции цветка брюнет со спокойной душой принял ванну, наконец, смывая с себя запахи лекарств и больничную атмосферу, и завалился спать. Родная привычная постель без Шизуо была холодной и совсем неуютной, но выбирать не приходилось, да и усталость брала своё.       ...Информатор брёл по незнакомому коридору, имея весьма смутное представление, что он там вообще делает и куда идёт. Но раз есть коридор, значит, по нему нужно идти и идти непременно вперёд. Почему именно вперёд? Изая не знал, но тихий внутренний голос шептал, что он совершит чудовищную ошибку, если повернёт назад. Коридор не представлял из себя ничего примечательного: бетонный пол, зелёная краска на стенах, белая штукатурка на потолке и светильники через каждые десять метров, - отчего идти по нему было скучно. И никаких поворотов или разветвлений - только вперёд.       Наконец, десятках в двух метров от себя он увидел хоть что-то новенькое. Белая деревянная дверь. Такая же обыкновенная, как и весь коридор. Открывать её или нет, Орихара думал всего пару мгновений. Дверь поддалась очень легко. За ней оказалась небольшая комнатка всё в той же цветовой гамме.       Её стены были заклеены множеством фотографий. С этих маленьких клочков фотобумаги на Орихару смотрели все те, кто когда-либо погиб по его вине. Девочки и мальчики, которых он довёл до самоубийства; мужчины и женщины, которых убили после получения его информации или же наоборот после того, как он отказался предоставить нужные сведения. Кого-то он узнал, но лиц большинства просто не вспомнил. У каждого из них был шанс, был выбор... Он ни в чём перед ними не виноват...       Покинув комнату, Орихара закрыл за собой дверь и пошёл дальше. Вскоре ему попалась другая дверка, ничем не отличающаяся от первой. За ней была такая же комната с фотографиями, однако на них было кое-что другое. Изая видел самого себя, начиная с младенческого возраста и до нынешнего дня. Эти фотографии вызвали у него куда больше эмоционального отклика, чем якобы его жертвы. Шутка ли - увидеть весь свой жизненный путь с самых первых дней? В разное время его окружали разные люди, но начиная со старшей школы всё чаще рядом мелькал Шизуо. Рука информатора невольно потянулась к одной из последних фотографий, где они были запечатлены с блондином.       Он помнил этот день. Они здорово разругались тогда, и дело, конечно, не обошлось без драки. На фото был как раз тот момент, когда Хейваджима прижал его к стене, нешуточно так стискивая горло, а он держал возле его шеи нож. Орихара смотрел на самого себя с некоторым удивлением. В его взгляде на фотографии не было ни капли страха, только уверенность в себе и своём любовнике. Нет, информатор доверял ему и знал о доверии самого Шизуо, но никогда не предполагал, что со стороны это выглядит вот так...безумно.       Сорвав фотографию со стены, он покинул комнату. Пройдя ещё немного, Орихара оказался перед третьей дверью. Не ожидая увидеть чего-либо нового, Изая толкнул её и...в лёгких словно разом выгорел весь воздух. Эта комната сильно отличалась от предыдущих. Чёрно-багровое оформление и огромная постель, застеленная вульгарными шёлковыми простынями, словно в насмешку - девственно-белыми. На ней кто-то лежал, укрытый простынёй. У Орихары было не очень много вариантов, кто бы это мог быть.       Он обошёл кровать и с неким содроганием сдёрнул ткань с лежащего человека. Шизуо. Мёртвый Шизуо. Но не просто мёртвый, а зверски изрезанный. На его теле не было и сантиметра без порезов. Глубокие, длинные, короткие, едва заметные царапины - от них некуда было деть взгляд. Нетронутыми остались лишь лицо и часть шеи. Задыхаясь от накатившей паники, Изая потянулся к его лицу и увидел кровь на своих руках. Отшатнувшись, он заметил на противоположной стене зеркало, в котором он отразился во весь рост. С ног до головы его покрывали пятна свежей крови. И не приходилось сомневаться, кому она могла принадлежать. А в той руке, где до этого была фотография, Орихара сжимал один из своих любимых ножей... - Нет!!!       Информатор рывком сел на постели, пытаясь унять судорожное дыхание. Его изредка посещали кошмары, но таких ярких и правдоподобных ещё не было. Мысленно он уговаривал себя, что всё это последствия пережитого стресса, пока его взгляд не упал на соседнюю подушку. На ней лежала фотография - та самая! - и его окровавленный нож. Орихара до искр из глаз впился зубами в собственное запястье, чтобы в тот же миг малодушно не сорваться в крик. Боль немного отрезвила разум.       На прикроватной тумбочке, на своём обычном месте, нашёлся телефон - старая, но милая сердцу раскладушка. Изая щёлкнул на камеру смиренно лежавшую на подушке композицию. Так, на всякий случай. А потом его запоздало настигла страшная мысль: "А вдруг с Шизу-чаном беда?!" Информатор беспорядочно заметался по комнате, натягивая на себя вещи.       Дорога до больницы показалась ему целой вечностью. Он без оглядки рванул к палате Шизуо, распугав по пути нескольких медсестёр, но в ней было пусто. С кровати полностью убрано бельё, а в воздухе витал остаточный запах хлора, сдобренный какой-то ароматической добавкой. Ни намёка на то, что ещё вчера здесь кто-то был. По коридору как раз проходил лечащий врач Шизуо, к нему-то и подошел Орихара. - О, это вы, Орихара-сан? - удивился доктор. - Где Шизуо? - Хм...это странно, что вы не в курсе, но сегодня утром мы его выписали. - Как?! Как вы могли его выписать, если он только вчера из комы вышел?! - О чём это вы? - на лице врача было написано самое настоящее изумление. - Да, у Хейваджимы были серьёзные повреждения, но уверяю вас - о коме речи не шло. А поскольку его регенерация просто потрясающая и травмы более не угрожали жизни, то было принято решение его выписать. Что с вами, Орихара-сан? У вас нездоровый вид... - Всё в порядке, - отмахнулся информатор. - Всего доброго.       Выйдя из больницы, Изая несколько раз глубоко вдохнул, вентилируя лёгкие. Такими темпами это проклятие его доведёт либо до психушки, либо до инфаркта. Засунув руки в карманы, он отправился на знакомые улицы, полагая, что блондина искать стоит именно там.       Возле небоскрёба информатор заметил знакомую фигуру и облегчённо выдохнул, прикрывая глаза. Хейваджима стоял неподалёку от входа и неторопливо курил, ожидая кого-то. Изая обвёл его с ног до головы жадным взглядом - нет, никаких заметных изменений. Он уже сделал шаг вперёд, чтобы, наплевав на все предупреждения, подойти и поговорить с Шизуо, но замер, увидев, кому блондин приветственно махнул рукой.       Его глаза недобро сузились, а на губах появилась холодная усмешка. К Хейваджиме с широкой и добродушной улыбкой подошёл Вит! Орихара раздражённо наблюдал за тем, как они спокойно разговаривали, а Шизуо даже улыбнулся в ответ на какие-то слова рыжего.       Где-то в глубине души всколыхнулось нечто тёмное и незнакомое. Оно требовало немедленно разрушить эту идиллическую картину, стереть с лица Хейваджимы благодушие вместе с проклятой улыбкой, а Вита, желательно, вообще уничтожить раз и навсегда. Орихара почти наяву видел, как из перерезанного горла наёмника будет толчками выплёскиваться горячая ещё кровь, окрашивая мостовую и часть одежды в алый цвет. С каким всепоглощающим удовольствием он собственноручно всадит нож в его шею, распарывая её аж до позвонков. Изая не сомневался, что у него хватит на это сил. Рука сама собой нашла в кармане нож и сжала рукоять. Сейчас... - Извините меня! Я совсем не смотрю, куда иду! - воскликнула тёмненькая девушка, налетевшая на замершего Изаю. - Всё в порядке, - потерянно отозвался брюнет, выныривая из своего до ужаса реалистичного видения.       "Я действительно собирался его убить? Вот так - посреди бела дня на улице с чёртовой тьмой народа вокруг?" - информатор уставился на собственные руки так, будто бы видел их первый раз в жизни. Пальцы мелко подрагивали, словно в предощущении чего-то очень важного и долгожданного. "Я схожу с ума..."       Чтобы не искушать себя лишний раз, он поспешил убраться с улиц Икебукуро. Брюнет хотел позвонить Самди, но не стал. Он и так делает всё возможное, чтобы помочь Шизуо - беспокоить его ещё и этим? Да и не происходит с ним ничего особенного - просто лёгкий психоз из-за внезапно свалившихся на его плечи забот. Нужно всего лишь немного отвлечься до прихода Барона. Да, нужно только отвлечься.       Не придумав ничего особенного, что смогло бы помочь, Изая отправился в спальню. Чёртов кошмар так и не дал ему как следует выспаться. Но сперва нужно было убрать кое-что с подушки Шизуо. Но она оказалась пуста. Чувствуя некоторое удовлетворение, Орихара фыркнул: - В принципе, ничего другого я и не ожидал. Но у меня есть фотография...       Он раскрыл мобильник и выбрал в меню пункт "Галерея". Фотография была на месте. Вот только на ней ничего не было. То есть подушка была, а вот фотографии и ножа не было. Сторонний человек мог бы решить, что Орихара просто сфотографировал подушку. От собственного бессилия информатор со злостью запустил телефон в стену - раскладушка с характерным хрустом разбилась. Опомнившись, Изая тряхнул головой и произнёс в никуда: - Да что со мной такое?!       Тут же он закрыл рот рукой, не узнавая своего голоса, полного каких-то отчаянных и истерических нот. Измеряя шагами комнату, брюнет вспомнил о великолепном лекарстве от всех болезней, которое, как ему помнилось, всё ещё хранилось в ящике стола. Резко сменив траекторию движения, он направился к своему рабочему месту.       Найдя в столе заветную бутылку и напрочь проигнорировав бокал, Орихара сделал несколько глотков прямо из горлышка. Коньяк обжёг горло и ухнул в желудок горячим комом. Изая закашлялся, но упорно продолжил пить из горла, пока бутылка не опустела чуть ли не наполовину. Только тогда он опустился на пол и выудил из ящика снифтер, который наполнил почти до краёв. - Снова я напиваюсь днём. И опять всё из-за тебя, Шизу-чан! Если это станет моей традицией - я сопьюсь. Твоё здоровье! - Изая отсалютовал бокалом своему едва различимому отражению в окне.       Он больше не торопился и тянул каждый бокал очень долго, разговаривая со своим отражением. Брюнет осознавал, что несёт полную чушь, да и разговоры с самим собой не тянули на верх благоразумия, но молчать просто не мог. Этот бред каким-то чудесным образом утихомиривал расшалившиеся нервы, приводя в состояние лёгкого транса. Зрачки максимально расширились, дыхание выровнялось, а голос приобрёл ироничные интонации. - Хм...и зачем мне всё это нужно? Жил же ведь как-то до этого и, надо заметить, прекрасно жил! Раньше мне было плевать, я просто делал свою работу, а посмотри на меня сейчас - добровольно влезаю в чьи-то посторонние разборки. Хрень какая-то со мной творится, а кто виноват? Кто, я тебя спрашиваю?! Этот мудак Шизуо... Играть ему, видите ли, вздумалось! А меня спросил кто-нибудь?       Тяжело дыша от внезапного всплеска эмоций, Изая смотрел на своё взлохмаченное отражение. Сейчас оно вызывало у него лишь отвращение. Невероятным усилием он подавил в себе желание запустить в него бокал. И вдруг в его глазах появилось то вдохновение, что обычно бывает у учёного, стоящего на пороге великого открытия. Орихара торопливо заговорил, стараясь не потерять мысль и скорее придать ей словесную форму: - Постой, если Шизуо не помнит обо мне, значит, не помнит и о своей игре. Получается, всё стало ровно так, как и было? Он пришёл ко мне после неё и долго был сам не свой. Как он мог осознать свои чувства, если играл на собственную жизнь?.. Значит, что-то всё же было связано со мной, и, если бы не эта игра, мы бы так и не...       Так и не договорив, Изая сначала хмыкнул, а потом громко обречённо расхохотался. Как же всё оказалось просто! И как он раньше не смог додуматься до этого? А Шизуо, оказывается, виртуозный лжец - так долго обманывать всех вокруг, а главное, самого себя, не смог бы даже и сам Изая. Следовало догадаться обо всём раньше, но разве Орихара хотел этого? Куда удобнее было безоглядно довериться тому, о ком уже очень давно ныло сердце.       Да и как можно было усомниться в искренности этого недоумка? Нет, Изая и сейчас не сомневался в нём - у Шизуо просто не хватило мозгов, чтобы различить одну маленькую деталь. Все его "настоящие" чувства были навязаны этой чёртовой игрой, не более. Хейваджима и по сей день продолжал бы обманываться, убеждая самого себя в любви. А теперь, благодаря проклятию, у него есть реальный шанс жить так, как он захочет сам, а не как ему навяжут жестокие шутки нелюдей.       Изая продолжал хохотать, но его смех всё больше походил на истерику. Коньяк давно расплескался из бокала, а бутылка опрокинулась на пол. Ответ всегда лежал на поверхности, но он предпочитал не замечать его, как и все те детки, избегавшие злой и жестокой реальности. Как же больно оказалось разрушать собственные иллюзии. Брюнет не замечал, что по его щекам катятся слёзы. - Нет, Шизу-чан, - еле выдавливая из себя слова, произнёс Орихара. - Я не буду тебе мешать. Ты, в отличие от меня, заслужил счастье. Только вот... я-то кому нужен останусь?       Закончив фразу, Изая нервно сглотнул. А ведь правда - кому он был нужен, кроме Шизуо? Да и ему-то сейчас, по большей степени, будет плевать на него. Сестры уже взрослые, сами могут за себя постоять. Все те, кого он с большой натяжкой мог назвать друзьями, прекрасно обойдутся и без него. Клиенты? Ничего страшного - найдут нового информатора. Свято место пусто не бывает. Больше на ум никто не шёл.       Это осознание собственной ненужности принесло в душу необычайное и противоестественное успокоение. Решение всех проблем одним разом пришло на ум само собой. Изая поднялся с пола и, как ему показалось, вполне ровно пошёл в ванную. На самом деле, его ужасно шатало из стороны в сторону, но в своих мыслях он шёл прямо, гордо расправив плечи, полный пламенного вдохновения на свершение, возможно, единственного правильного поступка в своей жизни.       Выбранный им способ казался самым верным. Глотать таблетки было как-то не комильфо, да и вдруг не сработает? А проснуться через несколько часов с головной болью и тяжёлым отравлением Орихара не хотел. Прыжок с крыши тоже не выглядел привлекательно, ибо он был криком отчаяния запутавшегося и не видящего иного выхода подростка. Это же будет не безысходностью, а твёрдо принятым решением - осознанным выбором.       Ванная комната встретила его холодным светлым кафелем и почти стерильной чистотой. Орихара повернул оба крана, не заботясь о температуре льющейся воды - ему было всё равно. Пока набиралась ванна, он всё такой же шатающейся походкой отправился обратно и взял ещё одну бутылку, уже более дешёвого алкоголя. Но ему не было разницы, что пить. Изая хотел написать записку, но решил, что это будет выглядеть слишком пошло и театрально, поэтому вернулся в ванную, прихватив с собой тот самый нож.       Подождав ещё немного, информатор прямо в одежде погрузился в чуть тёплую воду и откупорил бутылку. Отпив немного и отставив её в сторону, он закатал рукава кофты и взялся за нож. Лезвие было остро наточено - других у него попросту не бывало. Не поведя бровью, Изая медленно надрезал левое запястье, после чего пьяно хихикнул: - Да что это со мной, в самом деле? Веду себя как избалованная девчонка...       И уже более уверенно провёл ножом глубокую полосу вдоль всего предплечья до локтя, где сделал ещё один поперечный разрез. Боли не было. Или её вправду не было, или мозг просто отказывался допускать её в сознание - какая, в сущности, разница? Пока левая рука окончательно не ослабела, брюнет повторил ею ту же процедуру на правой и отбросил нож на пол. С полным безразличием к происходящему он следил, как вода в ванне окрашивается в красный - цвет, что всегда ему сопутствовал по жизни.       Тело наливалось слабостью, но вместе с ней приходил и невозможный для человеческого существа всеобъемлющий покой. Будучи практически за гранью, Орихара ощутил какое-то смутное волнение в душе: "Что-то не так! Нельзя вот так всё бросить!" Но какие-либо действия, даже самые незначительные, сейчас означали возвращение в реальный и холодный мир, а покидать уютное благодатное тепло Изая вовсе не желал. В нём было хорошо, в нём растворялись все горести и печали, в нём был самый настоящий Рай для беспокойной и мятущейся души.       Вечный, ничем и никем не нарушаемый покой манил этим теплом куда сильнее, чем желание куда-то бежать и с чем-то там разбираться. Тем более, его там больше никто не ждал. Выбор был очевиден. С безмятежной улыбкой на тонких и бледных губах Орихара Изая закрыл глаза...