***
Утренние лучи медленно заползают под штору и тихо крадутся по комнате, боясь потревожить ее сонных обитателей. Постепенно пространство заполняется светом, вырисовывая на скомканных простынях сплетенные тела. Измотанные ночным «бодрствованием» блюстители порядка, преспокойно пропускают восход нового дня. __________________________________________________________________________ Настойчивый стук в дверь нарушает безмятежность сонного царства. Стук повторяется. Темноволосая голова с трудом отрывается от подушки, стараясь разобраться, что же происходит вокруг. - Руби, я захожу! – слышится из-за двери, и в следующее мгновение на пороге нарисовывается вдова Лукас. Глаза женщины расширяются, и она суетливо поправляет очки на носу, надеясь, что картина, представшая перед ней, всего лишь плод ее разыгравшегося воображения. - Бабушка! – вскрикивает Руби и кидается закрыть оголенный торс Эммы, спросонья не понимающей, что творится. - Мадам мэр, - произносит Лукас, заворожено глядя на ту, которой здесь, в принципе, быть не должно. - Черт, - шепчет Эмма, натягивая на голову одеяло. - Бабушка, да выйди же! – срывается девушка. Женщина пятится назад и, буркнув «Извините!», в спешке захлопывает за собою дверь. - Эмма, прости! Она не должна была заходить. – Сердито бурчит брюнетка, отбрасывая в сторону одеяло, тем самым ликвидируя «убежище» Свон. Серые глаза глядят озадаченно. - Проехали, - бросает шериф. – Который час? Руби тянется за телефоном: - Без пяти восемь. - Твою мать!!!!!! Эмма подрывается с кровати. Спешно подхватывает вещи, беспорядочно разбросанные по полу, и пытается отыскать штаны. - Не это ли ищешь? – улыбается Руби, вытягивая из под простыни джинсы шерифа. Свон неловко улыбается в ответ, забирая из рук девушки потерянную часть гардероба. «Господи, какой позор!! – думает Эмма. – Первый день как при должности, и спалиться перед бабушкой своей подопечной. Да еще и в таком виде, будь я проклята!!! О чем я только думала, когда согласилась на это мероприятие?!» Свон нетерпеливо теребит пряжку ремня, тщетно пытаясь попасть в нужное отверстие. Блуждающий в организме алкоголь, насмешливо сводит отчаянные попытки к нулю. Наконец, шериф вгоняет острый угол под ноготь, после чего по комнате разносятся тихие проклятья. Эмма подносит пораненный палец к губам, слизывая проступившие капельки крови. Руби сидит, с интересом наблюдая, как новоиспеченный мэр силится совладать с непослушной пряжкой. Когда Эмма ранит палец, девушка решает, что дружеская помощь сейчас как нельзя придется кстати. Младшая Лукас направляется к шерифу, абсолютно не заботясь, что напрочь лишена одежды. Свон перестает возиться и замирает, когда девушка молча соединяет концы ремня. - Так достаточно туго? - Достаточно, - почти шепотом отвечает Эмма, не отрывая взгляда от напарницы. Руби улыбается, в полной мере осознавая свою привлекательность. Свон смущается и отводит взгляд в сторону. Тем временем длинные пальцы аккуратно заправляют рубашку шерифа за пояс, попутно расправляя образовавшиеся складки. - Что? – смеется Лукас, подмечая покрасневшие щеки Свон. - Ничего. Спасибо. - Не за что. Увидимся на работе? - Ага. Эмма забирает куртку и уходит, но останавливается у дверей. - Слушай, ты не могла бы вывести меня так, чтобы мне второй раз за это утро не пришлось краснеть при столкновении с миссис Лукас. - Хорошо. Только оденусь сейчас. – соглашается Руби. – Слушай, кинь мне, пожалуйста, тот свитер со стула. Эмма подает напарнице свитер и отворачивается, давая той возможность одеться. При свете дня обнаженная Руби выглядит еще красивей, но это совсем не то, что было ночью. Когда вчерашним вечером Свон согласилась пропустить по стаканчику, у нее и в мыслях не было, что это может стать толчком для того, что потом творилось на втором этаже в спальне помощника шерифа. Отношения с девушками были для Эммы не в новинку. Но в данном случае все было иначе. Руби Лукас была ее подчиненной и к тому же, неплохой приятельницей. А заводить романы со своими знакомыми было не в правилах Эммы Свон. В теперешнем положении, в котором она оказалась, Эмма просто не была готова к серьезным отношениям. И что теперь делать дальше, Свон понятия не имела. Как и было обещано, дабы избежать инфаркта достопочтенной вдовы Лукас, ее внучка вывела Эмму черным ходом. «Дожилась, - вертелось в голове Свон,- мэр города после бурной ночи втайне покидает дом любовницы. Отличное название для утренних заголовков!! Будь Сидни в городе, об этом случае знал бы каждый житель Сторибрука. Черт меня подери, почему со мной вечно все не так?!»***
Ключ плавно повернулся в замке, и Эмма осторожно вошла в белый дом. Первым делом стоит разбудить Генри. А перед этим поставить чайник. Маленькой фурии надо еще успеть приготовить завтрак. Когда Эмма зашла на кухню, на нее в упор смотрели заинтересованные глаза сына. Шерифа застали врасплох! - Генри! Доброе утро! Ты уже проснулся? – попыталась придать уверенности своему голосу Свон. - Уже давно. Ты где была? Я ждал тебя вчера целый день! - Ой, пацан, день вчера был тяжелый. Даже не знаю, с чего начать… - Начни с того момента, когда не взяла меня с собой на собрание. - Генри… Я не хотела тебя будить. Ты так сладко спал. Да и к тому же, там не было ничего интересного. - Это дурацкое оправдание! Мама, как ты могла?! Ведь это мы с Мэри Маргарет боролись за тебя все время, а ты ее даже не поблагодарила!! И меня не взяла!! - Генри, прости! Я хотела как лучше. - А почему ты не пришла ночевать? Мама никогда не оставляла меня одного! - Ээээ… Задержалась допоздна на работе. Столько дел навалилось. В итоге, я очень вымоталась, и Руби предложила мне переночевать «У бабушки». Извини, малыш, такого больше не повторится. Зеленые глаза пристально уставились на Свон, буравя ее своей укоризной. Маленький подбородок уперто сжался, намекая о том, что извинения не приняты. - Поздравляю с должностью, - буркнул ребенок и выбежал из кухни. - Генри! Стой! А завтрак? - Я уже наелся! – не меняя тона, ответил Миллс уже из коридора. «Нет, ну ты посмотри, а!! Это утро явно не задалось!» снова пронеслось в голове у Свон. Всю дорогу до школы мать и сын провели в напряженном молчании. Никто так и не решился начать разговор первым. - Я заберу тебя! – крикнула Эмма вслед удаляющемуся Генри. Но ответа так и не последовало.***
Если бы горожане видели сейчас Свон, то они бы весьма удивились, почему новоиспеченная мадам мэр сидит в машине на выезде из города. Однако, она и сама толком не смогла бы объяснить, как здесь оказалась. Наверное, потому, что это было единственное место, где ее никто не тревожил, не требовал принятия решений, не ждал каких-либо действий. Именно сюда, к черте города, ее так тянуло в последнее время. Это место обладало каким-то магнетизмом, что ли. Так странно: сидеть в машине на перепутье, когда по одну сторону тебя ожидает тьма нависших проблем, давящих своей навязчивостью, ожидающих, когда ты сделаешь неправильный шаг, чтобы раздавить своей тяжестью; с другой стороны – дорога, которая ведет к освобождению, покончит с проблемами и вернет стабильность в летящую в преисподнюю жизнь Эммы Свон. Однако сама Эмма знает, что ничего изменить уже не удастся. Ей не разорвать этот круг обязанностей. Не вырваться, не убежать. Только не теперь, когда она в ответе за целый город, пусть размеры его и не так значительны. А еще у Свон теперь есть сын – десятилетний мальчик, верящий в сказки и делящий мир на добро и зло. Только девушка знает, что не бывает лишь черного и белого. Иногда твоя жизнь это всего лишь палитра оттенков, на которой судьба смешивает свои краски. И только от этой проказницы и зависит, как будет выглядеть тот или иной день. Да, и помимо всего прочего, Эмма до сих пор не нашла Миллс. Это таинственное исчезновение, стало, своего рода, проклятьем для Свон. Ведь именно с этого момента все понеслось с такой силой, что порой кружится голова. Но лучше не стало. Чтобы ни говорили сторибрукцы, без Регины любая идея была неинтересной, потому как не встречала сопротивления со стороны строптивого мэра. Жизнь этого города потеряла свой вкус. Люди расслабились, могли теперь свободно отбросить какую-нибудь обидную шутку, сравнив Сторибрук при Регине и без нее. И что самое смешное, обидно от этого становилось Эмме. Только сменив Миллс на всех уровнях, девушка поняла, каково приходилось мадам мэр. Вся устаканенная, на первый взгляд, жизнь этого городишки, обходилась Регине немалыми усилиями. И, пожалуй, Эмма теперь понимала, откуда у Миллс такой скверный характер. Хотя, такой ли он уж и скверный был? Разве стремление к абсолютному порядку можно так назвать? Или искреннюю любовь и заботу о Генри? Просто Регина выражала свои чувства немного не так, как другие. Но разве это делает ее плохой? Да, она была властной. Да, стремилась все контролировать. Да, была строга к себе и другим. И что с того? По крайней мере, она была искренней. Такой живой, настоящей. С ней было интересно. А кто теперь окружает Свон? Учительница, которая родилась, наверное, в розовых очках и, в принципе, по своему мировоззрению мало чем отличается от Генри. Сам Генри, непосредственный виновник всех недавних приключений Свон за эти месяцы. Доктор Хоппер, мягкий и добрый, но продажный психотерапевт. Дэвид Нолан, горе герой-любовник, слабохарактерный и мягкотелый. Мистер Голд, беспощадный взыскатель налогов и мрачный антиквар, у которого наверняка, целое кладбище скелетов в шкафу. Виктор Вэйл, подозреваемый номер один, в деле о пропаже мисс Миллс, но, доктор – золотые руки. Бабуля Лукас, одна из немногих здравомыслящих людей этого города, которая, однако, явно что-то недоговаривает. И, наконец, ее внучка – Руби Лукас, в настоящее время партнер шерифа. Ах, да, теперь и не только в участке. Ну, окружение – просто зашибись. И чтобы со всем этим не свихнуться, надо приложить весьма немалые усилия. Плюс, ко всему этому, Эмма Свон теперь не только шериф Сторибрука, но и его действующий мэр. А еще сегодня ночью она переспала с Руби. И сложившаяся ситуация Эмму никак не радовала. Причина же, однако, заключалась в том, что Свон не нужны сейчас были постоянные отношения. Одно дело – легкий флирт и встреча на одну ночь, и совсем другое – находиться с этим человеком каждый день по долгу службы. Несомненно, младшая Лукас весьма привлекательна. Она добрая и милая. С ней легко. Но как Свон быть дальше? Внезапный конфетно-букетный период она сейчас просто не выдержит. В другое время и в другом месте, это бы не составило труда. Но не теперь, когда не ясно, за что хвататься, потому как дел невпроворот и все они требуют внимания и принятия каких-либо решений. Одно лишь совершенно ясно – назревает очередной серьезный разговор. И, черт возьми, Эмме совсем не хочется обижать Руби. Но по другому, видимо никак. Именно с такими мыслями мисс Свон покатила обратно в город.***
Яркий свет внезапно озарил комнату, заставляя мрак отступить в ее самые темные уголки. Вошедший мужчина без колебания направился к телу, безжизненно обвисшему на кресте. Вэйл остановился прямо напротив Регины, сложив руки на груди и задумчиво глядя куда-то вдаль, сквозь свою пленницу. Когда, наконец, взгляд его сфокусировался, мужчина посмотрел на наручные часы. - Что ж, весьма неплохо. Пять часов и пятнадцать минут. Поздравляю, Ваше Величество! Вы полностью оправдываете мои ожидания. Гробовая тишина послужила палачу ответом. - Молчите. Это ничего. Это поправимо. Не переживайте, дорогая, мы вас быстро поставим на ноги. Слово доктора! – улыбнулся Вэйл. Виктор вышел из комнаты, но через минуту вкатил подготовленную каталку. Миллс предстояло перевезти туда, где ей и следовало находиться. Мужчина осторожно ослабил ремень и высвободил руку женщины. - Регина, Регина! – протянул Вэйл, осмотрев израненное запястье: содранная кожа открывала чуть кровоточащие раны. – Надеюсь, хоть теперь ты поняла, что тебе не уйти от возмездия. Доктор аккуратно уложил женщину на каталку. Она по-прежнему не подавала признаков жизни. - У меня есть подарок! Приберег специально для тебя. И хоть ты и опередила мои планы, я все же вручу его тебе. Вэйл берет с полки приготовленный сверток. Плавно разрезав узорчатую бумагу, он извлекает сложенную ткань. - Эта материя воистину достойна Королевы. – Вэйл разворачивает багровый атлас и накрывает им Миллс до подбородка. – Ваше новое одеяние. Так как вы здесь надолго, что-то же надо носить. А то черное платье… Оно конечно элегантно, но предназначено оно для мэра Миллс. А мы ведь оба знаем, кто ты на самом деле, - шепотом произносит мужчина. Доктор аккуратно убирает с лица женщины слипшиеся пряди волос. Изнеможенное лицо теперь выглядит спокойно. Кажется, что Регина просто уснула после долгой тяжелой ночи. Достав из кармана платок, Вэйл бережно стер с висков холодные капли пота. В следующее мгновение каталка с телом Миллс плавно выехала из стынущего помещения.***
Едва вошедшего шерифа встретила пара удивленных серых глаз. - Эмма, что ты тут делаешь? - Прости, что? - Я спрашиваю, что ты здесь делаешь, в офисе шерифа? - Извини, может я что-то упустила, но вообще-то я здесь работаю. - Да. Но теперь ведь не только здесь. Ты же наш новый мэр. Разве ты не собираешься появляться в мэрии? - Собираюсь. Но сначала нам нужно поговорить. Руби пристально посмотрела в глаза Эммы и откинулась на кресле. - Садись, что ли, – девушка подвинула стул для Свон. - Я так понимаю, разговор зайдет о не столь давних событиях, касающихся нас обеих. - Да. И я… - Эмма, не переживай. Я все понимаю. - Ты ведь даже не знаешь, о чем я хочу сказать, - удивилась девушка. - Я догадываюсь, - улыбнулась Руби. – Тебе не стоит беспокоиться о нас. Я не собираюсь претендовать на что-либо, и тем более, завязывать серьезные отношения. Мы были уставшими, навеселе и нам обеим просто необходимо было расслабиться. Вот и все. Ничего серьезного. Черт возьми, мы же взрослые люди. Облегченный выдох сорвался с губ Эммы. - Я рада, что ты видишь нашу ситуацию в таком свете. Спасибо! А то, признаться, объяснения бы дались мне с большим трудом. Значит, у нас все как раньше? - Как раньше, - улыбается Лукас, и шутливо протягивает Эмме руку в знак примирения. Свон с улыбкой пожимает ее. - Ну, напарник, теперь я со спокойной душой отправляюсь в мэрию. Будет что нового, сообщи. - Непременно, мадам мэр! - Эй! Ты у меня точно получишь, - грозит Эмма, оставляя позади смеющуюся Руби.***
Она открывает глаза. Слабый свет манит вдалеке, рассеивая окружающий полумрак. Вокруг никого не видно. Миллс пытается пошевелиться, и на удивление, боль больше не чувствуется. Глаза женщины распахиваются шире, но все по-прежнему в размытой дымке. «И не такая уж она страшная, эта преисподняя, - проносится в голове. – Так и знала, что врут люди.» Сил подняться почему-то нет, и Миллс опускает голову обратно на подушку. «Странно, у меня тут даже собственная подушка есть. Может все и не так плохо в итоге.» Регина закрывает глаза, позволяя мыслям заполнять образовавшееся чувство пустоты. Как приятно снова не чувствовать боль. Там, на земле, ее последние часы – вот это и был настоящий ад. Невыносимая мука, жгучим огнем палящая тело. Непонятные реакции организма, бросающегося то в жар, то в холод. И этот нечеловеческий страх, подступивший вместе с холодом, душащий похлеще самой пытки. Страх от безысходности. Предчувствие этого самого конца, который никак не приходил, чтобы, наконец, освободить ее. А главное, это непередаваемое, всеобъемлющее чувство одиночества. Она умирала одна, в холодном подвале из-за человека, которого там, наверху, даже ни в чем не заподозрят. Вэйл был прав: кто станет искать Миллс? Кто расстроится, узнав о ее гибели? Да и узнают ли вообще? Наверное, это и есть ее проклятье – жить одной, умереть одной, и даже после смерти, снова оказаться одной. А где-то там, в Сторибруке, остался ее маленький Генри, который так и не стал «ее». Хотя… Сколько времени прошло с тех пор, как она исчезла: неделя? две? три? месяц? Регина не знает. Да и вряд ли Эмма бы осталась с Генри в Сторибруке. Что ж, разве Миллс теперь может влиять на события? В этой пустоте, кроме нее самой, ей больше ничего не осталось.