***
Руби осторожно закрыла за собой дверь, не отрывая глаз от Эммы. Пальцы шерифа лежали предательски близко от курка. Мысли Лукас панически носились в голове, но не находилось ни одной верной. Что делать в таких ситуациях она понятия не имела. - Эмма, пожалуйста! - Пожалуйста, что? – Свон безразлично уставилась на напарницу. - Не делай этого, пожалуйста! – умоляюще просит девушка. - Руби, в чем дело? - Не убивай себя! - С ума сошла?! Я и не думала даже! Серые глаза неверяще смотрят на шерифа. - Тогда почему дуло у твоего виска? - Ах, это! – Эмма нервно рассмеялась и отложила ствол в сторону. – О, Боже, ты все не так поняла. У меня жутко раскалывается голова, а во всем офисе не нашлось ничего холодненького. Вот и пришлось использовать подручные средства. - Черт тебя дери, Свон! Ты меня до смерти напугала! – Руби со вздохом опустилась на стул. – Принеслась, как только смогла. Рассказывай, что с Генри? Как он пропал? - Я не знаю. Черт, Руби… За полчаса. Понимаешь? За полчаса! У меня под носом! Это просто невероятно! - И как действовать теперь? - Не знаю. Я отказываюсь понимать что-либо больше. - Эй, - тонкие пальцы Руби аккуратно накрыли руку шерифа, и девушка уверенно заглянула в тревожные серые глаза, - послушай, Эмма, я даже не знаю, как тебе тяжело сейчас. И да, в последнее время, все события работают не в нашу пользу. Но я здесь, с тобой. Я тебя не брошу. И те люди, которые отложили сейчас всё и ходят днем и ночью по Сторибруку, в дождь и холод – они с нами заодно. Не побоялись сначала, не отступят и теперь. Свон, сейчас не время для депрессий и паники. Соберись! Покажи этому мудаку, что тебя не сломить! Борись! – Девушка взяла Эмму за подбородок, заставив смотреть ей прямо в глаза. – Ты не одна. Мы обязательно найдем Генри, слышишь? Вместе мы найдем его! - Руби… - Эмма наклонилась и крепко сжала подругу в объятиях. – Спасибо! - Не за что, дорогая! - Я никогда такого не говорила раньше, но я не знаю, чтобы делала без тебя! - Да, ладно тебе, Свон. Ну, было бы одним пьяницей в городе больше. Делов-то. Хотя… - ноздри Руби слегка вздрогнули, выхватывая из воздуха едва ощутимый запах алкоголя, - я смотрю ты недалеко ушла. - Перестань, - отмахивается Эмма. – Мне нужно было снять стресс. - Понятно. Ну, знаешь, пока мы тут с тобой говорили, у меня в голове уже мелькнули кое-какие мыслишки. - Вот как? - Да. Сейчас я сообщу патрульным, что пропал Генри. Добавим им работки, так сказать. И, так и быть, останусь на ночь в участке. - Это еще почему? - Потому, что ты, дорогая, сейчас отправишься домой и проспишься, как следует. - Ни за что! - Эмма, послушай, - Руби слегка сжала плечо шерифа, - мы пока не знаем, похитили Генри или же он сам сбежал. Нельзя исключать и такую версию. И не мне тебе объяснять, что дети могут вернуться домой, и на этот случай нужно чтобы кто-то был дома. А во-вторых, ты едва держишься на ногах от усталости и, прости меня, алкоголя также. Сейчас на дворе ночь. Какой от тебя прок в таком состоянии? Иди домой. Выспись. Ты нам нужна с ясной головой и полной сил. - Руби, я не могу все бросить так! - Нет, дорогая, ты можешь. И ты отправляешься домой. Эмма, за ночь все равно ничего не случится. - А если случится?! Лукас тяжело вздохнула: - А если и случится, мы все равно никак не сможем на это повлиять. Не беспокойся! Генри будут искать все патрули. Я за этим прослежу. А утром – ты присоединишься к нам. - Я приеду в семь утра. - Обязательно. Ну, а пока, желаю доброй ночи, шериф! - Какой уж тут доброй… - В любом случае, ложись спать. Эмма послушно ушла. Через пять минут патруль прочесывал город с новым заданием.***
Она открыла глаза. Снова. Снова все тоже самое. Это повторялось уже несчетное количество раз и сегодняшний - лишь подтверждение этой беспощадной закономерности. Она встала и отряхнула с одежды прилипшие соринки. Оглянулась. На сотни миль от нее простиралась непроглядная чаща. Гигантские сосны тянулись вверх, сплетая мохнатыми лапами тяжелый купол, в просветах которого виднелось нечто серое. Но это было не небо. Она не помнила, откуда знает это слово. Но ей казалось, что небо таким быть не может. Нужно торопиться. Скоро придет туман. Она оглянулась. Там, вдалеке, смолистые стволы постепенно исчезали в белой дымке. А значит, оставался только один путь. Черные глаза с мольбой уставились на еле заметную тропку под ногами. Другого выхода нет. И она побежала. Снова. _____________________________________________________________________ Сил почти не осталось. «Только не останавливайся.» Она бежала так быстро, как только могла. Ноги предательски слабли. «Еще чуть-чуть. Еще немного.» Горячее дыхание вырывалось из груди, попутно обжигая внутренности. Дышать становилось все трудней. Зацепившись за корягу, она грохнулась на землю со всех четырех. Тело предательски заныло от ссадин. «Поднимайся! Черт, поднимайся!» Застонав, она встала на ноги. По губе стекала горячая струйка. Не обращая внимания на разбитый нос, она снова пустилась бежать. Белые клубы неумолимо надвигались, оставляя после себя лишь непроглядный морок. «Не оглядывайся! Беги. Просто беги.» Голос навязчиво засел в голове, снова и снова побуждая к действию, не давая расслабиться. И она подчинялась. Хоть это был и нее ее внутренний голос. Она продолжала бежать, который раз. Без оглядки. Без остановки. Только бы успеть. Но она не успевала. Туман все приближался, а с ним приближались ее кошмары. Эти голоса, эти видения, живущие в нем, снова начнут разрывать ее сердце. Опять заставят захлебываться болью. «Беги! Быстрее же!» Голос все требовал, но заветного света впереди так и не было видно. «Я больше не могу! Не могу!» - задыхаясь, шептала она. «Быстрее!» - настаивал голос. Очередная коряга. Выплевывая изо рта землю, она пыталась подняться. «Вставай и беги!» «Нет, я больше не могу. Пожалуйста…» - шептали сухие губы. «Как знаешь,» - раздалось где-то сверху. «Нет. Пожалуйста, только не это! Прошу! Останови это! Прошу!» - уже в голос кричала она. «Виновна!» - прозвучал приговор и все стихло. «Нет… Боже, только не снова. Только не снова!» Белые клубы подступали к ногам. Тщетно она пыталась отползти. Напрасно молила. Через мгновение густой туман с головой поглотил ее, а с ней и последние крики «За что?!!»***
Свон не могла успокоиться. В третий раз обойдя весь дом и не найдя абсолютно ничего, она вернулась в библиотеку. Прошло два часа с тех пор, как пропал Генри. И ровно столько же, Эмма не могла найти себе места. Как такое могло случиться? У нее под носом. Она ведь так и не поцеловала его на ночь. А теперь… она может его никогда не увидеть больше. Да что она за мать такая?! «Мать…» Еще одно слово, которое незаслуженно к ней применяется. До встречи с Нилом она никогда серьезно не задумывалась о том, что сама однажды станет матерью. А когда нежданное материнство двумя полосками свалилось на голову, за стальными решетками особо думать уже не приходилось. Единственное, что она умеет делать и делает всю свою жизнь, это выживать. Но Свон всегда боролась только за себя. А здесь же… Сторибрук – воплощение кошмаров, думается Эмме. Проклятое место. Или… она сама и есть проклятие? Стоило ей появиться, как все полетело к чертям. Страдают все, с кем она хоть как-то сближается. А ее попытки помочь, не больше, чем трепыхание чучела на огороде – убогая пародия на защиту. Где же она так накосячила в прошлой жизни, что ее теперешняя – сущее наказание? Эмма больше не могла думать. Голова буквально раскалывалась, и без медикаментов здесь не обойтись. «Где же у Регины аптечка?» Шериф облазила все шкафчики на кухне, но необходимых лекарств не было. В обычный день, Эмма ни за что бы на такое не решилась. Но головная боль усиливалась, гулко отдавая в висках. И нужно было что-то делать. Девушка поднялась наверх. С тех пор, как она осматривала дом после пропажи Миллс, она больше ни разу не была в ее комнате. А теперь… Дверь тихо скрипнула и впустила Эмму внутрь. Щелчок выключателя, и по комнате разлился мягкий свет. Осиротевшие предметы так и застыли в ожидании своей хозяйки, слегка поблекнув под слоем пыли. Но было и то, что значительно отличалось от прошлого раза – здесь больше не пахло Региной. Эмма сильнее потянула воздух, надеясь все же уловить хотя бы призрачные оттенки дорогих Регининых духов. Но все было тщетно – стойкий аромат исчез, как и сама Миллс, однажды ночью растворившись в неизвестности. Непонятное, горькое чувство утраты сдавило сердце девушки. Лучше бы она сюда не заходила. Стало только хуже. И поверх прежних переживаний легло что-то новое, тревожное, отчего хотелось рвать на себе волосы и рушить все вокруг. Эмма пошатнулась. «Таблетки. Я пришла сюда за таблетками…» Вряд ли Миллс стала бы хранить аптечку в шкафу, поэтому оставалось два варианта: прикроватная тумбочка либо комод. И она решила начать с комода. Рыться в вещах Регины не самая лучшая идея, но усталость сделала свое, и Свон игнорировала неловкость. Всего несколько полок. Лекарств Эмма естественно не нашла, зато… Открыв первый ящик, девушка сразу же наткнулась на нижнее белье Регины. Шериф замерла и просто смотрела: черные, красные, белые бюстгальтеры, ровными рядами выложенные когда-то Миллс, и под ними их парные продолжения, кружевные и с ленточками, всевозможных цветов и оттенков. Неуместная фантазия услужливо предложила шерифу живописные картинки, что Свон почти воочию видела, как прилегает кружевная ткань к темно-оливковой коже, и как грудь женщины вздымается, обхваченная узорчатыми чашечками… Пальцы Эммы невольно прошлись по белью, ощущая под собой приятную прохладу ткани. Она открыла глаза. «Господи, что я делаю?» Шериф в спешке задвинула полку и отошла от комода. Серые глаза столкнулись с зеркалом, откуда на нее смотрела собственная, слегка раскрасневшаяся копия. Девушка приложила руки к лицу – кожа действительно пылала. Не желая разбираться, чем именно вызвана такая реакция – усталостью или нежданно разбушевавшейся фантазией, Эмма обратила все свое внимание к тумбочке. Мысленно молясь, чтобы внутри оказались именно лекарства, а не что-либо еще, она открыла дверцу. Наверное, молитвы шерифа были услышаны, потому как в глаза сразу бросился красный крестик. Благодаря тому, с какой добросовестностью Миллс подходила ко всему за что бралась, аптечка мэра была укомплектована более чем достаточно, так что для Свон не составило труда отыскать необходимое лекарство. Пару таблеток отправились внутрь, и Эмма уж было хотела уйти, но в последний момент остановилась перед фотографией Регины и Генри. Веселые и беззаботные, какими она их никогда не видела, мать и сын искренне улыбались фотографу. Тогда в их жизни не было Свон. А теперь – нет их. Эмма забрала фотографию и бесшумно удалилась.***
Белый туман принес с собой очередную волну страданий. Размытые сюжеты представали перед женщиной, в которых главная роль всегда отводилась ей. Это были страшные виденья. В этих кошмарах – она мучила людей. Разных. Мужчины и женщины. Различных возрастов. Закованные в цепи, истощенные они смотрели ей в глаза в надежде отыскать хотя бы намек на человечность. Но пощады не было. Никому. Ее кошмарное «я» убивало всех. Женщина из тумана была сущим Дьяволом. Вначале она подолгу наблюдала, как палачи пытают жертву. Нечеловеческие крики разносились по подземелью. Каменный пол буквально блестел от крови. Весь этот ужас длился до тех пор, пока «ей» не надоедало. Тогда «она» приближалась к жертве. «Ее» пальцы вели по коже, задевая рваные раны, вызывая новые стоны. А затем, в «ее» руках отчаянно билось человеческое сердце. Перекошенные ужасом глаза узника, и в следующий миг – серый пепел оседал на пол, тут же окрашиваясь в рубиновый колер. А затем, все вновь повторялось, только с новой жертвой. Регина кричала до хрипа в голосе, прося прекратить, остановить это безумие. Но ее не слышали. И все, что оставалось – смотреть, как на ее глазах чужие жизни превращались в пепел. Со временем картинка угасала. Туман отступал, оставляя после себя обессиленную женщину корчиться на вогком валежнике.***
Эмма вернулась в библиотеку. Шел третий час ночи. Нужно было последовать совету Руби и скорее ложиться. Она должна быть в форме к утру. И как бы сейчас ей не было плохо, как бы ни хотелось, просто сдаться и бежать без оглядки, Свон не имела на это права. Эмма поудобнее разместилась на диване, вытягивая уставшее тело. Свон не волновало, насколько пришедшая в голову идея безумна. Она просто взяла фотографию Миллсов и прижала к груди. Тяжелеющие веки сомкнулись. «Регина, я не знаю, где ты. И меня это просто убивает. Понятия не имею, как ты со всем этим справлялась, но у меня не выходит. Я стараюсь, но не выходит. Я искала тебя. Все время. И теперь не перестану. Но… До сих пор понятия не имею, где ты можешь находится. Поначалу, я думала, что неизвестный похититель – доктор Вэйл. Я была у него в доме. Опять. Знаю, тебе бы это не понравилось, но иначе было нельзя. И знаешь, ты была права. Я лично убедилась, что тебя там никогда не было. И тех остальных тоже. Он – не наш преступник. Мой разум был настолько замутнен, что я гонялась не за тем, впустую тратя бесценное время. Я видела, что сделали с Саррой. И мне явно дали понять, что ты в его руках. Я все еще верю, что ты жива. Чувствую. И… и очень надеюсь, что тебе не больно. Хотя бы сейчас. Прости меня! Мне стоило прислушаться к твоим словам. Я не смогла уберечь Генри… Нашего Генри. Может, он уже с тобой. А может, я больше никогда его не увижу.» По мягким щекам шерифа покатились слезы. «Я не могу потерять его. И тебя… вас обоих. Прошу, пожалуйста, приснись мне снова. Скажи, где Генри? Мне нужна твоя помощь, Миллс. Пожалуйста!» Стрелки часов показывали половину четвертого. Дрова в камине догорели. Лишь редкие угольки еще поблескивали среди горячего пепла. По комнате разносилось мирное посапывание девушки, чья рука крепко прижимала к груди редкую фотографию.***
Миллс проснулась. Размытая бледность стояла перед глазами, придавая предметам неясные очертания. «Разве туман все еще не ушел?» Стон сорвался с бледных губ. Она не продержится так долго. Темный силуэт навис над головой. Чья-то теплая ладонь легла на ее руку, и женщина вздрогнула от неожиданности. В лесу никогда не было людей. - Регина, ну наконец-то! – раздался мужской голос. Миллс часто заморгала, стараясь разглядеть говорившего. Когда силуэт приобрел очертания, кровь застыла в ее жилах. - Вэйл, - прохрипела женщина. - С возвращением, дорогая! Ну и заставила ж ты меня поволноваться! Две недели не приходить в себя, шутка ли? Я уж начал было переживать. Но, не зря ведь я выбрал именно тебя. Нет-нет, не поднимайся! – Предупредил Виктор попытку мэра сесть. – Пока что ты очень слаба. Нам понадобиться некоторое время, чтобы вновь поставить тебя на ноги. Но, ты ж у нас «железная леди». Поэтому я уверен – восстановление пойдет быстро. А пока – попей. Вэйл аккуратно поднес к пересохшим губам бутылку с трубочкой. Миллс осторожно сделала пару глотков и закашлялась. На удивление, тело не отозвалось болью. Темные глаза вопрошающе уставились на доктора. - Почему ничего не болит? - Пока что, - зловеще улыбнулся доктор. – Это ведь ничего, что больница не досчитается нескольких упаковок обезболивающего, мадам мэр? - Почему ты не дал мне умереть? - О, дорогая Регина, когда ж до тебя, наконец-то, дойдет, что ты больше не властна над собственной жизнью? Ты полностью принадлежишь мне. А какой хозяин выкинет дорогую игрушку прежде, чем вдоволь насладится всеми ее возможностями?