***
Трясущимися руками Регина намыливала мочалку. Руки не слушались, и несколько раз приходилось поднимать ускользнувшее мыло. Она терла кожу до покраснения, едва не срывая. Лишь бы только избавиться от ощущения «его» рук на своем теле. «Его», лежащего всего в паре пролетах от нее, с безобразно продавленным черепом. В голове творилось непонятное. Какие-то обрывки мыслей. Секундные импульсы. Картинки случившегося несколько минут назад. Она трет сильнее, нещадно раздирая кожу, оставляя красные отметины взамен «его» отпечатков пальцев. Вэйл куда-то запропастился, но сейчас, впервые, Регине хотелось, чтобы он был рядом. Пусть бы стоял и пялился, неважно. Главное, что в его присутствии ничего бы не случилось. С ним было безопасно. Хотя бы от остальных бед. Тяжелые струи под напором падали сверху, нещадно барабаня по разбитой скуле. Она кривилась и сжимала зубы, но не отворачивалась. Нужно было смыть все. Уничтожить любые доказательства того, что… Регина не позволяет себе произнести это слово. Не позволяет думать о том, что десять минут назад она чудом избежала неизбежного насилия. И только лишь потому, что на помощь пришел Вэйл. Убив насильника ее мучитель стал ее спасителем. И это… это было слишком для понимания. Когда она закончила, Виктор уже вернулся, держа в руках полотенце и халат. Отказавшись от первого, Миллс наспех накинула махровый покров, туго затянувшись поясом.***
Вэйл вошел следом и закрыл дверь на ключ. Регина забралась на кровать и свернулась калачиком. Ее до сих пор трясло. Мысль о том, что сделал бы Дженкинс, не приди Вэйл на помощь, никак не могла отпустить. Тем временем Виктор уселся в кресло напротив. - Что это было? Регина подняла голову. Руки доктора были сложены на груди, а голубые глаза сердито смотрели на женщину. - Что? - Я спрашиваю тебя, Регина, что это было в душевой? Какого черта я обнаруживаю тебя, стоящей раком, и эту гориллу со спущенными штанами?! Лицо Миллс вытянулось и побледнело. - Вэйл? Ты что, думаешь что я… - Регина не верила своим ушам. Виктор только что обвинил ее. Доктор поднялся с кресла и сел рядом. - Я ничего не думаю. Я говорю о том, что видел. – Виктор приблизился и схватил женщину за подбородок. Мутные глаза смотрели с вызовом. – Кажется, ты забыла, что принадлежишь мне. Вэйл перевел взгляд ниже, и в следующий момент накрыл губы Миллс поцелуем. Регина застыла на мгновенье, а после, мотнула головой, прерывая связь. - Ты что творишь, черт возьми?! - Что-то не нравится? Виктор схватил женщину за руку, и через секунду запястье Миллс стянул стальной браслет. Регина перевела изумленный взгляд на наручники, а после на Вэйла, который стоял возле кровати и уже расстегивал рубашку. В глазах Регины отразился животный ужас. Она попыталась освободить руку, но сталь была неумолима. - Все-таки правильную комнату я выбрал, - ухмыльнулся Вэйл, наблюдая за бесполезными попытками Миллс. Рубашка полетела на пол, и мужчина опустился на кровать. Регина попыталась отползти, но, прикованная к кровати, никуда не могла убежать. - Я не зря выбрал именно тебя, Регина. Ты будешь моей и только моей. Что ж, Ваше Величество, теперь пришло время по достоинству оценить все то, что вы для меня берегли до этого часа. - Вэйл, пожалуйста! Не нужно этого делать, - голос Миллс дрожал, но из последних сил она пыталась говорить спокойно. - Как раз нужно, дорогая! Я слишком долго ждал подходящий момент. Мужчина положил руку на колено, и Регина вздрогнула, готовая расплакаться в любую минуту. - Вэйл, как ты можешь так поступать?! Ты же любишь меня! На секунду доктор остановился, а затем разразился смехом. Из глаз Миллс брызнули слезы. - Я тебя люблю? Регина, ты что, спятила? Ты превратила мою жизнь в ад. А я –превращаю твою. И где в этих фразах ты слышала слова любви? – Затем, улыбнувшись, мужчина добавил. – Не будешь дергаться – все пройдет нормально. И тебе даже понравится. Начнешь сопротивляться – будет только хуже. - Нет, - прошептала Миллс. По лицу, перекошенному ужасом, непрестанно текли слезы. – Нет, Вэйл! Но Вэйл уже не слышал. Руки доктора потянулись к поясу халата. Несдерживаемая более ткань послушно распахнулась, открывая взору безумца прекрасное тело женщины. Регина согнула колени и свободной рукой попыталась закрыться от алчного взгляда. Виктор схватился за колени и, с силой разведя их в стороны, навалился сверху. Миллс начала отбиваться. Извиваясь под телом мужчины, она отчаянно пыталась выбраться. В следующий миг рука Вэйла, с силой врезавшаяся в щеку, оставила на бледной коже алый жалящий след. Голова Регины резко дернулась в сторону, и женщина замерла, не смея больше шевельнуться под наседающим телом Виктора. Регина чувствовала, как с первым толчком Вэйл вошел в нее, разнося по телу острую боль. Как сжалось все внутри, протестуя против такого вторжения. Затем последовали и остальные. Его член, подобно ножу, резал ее изнутри, полосуя беззащитную плоть. Свободной рукой Вэйл сжимал ее грудь, оставляя под пальцами красные отметины. Ее зубы сильнее впивались в онемевшую губу, игнорируя вкус крови, потому, что это был единственный способ не закричать. Не дать вырваться тому, что комом стояло в горле, и с каждым новым толчком, силилось вырваться наружу, оглушая своей болью. Взгляд Миллс был направлен в сторону, но она уже ничего не видела. Слезы сочились из глаз и мокрым пятном расплывались по подушке. Тело перестало слушаться, скованное неясным страхом, поднявшимся из самых недр, отдающее мерцающими вспышками боли где-то там, где продолжал повторять свои движения раскрасневшийся Вэйл. И она закрыла глаза и позволила ему это. Позволила продолжить отрывать от нее кусок за куском; сминать ее груди, оставляя от ногтей красные полосы; позволила его рукам быть там, где прежде никому не позволено было касаться. И его губы безнаказанно впивались в шею, с силой втягивая нежную кожу и прикусывая острыми зубами. Она чувствовала, как с его лица на нее капал пот, и жегся, словно серная кислота. Чувствовала, как он задвигался быстрей, пробиваясь дальше и глубже. Как сильнее прижался к ее телу, учащая свой ритм. И как потом замер, со стоном заливая горячим семенем ее безжизненное лоно. А после он повалился рядом, тяжело дыша. Он молчал, уставившись в потолок, и взгляд его был отрешенным. Он думал о чем-то своем. А она осталась лежать такой, какой он ее оставил – прикованной к кровати, с разведенными ногами, голой, с опухшей щекой и первыми, пока едва заметными отметинами на теле. Она тоже смотрела куда-то. Вот только взгляд ее теперь был абсолютно пустым.***
Он оделся неспешно. Оделся так, как делал это всегда, неторопливо затянув сначала пояс, а после мерно прошелся по пуговицам рубашки, одним движениям просовывая их в петли. Затем он подошел к кровати, и освободил руку женщины из «браслета». Наклонившись, он нежно поцеловал Регину в холодной лоб. А потом, без единого слова направился к выходу, двумя поворотами ключа отпирая дверь. И лишь стоя на пороге, улыбнувшись, бросил: - Не такая уж Вы неприступная, Ваше Величество. Дверь за Вэйлом захлопнулась, и Миллс вздрогнула, будто очнувшись от оцепенения. И все, на что Регине хватило сил, это свести ноги вместе, вздрагивая от каждого движения и, отвернувшись к стене, провалиться в болезненное беспамятство.