По лезвию ножа

      Иран, Тегеран, 2009 год.       Как я и полагала, обыск дома Омида не дал ровным счетом ничего. Пока я, тихонько чертыхаясь, взламывала защищенные файлы в его компьютере и скачивала информацию, не находя в ней навскидку ни капли пользы, Зимний Солдат осматривал остальные помещения в двухэтажной, площадью почти в двести пятьдесят квадратов, квартире ученого. Насколько нам было известно, здесь проживал и Омид-старший до самой смерти, а потому начальство полагало, что тайник с записями о разработках этого гения, неизвестного широкой общественности, был здесь. Роскошные апартаменты находились в Элахийе - элитном районе Тегерана - и могли похвастаться изумительным видом на хребет Эльбруса и обстановкой, в которой можно было смело принимать искушенных и богатейших шейхов Эмиратов.       Солдат со скучающим видом прошелся по кабинету ученого, осматривая стены и камин. Я краем глаза наблюдала за ним.       – Нашел что-нибудь?       – Нет. Ни тайников, ни потайных ходов, ни лаборатории, – четко выпалил живой эксперимент ГИДРЫ, привыкший давать лаконичные отчеты. – А ты?       – Есть что-то, но вряд ли важное. Вот, смотри, нашла её в нижнем ящике стола, фотография явно давняя и подписана, но я не знаю этого языка.       На старом, выцветшем по краям и чуть помятом фото, которое лежало на краю стола, были запечатлены Омид-старший, уже в годах и с благородно-седой бородой, и неизвестная женщина, высокая и красивая, явно гораздо моложе ученого, на фоне весьма красивого особняка с колоннами на фасаде, стоящего на берегу чего-то, то ли реки, то ли моря - объектив захватил в кадр кусочек воды. Надпись на обороте вилась причудливой, но красивой вязью загадочных закорючек.       – На память о нас, Шамиль. Даже если смерть разлучит нас, я найду способ отыскать тебя. Тебриз, июль тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.       Икнув от неожиданности, я замерла, изумленно уставившись в абсолютно непроницаемое лицо Зимнего Солдата. Равнодушие, с которым он прочитал такие слова, мерзлыми, цепкими когтями проскребло кровавые полосы по душе. Почувствовав мой взгляд, мужчина посмотрел на меня с отстранённым видом, какой имел при выполнении очередного задания.       – Что это за язык?       – Азербайджанский, – с готовностью ответил агент.       – Много ты знаешь языков?       Его взгляд едва уловимо смягчился, очевидно, неподдельный восторг и уважение в моих глазах не прошли незамеченными для Солдата. Эта информация не упоминалась в его личном деле, просто потому, что Солдата старались развивать в нужных ГИДРЕ направлениях, а значит, он постоянно совершенствуемая программа.       – Не знаю. Я просто читаю любой текст. Иногда не могу прочесть. Говорю тоже свободно, – тихо, но внятно отрапортовал мужчина. Взгляд вдруг снова стал потерянным, поражающим холодящей сознание пустотой.       М-да, ГИДРА явно обогнала всё человечество в пресловутой гонке вооружений. Многочисленные манипулятивные методы, применявшиеся её учеными на сознании Зимнего Солдата, сделали из него, помимо смертоносной марионетки, уникальный живой компьютер с практически неограниченным потенциалом. Но каждый раз при взгляде на него, с той самой минуты, когда я первый раз увидела его в лаборатории, у меня неумолимо сжималось сердце от давящих шипов жалости. Он ведь даже не осознавал всю степень собственной ценности и даже хуже того - ему было на это просто наплевать, хотя его многократно уверяли в этом попечители вроде Пирса. Он не думал о таком. В его арсенале понятия "думать" вообще не существовало до встречи со мной, но даже сейчас это давалось ему с большим трудом.       – Чует моя задница, что нам необходимо найти этот дом на фото. Не знаю, почему, но мне кажется, она тут завязана.       Солдат кивнул в ответ и внезапно насторожился, чуть повернув голову к окну.       – Что? – выдергивая флешку из гнезда, спросила я. Стальная ладонь нырнула под куртку, вынимая пистолет из кобуры, и я поняла, что дело плохо, хотя и ничего ещё пока не слышала. Быстро спрятав фотографию и флешку во внутренний карман, я вытащила свое оружие и следом за Джеймсом осторожно подошла к окну. Улица отсюда просматривалась плохо, но Солдат всегда полагался на свое чутьё, и именно поэтому я была уверена, что он не зря насторожился.       – Кажется, Щ.И.Т. зачесался? – переведя взгляд на мужчину, ухмыльнулась я. В подтверждение моих слов раздался топот на лестничной площадке. Дело дрянь, абсолютная дрянь.       – Надо выбираться отсюда и по возможности не оставить следов. И трупов, в идеале.       – Не получится, – тихо ответил Солдат. Бесшумно ступая, пошел к двери и аккуратно выглянул в коридор.       Кабинет учёного располагался на первом этаже, и у нас не было шансов добраться даже до лестницы, ведущей на второй, а в самом кабинете, где по стенам были утыканы шкафы с книгами без малейшего намёка на потайные ходы, прятаться было негде. Стоя посреди комнаты, я мучительно соображала, как выкрутиться. Светиться не хотелось совершенно, Солдат был в очках, которые сейчас и надвинул, а вот мне прикрываться нечем, даже обыкновенной маски нет, чтоб хоть за грабителя сойти. Проклиная всё и вся, я поняла, что нам снова придется убивать. Ещё больше удручало предвкушение гнева Пирса.       Задание провалить нельзя, но устранение агентов Щ.И.Т.а – мера вынужденная. Их руководство сразу смекнёт, что дело нечисто. Я мысленно прикинула объем предстоящей работы. Придется поиграть грязно, очерняя репутацию Омида, и сфабриковать доказательства о его шпионаже в пользу какого-нибудь государства. В его деле упоминалось, что учёного неоднократно пытались переманить русские - вот на них и придется сваливать очередную потасовку на скользком поприще шпионских и военных игр.       – Их девять. На площадке два бойца ударной группы, предполагаю, что есть ещё внизу, – уведомил меня Джеймс, осматриваясь и выбирая удобную позицию. Я занималась тем же, но проигрывала Солдату как в тренированности, так и в физической силе. Отчего-то мне казалось, что в сторону кабинета по коридору топают отнюдь не лабораторные крысы, привыкшие работать с бумажками и пробирками. Оценив вычурную лепнину потолка и высоту прилегающего к стене шкафа, я запихнула пистолет сзади за пояс и попросила:       – Подсади меня.       Проследив взглядом намеченный мной путь, Солдат кивнул и без особых усилий помог мне быстро и бесшумно взобраться на высокую махину книжного шкафа, откуда я, раскинувшись по бугристому от лепнины потолку звездочкой, пробралась и зависла над входом в комнату.       Солдат скрылся за письменным столом, бесшумно снимая пистолеты с предохранителей, тёмную макушку скрыл монитор компьютера. Голоса приближались. Логично было, что они начнут обыск именно с кабинета, но вряд ли зайдут сюда всей толпой.       – Мы с Хеммондом проверим второй этаж, Джек.       – О'кей, а мы пока поработаем в кабинете. Курт, осмотрись на первом этаже, может, будет что-то интересное.       В кабинет один за другим начали входить мужчины в чёрных костюмах. Насчитав шесть макушек, я посмотрела на Солдата, ожидая подтверждения. Дождавшись, когда коридор опустеет, а мужчины сориентируются и расслабятся, Джеймс кивнул мне, вскакивая со своего места. И я рухнула вниз, увлекая на пол последнего из вошедших агентов.       Пребольно стукнувшись коленом, пока его коллеги не пришли в себя, я сжала ладони на голове мужчины и молниеносно повернула ее на себя. Раздался жуткий хруст сломанных позвонков, и тело, безвольно обмякнув, рухнуло на пол под громкие, сухие хлопки разорвавших тишину выстрелов. Раздались вскрики. Не вскидывая головы, я откатилась от дверного проема вправо, так как в коридоре уже послышались быстрые шаги. Выхватив пистолет из-за пояса, я приподнялась, быстро осмотрелась и пальнула в тень, мелькнувшую у двери. Сзади хлопнул ещё один выстрел, и правое плечо обожгло лютой болью. Взвыв и едва не выпустив из ладони пистолет, я кувыркнулась вперед, к проему, вылетая в коридор, прямо под ноги неизвестной цели, а в кабинете прогремело еще несколько выстрелов.       На меня сверху рухнуло весьма массивное тело, сбитое мной с ног, и уже потом я поняла, что оно спасло мне жизнь, так как один из идиотов, звавшихся бойцами спецгруппы, сходу пальнул в выкатившуюся из кабинета тушку, то бишь в меня. Тело агента Щ.И.Т.а приняло на себя удар, вздрогнув от прошившего плоть свинца; я же успела пристрелить двух остальных агентов, маячивших в коридоре, прикрываясь и выглядывая из под тела мужчины. Чёрт, да он весил за центнер, наверное! Дышать было нечем, по щеке текло что-то теплое, противно щекоча кожу, пробиралось к волосам. Выбираться из-под тела я не рискнула: в холле два бойца элитной спецгруппы и мне надо поднять голову, чтоб увидеть их. К счастью, в проеме уже мелькнула затянутая в чёрное фигура Зимнего Солдата, и в голове не к месту пронеслась мысль об ангеле смерти во плоти.       Джеймс кивнул мне, и я, прилично напрягшись, резким движением перевернулась вместе с телом агента, поднимая его на себя. Моментально грохнули выстрелы, которые мужественно приняла на себя спина трупа. Одна из пуль таки прошла навылет, это я почувствовала сразу - резко заныл левый бок. Из кабинета выкатился Солдат, нескольких долей секунды замешательства бойцов ему хватило, чтоб поставить точку в этой потасовке. Отпустив лацканы пропитавшегося кровью пиджака мертвого агента, я судорожно выдохнула и попыталась с ходу проанализировать серьезность собственных повреждений, но Джеймс не дал мне возможности.       – Уходим, живо! – рявкнул он, бегом пускаясь к входной двери.       На лестнице этажами ниже мелькали тени поднимающихся бойцов. Они же, очевидно, находились и в поднимающемся лифте. Не сговариваясь, мы с Солдатом рванули вверх по широким ступеням, прижимаясь ближе к стенам и стараясь не топать. Поняв, что преступников в квартире нет, бойцы ломанутся по единственному пути, который можем выбрать мы с Джеймсом.       К счастью, дверь на крышу оказалась не заперта, что добавило нам несколько так необходимых секунд. Сзади, на лестничной площадке верхнего этажа уже распахнулись двери лифта.       В тот момент, когда мы прыгнули с края крыши, на неё ступили вооружённые до зубов бойцы. Пролетев несколько этажей, уверенно прижимаясь к телу Зимнего Солдата, державшего меня за талию живой рукой, я позволила себе на миг посмотреть вниз и в ужасе зажмурилась, крепче обхватывая мужчину. Раздался сухой щелчок выпущенного из пистолета крепежа и лёгкое жужжание разматываемой тонкой и прочной веревки. Мысленно наградив Джеймса медалью за его принципиальное желание в любой миссии напичкать свой костюм оружием на все случаи жизни, я ощутила, как мы притормаживаем. Рука вокруг талии сжалась крепче, стискивая до невозможности сделать вдох, я удивлённо покосилась на Солдата. Неужели боялся уронить меня? Взгляд переместился с напряженного лица на его стальную руку. Металлические пластины двигались, казалось бы, хаотично, сжимаясь и складываясь, смещаясь и распределяя нагрузку так, чтоб давление на бионическую руку не спровоцировало критических последствий и проблем механизма.       Приземления я толком не ощутила. Солдат опустился первым, удерживая меня на весу и, лишь отпустив веревку, поставил меня на тротуар. Живо оглядевшись, заметив нескольких свидетелей нашего с ним пикирования с крыши, с раскрытыми ртами наблюдавшими за приземлением, я живо натянула капюшон и бегом двинулась туда, где мы оставили машину. Искренне надеюсь, что моего лица никто не успел разглядеть, а записи камер видеонаблюдения, если таковые есть поблизости, будут стерты прежде, чем до них доберется Щ.И.Т.       Включив маячок, я еще по дороге начала набирать номер центра управления штаба группировки. Трубку сняли не сразу, а вот приказами, подкрепленными душевной и смачной нецензурной бранью, прониклись тут же. Сунув телефон в карман, я с облегчением заметила, что мы приближаемся к джипу. Мощный силуэт чёрного Шевроле Тахо сверкал лакированным покрытием в лучах закатывающегося за горизонт солнца. Лишь оказавшись в салоне, я позволила себе облегченно выдохнуть. Джеймс уверенно сорвался с места, лавируя в переплетении улиц к выезду из города.       – Нам надо где-нибудь остановиться, – сухо прохрипела я; язык во рту напоминал наждачную бумагу. Голова отчаянно кружилась от потери крови, рукав куртки отяжелел, пропитавшись вязкой влагой. Помимо этого, весьма мерзко саднила весомая рана в боку, а к глотке подкатывал тошнотворный комок. – Я отключусь скоро, кажется.       Солдат пару секунд смотрел в мою сторону, затем кивнул и сильнее вдавил в пол педаль газа. Слабость сковывала тело, голова была тяжелой и безумно хотелось спать. Не снимая куртки, я кое-как перетянула руку бинтом из вытащенной из-под сидения аптечки. Особо не поможет, но кровотечение, надеюсь, приостановится.       – Спасибо тебе, – едва слышно прошептала я Джеймсу. Он снял очки и посмотрел на меня – в глазах было удивление и ещё немного любопытства. Уже проваливаясь в блаженную темноту, я договорила: – Если бы не ты, я бы не выбралась оттуда. Спасибо, что поехал со мной... ***       К лицу прикоснулось что-то влажное и прохладное. Застонав от смутных ещё пока болевых ощущений, я поняла, что возвращаюсь в сознание. Тело отказывалось подчиняться, гудело и ныло, настоятельно требуя провалиться обратно в беспамятство. Чуть приоткрыв глаза, по которым моментально резануло ярким электрическим освещением, я оценила обстановку. Пелена передо мной медленно рассеивалась, и я обнаружила, что полулежу в ванне, простой, с отбитой в нескольких местах эмалью, не наполненной водой. Замечательно, Джеймс нашел укрытие.       Перед глазами снова мелькнул край чего-то белого с примесью бурых пятен.       – С башкой-то что? – вымученно простонала я.       – Ничего. Кровь не твоя, а того трупа, которым ты прикрылась.       Глубокий, с легкой хрипотцой баритон оказывал просто успокаивающее действие. Я снова закрыла глаза, прогоняя подкатившую к горлу тошноту, и без сомнений отдавалась умелым рукам. Что-что, а медицинские познания Солдата вызывали уважение. Его натаскивали по всем возможным и нужным ему программам, поэтому он мог спокойно оказать первую медицинскую помощь как себе, так и кому-то другому. Естественно, о других никогда и речи не было, но не суть.       – Пуля была в руке, попала в кость. Я уже вытащил её. Рану зашил. В боку – царапина, по касательной. Пластырем залепил. Ещё повреждения, кроме этих, чувствуешь?       Отчитался так отчитался. Нашим лабораторным долбоклюям бы такую краткость и объемность изложения материала.       Открыв глаза окончательно, я потрясла головой, скидывая оцепенение, и постаралась сесть. Правый край ванны был в кровавых подтеках, багровые дорожки пролегли ко дну, пропитав немного штанину. А, пофиг, брюки итак испорчены, из раны в боку тоже вылилось немало. Из одежды на мне и были только эти самые многострадальные штаны и бюстгальтер.       Зимний Солдат сидел на краю эмалированной посудины, в которой разлеглось мое пораненное тело, и напряженно смотрел на меня в ожидании ответа.       – Нет, вроде больше ничего не болит. Ты сам-то как, не ранен?       Он чуть покачал головой и закинул испорченное полотенце в мусорное ведро у раковины.       – Где это мы?       – В гостинице. До Тебриза отсюда пара часов езды. Отель не на дороге, я немного попетлял. Выйти на наш след у них не получится.       – Горячая вода в этой хибаре имеется?       Взгляд серо-стальных глаз выразительно прошелся по повязке на руке.       – Замотаю чем-нибудь, - предложила я свой вариант страховки раны. - А пластырь на бок потом свежий приклею.       – Тогда есть, – сухо соизволил ответить Джеймс, поднимаясь. – Схожу в аптеку, кое-что ещё нужно. Сумка там, - указал он в сторону кровати.       Проводив фигуру Солдата взглядом, я со вздохом выбралась из ванной, стараясь не делать резких движений – голова сильно кружилась, колени предательски дрожали. Всё тело мне так или иначе говорило, что вместо желанного душа мне полагается лечь в постельку. Но желание смыть с себя чужую кровь пересилило.       Обставлен номер был скромно и без претензий – кровать, правда, одна, двуспальная (на что я удивленно приподняла бровь), прикроватная тумбочка, стол и пара стульев, а в углу пылился на подставке допотопный ламповый телевизор, явно выходец из прошлого века.       Когда я выползла из ванной, на ходу одной рукой просушивая волосы полотенцем, Солдат сидел на постели, прислонившись лопатками к спинке кровати и пустыми глазами смотрел в противоположную стену.       – А номера с двумя кроватями не было? – устало поинтересовалась я, чувствуя, как дергает болью раненую руку.       Джеймс перевел на меня абсолютно равнодушный, едва ли не бессмысленный взгляд, отрицательно покачал головой и повернул голову к пакету на тумбочке.       – Там лекарства и вода.       – Жертвы? – осторожно поинтересовалась я ценой за такую "покупку". Снова отрицание. Слава Богу, ему никто не попался на пути.       Подцепив чистую одежду и полотенце, Зимний Солдат скрылся в ванной. Со вздохом проглотив пару таблеток, я устроилась на нерасправленной постели и принялась лениво щелкать по немногочисленным каналам. Рука потянулась к сотовому, часы, высветившиеся на дисплее, показывали половину второго ночи, значит, в Вашингтоне сейчас вечер. Набрав номер, я устало откинулась на подушку, прикрывая глаза.       – Скажи мне, что ты просто соскучилась, а не по работе? - от смеющегося низкого голоса на другом конце света, послышавшегося в трубке, губы сами растянулись в улыбку.       – Оригинальное приветствие, Брок, – тактично не ответив на вопрос, увильнула я в сторону. – Как дела?       – Ну, поскольку тебя ожидаемо интересует настучал ли по хребтинам нашим идиотам Пирс, то да, досталось всем, включая меня.       – Тебе-то за что конфетки перепали? – удивилась я.       – Ну, я командир отряда, и как ответственный за подготовку каждого члена команды, огреб от Александра по самое не балуй за то, что отправил на задание, цитирую: "имбецилов с интеллектом выпускника детского сада".       Горло сжали невидимые пальцы. В гневе Пирс страшен, а в изощренности наказаний служителям ГИДРЫ равных нет.       – С тобой всё в порядке?       – Детка, ты, никак, переживаешь за своего преданного поклонника? – казалось, я слышала его улыбку на другом конце провода.       – Представь себе, переживаю, – честно ответила я. И эта честность, очевидно, отбила у Брока желание шутить.       – Да, Пирс ограничился словесным выносом мозга. Ты там тоже готовься, я думаю, он тебе очень "ласковый" приём подготовит. Как сама-то? С миссией закончено, скоро вернётесь?       – Почти, ищу разработки по одному из проектов Омида в Иране. Может, послезавтра уже буду в Вашингтоне, не знаю.       – Вы в Иране? – удивлённо переспросил Рамлоу.       – Ага. Разве Пирс тебя не просветил?       – Не-а. Сказал только, что вы с Солдатом задержитесь на дополнительном задании... стоп, – неожиданно он замолчал на пару секунд и спросил: – агентов Щ.И.Т.а там вчера вы перебили?       – Откуда ты?..       – Только об этом и судачат. Руководителям подкинули доказательства переговоров Омида с российской стороной, там сейчас такой кипеж поднялся, что мама не горюй. Ты мне вот что скажи – ты сама-то в порядке?       – Да.       – Врёшь, – уверенно-жестко отрезал Брок.       – Ну, трупы не разговаривают, чтоб ты не нервничал.       – Райт! – раздраженно рявкнул Рамлоу.       – Да ничего страшного, царапины.       – Кендра, – зловеще-злобный тон, не предвещавший ничего хорошего тому, кому он предназначался и который неизменно вгонял в тоску и на унитазы его подручных, боявшихся взрывного, тяжёлого характера Брока почти что до одури.       – Правда, Брок, не злись. Царапина на боку и дырка в плече - пуля застряла в кости, но всё уже залечено и забинтовано. Немного тошнит от кровопотери, но к утру пройдет.       – Окей, верю, – в трубке послышался тяжелый вздох. – Приедешь - поговорим. Береги себя.       – Ладно. Спокойной ночи.       – У нас ещё до ночи далеко, – хмыкнул Брок. – Я ещё в спортзале прыгаю со своими засранцами.       – А тут глубокая ночь, так что я спать, – улыбнулась я.       – Я понял. Спокойной ночи, малыш, – ласково, до дрожи, приятной волной щемящей сердце нежности прокатившейся по телу, попрощался Рамлоу и отключился.       Закинув в рот ещё одну таблетку болеутоляющего, я свернулась калачиком под одеялом и почти мгновенно уснула.