The Last Person On Earth I Could Ever Marry

Когда Гарри спускался по лестнице на следующий день, причиной этому скорее был пустой желудок, чем Зейн, заставляющий его сделать это. Когда он вошел в столовую, в ней сразу же повисла неприятная тишина. Гарри неловко встал в дверном проеме. — Гарри! — бодро воскликнул мистер Пейн, нарушая молчание. — Я рад, что вы проснулись. Пожалуйста, садитесь. Вы хорошо спали? Гарри сел рядом с миссис Уинстон. — Да. — Осмелюсь сказать, что для того, кто так рано пошел спать, вы, вне всяких сомнений, спали допоздна, — высказалась мисс Пейн. — Должно быть, вы были исчерпаны. — Вы заблуждаетесь, — сказал Гарри, взяв кусок хлеба со стола. — Я проснулся довольно давно, но я составлял моему брату компанию. — Как он? — спросил мистер Пейн. — Лучше, — ответил Гарри. — Пожалуйста, знайте, он может оставаться здесь столько, сколько ему нужно. Гарри увидел краем глаза, как мисс Пейн закатывает глаза. — Мы знаем, и мы вам благодарны, — сказал Гарри. — Однако, я должен сказать, что мог бы оставаться в постели весь день, если это возможно. Ваши кровати необычайно удобные. Мистер Пейн усмехнулся. — Я рад это слышать. Гарри улыбнулся и откусил кусок хлеба. — Так значит, у вас нет планов? — спросил мистер Томлинсон. — На день? Если вы не собираетесь провести его в постели. Гарри положил хлеб обратно на свою тарелку. — Хм, нет? Хотя идея провести его в постели все еще была весьма заманчивой. Может быть, мистер Томлинсон захочет присоединиться. Подождите, нет. Гарри предпочел бы сжечь себя заживо. Честно. В любом случае, не то чтобы мистер Томлинсон захочет этого. И дело не в том, что Гарри хочет, чтобы он захотел этого или вроде того. — Тогда решено! — воскликнул мистер Пейн. Гарри повернулся, чтобы посмотреть на него, и он был более взволнованным, чем когда-либо прежде. И это должно о чем-то говорить. — Я обязан предложить вам присоединиться к нашей поездке! Гарри чуть не подавился своим хлебом. — Поездке? — Мы собираемся играть в гольф! — широко улыбнулся мистер Пейн. О, нет. Только не гольф. Гарри, скорее всего, попадет по чьей-нибудь голове мячиком, а затем его будут ненавидеть всю вечность. Нет, спасибо. — Я ничего о нем не знаю, — сказал Гарри, застенчиво посмеиваясь. — Я настаиваю! Конечно, настаиваете. — Но я не умею играть. — Мы вас научим. — Но… — Гарри выглянул из-за стола, в глаза, смотрящие на него с ожиданием и растерянностью. Он действительно не хотел ехать. — Но что, если я буду нужен Зейну? Мистер Пейн открыл рот, но ничего не сказал. Его лицо уже не так сияло. — Лиам послал слугу за лучшим врачом в Англии, — сказал мистер Томлинсон. — О нем позаботятся. Гарри бросил на него убийственный взгляд. Вы не могли просто промолчать, да? — Это обнадеживает. Мистер Томлинсон кивнул. — Так значит, вы присоединитесь к нам? — Хм, — Гарри потянулся за своей водой и сделал глоток. Я не могу, у меня болит горло. Я не могу, у меня аллергия на свежий воздух. Я не могу, я боюсь, что кого-нибудь убью. Он посмотрел на мистера Томлинсона, и его слова застряли в горле. — Да. — Замечательно! — воскликнул мистер Пейн. — Просто чудесно. Гарри медленно кивнул. — Вы когда-нибудь раньше играли в гольф? — спросила мисс Пейн. — Нет. Она улыбнулась. — Вы научитесь в мгновение ока. *** Гарри не научился в мгновение ока. Неважно сколько раз мистер Пейн показывал ему, как нужно все делать, держать клюшку и замахиваться ей, у него просто не получалось этого так, как ему хотелось. Дошло до того, что Гарри на самом деле искренне забеспокоился о чьем-нибудь убийстве. Но он был бойцом, поэтому он во что бы то ни стало решил попробовать еще раз. Он твердо встал на землю, ровно распределив вес между ногами, подготавливаясь. Он глубоко вздохнул носом, пытаясь успокоить свои нервы. Опустил плечи. Вытер потные руки о штаны, прежде чем взять клюшку. Он прикусил нижнюю губу. Посмотрел на мячик. Тот был не очень далеко. Он может это сделать. Просто нужно применить немного силы и ударить по нему. Так просто. Он медленно, медленно поднял клюшку, сосредоточился, медленно… — Вы неправильно делаете это. И собранность Гарри разбилась вдребезги. Мистер Томлинсон легко и грациозно подошел к нему. Как будто он насмехался над его отсутствием грации. Гарри не виноват в том, что он не имеет никакого контроля над своими конечностями. — Что. Мистер Томлинсон остановился перед ним. — Вы должны сильнее бить, иначе мячик не сдвинется с места. — Я знаю. Мистер Пейн говорил мне. Однако, у меня так и не было ни единого шанса ударить по нему, поскольку вы меня прервали, — Гарри с намеком посмотрел на него. — Я бы не отказался от извинений. Мистер Томлинсон проигнорировал последнюю часть. — Могу вам сказать, что вы слишком медленно готовитесь к удару. Попробуйте еще. Быстрее в этот раз. Гарри нахмурился, в то время как мистер Томлинсон отошел от него. Он контролирует ситуацию. Мистер Томлинсон не знает, о чем говорит. И Гарри попытался снова, быстрее, с большей силой на этот раз. Когда он ударил по мячу, ему казалось, что это был хороший удар около десятой секунды, до того, как он заметил, что мячик улетел совершенно не в том направлении и приземлился примерно в двадцати метрах от желаемой цели. Ну. Это немного неловко. И приводит в бешенство. Если бы его только не прервали в первый раз, все получилось бы гораздо лучше. Он обернулся, чтобы посмотреть на мистера Томлинсона взглядом, говорящим, это ваша вина. Надо надеяться, что его проницательный взгляд передал всю обиду, что он чувствовал. Мистер Томлинсон лишь равнодушно посмотрел на него. — Я тоже не лучший игрок в гольф, — сказал он, прежде чем повернулся и пошел к своей карете. Гарри закатил глаза. Я тоже не лучший игрок в гольф. Конечно, это не так. Как он мог забыть о кретинболе и гадминтоне? Гарри также уверен, что он любит плавать в своих собственных деньгах. — Ну, мне кажется, у вас получалось довольно-таки хорошо, — сказал мистер Пейн. Гарри смотрел вниз, на землю. — Спасибо. — Вы все еще можете попытаться улучшить свой навык, — сказала мисс Пейн. — На самом деле, я не думаю, что гольф — это действительно мое занятие, — сказал Гарри. — Я думаю, что вместо этого, проведу остаток дня, наблюдая за вами. Мне кажется, так будет лучше для всех нас. По крайней мере, так он не сможет случайно попасть кому-нибудь по голове мячиком. Но зная Гарри, он, наверное, в конце концов, ударит себя же клюшкой. — Вы сдаетесь? — спросила мисс Пейн. В ее голосе было какое-то радостное изумление. — Вы меня удивили, мистер Стайлс. Гарри вздохнул. — Ну, «сдаюсь» звучит немного драматично, вам так не кажется? Я думаю, что предпочту «понял, что размахивание металлической палкой так, чтобы круглый предмет, в конце концов, оказался в отверстии в траве, не то занятие, которое действительно меня забавляет». Скорее так. Мисс Пейн уставилась на него, потеряв дар речи. Ладно. — Конечно, — сказал мистер Пейн. — Вы можете делать все, что хотите. Кроме того, сегодня прекрасный день. Значит вы можете просто наслаждаться погодой. Гарри посмотрел на него и скромно улыбнулся. — Вы очень внимательны к другим, — сказал он, прежде чем развернулся и сел на большой камень. Он повернул свою голову направо и увидел, что мистер Томлинсон смотрит на него. Ну, ладно, да, он сдался. Неважно. Не нужно сыпать соль ему на раны. Кроме того, мистер Пейн был прав. Сегодня прекрасный день. Гарри пришлось прищурить глаза, просто чтобы он мог что-то увидеть. Таким образом, он может просто сидеть здесь один на камне, наслаждаясь погодой, в то время как они развлекаются сами по себе, веселятся и с пользой тратят свое время, и… Гарри будет сидеть здесь на своем камне, получая удовольствие от погоды, и думать о смысле жизни. И пытаться не слишком горевать из-за своего согласия поехать с ними. Здорово. Как бы то ни было. Когда они, наконец-то, закончили играть, солнце спряталось за облаками, и Гарри немного проголодался. — Давайте отправимся домой и поедим, — предложил мистер Пейн. И Гарри решил, что это лучшая идея из всех, что он слышал за весь день. *** Остальные дни прошли примерно так же. Они завтракали, Гарри не присоединялся ни к одному их занятию в другие дни. И вечер все проводили в гостиной, Гарри читал («читал», но все-таки, иногда, он на самом деле читал), а остальные играли в карты. — Что вы читаете? — одним вечером спросил мистер Томлинсон. Гарри посмотрел на название книги. — Приключение Аниты в горах. — Вам нравится? — Да, она занимательна, — сказал Гарри и опустил глаза на страницы. От горных овец начали появляться проблемы. Как интересно. — Я мог бы ее почитать. — Может и могли бы, — сказал Гарри и продолжил читать. — Откуда мне знать? — Ну, меня хватило только на половину, — сказала мисс Пейн. — Я просто не понимаю, почему кто-то хочет жить в горах в обществе одних животных. Это бессмыслица. — Ну, — сказал Гарри, не сводя глаз с книги. — Нет никаких сомнений, что некоторые компании лучше других. Лично он предпочел бы стадо овец той компании, в которой он находится прямо сейчас. — Вот и я так считаю, — сказала мисс Пейн. — Нет ничего более приятного, чем находиться в обществе образованных людей. — Совершенно верно, — Гарри прокашлялся. — Вы же не хотели бы оказаться в… — он поднял голову и многозначительно посмотрел на мистера Томлинсона. — Сборище дикарей. Если мистер Томлинсон и вспомнил свои слова, он никак этого не проявил. А может, ему было просто все равно. — Конечно, нет. В этом я должен согласиться с мисс Пейн. Гарри закатил глаза, в то время как мисс Пейн возгордилась от пристального внимания к своей персоне. — Именно, — сказала она. — Кроме того, мне всегда не хватает времени дочитать эту книгу, я постоянно занята. Сказала она во время игры в карты. Гарри вздохнул. — Это, конечно, — сказала она и повернулась лицом к Гарри. — Не означает, что у вас также нет важных дел. Гарри сжал губы. Конечно же, нет. — Нет, с чего бы я так подумал? — Я рада, что наши мнения сходятся. — Я уверена, у вас есть множество хлопот по хозяйству, которые вы обязаны выполнять. Быть может, у вас даже есть ферма. — Вообще-то нет. — Разве это не ваш отец, — сказал мистер Томлинсон, — Говорил, что хочет завести слона в своем саду? Все гости за столом начали смеяться. У Гарри покраснели щеки. Он посмотрел на мистера Томлинсона убийственным взглядом. Единственный, кто не смеялся. Наверное, он смеется про себя. И, хорошо. Спасибо, что завели об этом разговор. — У моего отца много недостатков, — сказал Гарри. — Но отсутствие воображения не является одним из них. — Определенно, нет, — сказал мистер Пейн, все еще улыбаясь. — Мне кажется, что это замечательная мысль! Мисс Пейн с досадой вздохнула и строго посмотрела на него. — Но ты думаешь, что все на свете замечательное! Мистер Пейн стал непривычно тихим. Уголки его рта опустились вниз. — Да, но. Без продолжения. Просто «но». Гарри нахмурился при внезапном отсутствии чувства юмора. Это не было на него похоже. — Пожалуй, сейчас я тоже соглашусь с мисс Пейн, — сказал мистер Томлинсон, и Гарри вздохнул. Они просто во всем соглашаются друг с другом. Как мило. — А еще ты слишком часто приходишь в дикий восторг. Мистер Пейн молчал, по-прежнему выглядя расстроенным, И Гарри должен кое-что сказать. Это несправедливо. Ник приходил в восторг от учебы. Не так уж и плохо чему-то восторгаться. — Так быть восторженным, на самом деле, худшее, что может сделать человек? Мистер Томлинсон повернулся, чтобы посмотреть на него. — Я никогда этого не говорил. — Тогда что вы хотите сказать? — потребовал Гарри. — Я хочу сказать, что, иногда, нужно тщательно и рассудительно все обдумать, и не стоит ничем увлекаться слишком поспешно из-за спонтанной мысли. Гарри фыркнул. Сказал знаток. — Ну, хорошо. Я потрачу десять минут в размышлениях, стоит мне или нет продолжать читать эту книгу, так как я не должен ничем увлекаться слишком поспешно, потому что я в восторге от нее. Это может ввести меня в заблуждение, — Гарри положил книгу рядом с собой и скрестил руки на груди. — Давайте все забудем о восторге, и вместо этого будем несчастными. Давайте больше никогда ничем не наслаждаться. Замечательно. В комнате повисла мертвая тишина. Единственным звуком, который слышал Гарри, было его собственное учащенное дыхание. Как только оно пришло в норму, он начал задаваться вопросом, не зашел ли он слишком далеко. Может, его отец был прав, когда сказал ему не отпугнуть мистера Пейна. Есть способы пострашнее, чем положенный в чью-то обувь паук. Тишина была нарушена смехом мисс Пейн. Он казался пустым и неискренним. — О, Боже. Мистер Стайлс прочитал так много книг, что начал все толковать и в настоящей жизни. Гарри положил руку на колено и повернулся к ней лицом. — Вы ошибаетесь. Я вообще не читаю. Как вы сами сказали, я слишком занят хлопотами по хозяйству, например, ухаживаю за нашей несуществующей фермой. Мисс Пейн моргнула. — Хм. — И как вы уже сказали, нет ничего лучше общества образованных людей, но боюсь, что я устал и поэтому, я пойду спать, — Гарри поднялся со своего места. — Желаю вам всем хорошего вечера, увидимся утром. Никто ничего не сказал, когда он выходил из комнаты. *** Когда Зейн, наконец-то, объявил, что чувствует себя достаточно хорошо, для того чтобы вернуться домой, в голове Гарри начали взрываться фейерверки. В день своего отъезда, они вместе спускались по лестнице, а мистер Пейн шел рядом с ними. — Мне очень жаль за причиненные неудобства. Надеюсь, я не причинил много хлопот, — сказал Зейн. — О, совсем нет, — сказал мистер Пейн. — Мы всегда рады вам здесь, когда вы больны, — Затем он, казалось, одумался. — Нет, я имею в виду, мы всегда рады вам здесь. Вам не обязательно быть больным. Но разумеется, вы можете приходить сюда, когда больны тоже. Но, естественно, лучше, если вы будете здоровым. Я имею в виду, для вашего благополучия. В любом случае, мы всегда вам рады. Так… насколько Гарри мог судить, мистер Пейн ненавидел Зейна и больше никогда не хотел видеть его в своем доме или вообще где бы то ни было еще раз. Хорошо, что он сказал это так ясно. Когда они вышли из дома, воздух был прохладным и дул вольный, легкий ветерок. Гарри хотелось прыгать и кувыркаться, радуясь своей новой свободе. Он давно не был так взволнован. Мисс Пейн и мистер Томлинсон уже стояли на улице, тихо разговаривая друг с другом. Когда они заметили, что уже не одни, они остановились. Гарри хотелось подойти к ним и заверить их, что они определенно могут продолжить их дискуссию о том, какой чай был самым приятным, или какого цвета должен быть их новый ковер. Или цветочная композиция на их будущей свадьбе. Не будем мешать. Гарри и Зейн подошли к своей карете. Когда они встали перед ней, мистер Пейн взял Зейна за руку и помог ему забраться по ступенькам. А затем они остановились поболтать. Все, как всегда. — Я так благодарен… — Нет, вы всегда… — Пожалуйста, знайте, что… — Нет, это вы должны знать… Отвратительно. Гарри решил поступить иначе и обошел карету. Он уже собирался встать на ступеньку, как вдруг… — Пожалуйста. Позвольте мне. Мистер Томлинсон стоял перед ним, протягивая ему руку. Гарри призадумался. В некотором смысле, было немного смешно, потому что мистер Томлинсон действительно был ходячим противоречием. Противоречием в самом странном, вопрошающем смысле, которое Гарри никак не мог понять. Потому что во многом он был несговорчивым и грубым, как железная стена, которую невозможно пробить. Через которую невозможно что-то видеть, с которой нельзя поспорить, которую нельзя даже попытаться понять, прикосновение к которой должно быть отталкивающим и холодным как лед. Но в то же время, когда Гарри взял его за руку, маленькую и изящную, она была похожа на шелк; мягкая и успокаивающая одновременно. Мистер Томлинсон сжал его пальцы, почти незаметно, так что Гарри был не уверен, не показалось ли это ему. В любом случае, Гарри и представить себе не мог, что его пальцы будут хоть чуть-чуть теплыми. Он залез в карету и отпустил его руку. Гарри посмотрел вниз, они переглянулись, но ни один ничего не сказал. Гарри ждал, что он что-то скажет, но тот просто смотрел на него, его выражение лица было непривычно мягким, словно он только что проснулся и не понимал, кто он такой и где находится. В его глазах был вопрос, и Гарри хотелось спросить: «Что?», но у него не выходило. Казалось, что это продолжалось целую вечность. Когда мистер Томлинсон, наконец, отвернулся, Гарри взглядом последовал за его удаляющейся спиной. Он отошел всего на несколько метров, когда он резко затряс своей правой рукой, как будто он за что-то держался, и ему было необходимо, чтобы это исчезло. Гарри нахмурился. Но мистер Томлинсон, наверное, чувствовал такое же облегчение от того, что Гарри уходит, как и сам Гарри от своего отъезда. Единственное логическое объяснение. Гарри отвернулся. Когда карета двинулась, Гарри выдохнул, ему казалось, что он сдерживал дыхание целую вечность. — Я так рад, что мы возвращаемся домой, — сказал Зейн. — Я надеюсь, наша семья не разрушила дом в наше отсутствие. Гарри тихо рассмеялся. — Я бы не стал себя обнадеживать. — Я тоже, — ответил Зейн, ухмыляясь. Улыбаясь, Гарри выглянул в окно и стал наблюдать за пролетающим пейзажем. Разрушен дом или нет, он с нетерпением хотел туда вернуться. К знакомому запаху засохшего дуба, кроватям, которые, возможно, были чересчур маленькими, и людям, которые не смотрят на тебя с ожиданиями, которые ты никогда не сможешь удовлетворить. Гарри чувствовал себя так, словно он ходил по раскаленным углям последние несколько дней, без всякой возможности расслабиться и правильно дышать. Постоянно на краю, ожидая от кого-либо или чего-либо нападок. Гарри прогнал это чувство прочь. Ему нужно, чтобы оно исчезло.