Ordinary story

Он понимает, что не дотягивает. Ни до кого из них. Что не хватает чего-то. Шарма, харизмы, таланта. Что, возможно, следовало оставаться на уровне сериалов и второстепенных ролей, где было тепло и комфортно. Где по сравнению со многими и многими он был крут. Маки говорит: “Ты слишком строг к себе, мужик”, но Себастьян знает: это не так. Он отчаянно хочет, чтобы небожители приняли его к себе. И не менее отчаянно не хочет, чтоб это было сделано из жалости. Впрочем, о какой жалости может идти речь? Жалость способна испытывать человеческая особь. А эти… Они не люди. Они мнят себя сверхсуществами. Возможно, таковыми и являются. И куда до них ему, обычному парню, который хороший - тут его не переубедить, потому что знает себе цену - актер, но, к сожалению, всего лишь человек. В котором чего-то не хватает. Но самый главный вопрос на сегодня: почему они, которые знают, что он собственно из себя представляет, почему зовут к себе? В честь выхода фильма? Это еще не повод. Эванса с головой должно было хватить. ...Тем более, что там будет Эванс. Который косится на него, как на этакую странную, но не опасную обезьянку. Себастьян сидит и задумчиво крутит в руках телефон с смс-кой от Роберта. Обезьянки им там, что ли, не хватает для полного счастья? Роберта лично он знает очень вскользь, но даже этого знакомства достаточно, чтоб понимать - Роберт ничуть не лучше Эванса. Скорее, наоборот. Если для Эванса он обезьянка, для Дауни, скорее, насекомое. Совершенно не представляющее интереса. Он так и заявил Маки по телефону пару минут назад, на что тот, невозмутимый, как танк, привычно отмахнулся: - Брось сгущать краски, мужик. Тебя позвали - иди! - Это как в террариум со змеями, - поделился ощущениями Себ, передернув плечами. - Не съедят они там тебя, - фыркнул Маки. И с издевкой добавил. - Или боишься, что изнасилуют? - Честно? Не знаю. Не. Знаю. И Маки рассмеялся. Как над сумасшедшим. А вот Себастьяну было не до смеха. - Тебе хорошо смеяться, тебя не пригласили, - буркнул он. - Не думаешь, что это тоже может быть обидно? - хмыкнул Энтони. - Это не обидно, это - свобода, - попытался убедить друга Себ. На самом деле так ведь оно и есть. Потому что ему уже на шею набросили хомут. Не придешь - обидятся. А ему еще с ними работать. Придешь - будешь то ли обезьянкой, то ли насекомым, то ли еще черт знает чем. Мальчиком для развлечений. “Хорош уже!” - строго обращается Себастьян мысленно к вновь смеющемуся, уже в его голове, Энтони. Бросает телефон на кровать и решительно подходит к зеркалу. Он даже не представляет, какую ему выбирать одежду. Останавливается на узких джинсах и кожаной куртке. Рубашку, примерив, решительно срывает. Расстегнутые сверху пуговицы кажутся ему небезопасными. Натягивает футболку под самое горло. А сверху еще и легкий шарф повязывает. Надеясь, что это будет выглядеть как довольно четкое послание: “Доступ закрыт”. Жалеет, что нельзя еще и маску надеть. Честно. Ему нравилось в маске. Благодаря ей возникало ощущение защищенности, которого особенно остро не хватало в последнее время. Перед выходом делает еще одно усилие над собой и набирает Эванса. Элементарная вежливость. Правда, Эванс смутно понимает, что оно такое, эта вежливость, и может решить, что Себ элементарно подлизывается. Возможно, так оно и есть. Крис звучит, как всегда: развязно, самоуверенно и немного удивленно. Удивлен, что Себастьян к нему обращается. К его величеству. Его капитанству. Очень по-американски тянет: - Стэн? Чего тебе? - Привет, - главное - не спешить, не тараторить, - я тоже приглашен к Роберту… Он слишком не спешит, и Эванс успевает вставить изумленно-насмешливое: - Правда? Так чего ж ты ждешь! Беги выбирать платье, принцесса! Хватай пони и… - Если хочешь, могу ехать через тебя, - мрачно продолжает Себастьян, улучив момент, когда Крис делает паузу, что набрать воздуха и продолжить. - Приедем вместе. - Ух ты! - деланно восторгается Эванс. - И у нас будет прямо как настоящее свидание?! Себастьян пытается говорить ровно, спокойно. Он уже давно не злится. Разве что на себя. Ну, зачем трогать человека, если он уже не раз давал понять - в общении не заинтересован. - Это было бы хорошим пиар-ходом… - Это - закрытая вечеринка, - неожиданно жестко перебивает Крис. - Какой нахер пиар, Себастьян? Он говорит “Себастьян” так, что хочется немедленно сменить имя. И в то же время опять-таки - очень по-американски. Тянет букву “а”. И даже будто жвачку жует. Истинное лицо Капитана Америки. Ответить Себ не успевает - истинное лицо обрывает связь. Себастьян вызывает такси. Выходит на улицу и ждет. Потому что ждать в квартире невыносимо душно. И еще там есть отражение в зеркале. С которым сегодня у него особенно натянутые отношения. Он не видит человека с камерой, но чувствует, что его откуда-то фотографируют. Такие вещи начинаешь чувствовать со временем. Знать. Снова жалеет, что без маски. Бессмысленно смотрит перед собой - не хочется, чтоб лицо что-либо выражало сейчас. И думает о том, отличается ли это ощущение от того, когда на тебя смотрят через прицел. “Может, это не камера? - мелькает мысль. - Может, какой-то сумасшедший фанат решил меня убить?”. Себастьян все же улыбается, думая о том, что внезапная смерть была бы вполне кстати - придала бы весу его фигуре. Представляет, какую прочувствованную речь толкнул бы над гробом вновь вжившийся в образ Эванс, и улыбается еще шире… Но сумасшедший фанат не успевает выстрелить - в нескольких шагах останавливается такси, и Себастьян ныряет в него. Водитель коротко косится в зеркало заднего вида. Себастьян называет адрес. Водитель кивает. И косится снова. Как будто где-то видел его, но никак не может вспомнить, где.