Перипетии взаимности

      Я отхожу от тебя, мирно заснувшего на моём диване. Выключаю свет и отправляюсь в спальню. Стою спиной к прикрытой двери, смотрю в темноту. Ни одна мысль не решается посетить мою голову, пока наконец не проносится: «это что, действительно сейчас произошло?».       Зачем, зачем я это сделал? А ты? Ввалился ко мне в таком виде, как провокатор, так ещё потом и не оттолкнул, не дал затрещину, не выматерил. Неуверенно, но ответил. Боже, боже. Поздно взывать к высшим силам. Сам виноват.       Мечусь по комнате, сбиваю с постели подушку, кидаюсь на неё, впиваюсь зубами. Рычу, чтобы не закричать во весь голос. Дурак! Сажусь на край кровати, опустошённый. Меня осеняет: я только что самым непотребным образом воспользовался положением лучшего друга, чтобы утолить свои подкорковые похотливые думы.       С похмелья ему всё забудется, ведь так? И всё будет, как было раньше. Коллеги, друзья. В-с-ё. Нет, не надо обманывать себя. Уж с тобой-то явно не будет всё в порядке, тем более теперь. Кто бы мог подумать? Что сказать Наде? Не начала ли она подозревать? Господи, что сказать Андрею? Валюсь на кровать, прикрывая лицо подушкой. Стыдно, хоть провалиться, да не под пол. Куда-нибудь в закрома планеты. Щеками и губами (всё ещё со жгучестью коньяка на них), кажется, сейчас прожгу подушку.       Завтра придётся видеть тебя. Но уже зная, что у тебя мягкие… Тихо, стоп! Не думай, не думай. Там в гостиной у тебя просто сорокатрёхлетний мужик, которого ты уважаешь. Который, если ничего не вспомнит, продолжит уважать тебя.       Может, не всё так страшно? Точно ненормально, что такое происходит с сознанием и сердцем. Но живут же люди и скрывают. И ты будешь. Молчи и больше не подходи к нему ближе, чем на метр. Никогда больше не смей даже помышлять о нём в каком-то другом ключе, кроме товарищеского.       Легко сказать. Как же хочется ещё раз... Во имя всего святого, мозг, заткнись.       Переворачиваюсь на живот, не открывая лица. Задыхаюсь в подушке, но терплю. Это теперь придётся делать часто. Истинно, любовь — болезнь. Не так давно я захворал, а уже на грани помешательства.       Я сползаю на пол на колени, касаясь пальцами крестика на шее. За что?       Жил я без этой глупой страсти, без смятения, которое приносит одно твоё появление. Без ловли твоих взглядов, любования на улыбки. Без беспочвенной тревоги за тебя, случайных мыслей, желания вдруг притронуться к твоей щеке, да такого, что скручивается что-то в груди. Без заключения в клетке собственных порывов без возможности осуществления даже самого невинного из них. Без смутных, но мучительно настойчивых появлений твоего образа в сновидениях. Жил ведь, а теперь, лиши меня кто этого, сразу же погиб бы. Хотя я и сейчас погибаю.       За что ты явился мне в новом свете? А главное, с чего вдруг, чтоб тебя?       …       Надеюсь, хотя бы ты этой ночью покойно спишь, грезя неважно о чём.       Урывками. Коротко, мозаикой. Подоконник, рассвет, сигарета в руках. Ты в постели. Вижу твой затылок. Поворачиваешься, раскрывая глаза. Уже рядом, разнеженный одеялом. Просишь не курить. Торгуешься. Поцелуй за затяжку. Выкидываю в форточку всю пачку. Не глупи. Откажусь от всего, только целуй. Лёгкие пальцы — на плечи. Губы к губам. Жар по телу. Ах, если бы ещё взаправду. Пьяный бред, но какой приятный. Подсаживаешься. Не обращаешь внимания, что нереален. Просто рядом, прикасаясь кожей. Не слышу голоса. Какой, какой же у тебя голос? Знаю, что он приятен. Ты этим голосом мне сказал, что любишь.       Сон меняется. Вот ты с гитарой на сцене. Вижу из-за кулис. Спой мне что-нибудь. На этот раз то, что хочешь сам.       А вот обнимаешь, поздравляя с чем-то. Не дари ничего, просто сцепи руки за спиной. Держи.       А вот удивлённо встречаешь меня. Куда-то плывёшь... Нет, плыву я. Что было, чего не было? Откуда я знаю, какие на вкус твои губы?..