***
Люси не могла понять, как докатилась до такого… Приличных слов не подбиралось совсем. Она сидела в столовой, перед ней лежал поднос, заваленный ее любимыми сладостями, рядом без умолку трещал Драгнил, и их окружала его компания. Центральный стол был обстрелян чужими взглядами, и нет, ей не было некомфортно. В голове совершенно не укладывалось, как произошло так, что весь мир перевернулся в один миг. Она и не предполагала, что стоит взяться за чужую, Драгнила, руку, и вся ранее построенная картина мира полетит в тартарары. Никакого презрения, неприятия, неловкости, только любопытство и интерес. Сидящие в данный момент Гажил и Лисанна не пытались втянуть ее в общий разговор, но смотрели как на свою. И Люси не могла этого понять. Она никогда не могла довериться новым людям сразу и полностью. Долго присматривалась, принюхивалась, приноровлялась, проверяла границы и просто всегда была осторожна. Для нее впустить человека в свою жизнь значило очень многое. А они просто взяли и сразу оказались на ее стороне. Это обескураживало. И сейчас Хартфилия благодарила всех своих учителей, что научили держать лицо, какие бы эмоции не обуревали внутри. Она механически жевала шоколадный батончик, следила из-под опущенных век за всем и еле сдерживалась, чтобы не начать отбивать пяткой, как заяц, бешеный ритм. К столику величественно подплыла Эльза и опустила поднос с чаем и тортом. А потом посмотрела на Люси и тоже приняла. И если сначала блондинка думала, что хуже уже не будет, то теперь поняла, что у нее слишком бедная фантазия. Беззаботный разговор возобновился. Привычный мир катился в бездну, махая белым платочком. — Мы должны это отметить, — ворвался в раздумья Люси звонкий голос сестры Миры. Лисанна смотрела на нее упрямым предостерегающим взглядом. — Отказ я не приму, — она ярко улыбнулась и, потянувшись через весь стол, схватила Люси за руку. — Будет весело. — Конечно Люси согласна, — Драгнил нагло положил руку на плечо девушки и притянул себе. — Папочка же не будет ругать тебя? — прошептал он ей на ухо. — Хочешь познакомится с ним поближе? И стоило этому вопросу сорваться с губ как все встало на свои места. Люси Хартфилия не изменяет себе и своим принципам. Но она умеет подстраиваться под обстоятельства и созидать их так, чтобы они всегда несли ей выгоду. Она остается собой — саркастичной, наглой, себе на уме, шальной блондинкой — даже если в ее внутренний круг нагло врываются другие. И эти люди, если правда хотят быть рядом, примут ее такой, как есть. Ну, а если нет, то она всегда успеет уйти, сжигая за собой мосты. И заодно людей, предавших ее. — Предлагаешь, находясь в трезвом уме и твердой памяти, выпить и все забыть? — не давая ответить на предыдущий вопрос обескураженному Нацу, в привычной манере сказала Люси и ближе придвинулась к парню. Спиной она ощущала чей-то прожигающий взгляд. — Забывать не обязательно, а вот отпраздновать — да, — утвердительно закивала головой Лис. Радостное выражение приклеилось к лицу, а в сердце бушевала буря. — Кстати, никто не видел Грея и Локи? Они в последнее время постоянно где-то пропадают, — включилась в беседу Эльза. — Они тоже обязаны пойти. — Последний раз я видел Грея неделю назад, — задумчиво протянул Нацу. — Локи улетел за границу на съемки, — отозвался Гажил. — А почему я не в курсе? — в голосе Драгнила сквозила напускная обида. — Ты был слишком занят, — двусмысленно хмыкнул Гажил и бросил взгляд на привалившуюся к груди парня блондинку. В глазах ее горел красноречивый озорной огонек, обещающий привнести в их жизнь массу веселья. Люси поерзала, удобней устраиваясь на Нацу, и прислушалась к себе. Она совершенно точно чувствовала на коже взгляд Казановы, но никак не могла понять, почему тот не выйдет к ним. В голове один на другой накладывались планы, как его спровоцировать. Теперь, когда она оказалась ближе, их соперничество перейдет на новый уровень. Но чтобы такого сделать, чтобы получить выгоду со всех сторон? Из заднего кармана легко выскользнул телефон и лег в руку. Тонкие пальцы быстро прошлись по экрану, набирая знакомую комбинацию. Пару секунд — и форум академии предстал во всей своей красе. Тотализатор пестрел кучей заголовков и большинство из них содержало именно ее имя. Люси мысленно присвистнула — у нее определенно проблемы с фантазией. Их одноклассник Макс хорошо постарался, выдавливая из сегодняшнего события все соки. Хартфилия легонько ткнула локтем Нацу и указала головой на телефон в руках. Парень ниже наклонился, чуть ли не утыкаясь подбородком ей в грудь, и вчитался в написанное. — Разврат? Так сразу? — нисколько не удивленно протянул он. — Почему-то никто не допускает возможности, что это может произойти. Мы сможем поднять огромную кучу денег. И это мы, сказанное ею, приятно царапнуло внутренности и прошлось теплом от макушки до пяток. — Тогда чего же мы ждем? — Нацу провокационно улыбнулся и подмигнул. И в этот момент Люси озарило. Чтобы она не предложила, он согласится, поддержит, встанет на ее сторону, закроет спиной. Он не остановит, не скажет, что это неправильно и так нельзя, а посмотрит в ту же сторону и спросит лишь, когда они могут начинать. Этот невозможный, нереальный парень светился изнутри тем мягким уверенным светом, около которого хотелось остановиться и замереть, согреваясь в лучах, которые никогда не опалят. До одури настоящий и прямой. Люси мотнула головой, прогоняя непрошеные ассоциации, и встала. Перерыв уже подходил к концу, поэтому большая часть студентов растекалась по кабинетам, некоторые оставались поболтать в коридоре. Эльза поднялась вслед за ними, собираясь отправится в свой класс — как оказалось Люси не видела ее не потому, что президент была слишком занята, а потому, что та училась в параллели. Гажил и Лисанна тоже поторопились, на ходу обсуждая предстоящую вечеринку. Ничто не предвещало беды. Их разношерстная компания покинула столовую и вышла в коридор. Ощущение присутствия Казановы никуда не пропало, а лишь усилилось. Его раздражение и ярость кололи спину холодными лезвиями и лишь подзадоривали. Азартность предвкушающе завозилась где-то под сердцем, отзываясь покалыванием на кончиках пальцев. Наружу рвался еле сдерживаемый дружелюбный оскал, предвещающий очередной инцидент. Общественность, навострив уши как гончие, обернулась в ожидании, словно у них срабатывал триггер на пикантные моменты. И Люси поняла — сейчас. Она спокойно обернулась к Нацу, что увлекся спором с Гажилом, и подмигнула. Шоу должно продолжаться. Люси резко схватила не сопротивляющегося парня за лацканы рубашки и притянула к себе, впиваясь в его губы бесстыдным поцелуем. Они целовались крепко, сбивающе с ног, с дыханием застрявшем в глотке, задыхаясь от напора и жажды. Чужие руки вызывающе легкомысленно легли на ягодицы девушки и притянули ее ближе, заставляя подняться на носочки и упираться в грудь. Люси несильно потянула его за пряди, не желая сдавать позиции, и прильнула ближе, заставляя отступить на шаг. В его глазах она видела себя — раскрасневшуюся, возбужденную, раскрепощенную. С таким же озорством и хулиганским безрассудством во взгляде. Публика ахнула, защелкали затворы камер, поднялся возбужденный гомон. Эльза подбирала свою челюсть с пола, Лисанна пыталась сдержать подкатывающие к глазам слезы, а Гажил, что слышал весь разговор, торжествующе скалился. В другом конце коридора еле сдерживал себя Грей.***
Одноклассники искоса следили за всем происходящим на последних партах. — Ух, это было горячо. Мне понравилось. Обязательно надо будет повторить, — вальяжно протянул Нацу, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. — И все это ради тотализатора? Устроили тут шоу. Пожалели бы Эльзу, — с облегчением в голосе шепотом возмущалась Лисанна. Сердце ее до сих пор испуганно билось и не желало успокаиваться. В первый момент ей хотелось сбежать и спрятаться от всего мира, забыть, стереть из памяти увиденное и никогда больше не встречаться с ними, такими беззаботными и легкомысленными. Когда она увидела, как они, стоя друг к другу непозволительно близко и обнимаясь, рассмеялись и попросили Макса отдать их выигрыш, она не поверила. Просто так, ради глупой игры, позволить кому-то поцеловать себя. У Лисанны не укладывалось это в голове. Казалось, что от мятежных мыслей она сейчас лопнет и оставит свою хозяйку. А Люси, которую она осмелилась спросить об этом, пока Нацу не видел, беспечно сказала: — Это просто прикосновение. Лис не понимала такого отношения, но принимала. И была рада. Надежда — это глупое чувство — никак не вытравливалось из души, а давало новые побеги, заставляло ждать и верить, бросать рассеянные взгляды и ловить каждый жест. — Деньги никогда не бывают лишними, — Люси проворно пересчитывала банкноты и делила выигрыш. В голове со скоростью урагана проводились неутешительные подсчеты. — Хочешь сказать, что твое сердечко не затрепетало? Я так плох? — искушающе прошептал Нацу прямо в ушко Люси и мазнул носом по волосам. Хартфилия, не отрываясь от дела, утвердительно закивала. — Ты разбиваешь мне сердце, — парень прижал руку к груди и закатил глаза. А потом выдал: — После всего случившегося ты обязана взять ответственность. Гажил подавился смехом и улегся на парту. Лисанна в удивлении широко раскрыла глаза и прикрыла рот ладошкой. Она никогда не видела Нацу таким игривым и легкомысленным. — У меня на тебя и без этого прекрасные, пусть и неприличные планы. — Звучит многообещающе. Эта неугомонная парочка обменялась нечитаемыми взглядами и растянула губы в предвкушающей безумной улыбке. — Как бы дитя не тешилось, лишь бы предохранялось, — напел Редфокс. — Гажил! — смущенно пискнула Лисанна. Нацу и Люси одновременно подняли руку и хлопнули ими о ладонь брюнета. Хартфилии было странно и хорошо. Где-то внутри клубком свернулся пушистый комок неведомого чувства и рос, рос, рос. Ей было весело и легко. Она радовалась, как дитя, успешно провернутой афере и наслаждалась диковинным ощущением единения. Пусть с осторожностью, но она ступала по этому тонкому льду под названием доверие и шаг за шагом приближалась к чему-то неопознанному и неизведанному. Протяни руку, и оно окажется на ладони, но решимости не хватало. Пока. Это ведь самый экстремальный вид спорта — доверять людям. Прямо как русская рулетка. Только если в этой азартной игре можно надеяться на милосердное избавление от всего, то у предательства гуманность отсутствовала. И шагай потом по битому стеклу из надежд, стремлений и общих воспоминаний. Ведь чем больше впускаешь людей в свою жизнь, тем больше могут уйти. Поэтому Люси не торопилась и с осторожностью взвешивала и оценивала каждый жест, каждое слово. Даже этот поцелуй был проверкой. Ведь прикосновения — самый мощный инструмент в общении. Готовность открыться, довериться, стать ведомым. И Нацу позволил ей это сделать. Он с головой окунулся в эту затею, не задумываясь ни о чем. Так бескорыстно и искренне. Парень тронул Люси за плечо, привлекая внимание. — Тебя подбросить до дома? — Я доберусь сама и постараюсь никого не напугать. — Тогда, по старой доброй традиции, я заеду за тобой. — Да, такой наглости я еще не видела. С удовольствием посмотрю еще, — лукаво протянула Люси, смотря на довольного собой Драгнила.***
Нацу провожал взглядом скрывшуюся за поворотом машину. Сегодня водитель Люси отличался пунктуальностью и учтивостью. А ведь всего лишь стоило намекнуть на то, что он вылетит с работы с таким к ней отношением, и он стал шелковым. Парень определенно был собой доволен. Осталось вызвонить Грея и похвастаться своими успехами. Драгнил нажал клавишу вызова и с нетерпением ждал ответа, барабаня пальцами по бедру. Знакомая мелодия зазвучала всего в паре метров. Нацу медленно, с недоверием обернулся. Около его машины, опираясь на дверь, стоял с непроницаемым лицом Грей. — И давно ты там стоишь? — удивленно поинтересовался Нацу, подходя ближе. — А есть что-то, что ты хотел от меня скрыть? — сложив руки на груди, спросил Фуллбастер. — Не начинай, Грей. У нас с тобой разные методы. И перестань уже кукситься. — Ты невыносим, Нацу. — Я знаю. Именно поэтому мы дружим. Грей ухмыльнулся и протянул руку. Нацу ответил крепким рукопожатием и привлек друга ближе, приобнимая его за шею. — Ну и где ты пропадал? Нацу с интересом рассматривал немного осунувшееся лицо брюнета, взлохмаченные волосы и местами потрепанную одежду. Видавшие лучшие времена джинсы и помятая рубашка яро свидетельствовали о бурных похождениях. — Я был в местах не столь отдаленных… — задумчиво начал Грей, останавливаясь на полуслове. Продолжать и не следовало. — Тебя опять поймали на нелегальных гонках? Сколько можно попадаться, — ни сколько не удивленно заметил Нацу. — Каждый раз. Та милашка сержант все еще с удовольствием помогает мне скоротать время, пока адвокаты заминают дело, — Драгнил понятливо осклабился на непристойный намек и похлопал удовлетворенного Грея по плечу. — Ты не исправим. — Тем и живем. Так что происходило, пока меня не было? Нацу принялся с жаром и в красках рассказывать события последних дней. В словах сквозила неприкрытая гордость и самодовольство. Он не забывал в особо приятных для него моментах активно жестикулировать и строить забавные рожицы. Грей расслабился, из глаз исчезла пугающая чернота. Неприятное чувство, что сжигало изнутри и разъедало, словно серная кислота, убрало когти с сердца и перестало душить. — Так что сегодня у нас праздничная вечеринка в нашем любимом месте, — закончил свою повесть Драгниил и внимательно посмотрел на Грея, отслеживая реакцию. — Как вовремя я вернулся, — все еще немного отчужденно ответил брюнет. Нацу впервые не мог понять, что же гложет Фуллбастера. И тот не торопился разъяснять или выяснять отношения с помощью кулаков. Не мог же он разозлиться на его сближение с Люси? Драгнил глянул на время и заторопился. — Тогда встретимся там. Нужно еще заскочить домой, а потом за Люси. Я ведь обещал. Грей неопределенно хмыкнул на оправдание Драгнила и махнул рукой, отпуская. Если первый раунд он и отдал ему, то во втором обязательно возьмет верх. С парковки, давя по газам, сорвались две машины.***
Люси, прикусив ноготь, придирчиво рассматривала свой гардероб. Она любила свое тело и не преминула случаем показать его. Случай настал, а вот подходящего ничего не находилось. Привычные джинсы были слишком простым решением, юбок в ее гардеробе отродясь не водилось, платья вообще считались мифическим предметом. Простые майки и топы тоже не годились. Нужно было что-то более откровенное и своеобразное, раз реакции на милую провокацию с поцелуем не последовало. Хартфилия сама не понимала, почему ее так расстроило, что Казанова не показался. Она слишком привыкла, что именно он реагирует на все ее выверты, и это показательное игнорирование слегка ударило по ее самолюбию. — Алло, Кана. Она сама не заметила, как набрала знакомый номер и услышала до боли любимый голос в ответ. — Мне нужно что-нибудь экстравагантное и вызывающее. На грани невинности и порока. — Скоро буду, ребенок, — весело отозвалась Альберона. На заднем фоне слышались приглушенные советы и многоголосый шум. Люси отключилась и облегченно выдохнула. С помощью Каны она точно добьется нужного эффекта. И уже через двадцать минут встречала ту на пороге квартиры. В руках у женщины был один единственный сверток, но блондинка не сомневалась, что это именно то, что нужно. Альберона уверенно прошла на кухню, присела за стол и уставилась вопросительным взглядом на пристроившуюся на край стула, словно в чем-то провинилась, Люси. — Мне кажется, или кого-то стоит поздравить? — ехидно спросила женщина. — Это не то, что ты думаешь, — открестилась Люси, уверенно встречая проницательный взгляд. — Милая, с этой фразы начинались все великие заварушки. Но я сегодня добрая и не буду тебя пытать. Держи, — она протянула пакет обескураженной этим заявление Люси и потолкала ту в спальню. Кана проворно раздела Хартфилию, не забывая подначивать ее, и только потом вытащила из свертка наряд. Люси присвистнула и удовлетворенно прикрыла глаза. План будущей выходки быстро рисовался перед глазами. И она была уверена на все двести процентов, что все получится. Вещи проворно одевались одна за другой, порхала кисточка с тенями, легко рисовались черные тонкие стрелки. И завершающим штрихом шла матовая бордовая помада. Волосы были небрежно взлохмачены и немного завиты. Кана удовлетворенно кивнула, когда закончила создавать образ. Она была довольна. Люси априори шли любые вещи, даже в мешке она могла казаться соблазнительной и обольстительной или невинной и очаровательной, в зависимости от настроения. Но сейчас она превзошла саму себя. Глаза, подернутые поволокой, призывно приоткрытые губы, сложенные в молитвенном жесте руки, беззащитная поза — все это создавало образ распутной безгрешности. А одежда и макияж лишь подчеркивали созданный облик. И Альбероне было даже жалко того, для кого все это готовилось. Самую малость. — Я буду пристально наблюдать за тобой сегодня, — Кана подмигнула и летящей походкой направилась на вход. Люси пристально осмотрела себя со всех сторон и признала, что это достойно. Достойно королевы арены, достойно победительницы уличных гонок, достойно ребенка Лаксаса Дреяра, достойно новых людей. Достойно, чтобы покорять и соблазнять. Она гордо вздернула подбородок, послала себе воздушный поцелуй и пошла на выход. Драгнил ее дожидался уже как пятнадцать минут.***
Нацу поглядывал на часы, когда распахнулась дверь подъезда и из него выпорхнула Кана Альберона. — Позаботься о ней, малыш, — подмигнула она и ушла. А спустя десять минут вышла Люси. И там было на что посмотреть. У Нацу на долю секунд перехватило дыхание, когда он увидел ее. Теперь он понимал, что наряды в академию были только цветочками. Люси уверенно шагала в ботильонах на десятисантиметровом толстом каблуке. Стройные ноги были обтянуты колготками в сетку, поверх которых были натянуты две черные подвязки с массивными брошами. Светло-серые шорты с завышенной талией подчеркивали тонкость фигуры и округлость ягодиц. И завершал все красный топ с длинным рукавом, из-под которого излишне нескромно выглядывало черное бюстье. Рядом с ней, в обычном черном костюме и лиловой рубашке, расстёгнутой на первые три пуговицы, он чувствовал себя зеленым мальчишкой, что первый раз выходит в люди. — Вау, — пораженно-восхищенно воскликнул Нацу и галантно схватил руку Люси, прикладываясь к ней в целомудренном поцелуе. — Я поражен в самое сердце. — Благодарю, — наигранно смутилась Хартфилия и отвела взгляд. Нацу почтительно открыл дверь перед Люси, поддержал ее за руку, помогая сесть, и только потом отправился на свое место. Теперь он откровенно побаивался ее чар. Ведь стоило ему кинуть лишь один взгляд, как он готов был бросить весь мир к ее ногам, только бы она смотрела исключительно на него. Это было невероятно сильное впечатление. — Как тебе это удается? — вопрос вырвался раньше, чем он успел его обдумать. — Не знаю. Это просто есть. Кана называет это магией очарования. — Она невероятно близка к истине. Машина легко скользила по вечернему городу. Нацу смело перестраивался из ряда в ряд, и уже через пару минут они оказались перед дверями клуба. Люси не боялась появляться там в новой компании — Альберона обещала позаботиться о том, чтобы никто не выдал ее знакомства с главой района красных фонарей. Драгнил повторил обходительный ритуал с открыванием дверей и за руку повел ее внутрь. Эльфман, как обычно, стоящий на входе, кивнул. В глазах его плясал смех. И у каждого работника, которого они встречали, было такое выражение лица — приветливо отчужденное, с искрами и весельем в глазах. Нацу провел Люси сквозь весь зал и поднялся на второй этаж. На обычном месте уже собралась вся компания, за исключением Джувии, которую видеть никто не желал, и Локи, что обещал подойти попозже. Парень поприветствовал всех, посадил Люси, что, даже усаживаясь, умело манипулировала своей сексуальностью, и сел сам. Официантки проворно расставили напитки и в ожидании отошли. — Что ж, поднимем бокал за пополнение нашей компании таким необычным человеком. До дна, — первой сказала тост Лисанна и выпила бокал одним махом. Она была рада, но рука Нацу, беззаботно покоившаяся на талии блондинки, выбивала ее из привычной колеи. — За хулиганок, что попирают любые правила. Да, Эльза, и за бравых поборников дисциплины. — Мой тост за нашу веселую и хорошую компанию, в которой можно пить и без тостов! — Давайте выпьем за текущий момент. Поскольку он никогда не повторится! — Давайте просто выпьем! Тосты раздавались один за другим, алкоголь лился рекой. На поле битвы оставались самые стойкие. Люси насмешливо поглядывала на всех и один за другим пила свой безалкогольный мохито. Никто не говорил, что она будет играть по правилам. — А теперь пора танцевать! — захмелевшая Лисанна поднялась на пошатывающихся ногах, схватила под руку Эльзу и потащила за собой. Видеть их слишком близко друг к другу уже не было сил. — Пойдем. Люси наклонилась вперед, вжимаясь грудью в плечо и нашептывая эти слова в ухо парню. Нацу, заворожённый и непринужденный, кивнул и ведомый ей поплелся на первый этаж. — И как тебе не стыдно? Драгнил, сбрасывая оцепенение, уверенно положил руки на талию Люси и неспешно вел ее в незамысловатом танце. — Стыд и я несовместимые понятия. Хартфилия легкомысленно пожала плечами. Искоса она наблюдала за тем, что творилось за их столиком. Весь вечер она планомерно провоцировала наглого брюнета. Перекрестить ноги, умело прогнуться, наклониться вперед, руками упираясь на бедра, призывно облизать и прикусить губу, придвинуться ближе к Драгнилу и прижаться к нему — все это имело одну конкретную цель. Довести Казанову, раздразнить настолько, чтобы он потерял контроль. Люси чувствовала, что почти у цели. По стиснутым кулакам, по поджатым губам, по горящим вожделением глазам, по напряжению, что исходило от его фигуры. Фатальным в этом коварном плане был танец. Люси умела танцевать так, чтобы это было больше похоже на секс, чем на танец. — И что же ты замыслила? — Как ты мог обо мне так хорошо подумать? — с игривым возмущением спросила Люси. — План «Импровизация». Предусмотрено все. И никаких неожиданностей. И эротично качнула бедрами, прижимаясь к Нацу всем телом. У парня сперло дыхание — так откровенно соблазняюще это было. Кончики волос мазнули по лицу, оставляя за собой аромат шоколада, и Нацу потянулся вслед за ним. Все внутренние запреты, подточенные алкоголем, помахали ручкой и возвращаться не обещали. В этот момент ему стало откровенно плевать и на Грея, что тихо бесился весь вечер, и на свои чувства, что уже чертову кучу лет не находили выхода, и на то, что они с Люси оба используют друг друга. Или все же помогают? Плавная волнующая музыка плыла по залу, унося их вслед за собой. Люси отдавалась звучащему ритму и сильным рукам, что продолжали каждое ее действие. Прямо здесь и сейчас она отдавалась ему всем: телом, взглядом, душой. Дыхание сбилось, застревая каждый раз, когда они оказывались в опасной близости. Его руки уверенно скользили по телу, клеймя жаром прикосновений, глаза не отрывались от ее глаз, завораживая, гипнотизируя, подчиняя. Вожделение и благоговение смешались в дикий коктейль, бурлящий в крови. Люси отдавалась во власть беззащитно и безропотно, была глиной в его объятьях и одновременно сносила его как наплывающая на берег волна. Она вела и была ведомой. Они менялись ролями, подчинялись и подчиняли. Творить такое на людях противозаконно и противоестественно, но когда Люси останавливали такие условности? Она глубоко прогнулась в спине, закинув ногу ему на бедро, чувствуя трепетное касание его губ у себя на шее. Чувствуя чужой взгляд спиной и телом. И этот взгляд еще больше подстегивал ее, раскрепощал. Она ни на миг не забывала, зачем это делала, но все равно выкладывалась полностью и без остатка. Еще один поворот, еще одно прикосновение, еще один взгляд глаза в глаза, объятия до боли, до отключающегося мозга, до жара, опаляющего внутренности огнем. Люси задыхалась, Нацу тоже, но они продолжали. И ловили от этого невообразимое наслаждение. Парень ловко развернул Люси, наклоняя, повелевая, а потом резко притянул обратно, утыкаясь носом в местечко между шеей и плечом, заставляя табун мурашек роем пробежаться по спине. И уже в следующий момент, разрушая единение, кто-то вырвал ее из его рук. Люси пораженно открыла глаза и столкнулась с наполненными желанием и жаждой взглядом Грея. — Потанцуем? Получилось.