Worth Dying For

- Я спрошу один раз, Броди: что это за херня? - Ваас недовольно выплевывал каждое слово и указывал на тумбу, на которой стояла аккуратно вырезанная из дерева дощечка. Украшенная плоскими звездами и слоником из бронзы, она совершенно не вписывалась в общую картину пиратского пристанища, комнаты, где на каждом квадратном метре был разбросан всякий мусор, а нормальную кровать заменял валяющийся на полу здоровенный матрас. Лежавший на нем Броди лениво открыл глаза, с трудом подавляя зевок; парень вернулся из Бангкока поздно ночью (или рано утром), когда Монтенегро уже видел десятый сон, и, быстро разобрав вещи, улегся рядом. Теперь же он пытался понять, в чем дело и почему пират решил устроить допрос с пристрастием с утра пораньше, если полдень, конечно, можно так назвать. - Я пока даже не знаю, о чем ты, - хрипло ответил Джей, приподнимаясь на локтях, оглядываясь и недовольно щурясь то ли от солнца, то ли от вида окружающего его бардака, - Ты принципиально тут не убирался, пока меня не было? - Больно надо, - раздраженно фыркнул пират, разворачиваясь и направляясь к выходу из комнаты, - Не нравится, блять, - убери, ты же у нас Белоснежка. И эту хуйню тоже, - снова указав на дощечку, он кинул взгляд на парня и захлопнул за собой дверь. - Белоснежка, а не Золушка, блин... - проворчал Джей, с трудом и неохотой вставая с нагретой постели. Спустя час комната главаря пиратов едва ли не блестела, словно в ней действительно убиралась одна из диснеевских принцесс. На деле же Броди просто заплатил одному из особо трудолюбивых подчиненных, который не только вынес весь мусор, но и протер пыль, выбил покрывала, а напоследок принес корзину с фруктами и парой бутылок воды. "Картина маслом" - усмехнулся про себя Джейсон, оглядывая посветлевшее как минимум на тон помещение. Сам он провел все это время в компании Хуана и парочки других пиратов, испытывая новую партию оружия. Куда свалил Монтенегро, никто не знал, однако солнце уже начинало склоняться к линии горизонта, напоминая остальным, что время отдыха подошло к концу. Вспомнив слова Вааса, Броди кинул взгляд на дощечку, оставшуюся стоять на своем привычном месте. Бронзовые звездочки блестели в лучах закатного солнца, и Джей решил наконец опробовать привезенный из Бангкока сувенир. Злополучная дощечка была подставкой для благовоний; ее парню продал какой-то приезжий торговец на базаре вместе с парой десятков ароматических палочек. Вряд ли бы Джейсон стал покупать нечто подобное, если бы не заинтересовавший его продавец. Было в его манере держаться нечто знакомое, присущее людям, окружавшим Броди в течение последних нескольких месяцев. Сам торговец обмолвился, что приехал из маленькой горной страны, а еще предложил парню кое-что особенное за отдельную плату. По одному взгляду этого человека было понятно, из какого разряда было это "особенное", и Джей не думая согласился. Вытащив из тканевого мешочка несколько палочек, Броди повертел их в руках, не сразу понимая, чем отличаются обычные благовония от "особенных". Разве что красивым шоколадным оттенком и странным незнакомым запахом чего-то наркотического; на дне мешочка лежали белый и светло-сиреневый цветки опиумного мака. - Неплохо, - довольно хохотнул Джей, мысленно благодаря странного торговца. Установив благовония на подставку, он зажег конец палочки и пару секунд наблюдал за искрящимся огоньком, чтобы затем затушить его, оставив тлеть ароматную смесь. Комната медленно наполнялась запахом можжевельника и сосны, тонкая струйка дыма растворялась в воздухе, забивалась в нос и поначалу вызывала желание лишь затушить благовония. Через пару минут Броди привык, необычный аромат перестал казаться чересчур терпким, а наркотик начал медленно доходить до мозга, принося успокоение и тихую радость. Вскоре первую палочку заменила вторая, а за ней и третья; небо за окном уже давно потемнело, а расслабленный и довольный Джейсон лежал на матрасе, задрав голову и разглядывая дверь. Время текло медленно, но скучно не становилось, роящиеся в голове мысли сменялись одна за другой, а то, что казалось особенно важным, было тут же записано в заметках на валяющемся рядом телефоне. Послышавшиеся тяжелые шаги отвлекли парня от созерцания комнаты, но с места он не сдвинулся, даже не думая о том, как главарь пиратов отреагирует на эту ночную сиесту. Открыв дверь, Ваас замер. Тонкая белесая пелена окутывала все помещение, непонятный резкий запах сбивал с толку, а лежавший посреди комнаты Броди глупо улыбался, заставляя пирата сжать зубы в приступе раздражения. - Какого хрена? - тихо, почти рыча, спросил он. Полный угрозы взгляд все же подействовал на Джея, он медленно перевернулся на живот и приподнялся на локтях, поднимая глаза на Монтенегро. - Сувенир из города, - пожал плечами парень, - Благовония, вообще-то, но с сюрпризом. По-моему, опиум, - он издал тихий смешок и завалился на бок, устраиваясь поудобнее. - И сколько этой...дряни ты снюхал? - процедил сквозь зубы Ваас. Пират начинал злиться, потому как эта выходка ставила под вопрос все его планы. Броди не было на острове несколько дней, и Монтенегро надеялся восполнить этот пропуск по прибытии на аванпост. Он втянул носом едкий дым, чувствуя, как тот заполняет легкие до отказа, и глубоко выдохнул, прикрывая глаза. Попробовать поддаться опиумным благовониям наверняка было глупой идеей, но главарю пиратов было плевать; уж лучше это, чем тратить время на разборки с Белоснежкой и портить самому себе настроение. Вопрос так и остался без ответа; Джейсон неотрывно следил за каждым движением Вааса, сглатывая подступающую слюну. Почему-то захотелось ласки, захотелось тепла и близости; желания, навеянные терпким ароматом маковых масел, потеснили разум. О здравом смысле речи и не шло. Облокотившегося о тумбу Монтенегро отвлек тихий урчащий звук - Джей, снова перевернувшись на спину и задрав голову, смотрел прямо на него, призывно проводя ладонью от груди и до бедра. Большой и чрезвычайно довольный кот, налакавшийся валерьянки. Единственная ассоциация, пришедшая в голову пирата, прежде чем он направился к Броди, шумно выдыхая и взъерошивая пальцами ирокез. - Твоя удача, Джесси, что у меня на тебя другие планы, - хрипло произнес он, присаживаясь на край матраса и стаскивая любимые берцы, - Иначе ты бы огреб. Джейсон лишь хихикнул, нехотя поднимаясь, усаживаясь неуклюже и утыкаясь носом в плечо главаря пиратов. С трудом подавив желание двинуть ему локтем, Ваас чуть отстранился, чтобы положить руку на шею парня, а затем, почувствовав участившийся на сонной артерии пульс, опрокинуть его на темные покрывала. Странное, полусонное и расслабленное состояние не отпускало Броди, и он не сопротивлялся даже грубым движениям; в конце концов, Монтенегро можно было понять. Кое-как стянув с себя футболку, Джей потянулся было к майке Вааса, но тот, проворчав что-то нечленораздельное, перехватил его руку и впился болезненным укусом в шею парня. Еще один укус в ключицу, сжимаемые на горле пальцы и тихий хрип, возбуждающий сильнее протяжных стонов шлюх. Когда пират отпустил его шею, Броди чуть закашлялся, вдохнул поглубже, подаваясь бедрами вверх, и провел ладонями по телу напротив. Сквозь тонкую красную ткань он огладил пресс, пересчитал кончиками пальцев ребра, перенес руки на плечи и притянул Монтенегро ближе, касаясь губами его подбородка. Джейсону хотелось контакта, но вот Ваасу...Ваасу хотелось отыграться за дни без Белоснежки и чертов опиумный "сюрприз". - Довольно, - буквально прошипел он на ухо Броди, мгновенно опуская руки к его ремню. Справиться с застежкой штанов не составило труда, и через десяток-другой секунд они были отброшены в сторону. Вытащив из кармана небольшую тубу с лубрикантом, Монтенегро вложил ее в ладонь парня и, многозначительно взглянув на него, принялся расстегивать собственные штаны. Джей недовольно фыркнул, но все же лениво открыл тюбик, выдавливая гель на пальцы и щедро смазывая себя, специально раздвигая ноги шире и дразня главаря пиратов. Тот жадно облизнулся и, отобрав у Броди смазку, распределил гель по ладони, чтобы затем пару раз провести ею по собственному члену. Терпеливо ждавший своей минуты Джейсон смотрел на это из-под ресниц, будучи слишком расслабленным; у Вааса же не было столько спокойствия, и он, устроившись поудобнее, подсунув руку под спину парня, нетерпеливо подался вперед, вырывая из его груди очередной болезненный хрип вперемешку с ругательствами. Ни сил, ни терпения, чтобы выждать некоторое время, у них не было; Монтенегро, едва заметив неуверенный кивок Джея, начал двигаться, чуть жмурясь от слишком сильных, до боли приятных ощущений. Парень же, стиснув зубы, проглатывал немые крики и пытался сконцентрироваться на удовольствии, которое с каждой минутой чувствовалось все сильнее. Ваас продолжал прикусывать шею Броди, свободной рукой оттягивая назад его волосы, прижимал к пестрым подушкам, когда тот выгибался и норовил поцеловать главаря пиратов. Однако опиум делал свое дело; через некоторое время движения стали резче, а темп быстрее. Красная майка Вааса прилипала к намокшему телу, он задыхался, продолжая вбиваться в парня, а тот лишь изредка подавался бедрами вперед, сбиваясь с ритма и выслушивая тихие проклятья пирата. В последний раз выгнувшись, он зажмурился, оскаливаясь и изливаясь себе на живот. Голова кружилась то ли от проклятых благовоний, то ли от удовольствия. Монтенегро же понадобилось несколько толчков, чтобы догнать его и едва ли не рухнуть рядом, пытаясь прийти в себя. Они оба были чересчур вымотаны, чтобы сказать хоть пару слов. Потратив остаток сил на то, чтобы снять майку и укрыть их обоих покрывалом, Ваас позволил себе закрыть глаза, с долей облегчения осознавая, что ароматная пелена начала рассеиваться.

***

- Еще один такой "сувенир", Броди, и я тебя сам на сувениры разделаю, усек? Первые слова после сна, типичное "Доброе утро" от Вааса, вызывали у Джея лишь ухмылку. Но не согласиться он не мог; болящая задница и оставшиеся по всему телу укусы и синяки подтверждали, насколько неудачной была затея с благовониями. Впрочем, никто не мешал парню ее доработать. - Усек.