Музыка любви

Снова холодный коридор Хогвартса. Снова дежурство, как несколько лет назад. Только теперь многое изменилось. Я изменился. Мои принципы, понятия, идеалы, цели. Шесть лет назад я патрулировал коридоры тупоголовым юнцом, глупым учеником Слизерина, слепо повинуясь чужой воле, а сейчас - профессором Зельеварения, деканом Слизерина, сидевшим в Азкабане, имеющим Метку, жившим когда-то в Маггловском Лондоне среди обычных людей. Никогда не думал, что смогу вернуться сюда, в Магический мир. А все началось пасмурным туманным утром лета прошлого года. 29 июня 2002 года О, Мерлин! Почему утро понедельника самое тяжелое? Кто придумал этот ад?! Который час? Черт, похоже, я проспал... Черт! Черт! Черт! У меня же сегодня совещание! Какой идиот придумал обсуждать важные вопросы в 9 часов утра в понедельник? Прекратил застегивать рубашку на третьей пуговице... А, ну да, это же я такой гений! В 8:55 уже стоял у массивной двери в свой кабинет и, еще раз просмотрев все бумаги, зашел в комнату. Через два часа, когда мы сошлись на мнении расшириться и открыть еще одну аптеку в Бостоне, я всех отпустил. Сделал себе кофе и устало опустился в мягкое кресло. Прикрыл глаза и откинул голову на спинку. Внезапно, мое давно забытое прошлое постучалось в дверь и вырвало меня из размышлений. Я в недоумении распахнул глаза. - Войдите. В комнату зашла высокая пожилая женщина в остроконечной шляпе и длинной мантии. - Здравствуйте, мистер Малфой, - мягко проговорила она, и мне даже показалось, что уголки ее губ дрогнули. - П-профессор Макгонагалл? - я удивленно посмотрел на нее, обогнул стол из красного дерева, встал возле комфортного кресла напротив моего и жестом пригласил ее присесть. - Хотите что-нибудь выпить? - растерянно спросил я. Не знал даже, как разговаривать с бывшим профессором. - Нет, спасибо, я здесь по очень важному вопросу, - она посмотрела на меня. - Эм, я Вас слушаю. - Драко, - она назвала меня по имени и проследила за моей реакцией, я робко улыбнулся. - Несколько лет назад Вы открыли эту аптеку и, исправьте меня, если я ошибаюсь, продавали не совсем обычные маггловские лекарства. Я потупил взгляд и тихо проговорил: - Маггловская бурда не всем приходится по карману и не всегда достаточно эффективна, - я все-таки решился на нее посмотреть. - Но я все досконально проверил, людям это не причиняет никого вреда, аллергические реакции не вызывает, и тем более, Магические Законы все соблюдены. - Конечно, конечно, - поспешила успокоить меня она, - я здесь не за этим. - А, тогда за чем? - я недоуменно посмотрел на нее. - Драко, Вы слишком долго прятались от своей настоящей жизни, своего будущего и настоящего. Ваше место среди нас. - Нет, - я начал ходить взад-вперед по комнате. - Я не могу вернуться, у меня слишком много темных пятен в прошлом... - То, что было в прошлом, должно оставаться в прошлом, но ведь Вы уже изменили свое настоящее. - Я... - Драко, я как действующий директор Хогвартса, предлагаю вам вакансию профессора Зельеварения. Профессор Снейп сам Вас порекомендовал, если хотите, можете пройти у него практику. - Но, у меня же нет образования! - Все, что Вам нужно будет, даст Северус. - Я... мне надо подумать, - потер руками лицо и сел обратно в кресло. - Хорошо, даю Вам время до конца этого месяца, а потом жду сову с положительным ответом, - она приподняла бровь и улыбнулась, затем встала и вышла из кабинета, шурша мантией. Следующие два месяца я провел в личной лаборатории Снейпа, выслушивая скабрезные комментарии, постоянное ворчание и нотации его портрета. А первого сентября сидел за профессорским столом. Педагогический состав почти не изменился. Только Грейнджер теперь преподавала трансфигурацию вместо новоиспеченного директора. Не думал, что эта гриффиндорка променяет теплое место в Министерстве на должность профессора. Холодный коридор ночного Хогвартса вновь приветствовал меня нежными звуками пианино. Никогда не видел их чувственного исполнителя. Я так же, как и пять лет назад, каждый раз находил кабинет, откуда лилась музыка, но не мог открыть дверь. Так же, как тогда, прислонялся к стене и опускался на пол. А в конце, талантливому музыканту всегда удавалось ускользнуть. Но не сегодня. Передо мной старый кабинет нумерологии, я повернул ручку, и дверь поддалась. Бесшумно переступил порог и осмотрелся. В центре пустой комнаты стояло обычное фортепиано, и на первый взгляд казалось, что клавиши нажимались сами по себе. Непроизвольно шумно вздохнул, музыка резко прекратилась, и я услышал какое-то шуршание. В следующий момент крышка инструмента закрылась. Похоже, здесь все-таки кто-то был. Перегородил дверь кабинета, стараясь уловить движение. - Постой, - шепотом сказал я. Шум стих. - Покажись, - попросил я. Молчание в ответ. Но на противоположной стене появились горящие слова: "Прости, не могу ". - Мы знакомы? "Да" - Можно с тобой сыграть? - не смотря на миллион вопросов, сейчас я хотел попробовать что-нибудь в четыре руки. После минутного молчания на стене появилась запись: "Что ты хочешь сыграть?" - Знаешь вторую партию "Итальянской польки" Рахманинова? - спросил и услышал смешок в ответ. "Слишком просто, я беру первую" - Договорились, - хмыкнул я. Опять услышал шум. "Закрой глаза" - Ты меня вырубишь и сбежишь? - притворно возмутился я. "Только если не заткнешься" - смешок откуда-то с противоположной стены. - Уже молчу, - сказал я и закрыл глаза руками. Услышал шуршание, стук дерева и тяжелый вздох. Почувствовал чьи-то нежные женские руки на своих - немая просьба открыть глаза. Что я и сделал. В углу стояло еще одно фортепиано и деревянный стул. На стене очередное послание: "Ты отсчитывай 2/4, и я начну. Удачи." - Угу, и тебе, - сел за инструмент и быстренько разыгрался. - Итак, 1и,2и... Мой первый такт пустой, у нее три шестнадцатые. У меня шло чередование аккордов-восьмых левой и правой рук, у нее отрывистые стаккато, восьмые и шестнадцатые, сливались с такими же залигованными. Пальцы быстро передвигались по клавишам, сменяя белые и черные. Быстрый темп не давал передохнуть, и я слышал учащенное дыхание своего партнера. И так на протяжении всего произведения: шестнадцатые, паузы, восьмые, залигованные и стаккато, случайные знаки, форте и пиано, постепенное увеличение яркости звука, и потом такое же стремительное уменьшение. Последние такт - фортиссимо. И у меня, и у нее. После такого многоголосия внезапная тишина показалась неестественной. Она нарушилась неприятным звуком ее фортепиано, будто по металлу провели чем-то острым. - О, Мерлин, что это было? "У меня струна лопнула" - И часто у тебя струны лопаются? "Последнее время часто. Тебе пора заканчивать дежурство, а мне возвращаться в свою комнату." - Что ж, - я был немного разочарован, все-таки, хотелось увидеть ее лицо. - Спасибо, это было было великолепно. "Пожалуйста" Хм, похоже, у меня дежа вю.