Наследник

Ещё до рассвета Торин Дубощит зашёл в комнату, где спал его племянник крепким и безмятежным сном. Его кудри золотым ручейком разошлись по подушке, веки были плотно сомкнуты. Ох, как же Фили сейчас был похож на младенца, который когда-то появившись на свет начал дёргать Торина за косы! Фили спал, свернувшись калачиком и обнимая одеяло. Каким же всё-таки безмятежным он казался! В свои восемнадцать выглядел как маленький ребёнок. Хотя в любом случае для Торина Фили всегда останется таким – ребёнком. Правда не всегда Торин сможет быть рядом с ним, а поэтому и начал готовить своего наследника к будущему со столь раннего возраста. Утром Фили проснётся. И вновь станет собой – восемнадцатилетним юношей. Задумчиво, точь-в-точь как Торин, нахмурит брови. Всё хорошенько обдумает, когда вдруг у него что-нибудь спросят, например, совета по поводу политических или экономических дел. И ответ его будет просто гениальным для его возраста! Потому что не было на свете мальчишки смышлёнее и рассудительнее чем Фили. Время шло неимоверно, ничто не в силах было его замедлить. Вот уже Фили вырос настолько, что Торин взял его с собой в Кунудум. Племянник Торина старался изо всех сил, впитывал как губка всё, что узнавал от других, от самого Торина прежде всего, ибо не хотел ударить в грязь лицом! Ибо хотел, чтобы Торин им гордился, никогда его не стыдился. Торин и не стыдился. Его сердце было спокойно, ведь однажды Фили станет достойной заменой. Ведь это было очевидно, с раннего детства Фили. Торин поправил одеяло и улыбнулся, глядя на спящего племянника. Как же жаль, что вечером у Торина не было времени даже поговорить с Фили! Старейшина Кунудума созвал внезапный тайный совет по одному важному делу. И Фили на этот совет было нельзя… Торин наклонился к Фили и поцеловал его в лоб, прошептав: – Спи спокойно до самого утра! Я обещаю, что вернусь… И ушёл. Скрепя сердце. На душе Торина осталось какое-то неприятное беспокойство, но он твёрдо знал – обещание, которое он только что дал спящему Фили, ни в коем случае нельзя было нарушать! Ни в коем случае. Двалин ждал его за дверью, уже полностью вооружённый, облачённый в стальную кольчугу и крепкую кожаную броню. Он ободряюще улыбнулся королю: – Ну? Спит? – Спит. Нас все уже ждут? – Да, у конюшен. Пони оседланы, всё готово. Можем выступать. Поохотимся на орков? – Поохотимся, – мрачно проговорил Торин, решительно кивнув. Из короля в изгнании, из заботливого дяди двух оболтусов, для которых он увы находил так мало времени, Торин Дубощит вновь превратился в сурового воина. Старейшина Кунудума Налит попросил гномов Торина о последнем одолжении: помочь им истребить орков. Взамен он обещал награду: немного серебра, тёплые меха да вяленую конину. Торин охотно принял его предложение, тем более дело касалось орков, к которым он питал особую ненависть, так что Налиту не пришлось долго упрашивать Торина. Они выступили на заре. И Фили ничего не знал. Торин специально ничего ему не рассказал, иначе племянник увязался бы за ними, а допускать этого нельзя было! Он пообещал Дис, что не станет рисковать жизнью Фили. Он не будет рисковать. Не здесь, не сейчас. Придёт ещё время, когда Фили будет суждено биться с врагами, но только не сегодня! И не вдали от дома… И они пустились в путь навстречу восходящему солнцу и надеясь, что прежде чем оно сядет, они успеют вернуться. Надеясь, что сумеют вернуться.

***

Фили проснулся, когда солнце уже встало и весело пробивалось сквозь оконное стекло крепости Кунудум. Ах, какая прекрасная погода была на улице! За ночь выпал снег и теперь вокруг крепости красовались пышные сверкающие на солнце сугробы, будто каждый из них сам Создатель одарил россыпью мелких серебряных звёздочек. Деревья тоже принарядились, облачившись в пышные снежные наряды. На ясном небе не было ни облачка – видимо зимний ветер угнал снежные тучки прочь. Возможно, к Синим горам. К дому. Фили любил зиму. Эх, если бы он сейчас был дома, то тут же помчался с Кили на улицу играть в снежки и лепить снежную бабу, как раньше! Как когда-то, много лет назад, слепили из снега Торина, Дис и самих себя. И Эребор. Как же Фили скучал по дому! По матушке. По Кили… Он начал одеваться, отбросив от себя грустные мысли. На тумбочке рядом с кроватью лежал альбом Кили, который Фили пролистывал каждый вечер, вспоминая брата. Частичка дома по-прежнему была рядом с Фили. И скоро он вернётся домой, дни-то летели быстро! Приведя себя в порядок, Фили вдруг нахмурился – обычно его будили раньше и звали на завтрак, чтобы потом побыть на ежедневном утреннем совете и поучаствовать в прочих делах, всякого рода совещаниях, тренировках и тому подобное. Но сегодня его никто не разбудил! Неужели специально, потому что Фили сам уже должен был привыкнуть вставать рано и выполнять свои ставшие повседневными обязанности?! Если это так, то что сейчас будет? Торин рассердится, что Фили пропустил утренний совет. Сломя голову, Фили ринулся прочь из своей комнаты прямиком в зал советов, минуя трапезную. Обойдётся без завтрака! Главное успеть до окончания совета. И извиниться за опоздание, пообещать, что такого больше не повторится. Может, тогда Торин не будет сердиться? Зал советов был заперт, а вокруг не было ни души. Странно. Обычно в это время здесь было куча гномов! Пожилых и молодых, богатых и бедных, бородатых и не очень. Самых разных. Кто на совет проходил, кто по другим делам. Сейчас же не было никого. Сердце Фили забилось быстрее, он начал нервничать. Где же тогда дядя? А где Двалин? Где все?! Он толкнул ещё раз дверь, но она не поддалась. Сзади послышались шаги, Фили резко обернулся и увидел гнома Налита, старейшину Кунудума. – Прости, я не хотел тебя напугать, – виновато улыбнулся гном, поглаживая свою начавшую седеть бороду. – Вы меня не напугали, – возразил Фили, расправляя плечи и поворачиваясь спиной к двери, ведущей в зал советов. И тут Фили вспомнил о правилах этикета и тут же добавил: – Здравствуйте, господин Налит! – Здравствуй, Фили, сын Броди. Вероятно, ты ищешь Торина? – Да, я хотел бы знать, где он. И где вообще все. – Пойдём, мой мальчик, поговорим. По спине Фили пробежались мурашки. По напряжённому голосу Налита Фили стал предчувствовать неладное и всё же последовал за старейшиной Кунудума. Хотелось всё-таки узнать, куда делся дядя Торин. Они прошли по коридору, в конце которого была дверь, которая вела в просторную комнатку, предназначенную, по-видимому, для гостей. Здесь стояло несколько столов и деревянных скамеек, в углу бочонки для эля, а у стены камин. Нет, комната предназначалась не для гостей, хотя и отчасти для них. Эта комната была для посиделок шумных компаний и выпивки. – Садись, – Налит кивком головы указал на одну из скамеек, а сам остановился в двери, опёршись на неё спиной. Фили послушно сел, но всё же недоумевал, почему старейшина не сел рядом с ним. – Твой дядя и все остальные гномы, что пришли вместе с ним с Синих гор, ушли в леса по моему поручению. Не одни разумеется, а вместе с некоторыми моими гномами. – По какому поручению? – холодея, спросил Фили. – Выследить и истребить орков, которые нам докучают. – Что-о-о?! Нахлынувшая на Фили волна ужаса, которая словно облила его ледяной водой с ног до головы, заставила Фили вскочить с места. На лице Налита промелькнуло нечто смешанное с жалостью и раскаянием: – Мне жаль, что ты узнал это только сейчас, но твой дядя не хотел, чтобы ты отправлялся с ними. – Почему?! – Похоже потому, что ты недостаточно взрослый. – Я недостаточно взрослый?! А вы? Почему вы тогда не отправились вместе со всеми?! Не отправились защищать свою родину?! В глазах Фили неприятно защипало. Он чувствовал себя кинутым и абсолютно никому не нужным. Торин не доверял ему, по-прежнему считал его маленьким и ни на что не годным! Взял в Кунудум только для того, чтоб Фили посидел на советах тихо, как мышка, никому не мешая и ничего не делая, а в настоящую схватку с врагами, победа в которой принесла бы несомненную пользу, не пустил! Не доверил. Оставил здесь, в неизвестности, вместе с этим трусом Налитом, который не то, чтобы только боялся идти напролом к оркам, который вообще не мог уследить за своим поселением! В Кунудуме было столько беспризорных детей, нуждающихся в крове и тепле, вынужденных воровать, чтобы выжить в этих чудовищных условиях! А Налиту было всё равно. Он даже не знал об этих сиротах, не знал, как сильно им нужно место, где их примут, где одарят теплом и заботой. Налит ничего не знал и всего боялся и теперь Фили догадался, почему этот наглый старейшина пригласил к себе Торина! Чтобы использовать его. Чтоб через его кровь и кровь гномов Синих гор добиться своих целей! Обманул. А благородство дяди никогда бы не позволило ему отказаться от просьбы Налита. – Я уже достаточно стар, Фили. Моё место в Кунудуме. Если я погибну, то Кунудум останется без правителя. Фили был потрясён этими словами до глубины души. Вот значит как?! Точь-в-точь как Фили и думал. Налит виновато улыбнулся и подошёл на шаг вперёд к Фили, примирительно расставляя руки: – Понимаю, ты злишься, что тебя не предупредили и не позвали с собой… – Нет, – покачал головой Фили. Злился он не поэтому, вернее и поэтому тоже, но в меньшей степени. – Я злюсь, потому что вы оказались обманщиком! Вы использовали дядю и всех остальных! Вас не волнует, что они могут погибнуть! Каждый день вы рискуете своими жителями, а сейчас рисуете и моими сородичами! – О чём ты говоришь? Я вовсе не рискую своими жителями! – Рискуете! – голос Фили предательски задрожал, а в глазах блеснули слёзы. – Мели… и все остальные. Дети-сироты, до которых вам нет дела! В любом посёлке, в любой деревушке, даже самой маленькой, есть приют для детей, оставшихся без родных и без крова. У вас в Кунудуме нет! Эти дети голодают и воруют из отчаяния, а вы ничего не делаете! Они же умрут… – Ты зазнаёшься, невоспитанный мальчишка! Как смеешь ты указывать на мои ошибки?! – выражение лица Налита с растерянного переменилось на гневное. Удивительно, как он столько минут терпел со стороны этого молокососа такой резкий тон? – Посиди здесь до возвращения Торина! Когда он вернётся, я извещу его о твоём непозволительном поведении и очень надеюсь, что он сможет выбить из тебя всю дурь, что не будет церемониться! И Налит, не успел Фили и глазом моргнуть, быстро покинул комнату и запер дверь на ключ. Фили подбежал к запертой снаружи двери и изо всех сил ударил в неё кулаками. Бесполезно… Он остался здесь совсем один! С избитыми до боли кулаками, которыми он колотил в дверь ещё некоторое время, и с гложущим чувством страха за Торина, Двалина и всех остальных гномов. И злясь на Налита. Неужели старейшина Кунудума был настолько слеп, что не видел тех маленьких детей, голодных, в лохмотьях?! И хуже всего Налит сейчас не воспринял ни одного слова Фили! Его совсем не задело, что Фили ему рассказал для сирот! Налит был к ним абсолютно равнодушен. Сердце Фили болело за Мели. Как он там? Конечно, у него был мешочек с деньгами Фили, и от этой мысли Фили немножко становилось теплее. Может, Мели поделится с другими сиротами? Они продержатся. Обязательно продержатся. Только бы тогда поскорее наступила весна… Потом Фили вновь вспомнил Торина. О, как же он там?! А если он не вернётся?.. Горький комок подступил к горлу Фили. Он не вынесет, если дядю, непобедимого Торина Дубощита, зарежут в лесу орки! Ах, если бы Фили был рядом с дядей, то он бы защищал Торина, то самому Фили было бы намного спокойнее! Но Фили был здесь. Узником в этой комнате для попойки. И сколько ещё Фили пробудет здесь? Чем занять себя? Попробовать уснуть, может быть, так время пролетит быстрее? Но ещё было утро, а Фили проснулся только недавно: спать совсем не хотелось. Взгляд мальчика упал на бочонок, возле которого на настенной полке стояли кувшины и глиняные кружки. Интересно, а в бочонке что-то было? Эх, была ни была! Ведь можно просто запить горе… разве не так поступали гномы, когда что-то встречалось – радостное и не очень? А Фили ведь уже почти взрослый. И к Балрогу, что Торин не взял его к оркам! Он подставил кружку к крану, торчащему из бочонка, и налил себе кислого эля. И осушил кружку, думая, что пьёт за то, чтобы Торину и всем остальным гномам сегодня благоволила удача. – Махал, пожалуйста, – прошептал Фили, наливая себе вторую кружку. – Пусть они вернутся… И так повторялось вновь и вновь. На седьмой кружке сознание Фили стало путаться, а на десятой он упал навзничь и заснул крепким пьяным сном.