Наследник

Редко болезни заявлялись к гномам. Казалось, этот народец, как считали многие эльфы, люди и хоббиты, будто бы действительно появился на свет из камня, был таким же стойким и крепким, и всё ему было нипочём! Но порой даже сильнейших порабощала страшная неминуемая хворь. Той весной в Синих горах разразилась эпидемия новой, доселе неизвестной болезни, которая росла с необыкновенной скоростью, как грибы после дождя, поражая и детей и стариков, и мужчин и женщин – всех, во всех уголках Эриадора. Поражая даже гномов. Лучшие лекари из числа людей и гномов исследовали это заболевание и искали лекарство, но прошёл уже почти месяц, а всё без толку… Симптомы той болезни проявлялись в виде тяжёлой лихорадки и интоксикации, хриплого кашля, болей в груди, а так же непонятной бледностью. Слегла почти половина населения Синих гор, а несколько гномов даже погибли. Исход оказался неутешительным. И вот однажды с такой болезнью слёг и Кили. Неизвестно, где и как он заразился, ведь Дис, как возникла эта эпидемия, категорически отказывалась выпускать сыновей из дома, чтобы те не заразились. Но зараза оказалась хитрее и проворнее: всё же как-то проснувшись рано утром, Кили почувствовал себя гадко и не смог встать с кровати. Вернее Кили попытался, но тут же рухнул обратно, закашлявшись и схватившись за грудь. – Кили?! Фили тут же проснулся и спросонья бросился к кровати брата. Неужели, случилось самое худшее, чего Фили опасался больше всего?! – Фи… – хрипя, выговорил Кили и приоткрыл глаза. Лицо темноволосого гнома было бледным, покрытым липким потом. При виде Кили сон окончательно покинул Фили, и он дрожащей рукой прикоснулся ко лбу Кили. Лоб горел. У Фили перехватило дыхание, он тут же кинулся одеваться. – Я позову маму и сбегаю за лекарем! – Фи… что-то… холодно. Дрожа, Кили закутался плотнее в своё одеяло. Фили прикусил губу, бросая взгляд на свою не заправленную постель. Было нелогично укутывать брата плотнее – в их комнате и так без того было тепло, а у Кили и так был жар. С ужасным ознобом… – Ничего-ничего, Кили. Тебе станет лучше! Я сейчас. – Фи… – Постарайся пока что заснуть, ещё поспать, хоть немножко. Ты слишком рано проснулся. Фили оказался прав – за окном ещё стояла ночь. Лишь вдалеке на востоке зарождалась тонкая полоса слабой зари. Наследник Торина тут же оторвал взгляд от окна, упрекнув себя за то, что отвлекался, надел штаны и свитер и кинулся к дверям, даже не умывшись и не причесавшись – не до того было. – Фили, – снова слабо окликнул его брат. – Холодно… – Постарайся заснуть, тебе сразу станет лучше, – повторил старший. – Мама сейчас придёт. И Фили закрыл за собой дверь, проклиная себя за то, что ничем сейчас не мог помочь заболевшему брату. Почему, почему заболел именно Кили?! Вот если бы Фили! Кили был младше, слабее, а Фили привык защищать брата и сейчас с радостью бы оказался на его месте, лишь бы только Кили был здоров, с радостью пенял бы его мучения. Лишь бы Кили не страдал. Казалось, что самого Фили лихорадило, пока он бежал в комнату матери. Ноги подкашивались, в горле пересохло, сердце бешено стучало в груди, а на лбу появились бисерины пота. Как, почему? Почему именно Кили подцепил эту заразу?! Никогда Фили ещё не было так страшно. Бесцеремонно он вломился в комнату матери, которая крепко и безмятежно спала в своей кровати, даже не подозревая о болезни, что настигла её младшего сына. О, если бы Фили самому оставаться в этом сладостном неведении! Если бы вообще этой проклятой эпидемии не было! Разве мало испытаний пришлось на долю гномов? К чему ещё эта неизвестная болезнь?! Мысли путались. Фили мотнул головой, отгоняя их от себя, и разбудил маму, осторожно вороша её за плечо. – Мам? – тихо позвал он. Гномка сонно пошевелилась, веки её затрепетали. И вот она проснулась, с удивлением обнаружив перед собой сына. Что подняло его в такую рань? – Фили? Что случилось? – Кили… заболел. Через несколько минут Дис уже суетилась вокруг младшего сына. Сперва-наперво, она взяла мягкую тряпицу и бутылку со спиртом, и в ответ на вопросительный взгляд Фили, пояснила, что будет сбивать жар. Кили дрожал, кутаясь в одеяло, Дис села рядом и стала его раскутывать и снимать с него пижаму. – Похоже, он подцепил лихорадку, которая свирепствует сейчас в деревне. – Холодно, мам… Его трясло, зубы стучали. От волнения Фили чуть ли не до крови прикусил губу, а Дис стала обтирать сына, отчего тот стал дрожать ещё больше и плакать. Кили давно не плакал. Очень давно. И видеть его слёзы сейчас Фили было просто невыносимо. – Всё будет хорошо, Кили, – твердила Дис, однако она и сама, похоже, в это не верила, слёзы стояли и в её глазах. – Мам? Я схожу за Оином? – осторожно спросил Фили, подумав, что она ни за что ему не разрешит отправиться за лекарем одному. – Да, Фили, сходи, – к удивлению Фили согласилась гномка. – Только… будь осторожен! Туда и обратно, хорошо? – Конечно… Никогда ещё Фили так не торопился. Он бежал быстрее разбушевавшегося ветра по пустынной и мрачной дороге. Казалось, всё поселение слегло со страшной болезнью. У Оина наверняка слишком много работы, но сейчас он просто обязан осмотреть Кили! Ведь Кили… не может же он… У Фили не было сил додумать мысль и даже про себя сказать это страшное слово. Жизни без брата он не представлял. И знал, что от этой новой неизвестной болезни ещё никто не излечивался. Но Оин обязательно должен что-то придумать! Наверняка он уже с травниками и знахарями готовит лекарство! Ведь не может всё закончиться так! Не о такой кончине мечтал Фили. Погибнуть вот так, бесславно, позволить болезни сломить дух! Нет, эта смерть не для сынов Дурина. Ни в коем случае! И Фили изо всех сил уже звонил в дверь лекаря, грозясь оторвать шнурок с колокольчиком. Фили звонил очень долго, а потом принялся и стучать в дверь, руками и ногами. Он помнил, что лекарь глуховат, и не сдавался. Оин должен услышать! И вот, наконец, Фили показалось, что прошла целая вечность, внутри лекарской хижины послышались торопливые шаги. Оин отворил дверь, приставляя к уху рожок, с помощью которого он слышал. На Оине была надета прочная тряпичная маска, которая закрывала его рот и нос, чтобы лекарь сам не заразился. – Фили? – Оин, наконец-то! – выпалил Фили, тяжело дыша от долгого бега и волнения. – Кили заболел! – Нет, только не это, – прошептал Оин, и его лицо вытянулось. – Лихорадка? – Лихорадка. Он очень горячий и его знобит, мама обтирает его. А ещё он бледный весь и потный… – Это эпидемия. – Оин, ты можешь осмотреть его? – Фили, лекарства всё равно нет. – Что? Фили почувствовал, как в груди что-то обрывается и пустеет. Он так спешил, так надеялся, что Оин поможет! С детства Оин лечил их с братом, Оин был лучшим лекарем, которого они знали. Оин умел всё: и раны обрабатывать, и зашивать, и избавляться от простуды, прогонять боль, лечить отравления, пускать кровь, готовить лечебные мази, микстуры, отвары… да чего ещё только не мог сделать Оин! Все жители Синих гор лечились у него! А теперь Оин заявлял, что всё потеряно для Кили. – Фили, мой мальчик, проходи, – вздохнув, пригласил его Оин. И Фили последовал за лекарем. Они вошли в просторную комнату с койками, на которых лежали больные гномы, разных возрастов. Всего было около десяти коек. Кое-кто из пациентов спал, кто-то метался в кровати, не то в бреду, не то во сне, а кто-то просто лежал, кто-то молчал, а кто-то стонал, хрипел и кашлял. И все они, все до единого, были бледные, сморённые этой самой страшной неизвестной болезнью. – Посмотри на них, Фили. Я ничего не могу поделать. Я пытаюсь получить лекарство, – Оин кивком головы указал на печь и котёл, томящийся над огнём, от которого исходил пряный запах диких трав. – Я пробую, но у меня ничего не выходит. Это не воспаление лёгких. И не ангина. – Что же это тогда? – Инфекция, с которой мы ещё не сталкивались, причём очень страшная и я даже представить не могу, какая! Я изучил столько литературы, но ни одного похожего случая не нашёл. Боюсь, и ты скоро заболеешь, Фили. – Нет… Оин, прошу тебя, должен же быть способ! Колокольчик, висящий у двери лечебницы, жалобно звякнул, извещая о прибытии ещё одного заболевшего. Оин, услышав его, поспешил открыть дверь, а Фили последовал за лекарем, всё ещё не веря в происходящее. Нет, должен же был быть какой-то способ! Оин обязательно найдёт его! Оин сможет всех вылечить. – Глоин? – рассеянно проговорил Оин, увидев на пороге брата, который держал на руках заболевшего ребёнка… Гимли был укутан в тёплое одеяльце и крепко спал, а лицо его выглядело болезненно бледным. Эта зараза коснулась и малыша Гимли… – Помоги мне, брат, – выдохнул Глоин, и в голосе его послышалось отчаяние. – Гимли заболел. Он уснул, жена дала ему отвар, про который ты говорил, но у него жар, он весь горячий. – О, Махал… – Оин… должно же быть лекарство! – не выдержав, прокричал Фили, чувствуя, что горькие слёзы вот-вот хлынут из его глаз. Он устал. Видеть болезнь. Как эта страшная неизведанная эпидемия захватывает всё больше и больше жертв, и конца ей не видно. Сколько народу слегло! Молодые, старые… а теперь ещё и дети. Оин устал ещё больше. Лечить, зная, что он никого не может вылечить, поскольку не знает, как. Бороться с новой болезнью, от которой нет лекарства. Видеть, как пациенты гибнут, а он бессилен. А теперь зараза коснулась и его племянника… – Нет, пора это прекращать! Я… Оин поспешил в свой кабинет, к столу, заваленному рукописями, старыми свитками и пыльными книгами. Отложил слуховую воронку в сторону и принялся листать древние страницы, что-то приговаривая себе под нос, на кхуздуле. Глоин с Гимли на руках и Фили так и застыли, затаив дыхание и наблюдая за лекарем. – Оин? Оин не слышал брата. Он водил пальцем по рунам и, наконец, нашёл, что искал. Старую историю о чудо-цветке, скорее легенду, к которой Оин всегда относился скептически, но которая теперь казалась их последней надеждой. Лекарь поднял усталый взгляд на Фили и Глоина, поднёс воронку к уху и сказал: – Я не знаю, правда ли, но есть один цветок, который, может быть, поможет нам. Сто пятьдесят лет назад отвар из этого цветка спас один северный гномий городок от эпидемии, тогда симптомы были похожи на наш случай, только жар был не так сильно выражен, и была пузырьковая сыпь… – Что это за цветок? – Его прозвали Слеза Жизни. Выглядит он вот так. Перелистнув страницы, Оин показал им картинку. Цветок был красный, с синим основанием и заострёнными лепестками. Фили внимательно рассмотрел его и нахмурил лоб – таких цветов он ещё никогда не видывал. Глоин судорожно выдохнул, покрепче обхватив спящего сына. – Где он растёт? – Он… Глоин, что же это я? Положи Гимли. Оин постелил покрывало, и Глоин уложил сына на кушетку. Ребёнок спал, во сне посапывая, губы его были белые, а веки плотно сомкнуты, под ними чернели тёмные круги. Фили содрогнулся: если бы он не слышал дыхание Гимли, то подумал бы, что тот мёртв. Лекарь склонился над своим племянником и, поднеся воронку к его груди, стал слушать его лёгкие и сердце. – То, чего я опасался, – тихо пробормотал он, выпрямляясь. – Оин! Где искать цветок? – напомнил о незаконченном рассказе Фили, уже готовый отправиться в путь. Где бы цветок ни рос – он должен найти его, должен попытаться! Тем более что это их последний шанс. – Он растёт в лесу, но его непросто найти. Расцветает каждую полночь. Ночью. Если верить летописям, он волшебный, да вот только… – Оин осёкся. – Фили, ты хочешь пойти искать его? – Да! И пойду. – Не говори ерунды, мальчик, куда ты пойдёшь? Сейчас апрель, цветы ещё не растут, тем более из каких-то глупых легенд. Я лучше сделаю припарку из шалфея и ромашки, они облегчат боль. И… будем молиться. Над пылающей печью висел котёл, в котором бурлил отвар. Лекарь склонился над ним и осторожно снял его с огня, взял глиняную миску и зачерпнул варево, от которого исходил пряный терпкий запах. Глоин и Фили переглянулись, и Фили понял – они оба думали об одном и том же. Глоин подошёл к лекарю. – Как найти эту Слезу Жизни? Что там ещё в твоих легендах написано. – Надо прийти с чистыми намерениями, цветок распустится только тогда, когда поймёт, чего тебе надо, только… Глоин, ты вправду в это веришь? – Нет выхода, Оин, остаётся только в это верить. Ты сам сказал, что если он помог тогда, поможет и сейчас. – Тогда были несколько иные симптомы. – И всё же… – Я пойду! – заявил Фили. – Нет, сынок, ты с ума сошёл? – осведомился Оин. – Мы даже не знаем, правда ли это, и распустится ли вообще эта Слеза Жизни! – Если распустится, если я принесу эти цветы, ты сможешь приготовить лекарство? В твоей книге есть рецепт? – Да, но… – И у тебя есть все недостающие ингредиенты? – Да, но… Фили, это безумие! – Есть только один способ проверить, – нахмурился Глоин, понимая, что они попросту зря тратят время. – Поэтому я пойду с тобой, Фили, и мы вместе отыщем его! – Сегодня же ночью, – решительно кивнул Фили, чувствуя, как в сердце разгорается надежда. – Я не могу отправиться с вами, пациентов всё больше, – вздохнул Оин, но Глоин положил руку на плечо брата: – Ты нужнее здесь. Позаботься о них. И о… Гимли. Брат, прошу, сделай так, чтобы он продержался до моего возвращения. Фили, встречаемся на главной площади через полчаса, поедем на пони. Фили кивнул, а Оин дал Глоину книгу, в которой был нарисован тот самый цветок и описана эпидемия, которая случилась сто пятьдесят лет назад. – Ищите. Я буду молиться о скорейшем вашем возвращении… и, Фили, я отправлюсь к Кили, как только смогу, как только вернётся мой помощник. Фили благодарно кивнул, и поспешил с Глоином к выходу. Воодушевлённый. Они найдут Слезу Жизни, во что бы то ни стало! И все поправятся, все! Малыш Гимли снова будет смеяться и весело лепетать, дёргая папашу Глоина за бороду, а глаза Кили снова будут гореть ярким озорным огоньком, который так любил Фили. Гномы, сейчас лежавшие без сил на больничных койках, снова встанут на ноги и снова начнут жить, вернутся к своим семьям, к работе, Синие горы снова заживут прежней жизнью, рынок наполнится болтовнёй, а кузницы музыкальным звоном молотов, в трактирах будут звучать задорные песни. Всё будет как прежде. Обязательно. Когда они вышли, то увидели соскочившего с пони королевского гонца. Оин, решивший проводить брата и Фили до дверей, застыл, спрашивая, в чём дело. Юный гном выглядел встревоженно. – Господин лекарь! – запыхавшись, выпалил он. – Король болен.