Время словно остановилось. Фили казалось, будто он получил удар под дых, услышав два коротких и таких страшных слова.
Король болен. Нет, только не Торин! Торин не мог заболеть! Он всегда был таким сильным, таким крепким! Никакая зараза не могла к нему прицепиться, только не к Торину. Торин всегда был идеалом для Фили, которого ничто не могло сломить. И Фили с беспомощной надеждой посмотрел на Оина.
– Я… я заеду к Торину, как только закончу с пациентами и навещу Кили, – хрипло ответил Оин.
Фили почувствовал, что в голосе лекаря прозвучала слабина. Что он мог сделать против этой неизвестной и противной болезни? А Фили с Глоином могли. И должны. Глоин положил руку на плечо Фили, поторапливая его. Нельзя больше медлить. Фили поспешил домой, крикнул маме, что лекарь скоро зайдёт и что он сам скоро вернётся, и оседлал пони. Встревоженная Дис выбежала на крыльцо, спрашивая у сына, куда же он уезжает, на что тот ответил, что расскажет позже.
– Фили!
– Не волнуйся, мам. Я вернусь завтра, в крайнем случае послезавтра и потом всё-всё-всё тебе расскажу, сейчас нет времени, правда.
Лишь бы потом не стало слишком поздно…
Обняв Солнышко за шею, Фили пятками пустил его в галоп. Нужно было спешить, сейчас дорога каждая минута. Страшная болезнь не щадила никого, даже гномов из рода Дурина, даже сильнейшего из них, даже Торина.
В глазах защипало. А увидит ли Фили Торина ещё раз? Что, если никакой Слезы Жизни не существует и всё это лишь старые легенды, выдумки, сказки? Хорошо, даже если существует, то где её искать? В бумагах Оина ни слова не было о местонахождении цветка, да и сам лекарь в принципе скептически отнёсся к этой затее и всё же не остановил Фили. Всё же Оин знал, что это последний способ спасти гномов Синих гор. И если он не сработает, то не сработает ничто.
Глоин же, в отличие от брата, поддержал Фили и действительно поверил в Слезу Жизни. И, наверняка, тоже знал, что это растение – единственный способ. Если они не попробуют его разыскать, то уже никого не спасти. Эта болезнь будет только расти и ни за что не остановится, пока не погубит каждого.
Воздух становился морозным – непривычная для весны погода. А может, Фили знобило от страха, что ничто не получится? Он крепче ухватился за уздечку, наклонился к пони и прошептал:
– Солнышко, пожалуйста, давай быстрее…
Животное послушалось, и они в считанные минуты проделали расстояние до главной площади. Вдалеке Фили разглядел своего старшего друга Глоина, который тоже вовсю спешил к месту встречи, на своём рыжем коне по имени Абрахам. Они оба затормозили и посмотрели друг на друга:
– Готов, Фили?
– Да, Глоин. А ты?
– И я.
– Куда мы поедем? – задал Фили вопрос, действительно тревоживший его, ведь ни он, ни Глоин даже не знали, с чего начать поиски.
– Я тут подумал, что цветы обычно растут на полянах. Ну или в лесу на крайний случай.
– Или в горах летом. Да только сейчас апрель…
– Не расстраивайся. Помнишь, что говорил Оин? Цветок распустится тому, кто придёт с добрыми намерениями. Предлагаю, отправиться в западный лес, а через него двинуться к горам, там есть луга, можно для начала поискать там.
– Я согласен.
И гномы отправились в путь. Пони они берегли, чтобы те быстро не выдохлись. Моросил противный дождь, но Фили даже не обращал на него внимание. Он радовался, что у него плащ с капюшоном, который защищал его от ледяных капель и прохладного ветра, дующего прямо в спину.
Копыта Солнышка звучно шлёпали по грязной дороге. Рядом не отставал от них и пони Абрахам, с Глоином в седле. Глоин держался спокойно и был настроен в целом позитивно, он всё твердил, что у них получится отыскать Слезу Жизни, что надо лишь внимательно смотреть. Фили вертел головой по сторонам, но ничего не видел. Ни единого намёка на цветок. Да и какие цветы в апреле? Ещё даже листьев на деревьях не было, ветви были голые с зимы! Что уж говорить о цветах да травах?
Быстро смеркалось, вечер подступил незаметно. Становилось ещё холоднее, солнца и так не было видно за тучами, а теперь оно и вовсе садилось за горизонт, а когда гномы вошли в западный лес, под кроны старых высоких сосен, то стало совсем темно. Фили беспокоился, как бы Солнышко не оступился, не поскользнулся и не упал. Глоин, похоже, тоже. Оба понимали, что неплохо бы сделать привал, но и в то же время осознавали, что делать этого нельзя. Они не продвинулись ни на шаг к цели, хоть и уже преодолели расстояние в несколько десятков километров и с каждой минутой всё отдалялись от деревни.
Спустя несколько минут, а может и прошёл целый час, но Фили понял – они не могут идти дальше. Солнышко уже раза три раза споткнулся, ему нужен отдых. Придётся останавливаться, хоть и Фили не хотел. Глоин думал о том же:
– Надо делать привал.
– Согласен. Где?
– Прямо здесь.
Они спешились и потянули своих пони за поводья. Те, явно благодарные своим хозяевам, тут же слегли, вымотанные из сил. Глоин развязал мешок, который прикрепил к седлу Абрахама, и достал из него немного сена – для своего пони и Солнышка.
– Спасибо, Глоин, – от всей души поблагодарил Фили старшего друга – сам-то он в бешеной спешке не подумал о Солнышке и ничего не взял.
Пони принялись жевать сено, а Глоин, улыбнувшись в бороду, бодро проговорил:
– Надо развести костёр.
– Я соберу хворост.
– Вместе соберём.
Только сейчас Фили понял, как он продрог. И вскоре они собрали сухой хворост, Глоин аккуратно разложил его и разжёг огонь – удивительно, как легко и быстро он обращался с огнивом. Огонь ярко запылал, и сразу стало тепло и уютно.
– В котомке есть сухари и пара яблок, Фили, достань, перекусим.
Фили кивнул и выполнил поручение Глоина, но вдруг ощутил стыдливый укор совести. Глоин подготовился к их вылазке за Слезой жизни! А Фили совсем ни о чём не подумал. Фили так и застыл возле котомки, опустив плечи и думая о том, какой же он несобранный, ни о чём не думающий и ни к чему не готовый балбес…
– Фили? – вопросительно окликнул его Глоин, помешав веткой дрова. Алые искры тут же улетели в ночь, а огонь, насытившись, разгорелся ещё больше.
– Я… я ни о чём не подумал, отправляясь сюда, Глоин, ничего не взял с собой, даже еду.
– Фили, – Глоин тепло улыбнулся. – Ну что ты? Не стесняйся, садись, ешь давай. Нам нужны силы, надо подкрепиться.
Голос Глоина звучал так бодро и тепло, что Фили в который раз за вечер восхитился старшим другом. И откуда в нём оставались силы верить, что всё получится? Отправиться в это путешествие было настоящим безумием! Что могут они – два гнома, сделать против такой страшной и свирепой эпидемии? Где найти этот несуществующий Цветок, это лекарство?
– Фили…
Парень сел рядом с Глоином и откусил яблоко. Каким же вкусным и сладким оно оказалось, и желудок Фили тут же жадно и радостно заурчал, радуясь долгожданной пищи и требуя ещё и ещё. Фили медленно жевал, стараясь смаковать каждый кусочек. Еды мало, а их путь только начался, неизвестно, сколько дней займут их поиски.
Правда, он обещал матери вернуться завтра, в крайнем случае, послезавтра. Если не вернётся – она будет беспокоиться. О, Махал, да Фили ни за что теперь не вернётся без лекарства!
А что если когда Фили вернётся, то будет уже поздно? Тогда лучше уж вообще не возвращаться! Лучше умереть, чем увидеть мёртвого брата… или Торина. Или маму…
– Мы найдём Цветок, – пообещал ему Глоин, доедая яблоко. Старший гном словно почувствовал страхи Фили. Он тоже боялся, но старался не подавать виду. – Завтра найдём. Ложись спать, тронемся на заре, чтобы пони отдохнули. Я побуду в дозоре.
– Нет, Глоин, давай лучше я, тебе надо поспать…
– Ложись. Разбужу тебя часа через три, сменишь меня, оба поспим.
И Фили согласно кивнул. Здесь, у огня, было так тепло, так хорошо, что сон сам нахлынул на него, и Фили не заметил, как он уснул, кутаясь в свой дорожный, влажный от дождя, плащ.
***
Глоин его так и не разбудил – Фили проснулся сам, когда рассвело. Глоина рядом не было, костёр догорел, а Солнышко и Абрахам уже проснулись, были оседланы и доедали сено, которое не доели вчера. Утро было промозглым и туманным, не предрасполагающим к долгой дороге. Да в таком тумане ничего не увидишь!
Протерев глаза, Фили резко вскочил на ноги. Сердце отчаянно заколотилось, его стала переполнять паника. Куда подевался Глоин?! Юный гном тут же обнажил кинжал, который всегда носил с собой, так, на всякий случай. Что если с Глоином что-то случилось? Этого только не хватало!
Но Фили даже не успел ничего предпринять – Глоин вернулся словно из ниоткуда, такой туман был кругом. Вернулся озадаченным.
– Глоин! Где ты был?! – чуть ли не закричал Фили, не то от радости, не то от гнева, что гном пропал невесть куда, и хвала Махалу, что вернулся! Фили мысленно уже едва ли не успел распрощаться с ним.
– Фили, – Глоин сглотнул. – Я всю ночь думал о Слезе жизни. Помнишь, что Оин говорил? Мол найдёт его тот, кто пришёл с добрыми намерениями. Так вот, ночью появились огоньки, и они уходят дальше в лес. Сам посмотри…
Глоин кивком головы указал в кусты, и Фили тотчас побежал туда, выбегая на небольшую лесную опушку. И он увидел его – синий, едва заметный в густом и непроглядном тумане, огонёк. Фили не мог поверить своим глазам! Это какое-то чудо, какая-то магия! Сам Махал указывал им дорогу!
И стоило Фили об этом подумать, как огонёк разгорелся ещё ярче и стал уже не таким блеклым в тумане. Сзади к нему подошёл Глоин, ведя Солнышко и Абрахама за собой.
– Поедем за ним? Он, кажется, зовёт нас.
– Конечно! – Фили тут же оседлал Солнышко. – О, Махал, Глоин, неужели…
– Я и сам удивлён, но, похоже, это действительно так. Он зовёт нас к Слезе жизни, а значит, легенда из книжки Оина правда.
Они пустили пони в галоп, быстро следуя за огоньками по волшебной, невероятной дороге. Сердце Фили бешено билось, он подгонял Солнышко и теперь совершенно не щадил его.
– Ну же, быстрее!
Фили было страшно. Вдруг огоньки угаснут, растворятся в воздухе, так и не приведя их к заветной Слезе Жизни? Они потеряют след и больше никогда не смогут найти лекарство. Все гномы погибнут от страшной болезни. И Кили, и Торин…
Нет. Юный гном велел своим мрачным мыслям замолчать. Огоньки не исчезнут. Они почти у цели. Они с Глоином пришли в этот лес с добрыми намерениями – чтобы спасти свой род.
Огни становились всё ярче и ярче. И внезапно Фили увидел, что дорожка из огоньков заканчивается. Глоин натянул поводья на себя и остановил Абрахама, Фили проделал то же самое с Солнышком. Они соскочили на землю и затаив дыхание подошли к Цветку. Высокому, почти по пояс Фили, с алыми лепестками и ярко-зелёными листьями, словно трава в жаркий июньский день. Цветок излучал тепло, а когда Фили прикоснулся к нему, то почувствовал умиротворение, словно всё плохое уходит прочь. Улыбка расплылась по лицу Фили.
– Это Слеза Жизни, – ахнул Глоин. – Вот как она выглядит!
– Да. Мы нашли её! О, Махал, Глоин, мы правда нашли её!
И Фили достал кинжал, чтобы срезать цветок. Оставалось только молиться, чтобы отвара, который сделает Оин, хватит, чтобы вылечить всех и победить страшную эпидемию.
***
Они не опоздали. Оин сделал лекарство и вылечил всех гномов. Оказалось, что достаточно было принять пару капель Слезы жизни, чтобы болезнь миновало!
Цветок не увядал, даже когда Глоин и Фили привезли его – он по-прежнему был ярким и тёплым, словно сам хотел помочь и вылечить всех, кто ещё был жив. Оин сделал отвар, который спас гномов, лишь из половины Цветка, а остаток отправил эльфам и людям, чтобы остановить эпидемию по всему Эриадору.
Когда Дис дала лекарство своему младшему сыну, тот проспал ещё десять часов, и всё это время Фили просидел возле его кровати, опасаясь за здоровье брата, хоть и Оин предупредил, что после отвара все засыпали, а потом просыпались и выздоравливали. Кто-то спал больше, кто-то меньше – такой уж побочный эффект от лекарства из Цветка жизни.
Торин Дубощит, например, проспал всего лишь четыре часа. Фили знал, что Оин дал ему отвар, но решил навестить дядю после того, как убедится, что Кили выздоровел. В итоге Торин сам пришёл к ним, обнял сестру и сказал, что многие уже проснулись и оправились после лекарства, а остальные ещё спали, но Оин утверждал, что и те идут на поправку. Дис расплакалась от счастья, благодаря Оина, своего сына, Глоина и Махала, за то что помог им.
– Фили? – окликнул племянника Торин, заглядывая в комнату.
– Торин? – Фили улыбнулся. – Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно. Благодаря тебе все идут на поправку, Фили. И твой брат тоже.
– И благодаря Глоину. Это он не сдавался, а я уже был на грани отчаяния. Я не верил, что мы действительно найдём Слезу Жизни, что она существует! Но мы нашли… Глоин нашёл.
– Вы спасли наш род. Вы спасли всех, – гордо произнёс Торин, подходя к Фили и садясь рядом с ним. – Кили скоро проснётся, а вот тебе надо поспать.
– Нет, – мотнул головой Фили. – Я не лягу спать, пока он не очнётся.
Хотя Фили очень устал, он был вымотан. Он не спал почти сутки, с того самого привала. Не мог сомкнуть глаз, хотя когда они с Глоином вернулись и отдали Цветок Оину, тот велел им идти отдыхать, но вместо этого они вызвались помогать лекарю с отваром. Когда отвар был готов, Оин дал лекарство не только больным, но и велел выпить его всем, кто не заболел, для профилактики. Профилактика, кажется, срабатывала, хотя по правде говоря, Фили думал, что уже и без неё не заболеет.
– Ты себя видел? Ты никакой! Ложись спать, Фили, я посижу с твоим братом.
– Нет, – наотрез отказался Фили. – Не лягу.
– И в кого ты такой упрямый? – проворчал Торин, встал и ушёл на кухню, а через некоторое время вернулся с кружкой чая и булочкой с корицей. – Вот, съешь, твоя мама велела накормить тебя.
– Спасибо.
– А потом спать, да?
– После того, как Кили проснётся, да.
Торин начал ворчать и причитать, но Фили его едва слышал, молча ел и пил чай. Когда Фили доел, Торин забрал посуду и сказал, что поедет в Чертоги, узнавать, как там дела. Перед тем как уйти, ещё раз попробовал убедить Фили лечь спать. Бесполезно. Даже у матушки это не получилось, и она тоже сдалась.
Кили проснулся через несколько часов, глубокой ночью, когда Фили уже клевал носом и чуть не валился от усталости со стула, на котором дежурил возле постели брата. Кили протёр глаза, ничего не понимая, и не сразу сообразил, что больше не болеет. Лихорадка ушла, ничего не болит, рядом Фили…
Фили! Кили ведь звал его! И вот брат рядом, только, кажется, очень хочет спать.
– Эй, Фили, привет! Ты чего тут сидишь, а не спишь? Ведь уже ночь, да?
Усталость Фили как рукой сняло, когда он услышал голос брата. И ничего не понимающий Кили угодил в крепкие объятия своего старшего брата.
