Наследник

      Тот жуткий вечер Фили запомнил на всю жизнь. Страшное воспоминание вонзилось в его память, подобно стреле, летящей прямо в сердце, оставив болезненный шрам на всю оставшуюся жизнь…       Был уже конец осени. До Дня Дурина оставалось всего ничего, около недели, а новогоднего настроения ни Фили, ни Дис совсем не ощущали. Лекарь Оин целыми днями находился возле гномки, следя за её состоянием, а Фили всё чаще оставался один. Тогда он понял, что детство закончилось, теперь он сам за себя. Фили и помнил обещание, данное Торину, – приглядеть за мамой, и неукоснительно выполнял все поручения Оина и Дис.       Дис гордилась старшим сыном. Её солнышко выросло. Фили, несмотря на свои пять лет, стал таким взрослым и ответственным! Ох, скорее бы вернулись мужчины с войны. Ну сколько можно? Ведь прошёл уже почти год…       Мрачные мысли не оставляли Дис ни на минуту. Оин приходил рано утром и уходил поздно ночью, обеспокоенно моля гномку не волноваться. Как-то поздно вечером он обратился к Дис, и Фили, который вошёл в комнату матери с чашкой травяного чая для Дис, невольно услышал:       – Твой сын родится примерно через пару недель. Дис, ради Дурина, не принимай всё близко к сердцу! Тебе сейчас ну никак нельзя волноваться.       – Я беспокоюсь за них, Оин, – Дис закрыла побледневшее лицо руками. – Столько времени прошло, месяцы, почти год, а они…       – Они вернутся, Дис, – Оин с жалостью посмотрел на гномку и погладил её по плечу. – Не переживай! Ради своего сына…       – Ради сына, – сквозь слёзы повторила Дис и улыбнулась. – Ради сына… Ты прав, Оин, что это я раскисла совсем? – и вдруг Дис заметила топтавшегося в дверях Фили. – Фили!       – Мамочка, я принёс тебе чай, который заварила Мэри, – проговорил мальчик, подходя к матери и протягивая ей кружку. – Она ушла только что.       – Ох, спасибо родной, – Дис поцеловала Фили в лоб и взяла кружку. – Вот что бы я без тебя делала?       – Ну, Дис, ты теперь в надёжных руках, – уходя, хмыкнул Оин. – Не переживай больше! Фили, малыш, пригляди за мамой. Доброй ночи…       – Доброй ночи, дядя Оин!       Оин ушёл, а Дис сделала большой глоток из кружки, закрывая глаза. Её опять подташнивало, да ещё и голова болела. Почему, когда она была беременна Фили, то было не так плохо? Конечно, Дис знала ответ. И помнила, что Оин запретил ей волноваться. Но, о Махал, как не волноваться, когда любимые мужчины так долго не возвращаются с войны?       – Мамочка, ты устала, – сказал Фили. – Допивай чай и ложись спать.       – Фили, какой ты у меня умница, – слабо улыбнулась Дис, с любовью глядя на сына. – Вот такой взрослый стал, обо мне заботишься. А раньше я тебя спать укладывала…       – Ну меня же просили приглядеть за тобой, – усмехнулся Фили. – Вот я и приглядываю.       Дис открыла рот, чтобы ответить, но тут издалека послышался шум, словно кто-то вошёл в дом. Дис прижала сына к себе, а тот испуганно спросил:       – Мама, кто это?       – Фили, не бойся, – прошептала Дис, хотя у неё самой сердце забилось как сумасшедшее, а лоб покрылся холодной испариной. – Наверняка это Оин вернулся, что-то забыл, или Мэри, только у них есть ключи…       – А вдруг это не они, – всхлипнул Фили. – Вдруг это воры или… орки!       – Ну вот что за чепуху ты несёшь? – воскликнула Дис, вскакивая на ноги. – Сиди здесь, а я посмотрю.       – Мамочка, нет! – Фили побежал за матерью, ухватившись за её домашний халат. – Не ходи…       – Фили, перестань! Ну вот что ты…       Дис замерла, выйдя из своей комнаты и увидев на пороге Торина. Торин! О Махал, это правда он?! Дис не могла поверить своим глазам. Это видение, это какой-то сказочный сон!       Торин выглядел уставшим и измученным, его кольчуга была местами поломана, а одежда порвана и запачкана орочьей и свой же собственной засохшей кровью. Волосы космами падали на поникшие плечи, а на лице виднелись глубокие ссадины. В правой руке Торин держал ключ от дома, а в левой затупившийся клинок, который тут же поставил у входа. Торин снял и плащ, принялся снимать кольчугу и стягивать с себя сапоги. И Дис кинулась к нему на шею, а Фили в замешательстве остался стоять чуть поодаль.       – Ох, Торин! Ты вернулся, – слёзы ручьём брызнули из глаз гномки, но она их даже не вытерла, а просто улыбалась, рассматривая брата, которого она так давно не видела. Сейчас, следом за ним войдёт и Броди, любимый Броди, а потом и младший братец Фрерин, и Трайн с Трором. Наконец-то этот день настал!       – Дис, – Торин сглотнул не прошеные слёзы, с болью наблюдая за радостью сестры.       Он обнял её и опустил взгляд на огромный живот, где был его ещё не родившийся племянник. Бедный мальчик, он так и не увидит своего отца! За что, Махал, почему?..       – Дядя Торин?       Фили наконец-то нерешительно подошёл ближе, со страхом и любопытством осматривая дядю. Так вот он какой, воин после битвы! Храбрый, уставший, с поломанными доспехами, весь в ранах и крови. Фили невольно задрожал, он никогда не думал, что война может быть такой жестокой и оставлять такие следы…       – Фили, – Торин улыбнулся, но тут же в его душе опять что-то оборвалось. Мальчик не знал. Не знала и Дис. Вот как им теперь рассказать? Торин так не хотел причинять своей семье боль! Единственным, кто у него теперь остался…       – Проходи, брат, – заулыбалась Дис. – Сейчас и Броди с Фрерином подтянутся, да? А отец с дедом? Они не зайдут к нам? Торин, почему ты молчишь?       Молчание брата пугало Дис. Очень пугало. Да и почему Торин закрыл входную дверь как вошёл? Почему не стал ждать остальных? И вообще, почему Броди и Фрерина так долго нет? Где они?..       – Дис, прости, – в глазах Торина защипало. – Дис!       Гномка не слушала: она резко толкнула дверь и выбежала прямо на улицу, вглядываясь вдаль. Но из-за обильного снегопада и наступившей ночи она никого не могла разглядеть. Ни единого силуэта гнома на горизонте! Ни Фрерина, ни Броди…       – Дис, в дом! – перепугался Торин, рывком схватив сестру за руку и потянув назад. – Ты же простудишься…       – Нет, Торин, – Дис замотала головой, отказываясь в это верить. Они не могли погибнуть, не могли…       – Дис, перестань! – Торин с трудом затащил сопротивляющуюся гномку в дом и обратился к Фили. – Закрой дверь, Фили!       – А папа с дядей, Торин? Где они?       Наивный детский вопрос заставил узбада похолодеть и содрогнуться. Если до Дис уже дошло, и теперь гномка просто сотрясалась от рыданий, то Фили ещё не понимал, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Броди, Фрерин, Трор погибли во время битвы за Азанулбизар, а Трайн пропал, тела его так и не нашли.       – Где они, Торин? – громче повторил Фили. – Они идут, да? Они скоро будут здесь?       – Фили, – выдохнул Торин, опускаясь перед мальчиком на колени и хватая его за плечи. – Ты должен понять, что война уносит жизни. Мы дорого расплатились за победу!       – Они погибли? – Фили не верил своим ушам, он в непонимании уставился на плачущую мать. – Нет, Торин, они не могли!       – Фили, мне очень жаль…       – Нет…       Фили попятился назад, отстраняясь от Торина. Перед глазами мальчика всё поплыло в пелене слёз. Его родные погибли. Отец, дядя, дед и прадед. Неужели он никогда больше их не увидит? Неужели теперь они навсегда останутся одни?..       Долгие месяцы Фили с надеждой ждал этого самого дня, когда закончится битва, когда его родичи вернутся домой. Сегодня это произошло, но домой вернулись не все. В одночасье Фили лишился всего, почти всей своей семьи! Больше никогда он не увидит тёплой улыбки отца, не увидит жизнерадостного дядюшку Фрерина, не послушает сказку Трайна, не поиграет с прадедушкой Трором. В один миг в душе Фили образовалась пустота, которую ничем не заполнить, а горле встал противный комок.       – Торин, – отчаянный голос Дис звонким эхом отозвался в ушах Торина. – Как это произошло?       – Дис, прошу тебя…       Торин подбежал к сестре и прижал её к себе. Та, схватившись за свой живот, обессиленно опустила голову на грудь брата, задыхаясь от слёз и боли. Малыш, почувствовав тревогу матери, начал пинаться. Дис подавила судорожный стон.       – Они пали как настоящие воины, – прошептал Торин. – Они погибли храброй смертью, но… я не успел прийти им на помощь. Прости, мне очень жаль…       – Хвала Дурину, что хоть ты вернулся! – всхлипнув, воскликнула гномка. – Ох, Торин, ну почему всё так… вот за что именно наша семья?..       – Не знаю, сестра. Крепись…       В глазах Торина стояли слёзы. Всю дорогу по пути из Мории в Синие горы он не переставал думать о Дис и Фили, гадая, как же он расскажет им о гибели близких. Такие раны на душе полностью никогда не затянутся. Будет очень больно ещё долгие и долгие годы, а возможно и всю жизнь.       Фили не верил. Не мог поверить. Не хотел верить. Но жуткая правда всё равно была налицо. Броди, Фрерин и остальные никак не приходили. Фили стало холодно от ледяного ветра, влетевшего в открытую дверь. Мальчика пробила крупная дрожь, он стоял, сотрясаясь, и глотая горькие слёзы, предательски выступающие наружу.       – О Махал, Фили, – вскрикнул Торин мигом закрывая дверь. – Ты же весь замёрз! Дис…       – Идём, Фили, – тихо проговорила Дис, протирая красные от слёз глаза. – Залезешь под тёплое одеяло.       – Нет! – вдруг закричал Фили, мотая головой. – Я не верю, мам! Они живы, они придут, Торин просто пошутил…       – Фили, такими вещами не шутят, – похолодела Дис, с болью наблюдая за страданиями сына. – Нам всем сейчас очень больно от этой утраты, и мне, и тебе, и Торину…       – Папа не бросит меня! – голос малыша сорвался, и наконец-таки уступил место горьким слезам.       – Фили…       Торину было невыносимо смотреть на мучения племянника. Бедный ребёнок, с которым так сурово поступила судьба, забрав жизни его самых любимых родичей!       – Папа обещал мне, – Фили снял с шеи маленький рунный камушек и сжал его в кулачке. – Обещал, что вернётся и будет любить нас с братом одинаково! Он обещал, Торин! Я буду его ждать…       – Он выполнит своё обещание, – произнёс Торин, и рука его невольно потянулась во внутренний карман туники. – Он любит и тебя и брата. И он будет ждать вас обоих в Чертогах Махала, только он не хочет, чтобы вы спешили. Придёт время, и вы с ним увидитесь…       Торин взял руку Фили в свою и положил в маленькую ладошку камушек на верёвочке. Такой же рунный камень, который Броди отдал перед своей смертью Фили. Гномёнок, удивлённо заморгав, уставился на Торина, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.       – Твой папа, Фили, – ответил Торин. – Будет любить тебя и Кили одинаково. Всегда…       – Кили? – изумлённо переспросила Дис, и Торин кивнул.       – Броди хотел назвать его Кили. Давно ещё, когда мы только покинули Синие горы. Он сказал нам это по пути.       – Кили, – повторила Дис, вдруг заулыбавшись сквозь слёзы. Её покойный муж правильно подобрал для малыша имя! Фили и Кили… – Кили… да будет так! Так и назовём, Торин!       – Так и назовём, – отозвался Торин, крепко обнимая, повисшего у него на шее Фили.       – Я рад, что ты вернулся, дядя, – шмыгнул носом он.       – Я не мог оставить вас одних, – ответил узбад, гладя племянника по волосам и спине. – Теперь я всегда буду с вами, Фили! Никогда не оставлю! Клянусь…