Наследник

      Тёмная и тревожная ночь сменилась ясным и добрым утром. Фили открыл глаза, чувствуя, как первые лучи солнца пробиваются окна, и встал, прогоняя остатки сна. Всё тело ломило от долгого лежания на животе, но стоило отдать должное той мази, которой вчера Торин обработал его тело. Ссадины уже ныли не так сильно и явно шли на поправку. Скоро от них не останется ни следа, но вот как долго ещё будут заживать душевные раны? Фили содрогнулся, вспомнив вчерашний вечер, а самое главное Кили. Как же испугался братик, увидев его исполосованную спину! И даже заговорил. До этого Кили молчал, а сейчас… Махал, какой страх испытал малыш! Фили не хотел, чтобы всё так вышло. И сейчас винил себя за вчерашнее.       Тяжело вздохнув, Фили заправил свою постель, надел чистую рубашку песочного цвета, тёмно-коричневую жилетку и удобные штаны из лёгкой ткани. А затем принялся расчёсывать свои волосы. Мама любила, когда Фили был причёсан и даже заплетала ему косы в знак того, что он был наследником короля. «Косы надо заслужить, – всегда говорила ему Дис, когда закрепляла косички Фили серебряными зажимами. – А ты, Фили, наследник Торина. По традиции ты должен носить четыре косички».       Наследник Торина… Фили прикусил губу, а его уши вмиг наполнились противным голосом Грэни: «Никчёмный и никудышный наследник…» И Фили вновь стало горько и тяжело на душе. Почему-то ему сейчас казалось, что он подвёл Торина несмотря на вчерашний разговор с ним. Торин пообещал, что накажет Грэни, а Фили этого не хотел. Или всё же хотел? С одной стороны Фили мечтал, чтобы противный наставник получил по заслугам за всю боль, что он причинил ему и не только. Фили готов был поклясться, что он был не первой жертвой Грэни. Столько ещё несчастных детей попали ему в ученики? А с другой стороны… Фили боялся, ведь Грэни сказал, что он пожалеет, если кто-либо узнает о том, что произошло в учебной комнате. Грэни чётко дал понять, что Фили пожалеет. Да и Фили не хотелось, чтобы потом среди народа пошли слухи о том, что Фили пожаловался Торину на своего наставника. Фили не хотел, чтобы гномы шептались за его спиной, тыкали в его сторону пальцами. Эта мысль пугала Фили и вгоняла его в дрожь. Но ведь он не жаловался! Так вышло, что Торин и Дис узнали! Так вышло совершенно случайно! Из-за Кили.       Что ж что случилось, то случилось, подумал Фили, кладя расчёску на комод и печально глядя на своё отражение в зеркале, висящем на стене. Бледное и измученное. Да, Фили сильно измучился за последнее время! Учёба по ночам, недосыпание, нервы, а самое главное жуткая боль… Но теперь всё это позади! И это не могло не радовать Фили! Торин вернулся, а это значит, что вернулась и прежняя жизнь! Всё снова встало на свои места… ну Фили, по крайней мере, очень надеялся на это.       Он провёл руками по своим волосам и решил, что не будет заплетать свои волосы в косы. Всё равно у него не получится это сделать аккуратно. А вот у матери получилось бы. При мысли о маме Фили снова затосковал. Что она вчера подумала, узнав о том, что Фили скрывал от неё свои раны? Узнав, что Фили лгал ей. Он никогда прежде в жизни её не обманывал, а теперь вот обманул. Скрыл часть правды, которую ему было стыдно и боязно рассказывать из-за угроз Грэни. Да вот правда всё равно сплыла. Что теперь скажет ему мать? Вчера у них не было возможности поговорить, она успокаивала и укладывала спать Кили, а все разговоры предоставила Торину. Может быть, дядя ей всё уже объяснил? Но рассчитывать на вечную помощь Торина Фили не хотел. Нужно было придумать дельное оправдание и попросить прощения у мамы. Вот только как? Фили не мог придумать.       Он двинулся к выходу из своей комнаты и толкнул дверь. Отсиживаться вечно здесь, словно трусливый кролик, избегать решения проблем и бесконечно тянуть время бесполезно. Пора действовать. Фили лишь надеялся, что сможет подобрать нужные слова и что мама поймёт его и простит за враньё.       Торин, Дис и Кили уже сидели за столом и завтракали. Мама кормила Кили из ложечки сытной кашей, а Торин медленно пил горячий чай, как-то печально глядя в пространство перед собой. Да и Дис выглядела невесёлой, под её глазами залегли тёмные круги от усталости, и у Фили защемило сердце. Он догадался, что мама и дядя не спали всю ночь, а наверняка говорили о нём. И Фили почувствовал вину перед ними. Хоть Кили, хвала Махалу, выглядел выспавшимся и вполне весёлым, с аппетитом поглощая кашу.       – Доброе утро, – негромко произнёс Фили, опустив голову.       – Фили! – Торин словно очнулся от оцепенения и поставил кружку с чаем на стол, а сам потянулся к миске и котлу, накладывая племяннику кашу. – Давай, кушай, а то остынет скоро.       Фили, слегка смущённый внезапной заботой Торина, кивнул и медленно подошёл к столу. Кили заулыбался, увидев брата, и от радости перепачкался кашей. А Дис, поспешно вытирая рот Кили кухонным полотенцем, озабоченно спросила, взглянув на Фили:       – Как ты, Фили?       – Хорошо, матушка, – солгал Фили и тут же прикусил губу. Неправда, конечно же, плохо! Но матери это знать необязательно. – Ну… лучше чем вчера.       – Махал, я так о тебе беспокоилась, сынок! Торин мне всё рассказал, и я была в ужасе как узнала, – голос Дис дрожал и по её лицу Фили понял, что мать была готова расплакаться.       Фили тут же подбежал к ней и крепко её обнял. Она, всхлипнув, прижала старшего сына к себе, а Торин замер с миской каши, растерянно глядя на неё и Фили. Кили тоже притих, видимо почувствовав напряжённость мамы.       – Мамочка, милая, всё в порядке, правда! – заверил её Фили. – После того, как Торин обработал мои раны, они стали затягиваться и мне уже не так больно! Не беспокойся! И прости меня, пожалуйста.       – За что это мне тебя прощать, солнышко моё? – изумилась Дис, ласково взъерошив волосы Фили и сглатывая рвущиеся наружу слёзы.       – За то, что обманывал тебя насчёт Грэни и сразу же всё не рассказал.       – Грэни, – лицо Дис перекосилось от гнева. – Ох, как я его ненавижу! Как он вообще посмел?!       – Да! – сердито добавил Кили, ударив своей крохотной ладошкой по столешнице. – Плохой Глэни!       – А Кили, я вижу, у нас уже заговорил, – улыбнувшись, заметил Торин и с теплотой посмотрел на темноволосого малыша.       – Да, дя, да! – закивал Кили, радостно заморгав глазками. – Ки говолит! Ки я!       – Ты-ты, малыш! Ох, какое счастье!       – А мне нравится голос Кили, – усмехнулся Фили. – Лучше, чем когда он плачет.       – Теперь ведь не замолчит, наша радость, – глаза только что успокоившейся Дис вновь увлажнились, но на этот раз от умиления.       – Фили, каша, – напомнил ему Торин, и Фили, кивнув, приблизился к своей миске. Торин вдруг обеспокоенно нахмурился: – Не можешь сидеть?       Фили мотнул головой и взял ложку. Сидеть, лежать на спине и вообще прикасаться к шрамам было всё ещё очень больно. Но скоро он пойдёт на поправку, Фили был в этом уверен! И приступил к поглощению каши, а дядя и мама тревожно переглядывались, явно думая о нём. Фили старался этого не замечать, но не получалось: стоило ему поднять глаза, как он видел, что Дис поспешно отворачивалась и делала вид, что снова кормит Кили, а Торин нервно вздрагивал и тоже отводил взгляд. Уши Фили запылали, когда он в третий раз вот так поймал своих родичей, и он сильнее загремел ложкой, чтобы хоть как-то отвлечься. К счастью, каша быстро закончилась. Хорошо бы сейчас тихонько вернуться в свою комнату, поблагодарив маму и Торина за завтрак, но Торин сунул Фили в руки свежеиспечённую сладкую плюшку и кружку горячего чая.       – Тоже хачу! – захныкал Кили, когда заметил плюшку в руках Фили, и капризно выпучил губу.       – Нет, Кили, сначала кашу, – твёрдо сказала Дис, отправляя очередную ложку в рот Кили, но тот крепко сжал зубы. – Ну что это такое, Кили! Ты ведь мало каши съел! Что за капризы?!       – Нек! Фи, плю… – в глазах Кили появились слёзы.       – Махал, только не это, – устало выдохнула Дис, поворачиваясь к Торину и Фили, словно ища у них поддержки.       Торин на миг призадумался, а затем встал, подошёл к Кили и успокаивающе погладил его по голове. Увидев дядю, малыш замер и умолк, лишь слёзы продолжали бежать по его лицу.       – Кили, надо доесть кашу, потом мама тебе даст плюшку, – спокойно произнёс Торин. – Ты ведь не будешь расстраивать маму?       – Нек, дя, – Кили протяжно всхлипнул.       – Доешь кашу?       – Да.       – Вот умница, – и Торин взял ложку и начал кормить Кили. Миска потихоньку пустела. Дис не верила своим глазам:       – Торин, как ты это сделал?       – Ну… – Торин задумчиво почесал бороду и с улыбкой обернулся на Фили. – Кили же не первый мой племянник.       – Они тебя всегда слушаются, брат. Ты умеешь их успокаивать! Как вчера, – Дис умолкла, отвела взгляд и добавила уже тише: – Не знаю, чтобы мы без тебя делали.       Фили молча наблюдал за взрослыми, чувствуя себя неловко. Торин действительно много для них делал, он был всегда рядом, а особенно в трудную минуту. Как вчера. Фили испытывал угрызения совести, ведь там, у Грэни, в какой-то момент он подумал, что Торин специально нанял для него такого строгого наставника. Но это было не так! Торин никогда в жизни не причинил бы зла своей семье.       – Пустяки, – отмахнулся Торин, но по его голосу Дис и Фили догадались, что он был тронут и явно польщён. Торин скормил Кили последнюю ложку каши и вытер полотенцем его губы. – Ну вот, а теперь обещанное лакомство!       Дис потянулась за свежей плюшкой, но Фили вдруг воскликнул:       – Нет! Я поделюсь с Кили. Всё равно я уже наелся.       – Фи, Фи! – восторженно закричал Кили, когда Фили подошёл к нему и дал ему в руки большую недоеденную плюшку.       – Кушай, братик, – лицо Фили озарилось улыбкой. – Тебе же расти надо.       – Неразлучники вы мои, – Торин ласково потрепал обоих племянников по волосам и встал. – Спасибо, Дис, очень вкусный завтрак!       Фили вдруг забеспокоился и схватил дядю за руку:       – Торин, ты куда? Ты уже уходишь? Так скоро?       – Фили, мы с твоей мамой решили, что вы к полудню подойдёте на главную площадь.       – На главную площадь? Зачем? – Фили в растерянности оглянулся на мать, но она отвернулась, собирая грязные тарелки.       – Чтобы разобраться с Грэни, – кротко ответил Торин.       Грэни… Фили передёрнуло, он вспомнил, что Торин вчера обещал наказать его наставника. Но Фили не был уверен, что так уж хочет этого. Конечно, часть его души страстно желала отомстить, а другую покрыла пелена непонятного страха. С другой стороны теперь ведь рядом Торин. Теперь ничего плохого не случится!       – А что… – Фили нервно сглотнул и поспешно выровнял голос. – Что ты с ним сделаешь?       – Хочу, чтобы народ узнал о его гнусных поступках. И чтобы этого больше не повторилось, – Торин мягко выпустил руку племянника и направился к выходу: – Жду вас в полдень на площади!

***

      Время до полудня для Фили тянулось очень медленно. После ухода Торина он помог маме прибраться на кухне, стараясь не делать резких движений, которые по-прежнему причиняли ему боль. Дис причитала, чтобы Фили отдыхал, но он был упрям и продолжал помогать, протирая стол и относя чистую посуду в шкаф. Уборка помогала Фили отвлечься от неприятных мыслей. Кили не мешался маме и брату: всё это время он тихо играл в кубики в своём уголке. Закончив прибираться, Дис попросила у Фили позволения осмотреть его раны.       – Мам, дядя мне вчера всё обработал.       – Надо обработать ещё. Чем он тебе обрабатывал? Мазью?       Дождавшись кивка Фили, Дис полезла на верхнюю полку и достала бутыль с тёмной жидкостью.       – Надо ещё обработать обезболивающей настойкой, чтобы облегчить боль. Торин, конечно же, про неё забыл. Эх, мужчины…       Фили слабо улыбнулся, разделся и позволил матери обработать его раны. Стало немного щипать, Фили сжал зубы, чтобы не закричать. Но боль прошла быстро, и Фили удивлённо посмотрел на маму:       – Что это за чудесная настойка?       – Это? Да так, старинный эльфийский рецепт. Они знают толк в медицине, – Дис закрыла бутыль. – Дорогая настойка. Я купила её у одного эльфа, когда мы скитались в поисках нового дома после утраты Эребора. Но эльф, продавший мне её, сказал, что эту настойку нельзя использовать часто, иначе начнётся раздражение. Один раз обработал и жди, когда всё заживёт.       – Вообще не болит больше! Ты волшебница, мамочка!       – Это просто настойка, – улыбнулась Дис. – Но раны ещё могут разболеться, так что не тревожь их лишний раз. Думаю, через пару дней ты уже сможешь сидеть, если вечером ещё мазью намажем.       После настойки Фили намного полегчало и у него даже поднялось настроение. Он лежал на полу на животе, играя с Кили и весело смеясь. Время до полудня за игрой пролетело незаметно, и вот Дис уже одевала Кили.       – На улице ещё прохладно, – приговаривала она, завязывая сапожки Кили. – Хотя лето ещё не за горами, но сегодня ветер холодный, дует явно с севера. Ты тоже, Фили, не забудь надеть тёплую куртку!       – Мам, – Фили робко топтался у порога, чувствуя, как сомнение вновь закрадывается в его сердце. – Может, не пойдём никуда?       – Неужели ты всё ещё боишься? Фили, я клянусь тебе, что больше тебя никто не тронет! Ох, если бы мы все знали, какой сволочью обернётся Грэни…       – Да ладно, мам. Ничего страшного.       – Ты прости нас, Фили. И меня, и Торина.       – Вас? Мамочка, вы же ни в чём невиноваты!       – Виноваты, – печально вздохнула Дис. – Недосмотрели.       Фили лишь крепко прижался к матери. Она нежно поцеловала в лоб старшего сына и поняла, что он на них не сердится. А следовало бы! Пройдёт ещё немало времени, прежде чем раны Фили полностью затянутся. Вот только чувство вины нескоро покинет Дис и Торина несмотря на то, что Фили их виноватыми не считал.       – Ма, Фи, дём гуять! – подал голос Кили, нетерпеливо подбежав к двери.       Дис мягко отстранила от себя Фили и с улыбкой спросила:       – Идём, Фили?       – Идём, – кивнул Фили и вышел вслед за мамой и Кили из дома, решив, что чему быть, того не миновать.