Наследник

      Остаток дня прошёл тихо и гладко. Дис с сыновьями вернулась домой, Фили и Кили до вечера играли в спокойные игры и уже к заходу солнца Кили лёг спать. А вот Фили никак не мог заснуть. Раны опять начали побаливать, да и впечатления от прошедшего дня никак не давали Фили успокоиться.       Нет, дядя поступил абсолютно правильно, пытался заверить себя Фили, умываясь перед сном. Да и народ поддержал Торина, а Грэни был наказан сполна и по закону. Вот только как Грэни оскорблял Торина, когда тот дал ему слово! «Самозванец с Эребора, грязный узурпатор»… Фили не верил в эту ужасную ложь. И всё же ему было очень неприятно. Никому нельзя было оскорблять короля! И в принципе такого гнома, как дядя! Фили гневно сжал руки в кулаки и процедил сквозь зубы: «Никому больше не позволю оскорблять мою семью!». Грэни вот поплатился за это! И каждый поплатится, кто посмеет плохо отозваться о родне Фили. Я вырасту, решил Фили, стану выше и сильнее и лично буду разбираться с такими гадами! Торин защитил меня… а я буду защищать его, я ведь наследник!       Решительно кивнув, Фили вытер полотенцем своё лицо и повесил полотенце на крючок, а сам схватился за дверь, поморщившись от ноющей боли. Уже было поздно, Дис, уложив Кили, ушла в свою комнату и, наверное, легла спать, а будить маму, чтобы попросить у неё мазь от боли, Фили не хотелось. Ерунда, подумал он, толкая дверь. Потерпит… тем более, раны уже болели не так сильно как вчера, благодаря заботе дяди и мамы.       Выйдя из умывальной комнаты, до Фили вдруг донеслись чьи-то голоса из прихожей. Кажется, мамин голос и… дядин! Неужели Торин пришёл? А Фили думал, что теперь он придёт только завтра. И Фили, обрадовавшись, кинулся в прихожую, чтобы встретить дядю, даже не боясь, что взрослые его отругают, увидев, что он ещё не в постели.       Но пришёл не только Торин: приблизившись к прихожей, Фили различил ещё один знакомый голос. Голос Балина! Сердце малыша забилось быстрее, он прибавил шагу и остановился позади матери.       – Может, зайдёшь, Балин? – ему Дис, но Балин лишь устало качнул головой, передавая стоящему рядом Торину груду каких-то исписанных свитков.       – Нет, Дис, спасибо за приглашение, но я должен идти. День был тяжёлым, ещё и этот Грэни. Я вообще в шоке! Как Фили?       – Уже лучше. Играл весь день с Кили, – ответила Дис. – Тихие они с Кили после площади. Не уверена, что им можно было смотреть на это, Торин.       – Ничего ведь не произошло, просто правосудие, – пожал плечами Торин, с благодарностью принимая у Балина свитки. – Им было полезно посмотреть на это. Спасибо, Балин!       Балин кивнул и направился к выходу, попрощавшись с Дис и Торином и пожелав им спокойной ночи, как вдруг Фили понял, что не может больше прятаться за маминой юбкой. Он очень соскучился по Балину и остро ощутил это именно сейчас, когда Балин собрался уходить.       – Балин! – воскликнул Фили, кинувшись вперёд.       – Фили! – разом изумились Дис и Торин.       – Фили, – Балин удивлённо заморгал, но всё же крепко обнял подбежавшего к нему малыша. – Мой мальчик…       – Я скучал, – Фили закрыл глаза, уткнувшись лицом в тунику Балина, не желая его отпускать.       – Я тоже скучал, малыш. Махал, Фили, мне так жаль, что всё так вышло…       – Сынок, тебе ведь пора спать, – напомнила Фили Дис, но Торин её оборвал:       – Ничего, ляжет чуть попозже. Пошли, пусть поговорят…       И Торин увёл сестру, а Фили остался наедине с Балином. Дядя понял, как сильно племянник соскучился по своему старшему другу и наставнику, настоящему наставнику и сейчас дал им возможность поговорить, повидаться, вот только… Фили не мог вымолвить ни слова. Все слова застряли где-то в горле, словно горький ком, и Фили почувствовал, как слёзы начинают рваться наружу. Но почему? Ведь Фили был счастлив видеть Балина, почему же ему хотелось плакать?       – Фили…       Рука Балина заботливо опустилась на его макушку и нежно прошлась по волосам, а Фили вдруг всхлипнул и отстранился, глядя в пол:       – Я очень рад, что ты вернулся, Балин. Прости…       Он собрался было убежать от Балина, лишь бы тот не успел увидеть его слёз, которых Фили очень стыдился и считал слабостью. Непростительной слабостью. Но Балин приблизился к нему, положил руки на плечи и заглянул прямо в глаза:       – Ну что с тобой, Фили? Теперь всё позади.       – Прости, не знаю, что на меня…       – Ох, мой мальчик! Ты так натерпелся, – в голосе Балина слышалась горечь и сожаление, и Фили поднял на него робкий взгляд. – Это из-за меня! Если бы я знал, каким мерзким гномом окажется Грэни.       – Ты не виноват. Прошу, не вини себя! Ничего страшного не произошло, Балин, правда.       Балин лишь печально вздохнул, закусив губу. Он слишком хорошо знал Фили, чтобы догадаться, что сейчас он лукавил. Да и просто-напросто воспитание не позволяло Фили жаловаться. В свои шесть лет Фили был необычайно стойким и мужественным не по годам. И очень ответственным. Этим Фили отличался от других детей своего возраста: он осознавал, кем он является и к чему его готовят. А может начал осознавать лишь недавно, но какая разница? Сердце Балина не могла не переполнять гордость. И в то же время жалость.       – Дис и Торин всё мне рассказали. Как твои раны?       – Уже лучше, Балин, спасибо.       – Они скоро заживут, Фили, вот увидишь, – Балин больше пытался заверить в этом себя, а не Фили. Чувство вины никак не желало отступать, сколько бы ни твердил об обратном Фили. Балин виноват. Виноват в том, что не настоял на каникулах Фили во время его отсутствия. А выяснилось, что никому нельзя доверять. Особенно малознакомым гномам.       – Да, заживут, – кивнул Фили и улыбнулся. – Дядя вчера обработал их мазью, а мама сегодня утром эльфийской настойкой.       – Это хорошо. Ты главное их не тревожь, Фили.       – Не буду! Обещаю. Балин, а когда у нас занятие?       – Ну теперь, Фили, ты точно заслужил каникулы. На месяц как минимум.       – Но…       – Торин мне всё рассказал, мой мальчик. Как Грэни заставлял тебя учить историю. Ты её учил, я знаю, ты читал учебник, а это значит, что грамматику и кхуздул ты уже освоил и даже больше, чем от тебя требуется знать в твоём возрасте. А значит, ты заслужил отдых. Считай это моим окончательным и неоспоримым решением! Я не возьмусь за твоё обучение, пока ты не отдохнешь, как следует, и не наберёшься сил.       – А я… ничего не забуду?       – Не забудешь, мой мальчик. Но можешь читать книги, любые книги. Да хоть сказки твоему младшему братишке! Уверен, что твоя мама и дядя Торин будут этому только рады, не говоря уже о самом Кили.       – Он ведь заговорил, Балин! Кили заговорил!       – Правда? Я очень рад это слышать!       – Он заговорил, – голос Фили вдруг на миг оборвался. – Вчера. Когда увидел мои раны… испугался за меня, выкрикивал моё имя, говорил, что мне больно.       Фили сам не знал, зачем он всё это рассказывал сейчас Балину. Наверное, потому что хотел поделиться. А может быть, считал, что это было очень важно, и Балин должен был узнать. А может просто: Фили высказал, что на душе накопилось.       – Я… не хотел, чтобы братик начал говорить вот так, – уже тише добавил Фили. – Не в такой вот ситуации.       – Кили любит тебя, малыш, на то вы и братья, – тепло промолвил Балин. – Это очевидно, что он испугался за тебя. Он почувствовал твой страх…       – Но я не боялся! – резко возразил Фили.       – Разве? Фили, наверняка ты боялся, вспомни сам! Грэни тебя совсем запугал настолько, что ты испытывал чувство страха, боясь, что взрослые узнают о том, что произошло! Разве нет?       – Да, – мальчик потупился, ощутив правоту Балина.       – Увидев следы от побоев, Кили испугался за тебя, и ему передалась твоя боль. Что он ещё мог сделать, Фили, кроме того как заговорить, нет, закричать?       – Наверное, ничего. Балин, я просто… не хочу, чтобы Кили боялся за меня, он не должен…       – Не должен, но он твой брат, который тебя очень любит. Страх – естественное чувство, а когда в беде твоя родня… Ты поймёшь Кили, когда станешь старше, мой мальчик.       – А я больше не дам Кили повода бояться за меня! И его в обиду не дам никогда! – решительно заявил Фили, и Балин лишь улыбнулся.       Ему оставалось только надеяться, что именно так всё и будет…