Замена судеб

Немеют кончики лап, голова гудит и кружится, тошнота, хочется чихать и кашлять, и вообще умереть… Я совершил Замену. Смотрел, покачиваясь, на [тело, в котором я провел три месяца] Тайро и Остро. Усмехнулся. Ну как, как можно было так облажаться? Совершил Замену, не узнав пола. Молодец! [Да как я мог узнать, как это определяется?] Легче было сразу явиться к Звёздным и заявить, что собираюсь совершить Замену два раза… Я совершил Замену два раза! Звёздные будут в ярости. Я же плюнул, плюнул им в наглые рожи, надул, обдурил, провел, обманул, перехитрил… Но почему я не чувствую радости от этого? Остро хмурится, понимая, что теперь в том теле настоящая Тайро. Привык он ко мне, хотя с самого начала знал, что придется расставаться. А я? Я привык к нему давно, год назад. Ещё не думал становиться бунтовщиком, но уже ненавидел Звёздных. Ведь уже тогда они убили Сириуса. Я помотал головой, отгоняя эти мысли. Ни к чему они сейчас. Они сейчас мешают. Посмотрел на Острого. Но он больше не мог меня видеть. Сказал что-то Тайро [Я даже не слышал слов. Не разобрал за шумом сердца. Сразу и не понял, что это такое. Раньше ведь такого не было. Но одна мысль была ясной. На её месте должен быть я.] и они ушли. [Я тоже должен был быть там.] [Я тоже должен был жить.] [Больно.] *** К вечеру я был уже в лесу. Шел пешком, тропами звёздных не пользовался. Так я не рисковал их встретить. Хотя меня, наверное, уже ищут. Мирах*, наверное, злится на меня. Я бы на его месте тоже злился. Отношение к нему из-за меня, скорее всего, испортилось. Наверняка они считают, что он мне помогал. Но убить они его не могут, не имеют права, если только совсем с ума не сойдут, не обозлятся на всех… Хрустнула ветка. Я остановился и пригнулся — куст полностью скрыл меня, но я не мог никого видеть. Напряженно вслушивался в тишину, стараясь уловить хоть какой-то шум, стараясь понять, кто идет… Снова шум. — Ты чего застыл? — раздался раздраженный голос чуть поодаль. — Кажется, я слышал тут шум… — сказал неуверенно кто-то близко. Очень близко. Я перестал дышать, боясь, что это услышат. — Ты что, думаешь, что этот беззвёздный предатель тут? - фыркнул недоверчиво и даже презрительно первый голос. — Нет, но… — говоривший явно был не уверен. Впервые я радовался, что я беззвёздный — нашу судьбу нельзя отследить по линиям судьбы. — Я всё же проверю. — И он медленно пошел ко мне. Я растерялся. Бежать? Остаться на месте? А может, драться? Шансов нет, но, но… Тут я услышал шаги. Ещё один кот. Теперь мне точно конец… — Что вы тут делаете? — спросил знакомый голос. Я напряг память, но вспомнить его не смог. — Нам кажется, что Оорта… — начал первый. — А мне кажется, что вы от своих обязанностей отлыниваете. Пшли отсюда, — скомандовал прибывший. Его, как ни странно, послушались. Когда их шаги утихли, я с облегчением выдохнул. Как оказалось, рано. Мой случайный спаситель начал приближаться к тебе. — Выходи, — сказал он. Я промедлил только секунду. А потом вышел. Выбора-то не было. Но выйдя, я понял, что это лучшее, что могло случиться. Передо мной стоял Частокол. — Спасибо, — только и смог тихо сказать я. Он дернул ухом. — Ничего. Пойдем. Спорить с ним я не стал. Мы шли молча, пока я не решился задать вопрос. — Как ты нашел меня? — он самодовольно ухмыльнулся. — Ну, поскольку тебя на линиях судьбы нет, как и Тайры, и Острого, то искать вас бесполезно, правда? Но есть линии судьбы тёти Тайро. Если присмотреться, то понятно, что её кто-то привел к тому переулку. А потом резко появилась линия Тайро. Я сразу понял, что ты теперь не среди живых. А поскольку я сказал тебе о своре, то ты перед уходом, скорее всего, рассказал Острому об этом. И он теперь попытается вернуться, я прав? — Абсолютно, — сказал я. Частокол умеет удивлять. — А поскольку Острый придёт сюда, то и ты тоже. Кстати, тут ещё будет — как же там его? — Кирилл… — Карл, — поправил я. — Да, он. Знаешь, а ведь он упадет с утеса, — сказал Частокол, смотря мне в глаза. — То есть ты хочешь сказать, что Данил тоже будет там? — удивился я. — Да. Я постарался, чтобы выяснить это, — заявил он, одарив меня самодовольной улыбкой. — Слушай… А это вообще законно? — спросил я. — Конечно же нет! — не переставая улыбаться, заявил он. — А… — только и смог сказать я. — Тогда, если нас заметят… — Я скажу, что поймал тебя, и сейчас веду тебя на казнь. Живым ты из этой истории не выберешься. — Я кивнул. Это стало понятно ещё тогда, когда я совершил Замену. Как там говорят люди? Это билет в один конец. — Но не бойся, я не дам им поймать тебя, — заявил он. Не улыбаясь. — Почему ты делаешь это? Тебя же тоже могут убить… — спросил я. — Меня то? — фыркнул насмешливо он, — пусть попробуют! А помощь… Ты же присматривал за Острым? Считай это моей благодарностью. Я всё-таки его наставник. — Бывший наставник, — вставил я. — Бывший, — кивнул он. — И, наверное, не самый лучший. — Он беспокоился о тебе, — сообщил я. — Да знаю, знаю. И из-за меня ушел. Глупый, глупый ученик, — он вздохнул. — Зато ты первый кот, который учил Двуногого, — попытался пошутить я. Частокол грустно улыбнулся. — И последний. *** Вскоре мы пришли к Совиному Дереву. Тут началось всё. Частокол точно знал об этом. Хорошая шутка, я оценил. Молча залез в дупло. Я всё понял без слов. Тут всё началось. Тут всё и закончится. — Если я первый встречу их, то приду, — сказал Частокол и ушел. А я остался один. Я не знал, сколько мне придется сидеть здесь. Я не знал, придут ли они вообще, не пропущу ли я этого, смогу ли предотвратить их смерть. Не знал. Мне оставалось только ждать. *** Дни пролетали в раздумьях, тянулись медленно, словно не хотели моей встречи с ребятами. Я лежал в этом дупле целыми днями, лишь изредка вставал и ходил из стороны в сторону, чтобы размять несуществующие мышцы. Это была скорее привычка, чем потребность. Потом снова лежу, думая о будущем. Ничего радужного меня там не ждало. Меня там убьют. А если убежать? Тогда для начала мне надо что-то с Данилом и Острым сделать. А если они поменяются обратно? Хотя… Оно им надо? У Двуногих есть пара произведений с Заменой, — и как додумались то? — но герои всегда осознают что-то важное и, когда возвращаются в своё тело, быстро приводят свою жизнь в порядок, потому что в чужом теле научились чему-то важному. А они что? Данил кошковедом гениальным, что ли, будет? А Острый научит котов математике и письменности? Бред. А если так оставить? Нет, тогда звёздные не отстанут. Они вообще не отстанут, пока они не умрут. Но этот вариант не нравится мне. Я вздохнул. А почему, собственно, я за них решаю? Почему звёздные решают за них? Они не дураки, справятся сами. Ведь они, в отличие от меня, могут выбирать. Ведь они живые. А я не жил. И мои мысли о том, что на месте Тайро тогда должен быть я, эгоистичны. Ведь это не так. Все эти три месяца на моём месте должна была быть она. От этой мысли мне стало грустно. [И больно.] *** Время тянулось медленно. Ужасно медленно. В один момент мне показалось, что оно застыло, и в этом дупле я проведу вечность. Мне так казалось. Но спустя [день? два? три? неделю? год?] я слышу странный звук. — Мяу. Мррряу. Муяу хехех, кхм. Любопытство взяло вверх над осторожностью, и я выглядываю из дупла. И чуть не падаю. Данил, стоя на четвереньках, пытается мяукать. Но почему стыдно мне?.. — Что ты творишь? — спрашивает голос, а вскоре появляется Карл. Потом они уходят. Я вылезаю из дупла и осторожно иду за ними, стараясь не шуметь, хотя они меня и так не услышат. Показывается река. Возле неё стоит Частокол. Я иду к нему. Он смотрит на меня с удивлением, [почему?] но улыбается и ничего не говорит. Некоторое время мы стоим молча. Но, когда ребята идут к ущелью, мы идем за ними. — Всё скоро кончится? — спрашиваю я у него. Он поднимает глаза вверх, хмурится. — Не знаю, — говорит он. — А что… сейчас может случиться? — спрашиваю я, боясь услышать ответ. — Да всё, что угодно, — буркает Частокол. И снова молчание. — Спасибо, что помог, — говорю я. — Не прощайся со мной. Пока не прощайся, — он улыбается. Улыбка выходит кривой и грусной. — Они тоже могут погибнуть? — спрашиваю я. Он морщится. — Да, — отвечает он. — Слушай… Я… — он вздыхает, пытаясь сформулировать свою мысль как можно чётче, — могу я увидеться с Острым? — Я думал об этом. Конечно, Частокол задал бы рано или поздно такой вопрос. И мне пришлось бы на него отвечать. Отказать я ему не мог. — Можешь. Он с облегчением вздыхает. — Спасибо. Вскоре я слышу шум воды, и вот уже показывается ущелье. Вскоре Данил понимает, кто такой Карл. Вскоре они падают. Я с Частоколом прыгаю за ними. А он уже держит за лапу Острого. И улыбается. [Я не хочу такой конец.] [Больно.] *** Голова страшно кружится. Темно. Я не понимаю, куда попал. Только что был Оорта и Ущелье, потом, кажется, вспышка... Где я? Оглядываюсь. Бесполезно. Недовольно фыркаю, понимая, что придётся провести здесь какое-то время. И вдруг я услышал тихий неуверенный голос. Почти испуганный. — Здесь есть кто-то? Острый. Я невольно улыбаюсь. — Я тут. И молчание. Он, скорее всего, не верит, что это я. — Частокол? — в голосе слышится недоверие, удивление и радость. Я улыбаюсь шире. — Не узнаешь уже наставника? — я слышу, что он приближается. Бежит. А потом врезается в меня, утыкается носом в мою шерсть, глубоко вдыхает, пытаясь бороться с возникшими чувствами — радость, шок, грусть... вина. — Послушай, — произнес я, нагнувшись к его уху, — ты, конечно, молодец — после Замены придумал легенду с потерей памяти, смог тренироваться, стал хорошим воителем. Но после моей смерти чем ты заниматься начал? Ушел в город, луну потерял в Кровавом племени, окончательно смешал линии судьбы. Ты ведь не знаешь, что Бич всё-таки убил Звездоцапа? — Он замер. — Теперь племя Теней должно выбрать нового предводителя. Благо, что наследник Звездоцапа уже там. А если бы он не успел вернуть его в племя? Что тогда с ним было бы? А Бич? Думаешь, он откажется от идеи напасть на племена? — Я… не знал, — произнес тихо Острый. По его голосу я понял, что он едва сдерживается, чтобы не заплакать. Я чувствую презрение к себе. Выпрашивал эту встречу, а для чего? Чтобы отчитать его? Вот идиот. Я глажу Острого хвостом по спине. — Зачем ты вообще меня убивал? Чтобы сохранить порядок в племени? — спрашиваю я. — Чтобы сохранить тебя в памяти племени воином, а не предателем, — тихо говорит он и, кажется, начинает всхлипывать. Я вздыхаю. — Знаешь, ты самый глупый ученик, который у меня был. И самый лучший. Спасибо. Его всхлипы переходят в плач. Я утыкаюсь носом в его шерсть. И пусть мне говорят, что он не должен был у меня учиться. Пусть все звёздные с пеной у рта твердят, что Замена — зло. Благодаря Острому, бывшему Двуногому, я сейчас здесь, среди Звёздного племени, а не в Сумрачном лесу, как Звездоцап. За это я благодарен своему лучшему ученику, истинному воителю. Кажется, по моей щеке что-то течет... А потом темнота поглощает меня. *** Это помещение полностью белое. И я бы сейчас удивлялся, испугался, если бы не одно «но» — я «счастливчик», лицезревший это в четвёртый раз. А ведь не имею права даже думать о таком. Забавно. Неподалёку я вижу человека. Застёгнутая толстовка, черные, торчащие во все стороны волосы, зелёные глаза, непонимающий взгляд, который с интересом разглядывает эту комнату. Данил. Вскоре он замечает меня и начинает с удивлением меня рассматривать. Я оглядываюсь, но Острого не замечаю. Как и Частокола. Видимо они сейчас... А где они сейчас? — Это… А ты кто? — прерывает вопросом мои рассуждения Данил. Усмехается. — Хотя чего это я кота спрашиваю?.. — Действительно, чего это ты спрашиваешь кота в белом пространстве кто он? Пф, глупость-то какая… — произношу монотонным голосом я. Но видя реакцию Данила, не сдерживаю смеха. — Хах, успокойся. Я — Оорта, и я какое-то время присматривал за вами. Он немного успокоился. Конечно, ему ли не привыкать к говорящим котам? [А реакция совсем как у человека была.] — «За нами» — это за мной и..? — И Острым. Хотя его ты помнишь как Остролапника, верно? — он кивает, хотя, видимо, ещё не до конца понимает происходящее. Но я хочу дождаться Острого. Объяснять всё по два раза мне не хочется. — То есть он всё-таки стал воителем… — задумчиво произнес Данил. [Ага, он им стал. А также преступником в бегах, пленным Кровавого племени, ну и перевернул линии судеб у племен. Хотя тебе ли говорить, Данил? Это не ты ли изменил судьбы пятерых, — или сколько там? — ребят и чуть не отменил постройку дороги, что уничтожило бы все линии судьбы, что у звёздных предков сейчас есть?] Я промолчу. Ах да, стоило бы объяснить ему про замену, линии судьбы и прочее, прочее… Но тут я чувствую, что за моей спиной кто-то есть. Оборачиваюсь, уже зная, что увижу Острого. Улыбаюсь, глядя на его ничего не понимающую морду. — Ну, привет, — говорю я. Он кивает и тоже улыбается. Я не замечаю рядом с ним Частокола. Видимо, я его больше никогда не увижу… — Здравствуй, — и тут он замечает Данила. Они с удивлением смотрят друг на друга.и— И тебе... Привет, — задумчиво говорит он. — Аж два раза, — отвечает задумавшийся Данил. И только потом понимает, что именно сказал. — То есть да, привет. Давно не виделись, да. — Однозначно, — говорит Острый, критично осматривая его голову. — Знаешь, мог бы и чаще расчесываться. — А зачем? И так сойдет, — искрение удивляется он. — А вот ты мог бы и не калечить, ммм, это тело. Шрамы, шрамы, одни шрамы... А с хвостом то что? — А, это, да несчастный случай, — почему-то оправдывается Острый. Но быстро приходит в себя. — А сам-то ухо себе порвал! — Не порвал. В него колючка попала, ухо загноилось, вот и удалить пришлось, — говорит Данил таким тоном, будто здесь есть чем гордиться. — В жизни твоей колючка, — бурчит Острый. — А что за детские обиды на мать? Что-то я не нашел в вашей истории серьёзного повода для обиды. Лицо Данила отражает искрение изумление. — А её ты где вообще нашел? И.. аргх! Не хочу слышать это от того, кто почти не общается с отцом. Меня, между прочим, он хочет в свою фирму устроить. Настала очередь Острого удивляться. — А туда ты зачем полез? Ты… — глаза Острого округляются от страшной догадки, — ты что, экзамены завалил, а он из жалости?.. — Нет, нет, экзамены я сдал хорошо, спасибо Кэт, — улыбается Данил. — Какая ещё Кэт? Ты что там вообще творишь? — ещё больше удивляется Острый. — Последние полгода — правосудие. До Карла твоего дошел, кстати. Не расскажешь, что у вас там за история была-то? И тут я понимаю, что этот вопрос задавать не следовало. — Стоп разборке! — говорю я. Миленькая встреча вышла, ничего не скажешь. Хотя, если бы в моём теле изменили всю мою жизнь [хотя, если бы у меня было своё тело] то я бы, скорее всего, тоже не обрадовался. — Я понимаю, что вы немного удивлены такой встречей, но вы жили в других телах больше года. Конечно, за год всё изменилось. Не дети уже, должны понимать, — отчитал я их. Они опустили взгляд, но особого раскаяния в нём заметно не было. — У вас ещё будет время обсудить всё. Но сначала дайте слово мне. У нас маленькие проблемы. Звёздные предки немного недовольны тем, что вы спутали все линии судьбы. — Спутали что? — не понял Данил. А я так и не объяснил ему этого… — Возможные развития событий. Звёздные предки — ты же не забыл их? — видят их. Я не звёздный, я их не вижу. А вы натворили дел, которых эти линии не учитывают. Вы, если быть честным, ещё год назад должны были умереть. Или сейчас. И тишина. Я продолжаю. — Сейчас у вас есть выбор — либо вы меняетесь телами обратно, либо оставляете всё как есть, но велика вероятность того, что вы умрете. У вас есть много времени — эта комната вне времени и пространства. После того, как вы её покинете, вы не вспомните о том, что тут происходило. — Больше похоже на игру, чем на реальность, — бурчит Данил. — Или на фильм ужасов, — добавляет Острый. — И чем же? — спрашивает Данил. — Ну как же? Судьба мира зависит от нас, а мы можем выбрать своё благо, и тогда многие будут страдать, хотя не факт, что этот выбор будет нам во благо… — А в тебе писатель умер, — усмехается Данил. — А в тебе воображение, — не остается в долгу Острый. — Я неимоверно рад, что вы нашли тему для разговора, но, может, вернемся к судьбе мира? Хотя у людей вряд ли что-то глобально изменится — семь миллиардов всё-таки. А вот племенных котов от силы сто. И даже смерть Частокола… — Какая ещё смерть Частокола? — вставляет удивленный Данил. — … имеет значение. Ну, я вижу, что у вас есть темы для обсуждения, оставляю вас вдвоем. Когда определитесь… Выходите в двери. Сами найдете. Прощайте, — говорю я и отворачиваюсь, чтобы уйти. — Стой, Оорта, — вдруг окликнул меня Острый. Я с удивлением к нему поворачиваюсь. — Я только хотел сказать, что Тайро… Она жива. Улыбаюсь. Я знаю. И ухожу, оставляя их наедине, совсем одних, но думая, что смогу наблюдать за ними извне... ...то падаю в черное пространство. Удивляюсь. Так не должно быть. Но темнота поглощает и меня и все мои мысли прежде, чем я успеваю запаниковать. Последней был лишь смех из моего сознания и сладкое ощущение мизерной победы. Я снова обманул звёздных.