Замена судеб

— Остролапник, подъем! — кто-то больно толкнул меня под ребра. Я уже хотел послать сестру на все четыре стороны... Но это был не её голос. Он был мужской. Я тут же открыл глаза. И всё вспомнил. Да... Это долгий сон. А я-то думал, что проснусь. Неужели я правда поменялся с тем котом телом?! — Всё в порядке? Щебратую? — Горелый с беспокойством на меня посмотрел. Горелый... Стоп. — А где все? — Я оглянулся. В палатке были только мы. — Все уже в лесу. Бежим, а то наставники сердиться будут! — Мы быстро выскочили из палатки и, не завтракая, побежали к выходу из лагеря. Точнее я бежал за Горелым. В лесу мне предстояло оказаться впервые, а с моей дезориентацией туда мне путь заказан. Кстати, пока мы бежали по поляне, я обратил внимание на небо. Ещё только начало расцветать. То есть было часов шесть. Да, если коты встают раньше людей, то я что-то в этой жизни явно не понимаю. Надеюсь, хоть зубрить им ничего не надо. Я вспомнил, что где-то там, далеко-далеко в городе, лежит в больнице (если ещё никуда не убежало) моё тело. А в этом теле душа кота. И вот ему придется всё зубрить. В каком там я классе? В девятом. Как раз экзамены сдавать. Ну ничего, пусть сидит, учит. А я тут по лесу погуляю. Мне это уже начало нравится. Папоротник хлестнул меня по лицу, и я вернулся в кошачью реальность. Мы уже выбежали из лагеря, и... я замер. — Всё хорошо? — спросил Горелый, нервно на меня поглядывая. Но мне было не до него. Я всю жизнь жил в городе. Из всех вылазок на природу я могу вспомнить только пикники. И то, со взрослыми, которые далеко в лес не отпускают. Тренировки на свежем воздухе не в счёт — там час дерёшься и уезжаешь. Так что по сути, я и в лесу-то никогда не был. Но сейчас я его увидел. Увидел то умиротворение, то спокойствие. Увидел тот дикий, нетронутый лес, который не знал руки человека. Увидел, как сквозь листья деревьев падают первые лучи солнца, освещая всё вокруг. Увидел, как блестит на траве роса, переливаясь всеми оттенками золотого. Но сейчас я его услышал. Услышал, как бежит в листьях утренний ветер. Услышал, как шуршит в кустах мышь, движение всех её мышц. Услышал, как лес дышит, будто живой организм. Услышал, как он радуется солнцу, небу, нам. Услышал, как ему дорого то спокойствие, что не нарушает человек. Услышал, как он прекрасен. И осознал, что сам являюсь его маленькой частью. Да, я до сих пор не в силах поверить, что стал котом. И до сих пор считаю это сном. Но Боже, почему этот сон настолько прекрасен? Почему это мгновенье дороже мне четырнадцати лет моей жизни? О Боже, если это сон, то пусть он не кончается. Никогда. *** — Ну и где вы пропадали? — спросила «суровая часть прекрасного мира» по имени Частокол. — «Утреннее размышление о прекрасном, по случаю выхода в лес», — ответил я. Все с удивлением на меня посмотрели. Да уж, просветить бы их, да только вряд ли кот, у которого вчера отшибло память, будет знать о Ломоносове. Хотя, так даже и лучше. — Ты тут не умничай. — Частокол явно не был настроен на поэзию. Похоже, чувство прекрасного у моего наставника отсутствовало. — Что-то твой оруженосец больно дерзкий. — Вмешался Коготь. — И почему опоздал ТЫ? — он с укором посмотрел на Горелого. Тот как будто стал меньше. — Эм... Ну... Мы... — неуверенно выдавил из себя Горелый. — Да ладно вам, Остролапник же ясно сказал — любовались утренним лесом. — Все тут же посмотрели на Львиногрива. Я с благодарностью смотрел на воина. Луч света падал на него, и, казалось, что он пылал золотом. Хоть кто-то меня понимает! Я перевел взгляд на Огонька. Ему пока не назначили наставника, так что его взяли с собой. На него тоже падал свет, но сравнить его я мог только с огнем. Да, имя не за просто так дали. Интересно, а у меня оно за что? — Ладно, оставим это на потом. Остролапник! — Я посмотрел на наставника, — сегодня я бы хотел потренироваться в Песчаном Овраге. — Хорошо, — бодро ответил я. Наставник сказал тренировка - значит тренировка. Без проблем. — А где это? — Наставник вздохнул. Коготь сочувственно (а я-то думал он только злиться умеет) посмотрел на него. — Я бы на твоем месте начал с осмотра территории, — Посоветовал Львиногрив. — Вначале я хочу научить его основе самообороны. Если он и сейчас не будет ничего делать, то мне придется худо. — Я почувствовал прикосновение хвоста. Обернувшись, я увидел сочувственные лица Клубка и Горелого. Как будто меня на войну отправляют. Да уж, кажется, с наставником мне повезло вдвойне... — Пошли, — Буркнул Частокол и направился куда-то. Я вздохнул и последовал за ним. Судя по всему тот кот был знатным лентяем. Ну ничего, я же занимался каратэ, мне не привыкать, может, тут будет в разы легче... Утешая себя так, я дошел с Частоколом до оврага. Мы спустились вниз. Это было сложновато, ведь песок осыпался. Но я чувствовал, что если упаду, то Частокол мне все уши поотрывает. К счастью всё обошлось. Как только мы спустились, мой наставник остановился впереди меня. Я уже хотел задать кучу вопросов, но... Все мои чувства напряглись. Ещё не совсем понимая зачем, я отпрыгнул назад. И не зря. В прыжке я заметил, что наставник пытался ударить меня задними лапами. Благо, что у меня хорошая реакция. Невероятно гордясь собой, я приземлился на все четыре лапы... Точнее, все четыре лапы не выдержали, и я упал. Черт, да это тело вообще не тренировано! Будет труднее, чем я думал... Частокол оценивающее смотрел на меня. Наконец, он сказал: — Ты смог уклониться, но твоё приземление воистину нелепо. Если такое кто-то увидит, я сгорю от стыда. — Я стыдливо опустил глаза в землю. Ответить мне было нечего, ведь замечание было справедливым. Справедливо для того кота, что б его. — Что ж, начнем тренировку по приземлению... *** — Остролапник, ты как? — полным сочувствия голосом спросил Клубок у полуживого трупа. Да уж, давно у меня ТАК не болели мышцы. Этот кот что, вообще не упражнялся? Видно спорт ему приелся. Эх, как он там, в моём родном теле?.. — Может Щебратую позвать? — поинтересовался Горелый. Я тут же ожил. — Ну уж нет! — Я не без труда поднялся на ноги. — Видите? Я полон сил! — Это хорошо, — сказал Огонек, и принялся за мышь. Они только что вернулись. — Как прошел осмотр границ? — Я поспешил сменить тему. — Хорошо. Вначале мы осмотрели границы, потом стали тренировать охотничьи стойки, — ответил на мой вопрос Клубок. — А ты как? Тебя сильно замучили? А границы посмотрел? — Нет, не посмотрел, — признался я. В этом теле мне было чертовски легко говорить правду. — Частокол сильно замотал? — спросил Горелый. — Да мы только приземление тренировали. Оно у меня... эм... неуклюжее. Потом ещё Воинский закон объяснял... — Устал? — я кивнул. Увы, но с утра мышцы будут болеть вдвое больше, что никак не радовало. — Смотри-ка, Остролапник, ты устал, а домашняя киса нет. — Послышался насмешливый голос. Дымок. — Ох, не надо так с ним! Он же с деревца упал, память потерял. Забери его тогда Двуногий, он бы сам домашней кисой стал, — подражая ему сказала Горчица. Я обернулся. И правда, стоят там, два сапога пара, да оба левые. Мастера шуток, нашлись тут. Пора им показать, что люди не так уж и плохи... Я встал, и медленно пошел к ним. Они напряглись. — Драться собрался? При всех? — сказала Горчица как можно громче. Несколько котов обернулись, но я не обращал на них внимания. Подойдя почти в плотную к ним, я принюхался. — Скажите, вы же были на охоте? — Они переглянулись. — Да. Я поймал двух мышей, а Горчица кролика, — гордо сказал Дымок. Ну-ну. — Тогда почему от вас несет птицей? — Они напряглись. — Какой птицей? Может, мы с утра её ели... — попыталась выкрутиться Горчица. Ключевое слово «попыталась». — Горчица! — прервал ученицу Буран. — Я точно помню, что с утра вы ели полевку. Вы что, ели на охоте? — Я оставил остальное на Бурана, и пошел к своим. Они смотрели на меня, как на НЛО. Я смутился. — Что я не так сделал? — Мне ответил Клубок. — Ты... как ты почувствовал, что они съели птицу? — Я смутился. Как им объяснить, что чутьё кота в сто раз острее чутья человека? Что-то, к чему они привыкли с детства для меня в новинку? Как объяснить то, что я будто заново родился? Я улыбнулся. — Интуиция. — Огонек задумчиво склонил голову, Горелый нахмурился, а Клубок уплетал за обе щеки мышь. Тут мой живот заурчал. Все трое тут же улыбнулись. — Точно, ты же не ел после падения! Сейчас я что-нибудь принесу, да повкусней! — оживился Клубок. — И себе захватим! — сказал Горелый, и пошел с Клубком к той горе дичи. И вот тут-то я понял, что влип. Потому что есть сырое мясо мне казалось до боли отвратительным. Думаю, вы поймёте мои чувства. Это тоже самое, если бы вы пришли домой, а вместо супа в тарелке была мышь. Кушай сынок, называется. Или противное лекарство. Вроде необходимо, но такая гадость. Кажется, Огонек понимал мои чувства. — Да не бойся, я тоже только вчера мышь в первый раз съел. Это не так уж и плохо. — Я уже хотел было сказать, что, мол ты КОТ, а я ЧЕЛОВЕК, и как бы твой «тоже в первый раз» меня не успокоит... Но во время вспомнил про свою отмазку в виде потери памяти. Вот же я молодец, неплохо придумал. — Просто... Получается, я в первый раз ем вообще... — Огонёк понимающе улыбнулся. — Это мы сейчас исправим! — Сказали прибывшие поставщики мышей. Горелый положил передо мной жирного грызуна, и сам взял себе такого же. — Сейчас я покажу тебе, как избавиться от шкуры... Биология нервно курит в сторонке! Боже, вот как нужно объяснять это детям. За эти пять минут разделывания, я выучил весь курс биологии за седьмой класс. Горелый, где ты был, когда я писал контрольную? У тебя дар преподавателя. Но на расчленении ни в чем ни повинного грызуна дело не кончилось. Теперь мне нужно было съесть это мясо. Иначе я бы умер. С другой стороны сама мысль об этом приводила меня в шок. Ведь я... Я мог бы долго терзать себя сомнениями, но тут кто-то положил мне лапу на затылок, и уткнулся в мясо. Естественно, оно оказалось во рту. — Ну что, вкусно? — Послышался голос Щербатой. — Вхухно, — сказал я и проглотил мясо. Тут же я понял, что котам не нужно так долго пережевывать пищу. Им достаточно просто оторвать маленький кусок, и проглотить. Ну, или что-то вроде этого. Скоро приучусь. Я тут же почувствовал себя котом. — Это правильно, тебе нужно хорошо питаться, — сказала Пестролапка. Я обернулся. Две кошки стояли сзади меня и ели свою порцию свежей дичи. Я уже хотел ответить, но Щебратая меня перебила. — Не разговаривай, а ешь, тебе хорошо питаться надо. Иль изволишь переехать опять ко мне? — Я мотнул головой. Перспектива оказаться в одном помещении с ней — меня не привлекала. — Тогда ешь. — Я стал осторожно отрывать мясо, и проглатывать. По началу это казалось отвратительным, но потом мне... Стало вкусно. Да, как бы дико это не звучало, но сырое мясо мне понравилось. Я съел всё, и облизнулся. — Ну что, чувствуешь себя по-другому? — Я кивнул. Полагаю, что человек, который в кошачьем теле съел мышь, просто не может чувствовать себя иначе. Вот и я почувствовал себя котом. Мне понравилось. *** Я проснулся от того, что Горелый заехал мне лапой под ребро. Я сел. Мышцы стонали. Видно, следующая тренировка будет веселой. Стараясь никого не разбудить, я вышел из палатки. Оглядел лагерь. Никого. Я пошел к тому месту, где можно было незаметно выйти из лагеря. Оставаясь никем не замеченным, я вышел в лес. Ночной лес... Это звёздное небо, эта неповторимая тишина... Это ещё прекрасней чем с утра. Но я проснулся среди ночи не для того, чтобы любоваться видом. Отчасти по памяти, отчасти по запаху, но я нашел овраг. Спустился. Прыжок. Падение. Прыжок. Падение. Мышцы вопили. Казалось, ещё чуть-чуть, и я не смогу встать. Но нет. Прыжок. Падение. Прыжок. Падение. Сколько бы раз я не упал, я вставал. Снова. И снова. Лапы разъезжались в стороны, не слушались, но я не сдавался. Прыжок. Падение. Прыжок. Падение. Если я не справлюсь сейчас, то не смогу выжить в этом мире. Если не преодолеть эту боль, то о жизни в племени можно и не мечтать. Если оступиться сейчас, то тот прекрасный шанс нормально жить пропадёт зря. Прыжок. Падение. Прыжок. Падение. Пусть это окажется сном. Пусть это будет не взаправду. Я всё равно не сдамся. Я всё равно буду стараться. Ведь я хотел другую жизнь. Ведь я её получил. И будь я проклят, если упущу её. Прыжок. Я стою на четырех лапах. Пусть не уверенно, пусть они трясутся, но я стою. И я буду стоять. Буду ощущать запах добычи. Буду видеть этот лес. Буду ощущать этот песок. Буду тренировать это тело. И сейчас, стоя под месяцем, я понял, что буду жить в этом лесу. Лесу Котов-Воителей.