Замена судеб

На следующий день, как мы и договаривались, я, Огнегрив, Крутобок, Песчаная Буря и двое оруженосцев шли на охоту. И хоть это было назначено двоим любителям приключений в наказание, они умудрились превратить его в дружескую охоту. А как по мне, то в целый патруль. День обещал быть солнечным, насколько это возможно зимой. Другие, видимо, со дня на день ждали весны, но не я. Чувство времени путалось, биологические часы сломались, и ориентировался я исключительно по солнцу. Видимо, придется ещё и по звездам. Из задумчивости меня вывели корни деревьев. Я об них споткнулся и, не успев ничего предпринять, упал в ближний сугроб. — Кажется, кто-то вместо охоты решил поспать. — Съехидничала Песчаная Буря. Когда-то мы с ней были чуть ли не врагами, но после получения воинского звания она изменила своё отношение к нашей компании. Хотя колкостями мы периодически обмениваемся. — Не думай, что ты сможешь поймать больше меня, если я сонный. — Заявил я, гордо поднимая торчащую из сугроба голову и с вызовом глядя на неё. Она ответила мне тем же. — То есть это вызов? — спросила она. — То есть да! — Крутобок с Огнегривом переглянулись. В их взгляде загорелся азартный огонёк. — Звучит интересно. — Начал издалека Крутобок. — Так давайте проведем соревнования: кто больше добычи поймает? — сказал прямо Огнегрив. — А давайте! — С этими словами я вылез из сугроба и отряхнулся от снега. Идея мне пришлась по душе. — Мы тоже хотим! — Пепелюшка умоляюще посмотрела на наставника. — Пожалуйста! — Папоротник тоже гипнотизировал взглядом Крутобока. Наставники переглянулись. — Хорошо. — Вынес вердикт Огнегрив. Глаза оруженосцев радостно засияли. Мы все переглянулись. В наших взглядах читались две вещи: детский азарт и нежелание уступать. — Что ж... Тогда, как только солнце достигнет зенита, встречаемся тут. Победивший получит вечный почет и уважение! — На этих словах все развернулись в разные стороны и побежали ловить дичь. Как и я. Самоуверенность переполняла меня. Я ни за что не проиграю. *** — И это всё? — В голосе Пепелюшки звучали ноты разочарования. — Эм... Ну, был ещё зяблик. Но он улетел... — Стоп. Почему я с виноватым видом перед ней оправдываюсь? — Жаль. — А теперь равнодушие. Или даже разочарование. И как так вышло, что я вернулся с тощей землеройкой и старой белкой? Ах, точно, я же постоянно дергался, боясь, что опоздаю. И в итоге пришел самый первый, почти без добычи. Может, я действительно не для этого тела... Мои размышления прервал Огнегрив. У него был огромный кролик. Кажется, я знаю, кто тут выиграл. — Славная охота. — Сказал Папоротник. Огнегрив, положив добычу, кивнул. — Да уж, пришлось побегать. Вы тоже молодцы. Последнее было обращено к оруженосцам, из—за чего я едва не взбесился. Ученики, а поймали больше меня. У Папоротника был голубь. Пепелюшка умудрилась поймать две белки. И хоть вся дичь была тощей, выглядела она получше моей. Я уже открыл пасть, чтобы что—то сказать, но не успел. Из—за кустов выпрыгнул Крутобок. В зубах он нес белку, но тут же положил её на землю. В его глазах читалось «ну, я так и задумывал». Зато я тут же почувствовал себя лучше. Осталось дождаться Песчаную Бурю. Впрочем, та не сильно опоздала. Ей сегодня повезло — мышь и две полевки. Победителям был признан Огнегрив. *** — Острый, ты с нами? — Спросил Огнегрив. Этот разговор происходил на следующий день после спора о добыче. Я с Огнегривом и Крутобоком был в лесу, как бы на охоте. Они поведали мне, что Горелый сообщил о том, что Желудь погиб под обвалом. То есть Коготь его не убивал. И чтобы убедиться в этом он с Крутобоком покончит жизнь самоубийством – пойдёт на территорию Речного племени и спросит речных котов об этом. Точнее Серебрянку. У меня были плохие предчувствия. Учитывая недавнюю битву Речные коты вряд ли будут рады гостям, а их приветствие не закончится сдиранием шкуры с нарушителей. А поскольку гибель Желудя я видел своими глазами, но не мог об этом рассказать, то решил сделать в этой ситуации кое-что полезнее. — Знайте, втроем нас точно заметят. Вдвоем у вас больше шансов. Вы идите, а я постараюсь, чтобы наши вас не обнаружили. — Огнегрив задумался. — И как же ты это сделаешь? — Буду пытаться отправить всех подальше от границы с Рекой. — Даже Когтя? — С иронией спросил Крутобок. Я усмехнулся. — Попытаюсь и его послать подальше тоже. —На том и порешили. Приблизившись к замершей реке и дождавшись, пока друзья не скроются из глаз на территории вражеского племени, я задумался. Проблема была в том, что отмазку для Грозовых котов я ещё не успел придумать. Ерунда в духе «кажется, на другом краю леса полно добычи» не подойдёт. Но у меня есть время подумать. Решив, что лучшей отмазкой будет охота, я принюхался. В голову полезли воспоминания о зимнем купании. Не хотелось бы его повторить. Учуяв добычу, я переключился на охоту. Бесшумно подкрадясь к грызуну, я прыгнул и в один укус покончил с этим. Закопав добычу возле Нагретых Камней, я прыгнул на один из них. День был солнечный, и гладкая поверхность успела нагреться. Решив, что соплеменники пощадят моё спокойствие (сами всю ночь вертятся и пинаются) и обойдут место, где я тихо—мирно сплю, я свернулся в клубок и с чистой совестью задремал. *** Проснулся я от того, что меня... Пнули. Да, даже тут нашелся нарушитель моего спокойствия. Проклятье это, никак иначе. Я уже открыл пасть, чтобы с возмущением высказать всё, что я о нём думаю, но замер. Потому что рядом лежала Пестролапка. К такому меня жизнь не готовила. Кошка лежала на спине, развалившись на большом камне, и своей задней лапой уперлась мне в спину, с явным намереньем спихнуть. Но что—то мне подсказывает, что силенок у неё на это не хватит. Я посмотрел на небо. Когда я засыпал солнце было в зените, а сейчас достаточно опустилось к горизонту. Такими темпами их могут хватиться... но сейчас важнее вопрос — что тут делает Пестролапка? Вспомнив наш последний разговор, не скажешь, что мы приятели. Скорее она меня ненавидела. Или, как минимум, не доверяла. Решив пошутить над ней, я, стараясь не шуметь, выкопал мышь. Взяв добычу в зубы, я вымочил её в реке и, подойдя к Пестролапке, положил дичь в её пасть. К слову, во сне она её открыла. Реакция не заставила себя ждать. Резко открыв глаза, Пестролапка мгновенно поднялась и, выплюнув мокрую мышь, начала отплёвывать шерсть, попавшую в пасть. Я же сидел рядом и тихо хихикал. — Смейся—смейся, — недовольно сказала Пестролапка. — Шутка не удачная. Мог бы и получше что-нибудь придумать. — В следующий раз так и сделаю, — сказал я, расслабленный отсутствием ненависти в её тоне. — Но что ты тут делаешь? — Она тут же опустила взгляд. Мне это показалось странным. Если подумать, то я видел её злой только когда мы говорили обо мне как о Двуногом. Она что—то обдумывала и не спешила говорить. А вот я бы её поторопил. Потому что в кустах камыша я заметил голову Огнегрива. Он смотрел на меня прожигающим взглядом, который не предвещал ничего хорошего. — Извини. — Сказала Пестролапка. И опять замолчала. Я же решил её поторопить. Ведь если нас кто—то заметит, то найдет Огнегрива, и придумать отмазку будет крайне сложно... — И ты меня. — Это лучшее, что я смог сказать. Но она была слишком погружена в свои мысли. — Понимаешь, когда я узнала, что ты Двуногий, то не поверила. Слишком уж не правдоподобно это звучало. А когда поняла, что это правда, обвинила во всем тебя. — Ну, сейчас всё хорошо, так что... — На меня не обратили внимания. А взгляд Огнегрива прожигал меня всё больше и больше... — Видимо мне не следовало так делать. — Да, да, я всё понял, идём... — Но и ты пойми! Это же единственный случай, когда кот попадает в тело Двуногого, и наоборот. Может, так мы даже сможем понять друг друга... — Вот именно! — Я буквально крикнул ей это в морду. И, наконец—то!, сработало. Она с удивлением посмотрела на меня. — Вы ничего не знаете о Двуногих и поэтому считаете их сумасшедшими. Но я могу о многом тебе рассказать. Например, Гремящая Тропа. Пойдём к ней, и я тебе много о чем расскажу. — Идём. — В глазах Пестролапки, хоть и читалось недоверие, но было в них ещё кое—что. Интерес. И мы пошли к дороге. Но перед тем, как зайти в лес, я обернулся. Огнегрив со всех лап несся в лес. Крутобока не было видно, но для него выбраться с территории Речного племени не составит труда. Я облегченно вздохнул. Миссия выполнена.