Welcome to decay

В это время года в городе всегда было тепло. Летняя пора, солнце и запах цветочной пыльцы, детский смех. Когда становилось совсем уж душно, местные власти организовывали общественный досуг на воздухе. Вряд ли его можно было назвать веселым ввиду некоторых нелицеприятных особенностей менталитета, но я веселился. В общем-то, это было похоже на своеобразный кинотеатр под открытым небом. Как правило, большой экран, толпа тачек на поляне, целующиеся парочки в салонах и фоновая болтовня актеров. Я знал, есть такие за границей. Ни разу мне не довелось побывать в таких. Поэтому мне сегодня весело. Я смотрел на экран средних размеров, растянутый посреди широкой поляны. Мой автомобиль стоял в первом ряду, душил выхлопами кондиционеры авто, вставших позади. Кажется, здесь запрещено так делать. Но мне душно, я включил печку и заставил уже практически сдохший кондишн работать на самой минимальной температуре, предварительно не забыв с неземным уважением въебать по панели кулаком. Я в очередной раз глубоко вздохнул, пытаясь выпрямить ноги в тесноте салона. Слабо получалось. В основном я лишь только задевал массивными кроссовками педаль газа, еще больше обдавая воздух вокруг автомобиля выхлопами, продуктами расхода расчудесного биотоплива, которое качала заправка в двух перекрестках отсюда. Это выводило меня из себя. Я пинал ни в чем неповинный коврик под ногами, шумно вздыхая. Состояние дзена улетучивалось еще быстрее, когда даже эту фоновую болтовню стали затмевать слишком частые вздохи. Вот о чем я говорил. Целующиеся парочки, не обращающие внимание на фильм. — Заебал пинать педали, у меня под задницей всё урчит уже, — донеслось с задних сидений возмущенной интонацией. Следом снова что-то шумно задышало, уже принимаясь издавать стоны. — Заебал трахаться в моей машине, — я говорил спокойно, медленно и четко. Я всё еще держался за испаряющийся дзен, хватаясь за него руками и ногами. Я приехал сюда веселиться. Кино было действительно интересным. Ровно до того момента, когда вместо молчаливых шуршаний Чаплина я стал слушать чересчур громкие стоны самой известной на весь город давалки. — Я не виноват, что ты не умеешь использовать свою тачку по назначению, — на выдохе протянул парень, переворачиваясь на сидениях и как бы случайно заехав при этом локтем в спинку водительского кресла. Я цыкнул, скривившись от раздражения. Моё веселье безвозвратно пропало. Снова вдавил педаль, вызывая раздраженный выкрик позади. Усмехнулся, решив больше не слушать это дерьмо. Вуайеризм не доставлял мне особого удовольствия. По крайней мере, не в этом случае. Я поднялся с сидения, выбираясь из машины, таки предоставляя им всю ограниченную свободу моего старенького марка*. Плюхнулся попой на горячий капот, вытянув ноги и скрестив их в районе лодыжек. Достал из кармана трикотажных спортивных брюк пачку парламента, неспешно подкуривая сигарету. В воздухе растворились клубы терпкого дыма. Дыхательные пути обожгло глубокой затяжкой. Я своей задницей чувствовал покачивания автомобиля от их кроличьего забега. Веселье улетучивалось так же быстро, как тлела моя сигарета. Оставалось только досмотреть старое черно-белое кино под покачивания тачки и звуки грязных чужих стонов. Сидя на капоте посреди изгаженной мероприятием поляны с измятыми колесами и ногами одуванчиками. Эти желтые сорняки уже отцветали, превращаясь в пух, и разлетались по воздуху, забивая все открытые миру дырки своей назойливостью. Я шмыгнул носом, подтверждая свои догадки. Залетели, падла. Моё ожидание продлилось совсем недолго. Уже минут через десять на свет выбрался и мой друг, звучно застегивая ширинку и улыбаясь, как идиот, добравшийся до килограмма марихуаны. Примостился по левый бок от меня, выхватывая у меня из пальцев сигарету — третью по счету, закуренную за время ожидания. Мишка смачно затянулся, тут же кривясь и выдыхая дым в воздух. — Пресная хуйня. Как ты это куришь? — вернул сигарету мне, демонстративно отплевываясь куда-то в сторону. — Сам жри свой ментол. Я всем своим видом излучал раздражающее спокойствие. Мишка всегда был активнее меня. Душа компании. На работе, в универе, в школе. Да даже в яслях, я уверен, он был номером один среди какающих в горшочки сопливчиков. За ним бегали толпами. А он трахал всё, что успевало до него добежать, как ни прозаично. И вот теперь он использует мою машину для своих утех, когда я явно не имел это в виду, приглашая его на просмотр классического Чаплина душной летней ночью. — Кончай кукситься, как малолетка, — донеслось от Мишки, когда он уже уговорил одну сигарету со своим грёбаным ментолом. — Я тебе не старший брат, взявший тебя с собой по указке родителей. Ты сам меня позвал. — Я не знал, что в комплекте с тобой идет набор шалав местного пошиба, — я услышал в ответ заливистый смех. Его забавило то, что я так не люблю его привычки. Будучи друзьями с самой первой школьной скамьи, мы во всем не сходимся. Как там говорят? Слишком разные. Верно, мы слишком разные. Я всегда был скорее в тени, не желая тратить время на ненужное мне внимание, коим и так не был обделен. Но он этого не знал. Иногда мне даже казалось, что он подозревает меня в нестандартных наклонностях. — Прости, забыл, что ты скромняшка, — Мишка повернулся ко мне лицом, расплываясь в широкой удовлетворенной улыбке, заставляя меня отодвинуть его рожу ладошкой от себя подальше. — Не заднеприводный ли часом? — последовавшая за первой фразой ожидаемая усмешка и еще более ожидаемый вопрос. — Тебя не трахну, не бойся, — парировал я в ответ, чем снова вызвал у него неконтролируемый смех. Он докурил сигарету, на выдохе опускаясь спиной на капот, подложил руки под голову. Перед моим лицом так и витал мятный запах его дыхания, а масляный блеск карих глаз слепил меня в воспоминаниях кратковременной памяти еще несколько долгих секунд. — Не нравлюсь? — проговорил он, лежа на моем капоте. Я уверен, он подмигнул мне. Чувствовал своей спиной. Но я лишь неопределенно пожал плечами, выбрасывая окурок на землю, опалив затухающим огоньком бледный букет растущих на ней одуванчиков. На экране уже появились заключительные титры. Ну вот, полфильма проёбано впустую. Вечер улетел в ту же урну. Я обернулся, сквозь прозрачное лобовое стекло заглядывая в салон. Оттраханная десятью минутами назад блядь расплылась по заднему сидению, лопая пузырьки жвачки, тут же мелкими ошмётками прилипающие к ее губам, попутно копаясь в своем позолоченном айфоне. — Закинем ее по пути до общаги, — друг, заметив мои движения, привстал, задрав согнутую ногу поверх рамки с номером. Я терпеливо склонился, окинув эту картину взглядом, после чего грубо сдернул его ногу взмахом тяжелого баскетбольного кроссовка. — Значит, в общаге ты ее нашел? — я скривился, когда он вновь закинул на номерной знак свою тощую ногу, между прочим, в таких же тяжелых кроссах. — Подсказать, где нормальных найти? — Хах, ты-то знаешь? — Мишка оперся локтем о колено, корпусом разворачиваясь ко мне, так, чтобы я мог видеть его улыбку во всей раздражающей красе. Я фыркнул, проигнорировав провокационный вопрос. Несмотря на то, что мы друг друга весьма сильно раздражали, он был хорошим другом. На него можно было положиться, придя с семью проблемами на шее. Он знал, что я не отреагирую на его шуточки. Со временем я уже приобрел иммунитет, позволяющий мне не въебать ему по его дурной башке. — Забей, чувак, — догнал он мою мысль фразой вслух. Мне осталось только подняться с капота и, обогнув товарища, забраться на водительское. Вокруг нас уже пустело. Траходром официально закрывался, оставляя после себя пустую помойку вместо поляны. В следующем месяце они снова привезут заезженную классику кино в наш скромный Стратов. Миша забрался следом на соседнее сидение, выпрямляя свои не очень длинные ноги. Я на секунду застыл, невольно позавидовав такой свободе. Я был довольно высоким. Со школьных лет еще умудрился перерасти большинство своих сверстников. Товарищ мой был немногим ниже меня, сантиметров на десять. Но весь его рост ушел отнюдь не в ноги, которые так свободно вытягивались в салоне. Мне же мешали еще и педали. Вырубив кондиционер, я опустил передние стекла, давая свежему воздуху вытеснить запах недавнего секса. Тронулся с места, ловко разворачиваясь и направляясь к выезду из парка. Теплый ночной ветер задувал в салон, даря чуть-чуть прохлады. С заднего сидения доносились редкие мини-взрывы пузырьков фруктовой жвачки, запах которой успел разнестись по салону в дополнение к уже устоявшемуся. Я держал одну руку на руле, второй подпирал голову, высунув локоть из салона. Мишка рядом что-то выводил на экране своей потрепавшейся приключениями нокии. Я перевел взгляд на зеркало заднего вида, случайно встретившись в нем взглядом с девчонкой. Она застыла, смотря в отражение моих глаз. Да, детка. Знаю. Я ухмыльнулся, возвращая взгляд освещенной фарами дороге. Через несколько минут мы притормозили у измалеванной граффити общаги.

***

Я внимательно вгляделся в зеркало. Встретился взглядом со своим отражением. Что я хотел увидеть, чего не замечал раньше? — Так красуешься, будто тебя на свидание позвали. Я обернулся, услышав издевку в свой адрес. Мишка, развалившись на моей постели, снова курил, заражая воздух в квартире свой гребаным ментолом. После того, как я тормознул у общаги, высаживая девчонку, мы завалились ко мне, решая набраться настроения перед походом в клуб. Вечер пятницы, хотелось оторваться, я и не сопротивлялся этому предложению со стороны друга. Вопреки своему не буйному характеру, я любил тусовки. Будь то посиделки в кругу друзей и алкоголя или походы в клуб с легкими наркотиками и дурманящими запахами молодости. Вот уже минут пять я крутился у зеркала, подмечая каждую неровно легшую деталь. Тут футболка выбилась, она мне будет мешать, если я решу развлечься на танцполе. А вот тут джинсы преподнесут мне массу неудобств уже к рассвету. Я снова решил переодеться. — Эй, Вадь, — окликнул он меня, я сморщил нос, поправляя: — Вадим. — У тебя косячок не завалялся? — проигнорировав мою поправку, как, собственно, и все предыдущие разы с момента нашего красочного знакомства в первом классе перед крохотными детскими писсуарами школьного туалета, Миша приподнялся, опираясь на ладони. Зыркнул заискивающим взглядом в сторону моей прикроватной тумбочки, у которой я сейчас стоял. Я только вздохнул, приседая на край постели и вытаскивая ящичек. Достал оттуда два заранее свернутых косяка, один отдавая ему. Он тут же сполз ко мне, усаживаясь рядом и касаясь меня при этом плечом. — Божественно, — протянул он, затягиваясь полной грудью, когда мы, уже расслабившись и забравшись с ногами на постель, пялились в синий экран телевизора, раскуривая сигаретки. Телек молчал уже с полчаса, выдавая лишь синий экран без помех и наполняя комнату тишиной. От этого, ну и от уже сделанных затяжек, этот свет буквально превращался в гипнотизирующий. Я выдохнул сизый дым, одурманивающий мой мозг. — Что бы ты сделал, если бы на всей планете остались только мы вдвоем? — я снова затянулся, даже не поворачивая к нему головы. Я не знаю, зачем я это спросил. Просто стукнуло по вискам. Однако я хотел услышать ответ. Какой? Тоже не знал. Но вряд ли меня удовлетворит хоть какой-нибудь из тех, которые способен выдать накуренный мишкин мозг. — Вряд ли бы я протянул долго, — внезапно серьезно произнес он в ответ. Я глянул в его сторону, встречаясь с его карими глазами. — Почему? — Ну не с тобой же мне трахаться, — усмешка. Вся серьезность полетела в тартарары. — А ты? — догнал он меня встречным вопросом. — Что бы сделал ты? — То же самое, — недолго думая, ответил я, затягиваясь с такой силой, на какую только был способен. Ответ меня не удовлетворил. Даже если бы он сказал, что смирится и станет геем-семьянином для меня, я бы тоже не был удовлетворен. Сейчас мой мозг затуманен легким наркотиком. Он должен был поднять мне настрой, но сделал только хуже. Мишка снова лишь только ухмыльнулся, повторяя за мной затяг. Выдохнул в воздух колечками дым. Я устремил на них свой взгляд. Завораживают. Такие круглые, идеально ровные, хрупкие. Как человеческая жизнь. Стоит сквозняку вмешаться — и их уже нет. Как если бы я просто провел в воздухе пальцем, разметая их. Но они настолько хрупки, что растворяются сами. Расплываются на безобразный дым. А вскоре и этого дыма уже не будет. Он рассеется по комнате, оставив лишь запах, который когда-то дурманил мозг и будоражил кровь. Я перевел взгляд на друга, разглядывая его худощавое лицо. Его чуть загорелая кожа приобрела синий оттенок в свет телевизора. — На что смотришь? — выдал он, удостоив меня секундным взглядом. Я не мог ответить на этот вопрос. Просто оторвать взгляд стало бы проблемой. Не знаю, почему смотрю, просто… Он такой же хрупкий — как эти колечки дыма, уступающие по силе тлеющей сигарете. Высокий, стройный, но худой по сравнению со мной. Каштановые волосы, отливающие рыжиной при свете дня, сейчас кажутся вовсе черными. Лоб открыт небрежно зачесанной челкой. Вся его прическа выглядела небрежно, но им нравилось. Девчонкам, шлюхам, обычным школьницам — кому угодно. На него могли запасть и парни, которые позже огребали за свои пидорские мыслишки от него и его компании тимуровцев. Я обычно воздерживался от подобных увеселительных мероприятий. И просто смотрел. Как носки ботинок встречаются с избитым телом. Пачкаются в крови, которую парень невольно отхаркивал, не в силах сдерживать всё это во рту. Как тело корчится в агонии, как уже с этой секунды его тело заливают многочисленные синяки — наверняка потом он будет отходить от них, лежа на полу своей ванной. Когда еще только Миша замахивался ногой, атакуя, я мог представить, сколько мучений предстоит этому жалкому телу. Но я не бил. Это было выше меня. Ведь не я причина этого инцидента. Не на мою задницу позарились. И не мой член хотели видеть в своей. Я отвернулся от друга, делая последнюю затяжку, перед тем как окурок полетит в пепельницу, стоящую перед нами на кровати. Миша уже давно докурил, вытянув ноги и развалившись на покрывале. Я последовал его примеру, затушив окурок о стеклянное дно. Теперь перед моим взором был лишь белый потолок. Ровный, без единой трещинки. Я сам его белил, сам замазывал все трещины. Приблизительно год назад. Скопил на приличный косметический ремонт, обновив попутно и некоторые предметы мебели. Здесь было всего две комнаты, не считая кухни. Мало, чтобы жить полноценной жизнью, но много, чтобы жить ею одному. В общем, мне хватало, я не жаловался. Квартира досталась мне по наследству от умерших родителей. — Может, ну его? — спросил я после минутного молчания. Друг неопределенно хмыкнул, все же поднявшись. — Давай, — растянул он, шлепнув свою холодную ладонь на мой живот, виднеющийся из-под задравшейся футболки с рокерским принтом. — Растряси яйца, хватит прохлаждаться в четырех стенах. За этими словами последовал заливистый смех, разбавленный скуренной только что травкой. Я поморщился от пробежавших по телу мурашек из-за холодного прикосновения. Знал бы ты, как сильно ошибаешься. — Лады, — ответил я, вяло поднимаясь, чувствуя, как усталость накатывает волной после долгого дня. Может, если я расслаблюсь и позволю настроению забрать меня с собой, то станет веселее. Мы довольно быстро добрались до клуба, в который так хотел сегодня попасть Миша. Я так и не переоделся, оставаясь в неудобной одежде. Свободный столик нашелся не сразу, как и вообще хоть какое-нибудь свободное здесь место. Было душно, воздух накалялся полуголыми телами, вертящимися на импровизированном танцполе. Все желали отдохнуть этой ночью, замечательно начать выходные, которые закончатся в пьяном угаре или в объятьях похмелья. Но мой понедельник начнется уж точно не с этого. Я знал. На нашем столе словно из ниоткуда появилось несколько бутылок пива, еще какой-то алкоголь, кажется, текила, если верить соблазнительно ярким долькам лайма, услужливо принесенным смазливой официанткой. Я так же успешно пропустил тот момент, когда на коленях друга оказалась какая-то девица, обнимая его за шею. Длинные пряди её волос касались моего лица, когда она вертела головой или поправляла их тонкими пальчиками. Я отсел чуть подальше, чтобы не чувствовать запахов ни ее шампуня, ни духов. Вечер начинался так же, как и все предыдущие. Вернее, большинство из них. Я обратил своё внимание на беснующиеся в танце тела. Разгоряченные, потные и абсолютно счастливые. Их вечер идет по плану. Взгляд остановился на девчушке, юбка которой уже изрядно задралась в танце, показав интимное. Но она крутилась, вертелась, стреляла глазками в толпу, надеясь подцепить кого-нибудь на всю жизнь. Вряд ли на одну ночь — такие мечтают скорее о богатом женихе, пойманном на свои стринги, нежели о разовом трахе за клубом на парковке. Девчушка уже практически изгибалась в танце, окруженная такими неудавшимися женихами. Сегодня ее точно кто-нибудь трахнет. — Понравилась? — донеслось до меня с усмешкой. Я повернул голову, встречаясь с помутневшим от алкоголя и возбуждения взглядом дружеских глаз. — Не особо, — вновь отвернувшись к танцполу, я глотнул из бутылки, откидываясь на спинку диванчика. Отсюда на него был прекрасный вид, как, собственно, и оттуда на нас. Все у всех были на виду. Мне нравилась такая обстановка. Скрыться невозможно. Ты словно в аквариуме, и все видят каждое твое действие. Ты способен контролировать ситуацию, какой бы она ни была. — А вон та? — я проследил взглядом за его пальцем, всматриваясь в объект его интереса. Сейчас он начнет искать мне пару на ночь. Он всегда так делает, когда собирается уйти с кем-нибудь, оставив меня одного. Я не завидовал. Ни капли. Но это нервировало. Я иногда удивлялся, как же его увлечение чужими трусами не перешло еще все грани. Но по-дружески отмалчивался, вновь разглядывая очередную бабу. Меня не интересовал обычный секс. Наверное, это мой единственный секрет, которого Миша до сих не знает. От ванили тошнило, мои тело и разум жаждали эмоций, адреналина. Чтобы кровь в венах закипала, причиняя боль. Мне было мало вставить какой-нибудь бляди или примерной девственнице, мечтающей о женихе отнюдь не на стареньком марке. Хотя я не мог сказать, что не цеплял их внимание. Скорее, цеплял больше, чем мне хотелось самому. Эти расфуфыренные девочки не могли дать мне то, что заставит кончить от восторга. В момент, когда я, поняв, что слишком долго смотрю на нее, моргнул, выплывая из мыслей, она подмигнула, расплываясь в улыбке. Задвигалась еще активнее, посчитав, что словила меня на крючок. Мишка подтолкнул меня локтем в плечо, смеясь, видимо, тоже заметив эти изменения в ней. — Всё, братан, она твоя, — рассмеялся он, вновь отвлекаясь на девушку на коленях. Она задорно смеялась в ответ на каждую его шуточку, вертясь на нем и изредка бросая взгляды на меня. Но меня не это сейчас волновало. Я раздумывал. Как далеко смогла бы зайти эта девочка? Какой бы испуг отразился на ее лице, когда я, повинуясь своим желаниям, поставил бы ее перед фактом? Сколько бы она протянула, скажи я ей, что не отпущу так просто? Вряд ли долго. Вряд ли она бы справилась с унижением. Вряд ли смогла бы после этого трахаться с ванильным парнем в позе миссионера без безумных задних мыслей. А я бы жил дальше. Меня бы не мучали угрызения совести. Тем не менее, пойдя на поводу у Мишки, я поднялся с места, двигаясь к танцполу под аккомпанемент музыки и его выкриков. Зашел за ее спину, мягко укладывая ладонь на ее оголенный животик. Прижался к ней всем телом, позволяя двигаться в такт музыке так, как она того хотела. Направляя меня за собой. Прижимаясь теснее, подталкивая меня к активным действиям.

***

Всего несколько песен — и она уже вовсю меня целует, чуть ли не стараясь облизать меня с ног до головы. Я польщен и слегка возбужден. Но не более. Я знаю, чем это закончится. Поэтому перехватываю ее руки, ползущие под мою футболку, и веду в сторону туалетов. Снять напряжение, подогреваемое раскуренным косяком. А после я смогу уйти и получить настоящее удовольствие, удовлетворить свою плотскую жажду. Она недолго сопротивляется. Скорее для проформы, нежели по искренности. Заталкиваю ее в кабинку, заходя следом и закрывая дверцу на едва еще держащуюся щеколду. Разворачиваю к себе спиной, загибая ее раком. Юбка задралась сама собой от моих действий с ее телом. Я вижу, что девица уже набралась. Пить не умеет, совершенно. То ли постанывает, то ли всхлипывает. Я не очень разбираю. Здесь шумно. Даже сквозь закрытую дверь туалета, находящегося на значительном удалении от основных источников музыки, пробивается шум. Я слышу разговоры, плеск воды в раковинах — кто-то пришел сюда по делу. Но не я. Мне потребовалось несколько ловких движений ладонью, чтобы достигнуть состояния полной эрекции. Обхватить ствол члена, раскатав по нему презерватив и направляя к ее влагалищу, откинув все лишние мысли. Просто кончить. Не знаю, почему я это делаю. В моей голове становится окончательно пусто, когда я начинаю быстрые скользящие движения. В уши врезается ее голос. Звонкий, в меру девчачий, но не слишком высокий. Я понимаю, что думаю о ее голосе в совсем ином ключе, когда она вскрикивает от боли, пытаясь выпрямиться и скинуть мою руку с ее ягодицы. И снова становится пусто. Я перехватываю ее запястья, полностью контролируя ситуацию. Каждое своё движение. То, как она упирается лицом в стену. Как часто дышит. Стонет, надрывая горло. Может, она уже пожалела об этом. Я резко двигаюсь, входя на всю длину и так же выходя, оставляя в ней лишь головку. Оргазм приближается, захватывая меня под свой контроль. Я слышу ее стоны где-то на периферии и постепенно замедляюсь, позволяя напряжению спасть с моего больного рассудка.

***

Постоял так еще пару секунд, вжавшись в нее, обмякшую от чувства удовлетворения. Потом резко вышел, стаскивая с члена резинку. Бросил в унитаз, смывая. Она осторожно поднялась, распластавшись по стене спиной и натягивая трусики. Взгляд блуждал по мне. Я скривился в отвращении. Мне было противно. Не от места, где я это сделал. От себя самого. Почему я это сделал? Я достал из заднего кармана сигареты, закуривая. Попятившись назад, выбрался из кабинки, не удостоив девицу даже взглядом. Выходя из туалета, услышал вдогонку ее зов. Но не придал значения. Я не был удовлетворен. Я был раздражен, зол, и хотелось выпустить всё это наружу, отымев какого-нибудь мальчика. На сегодня баб с меня достаточно. Я добрался до нашего столика, замечая лишь пустые места. Нахмурился, понимая, что меня поимел собственный друг. Это дико раздражало. Он никогда не дожидался меня, спихивая в лапы смазливой девчонке. Только он никогда не знал, что возвращаюсь я всегда довольно быстро и чаще не в самом лучшем расположении духа. Он был слишком беспечным, слишком провокационным для моего больного рассудка. Не понимаю, как терпел столько лет. Отгадка крылась во мне самом, как я считал. Увлекаться нетрадиционным, как это было принято называть, сексом я начал сравнительно недавно. Будучи студентом, я познакомился с одной женщиной. Она была хороша собой, пусть и годилась мне в матери. Что-то в ней было, что притягивало меня к ней, как мотылька к свету. И я тянулся за ней, в ее постель. Со временем наши отношения изрядно изменились. Она показала мне тот мир, в котором я начал жить. Окунула с головой. Как в холодную воду, к счастью, не забыв предварительно закалить мои нервы. Но даже это меня не спасло. Шок охватил, едва вечер успел закончиться. Все же я куда скромнее, чем мог предположить. Вот уже несколько лет я посещал это место. Это один из частных секс-клубов в нашем городе. Попасть туда можно только по приглашению, как, собственно, и получилось со мной. Постепенно я стал вливаться в атмосферу этого заведения. Наши с ней отношения сошли на нет, а потом она и вовсе пропала из моей жизни. Я не слышал о ней ничего вот уже год. Но и не сильно парился по этому поводу. Мне нравилась моя жизнь такой, какой она стала. Только там я могу получить всё, что взбредет в мою голову. Однако и этого когда-то становится мало. Я больше не стал оставаться в том клубе. На часах было чуть больше трех. Самый разгар для веселья. Бегло бросив на стол несколько пятисотных купюр, я направился к выходу, намереваясь выжать из этой ночи всё, если не больше, стараясь больше не думать о друге. Иногда эти мысли просто задалбывали меня, доводя до точки. Один из минусов таких увлечений — рано или поздно появляется желание подчинить всё, что движется. И я хотел. Страшно хотел. Свинг-клуб находился на окраине города, практически у самой черты. Я вылез из такси, расплатившись с водителем. Меня встретила ночная тишина. На подъезде ко входу было припарковано несколько машин. Не очень много, но и не так уж мало. Сегодня здесь не намечалось никаких особенных мероприятий. Это был обычный тихий вечер в компании красивых тел и безумных оргий. Оказавшись по ту сторону входной двери, я медленно спустился по железной лестнице вниз. Прошел по коридору, ведущему в просторный, обставленный мягкой мебелью зал. Внутри было тихо. Я заметно расслабился, оказавшись здесь. Расправил плечи, чувствуя здешний комфорт. Чувствуя свободу. Приземлился на один из диванчиков, закидывая ноги на низкий деревянный столик. Весь интерьер состоял в основном из «деревянных» атрибутов мебели. Красивые диванчики с темными деревянными подлокотниками, обтянутыми тканью, чтобы не пораниться в случае потери контроля. Деревянные столики с закругленными краями. Мягкие пушистые ковры под ногами, не оставляющие синяков на коленках. Темные стены с соответствующими вставками под стать меблировке. Большие люстры, свисающие с потолка. Выглядело всё это довольно дорого и цивильно. Пробыл один я недолго. Уже через несколько минут ко мне подоспела моя старая знакомая. С улыбкой на лице она присела рядом, задрав одну руку на спинку диванчика, другой поглаживая свою согнутую в колене ногу. — Не ждала тебя сегодня, — сказала она мне, попутно окидывая взглядом полупустой зал. На ней сегодня, как и всегда, было минимум одежды. Напоказ всё самое красивое. Шелка, кружева или кожа. Сегодня это была кожа. Узкие полосочки кожи, закрывающие лишь доступ. Светло-синий парик на голове. Мальвина, версия для взрослых. — Я и не собирался, — я неопределенно пожал плечами. Мысли возвращались к причине моего раздражения и неудовлетворения. Я снова начинал закипать. — Раз уж ты здесь, — тут же заговорила она, не позволяя тишине окутать пространство между нами, — я кое-что покажу тебе. Хочешь попробовать? Я вскинул бровь, смотря на нее недоверчиво. С этой девчонкой я познакомился здесь же, спустя пару месяцев моего пребывания в этом месте. Мы провели в одной комнате немало хороших ночей, но фантазия у нее работала будь здоров. И если она говорила, что у нее есть что-то интересное, значит, так и было, и меня ждет прекрасное развлечение. Она хмыкнула в ответ на мой взгляд, поднимаясь с диванчика, и, схватив меня за руку, повела на второй этаж. Там находились отдельные комнаты. Маленькие и побольше, все с прекрасной звукоизоляцией. Невозможно ничего услышать, даже если постараться. Она провела меня до конца коридора, останавливаясь у предпоследней комнаты. Насколько я знал, она была довольно тесной, но очень уютной. Я всегда выбирал комнатки побольше, чтобы было где развернуться. — Мальчик? Девочка? — спросила она, улыбаясь. Я усмехнулся. — Ты там гермафродита держишь, что ли? — Да будет тебе, — рассмеялась она, скидывая с плеча искусственные мальвинкины пряди. Я махнул головой, переминаясь с ноги на ногу на пороге. — Мальчик, — ответил-таки на вопрос. Она ухмыльнулась, обнажая ряд ровных белоснежных зубов. Растворила дверь, открывая чудеснейший вид на два голых тела. Мальчик и девочка. Те повернули головы на шум, являя мне свои лица. Я хмыкнул. — Ошибочка вышла. Они были похожи, как две капли воды. Близняшки. Один милее другого. Если бы не явные различия в фигурах и анатомических подробностях, можно было бы смело принять их за двух миловидных девочек. Но даже не это было самым наимилейшим во всей этой картинке. — Я немного поиграла, — протянула Мальвинка, пропуская меня внутрь. Я покачал головой, растягивая губы в ухмылке. Братик с сестричкой дружно вперили в меня свои взгляды. Обессиленные, взмокшие, но такие красивые. Привязанные друг к другу, с вытянутыми к потолку руками, от которых тянулись веревки. Если потянуть за свисающий в полуметре от них конец, то их ножки оторвутся от пола. Я обошел их по кругу, чуть задевая порезы на коже пальцем. Сначала ее, затем и его. Они смиренно молчали, ожидая продолжения забега. Но в глазах читался явный испуг, смешанный с удивлением. Не ожидали увидеть здесь кого-то еще. Главное правило этого клуба: согласие и ненавязчивость. Каждый мог отказаться, имел на это право. И никто не мог настаивать. Но, как правило, это не мешало нам играть в серьезные игры. Я остановился напротив парня, заглядывая в его глаза. Пальцы мягкими прикосновениями скользнули по его животу, покрытому порезами. Они будут заживать еще очень долго и, скорее всего, оставят шрамы как напоминание. Пройдясь подушечкой пальца вдоль пореза, я содрал тонкую корочку засохшей крови, заставляя рану вновь кровоточить. Парень прикусил губу, зажмуривая глаза и разрывая со мной зрительный контакт. Как мило. Я надавил пальцем, вырывая вскрик из его рта. — Закончишь или посмотришь? — подала голос Мальвинка, выплывая из темного угла, в котором пряталась всё это время с ехидной ухмылочкой. Я ответил ей такой же безумной улыбкой, но так и не посмел отвернуться от парнишки, так сексуально прикусившего до крови губу. — Начну заново. Я чувствовал, как внутри просыпается приятное чувство возбуждения. Обжигающее нутро и будоражащее кровь. Наливающееся кровью и причиняющее неудобства. Я потянулся руками к ширинке, расстегивая пуговицу на джинсах. Вторая рука опустилась ниже, сжимая твердый член близняшки, постепенно обмякающий в моих руках. Что ж, сегодня он мне вряд ли пригодится. Здесь достаточно игрушек.