Жертва

...Длинный коридор с мерцающим светом, пустой, с какими-то старыми обоями из прошлого века, серым бетонным полом.. потолок... окрашен кровью?! Вместо ламп дыры в потолоке, черные, круглые, из которых пробивается свет.. как будто, факельный. Слева и справа.. камеры? Кельи? какие-то зарешёченные комнаты, такие маленькие, а еще обитые мягкими подушками - или чем?.. Сзади запертая дверь - железная, проржавевшая. Я медленно передвигаю ватные ноги, пытаясь не прислушиваться к доносящемуся издалека плачу.. Разглядеть, куда же я иду, невозможно. Шаг, второй. Десять. Тридцать.. Кажется, впереди тупик?.. Стена! Я взаперти! Нужно попробовать ту дверь позади еще раз и по пути присмотреться к камерам повнимательнее... Детский плач, который я слышала всю дорогу, не становился громче или тише, как будто я к нему не приближалась; казалось, ребёнок в бреду просил о помощи. Выбора у меня не оставалось. Я развернулась.. Идти было всё так же тяжело, будто что-то замедляло меня. Шаг.. Второй.. В камерах пусто. Ничего, кроме обитых чем-то мягким стен. Десять.. Детский плач стал громче. На стенах камер можно было разглядеть какие-то надписи, сделанные кровью и чем-то черным.. Пятнадцать.. На стене коридора, между дверьми, было написано следующее: "Сегодня наш порочный круг замкнётся. Моё лицо - кошмар в твоей ночи; В твоих глазах душа трепещет, рвётся. Не бойся, крошка. Только не кричи." Этой надписи не было, когда я шла в первый раз! Двадцать.. Мне кажется, или я вижу впереди стену?! Двадцать два.. Руки и глаза не подводят меня. Передо мной стена. Никакой двери нет и в помине. Детский плач стал ещё несколько громче, различалось какое-то ритмичное бормотание.. В панике я снова двинулась назад. Шаг.. Пять.. Из камер слышался невнятный шёпот. Надпись на стене исчезла, на её месте отпечатался кровавый след правой ладони.. с неестественно длинными и худыми пальцами. На десятом шаге в камере слева я увидела человека - очень худого, с длинными, как нитки, руками, с пустым лицом без глаза, носа и рта. В ужасе я побежала вперед и через пять шагов наткнулась на стену. Обернулась, вжалась в неё и зарыдала. Хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, всё что угодно кроме обратной дороги. Детское бормотание стало ниже, грубее, часть его переросла в гудящий давящий шум на фоне второй, явно ритмично бормочущей части.. Вслушиваться не хотелось. Шаг.. Два.. На пятом вместо камеры, где стояло чудовище, я увидела голую стену. Кровь с потолка стекала вниз, оставляя потёки на стенах и лужи на полу.. Камер вообще не было. На десятом шаге я снова упёрлась в стену. Развернулась... Противоположная стена уже была видна. А около неё.. стояла я. В синем свитере, узких джинсах. Она стояла, не двигаясь, но казалось, что пространство преломляет свет подобно жидкости, в которой она как будто плавала. Гудение уже заглушало мой плач, уступая лишь кричащему грубому голосу: "..А сколько среди вас тех, кто, выделяясь из толпы по своему собственному, замечу, желанию, позже натыкаются грудью на шипы непонимания со стороны всё той же толпы?! Сколько из вас, зализывая раны в берлоге, сумели сосчитать толпу?! А тех, кто через эту толпу рвался, желая помочь вам?! А сколько из вас, осматривая всё те же шрамы на груди, заряжаются местью и набрасываются на любого, кто выходит из толпы, не замечая, что выходят из неё лишь те, кто рвался?!!.." Первой мыслью после пробуждения была благодарность радио, вытащившему меня из моего кошмара. Диктор извинялся, сообщая о постороннем сигнале, посланном, как он выразился, "надоедливыми псевдофилософами с целью нелегальной трансляции некорректных пропагандистских идей". Второй мыслью нахлынули события вчерашнего дня, оставляя в голове тяжелое депрессивное гнетущее состояние, впрочем, отнюдь не заставляющее меня обо всём этом думать. Фаза, когда я должна была смириться с неизбежным, настала, оставляя все потуги мозга по решению проблем на будущее. А третьей мыслью стало осознание состояния места, в котором я находилась... Кровь. На полу, на одежде, на теле. На руках, один только вид которых многократно усугубил давящее болезненное чувство, которое, кажется, ещё долго будет держать меня в заточении.. Я немного прибралась, вымыла следи крови, убрала осколки, закинула одежду в ванну.. Из заточения нужно было выбираться. Телефон я выключила и спрятала, решив выйти на улицу. Дома делать было нечего, полиция отдаст тело мамы ещё не скоро.. От меня сейчас ничего не требовалось, да я бы ничего и не смогла. Случайно, собираясь, я натолкнулась на лезвие. У меня не было отвращения, был лишь страх... Но было во всём этом что-то манящее. Так легко становилось в моменты порезов, так хорошо душевная боль уходила в жжение рук, что почему-то хотелось вернуть, повторить это.. И это пугало больше всего. Впрочем, эта мысль жила где-то в самом тёмном уголке сознания и объяснить, равно как и проанализировать её я не могла. Руки бинтовать не стала. Они горели, но после того, как я их помыла, порезы не смотрелись столь ужасающе. Решила одеть майку с коротким рукавом.. Я не видела смысла скрывать свою боль. Обычно люди, занимающиеся самоповреждением, следы скрывают. Я не видела с этом никакого смысла. Зачем прятать то, что так наглядно иллюстрирует состояние моей души?.. Солнечный свет, как ни странно, слегка развеял окутавшую меня тоску. Было ещё утро, людей было мало, им было явно не до девушки с порезами на руках. Я боялась их реакции, но при этом надеялась на понимание.. Ближе к полудню я устроилась на скамейке в каком-то небольшом парке и задремала. -Не майся, не мучься, я не одинока. Ты будешь со мной, кучкой пепла у ног. ...Это говорила она. Вторая Я. Слова не связывались вместе. Мы стояли на коленях на холодном каменном полу друг напротив друга. На ней был всё тот же синий свитер, на мне - испачконное кровью свадебное платье. Затем она встала. -Ты можешь связать меня, можешь убить, - с этими словами она достала из-за спины верёвку и крепко накрепко перетянула мои руки, привязав их сзади к ногам. -Не жалей меня, делай всё, что хочешь. Я может быть даже не стану кричать, - она подошла к стене с какими-то ужасными средневековыми инструментами пыток. Окровавленные, острые.. Мы находились в замке. -Почему ты делаешь то, что говоришь сделать мне с тобой? - дрожащим голосом спросила я. -Глупышка, ты ещё не поняла? - рассмеялась она. Голос её звучал как мой, но очень надменно и абсолютно спокойно. - Теперь я - это ты, а ты - это я, - с этими словами она резко повернулась и вонзила мне что-то в правый бок. Я закричала и заплакала. Вторая Я продолжала: -Она не вернётся. Её разорвали собаки, или избили бандиты, или она провалилась под лёд.. Это не важно. Я теперь буду вместо неё. -К-кого н-неё? - борясь с жгучей болью меджу рёбер, простонала я. -Тебя, конечно! - Расхохоталась она, опуская рычаг. С потолка медленно-медленно начала опускаться конструкция из острых лезвий в виде какого-то сектантского знака. -Нравится гвоздь под ребрами? Я вырежу знак у тебя на спине! Ты никогда не сможешь вернуться! -Нет! Зачем ты это делаешь?! - Закричала я, слыша, как лезвия всё ближе подбираются к моим лопаткам. -Потому что ты слабее. Ты недостойна быть собой. На твою долю выпали испытания. И ты не прошла их. Адская боль в спине заглушила последнии слова. Сквозь слёзы я выдавила: -Куда мне нельзя возвращаться? И почему? -В реальность, - неожиданно серьёзно и откровенно ответила она. - Ты погубишь нас.