Трилогия «Соперница»

      — Флинт, достал птиц шугать! Мы сюда по делу пришли.       — Ага, — медленно ответил Маркус, прицеливаясь к своей очередной жертве. Пара мгновений — и с возмущенным карканьем ворона слетела с ветки, в которую ударил луч заклинания. — По делам здесь ты, а я тебе компанию составляю. Собрал свой веник?       — Сам ты веник, — бросил Роберт, срезая заклинанием еще один цветок чертополоха. Он подтянул лямку своей сумки, которая спадала с плеча, и перехватил поудобнее палочку.       Маркус загоготал в ответ, стреляя заклятием в сторону ближайшей птицы. Смех его — он и сам это слышал — не отдавал ни граммом веселья, будто был бесцветным и бутафорским, как лепреконское золото. Маркус сидел под деревом, опираясь разведенными в стороны локтями на колени. В одной руке он небрежно держал палочку, а в другой — подпаленную самокрутку из смеси трав чуть слабее табака, которую они с Хиллиардом модифицировали этим летом. Медленно затянувшись, Маркус откинулся назад и прислонился спиной к дереву, прикрыв глаза от блаженства. Травы запершили в горле, а тяжесть внутри начала таять, освобождая место безмятежности и отрешенности.       — Ну, кончай уже самобичеванием заниматься. — Роберт пнул друга по носу ботинка. Маркус послал его, затягиваясь вновь. — Марк, твою мать! Задрал уже своим пессимизмом, иди трахни кого-нибудь, что ли. Тебе нормальная разрядка нужна, а не детское баловство. На птицах он срывается!       Маркус поднял на него уничтожающий взгляд. Помолчав пару мгновений, Роберт сел рядом. Напряженное молчание повисло в воздухе на несколько минут, затем он тихо произнес:       — Ее не вернуть.       — Я знаю, — сорвавшимся шепотом ответил Маркус, бросив окурок на землю.       Клочковатый дым от него поднимался вверх. Маркус, словно загипнотизированный, смотрел, как тот клубился и разносился легким ветром. Пройдет не меньше часа прежде, чем исчезнет дурманящий эффект и им можно будет вернуться в Хогвартс. Тогда же вместе с головной болью придет и та ноющая тоска, которая не отпускала Маркуса последние месяцы.       — Что тогда вспоминать об этом? У тебя будто кроме нее никого не было.       Маркус не отвечал, находясь где-то в своих мыслях, и неосознанно сминал рукой увядающую траву.       — Она бы не хотела, чтобы ты так убивался, слышишь? Я просто уверен, что она первым делом дала бы тебе под зад, чтоб не расслаблялся. Тебе команду готовить, а ты разнылся.       — Я обещал, что, когда она подрастет, покатаю ее на метле, — невесело усмехнулся Маркус, запуская руку в жесткие черные волосы. — Чертовы Блэки с их «чистотой крови навек».       Он зло сплюнул на землю, исказив лицо в гримасе ненависти. Роберт смотрел на друга, не решаясь что-то сказать. Маркус не затрагивал эту тему несколько недель, но трава развязала язык и притупила боль. Теперь было бы плохим решением мешать ему выговориться.       — Она должна была в этом году поступить на первый курс. Как думаешь, куда бы Шляпа ее определила?       — Я посмотрел бы, как бы она попробовала определить ее куда-то помимо Слизерина, — усмехнулся Роберт.       — Слизерина... А я надеялся, кстати, что Поттер все-таки попадет к нам. Знаешь ведь, какие слухи про нее ходят? — резко сменил тему Маркус.       Роберт выпрямился и откашлялся. Уж о ком, а о ней сейчас хотелось говорить меньше всего.       — Ну, так, слышал краем уха, — лениво ответил он, поглядывая на Флинта, — не думаю, что это правда. Это же Малфои такой слушок пустили — им мало власти, хотят еще и тут примазаться.       — А сам что скажешь? Ты же ее видел. Может ли это оказаться правдой?       — Не знаю… с виду обычная. Что за суматоха вокруг нее такая? Дайте девчонке пожить спокойно, ей и так в детстве досталось.       — Не делай вид, будто не понимаешь, — раздраженно прервал его Маркус. — Невероятно, что она на Рейвенкло. Я думал, лесник должен был ей мозги промыть и привлечь на сторону Гриффиндора. Но, судя по всему, Дамблдору плевать, где она учится, а ее по большей части настраивали против слизеринцев. Скорее всего, он тоже поверил слухам и хочет взять ее под свой контроль. Он все еще может перетянуть ее на свою сторону. И быть нам покоренными маглами... Как было бы просто, если б она попала к нам!       — А я рад, что она не на Слизерине. Там бы ее взяли в свои сети такие, как Малфои, Яксли и кто там у вас еще ярый чистокровный. Насколько я помню, ты, как и я, против этих бредней. Вот только я не заметил, когда вдруг тебя стали заботить политика и вопросы кровности, — затем Роберта словно осенило: — Ты из-за Кэт, что ли? Прости.       Маркус неестественно выпрямился при звуке имени, которое, как это всегда бывает с именами умерших людей, пронзило сердце и сковало легкие липкой грустью.       — Мы же из «Священных двадцати восьми». Никакая магия не спасет род от вырождения. Мне повезло, ей — нет, и это дерьмово. Сколько еще семейств согнется из-за кровосмешения? И кто будет вместо нас, маглолюбцы?       — Эй, — предостерегающе прервал его Роберт.       Маркус посмотрел на него и примирительно поднял руки.       — Ты — это другое. Ты уважаешь магию и наш мир, за это я уважаю тебя. Но на других смотреть тошно. Так что древним родам нельзя умирать, детей нам надо побольше. Почему надо жениться на одной из «Двадцати восьми»? Могу же я выбрать здоровую нормальную волшебницу? Из приличного магического семейства. Которая не убежит в магловский мир.       Потерев переносицу, Маркус поджег очередную папиросу.       — Тебе нельзя больше курить. — Роберт выхватил самокрутку из рук друга, который собирался заглушить нахлынувшие эмоции, и прикурил сам, не желая развивать острую тему. К счастью, нашелся повод отвлечь Флинта: — Стой-ка... это Поттер там?       Маркус тут же повернул голову в указанном направлении. К лесу шла рыжеволосая девочка в рейвенкловском шарфе. Ее подбородок был слегка поднят кверху, как если бы она высматривала что-то на большом пространстве.       — Она в лес прется? Идем-ка.       Маркус резво встал, отряхиваясь от прилипших листьев, и, подхватив сумку, направился за Робертом.

* * *

      Эмили спускалась по одной из многочисленных тропинок, ведущих в сторону леса; где-то около него должна была находиться хижина Хагрида. Из замка ее было видно отлично, а теперь Эмили в упор не замечала этот небольшой домик.       «Черт, черт, черт! — мысленно ругалась Эмили, спотыкаясь о корни и скользя по влажной от вчерашнего дождя траве. — Как плохо, что Хагрид не подумал меня встретить. Хотя он знает, что я еще плохо здесь ориентируюсь. А... вот она».       Хижина располагалась в самой низине и не была видна из-за холма. Эмили с досадой огляделась вокруг, обнаружив, что выбрала не ту тропинку. Теперь ей пришлось спускаться к самому лесу, чтобы дойти до хижины по его кромке, вместо того чтобы идти по прямой и хорошей дороге.       Подходя к деревьям все ближе, она, погруженная в свои мысли, не заметила парней-старшекурсников.       — Поттер, куда направляешься? — противный голос старосты Рейвенкло вернул Эмили в реальность. Роберт быстрым шагом вышел из самой чащи. — Тебе нельзя в лес.       — Так никому нельзя, — с ноткой раздражения ответила ему Эмили и резко замолчала, запоздало увидев крупную фигуру Маркуса, идущего вразвалку следом за Хиллиардом.       Она готова была провалиться сквозь землю. Мгновенно пересохло во рту. Эмили, опустив взгляд, кивнула парню и на дрожащих ногах поспешила дальше. Так близко Эмили не видела слизеринца с первого сентября. Они лишь обменивались улыбками и полукивками в Большом Зале, поэтому сейчас она занервничала, не зная, как себя вести.       Сжимая лямку сумки, Эмили ускорила шаг. Увидев, куда она идет, парни за ее спиной обменялись многозначительными взглядами. Сориентировавшись, Маркус выхватил из букета друга цветок с большим красно-оранжевым бутоном и поспешил догнать Эмили.       — К сторожу идешь? Неужели в гости пригласил? — поравнявшись с ней, он протянул цветок.       — Что?.. Ой... спасибо. Да, я к Хагриду, просто свернула не туда.       — С чего это он вдруг? Обычно к нему ученики в гости не ходят.       Маркус шел очень близко, и Эмили с замиранием сердца следила, как бы не удариться с ним руками при ходьбе.       — Не знаю. Может быть, потому что у других учеников есть родители и о них есть кому беспокоиться?       — Ха. У меня тоже родителей нет, но меня он к себе просто так никогда не звал.       Эмили закусила губу. Но беспечный, почти веселый тон Маркуса убедил ее, что все в порядке.       — Да ладно, не парься. Главное, что ты жива и наконец-то находишься в том мире, которому принадлежишь с рождения.       Эмили нравилось слушать спокойный, глубокий голос парня. Запоздало она поняла, что, когда говорила про родителей, Флинт подумал про Поттеров, но не стала давать объяснений.       — Только, пожалуйста, не надо мне говорить о том, какие маглы плохие и что тем, кто родился у них, здесь не место. Я, вообще-то, с ними выросла, и мне здесь тоже все незнакомо.       — Не собирался, — помедлив, сказал Маркус. Пока они шли, он время от времени поглядывал на Эмили. — Слизеринец слизеринцу рознь. Не все из нас такие, как Малфой. А насчет незнакомого я тебе говорил: спрашивай — объясню все, что захочешь.       — Почему? — не выдержала Эмили.       «Вот что ему от меня надо? Не может ведь быть, чтоб он ко мне в друзья набивался», — отчаянно думала она.       — Ох, рейвенкловцы, все-то вам нужно подвергнуть сомнению.       Эмили остановилась, словно от удара, и от неожиданности взглянула слизеринцу прямо в глаза. Парень удивленно остановился тоже, повернувшись к ней лицом.       — Ты чего? — тихо спросил он.       Эмили, взяв себя в руки, неторопливо двинулась дальше, понурив голову.       — Я должна была попасть на Слизерин, — бесцветно сказала она наконец, будто вырывая эти слова из груди. Ему первому она решилась рассказать о том, что случилось на распределении.       — И почему не попала? Шляпа сказала, что Рейвенкло подходит больше? — теперь парень внимательно смотрел на Эмили, следя за ее реакцией.       — Нет, наоборот. Она сказала, мое место на Слизерине, но я... я... — Эмили непроизвольно улыбнулась и подняла взгляд к небу, разглядывая облака.       — Испугалась его плохой репутации? — предположил Маркус очевидный из вариантов.       — Не то чтобы... Так получилось, — Эмили уже пожалела, что подняла эту тему. Неприятное чувство из-за ее выбора начало накатывать с большей силой. Так и до пробуждения той чертовщины внутри недолго, а Эмили пока не была готова вновь встретиться со своим другим я.       — Тебе, значит, на Рейвенкло не нравится? — голос Флинта опустился до доверительного шепота.       Эмили украдкой оглянулась через плечо на своего старосту, который шел на пару шагов позади:       — Нравится.       — Я ему не скажу, — по-доброму усмехнулся Маркус. — И, если в чем-то у тебя возникают трудности, он как староста обязан помочь.       — Ну, не научит же он меня загадки отгадывать.       — А-а-а, — понимающе протянул слизеринец, засовывая руки в карманы школьных брюк. — Зато у вас постоянная разминка мозгов. Ты научишься. Ну, а если совсем невмоготу, позагадывай их ближайшим портретам. Около вашей башни много картин с выпускниками Рейвенкло. Ты ведь и к Флитвику можешь обратиться. Не знаю, как он, а наш декан никогда нам в помощи не отказывает. Познакомилась уже с «Ужасом Подземелий»?       — С кем? — сперва не поняла Эмили. — А, с... со Снейпом? Да, он у нас в понедельник вел. Прям уж «Ужас»… Обычный строгий преподаватель. А сколько нужно времени, чтобы научиться пользоваться магией?       — Не так уж и много, трудность только в том, что нам все детство позволяют использовать стихийку, а потом дают в руку палочку. Ну, не бред ли? В смысле, палочка, конечно, важна: она концентрирует магию, но приходится по-другому направлять свои магические порывы. У меня первые успехи появились лишь спустя полгода.       — У меня магия проявилась только этим летом, — выпалила Эмили, решившись раскрыть еще один секрет. Они прошли уже большую часть пути, и дышать рядом с Маркусом становилось все легче.       — Ты серьезно? Не может быть. Как минимум ты проявила магию, когда отразила Аваду.       — Что?       — Авада Кедавра — Смертельное заклятие.       — А звучит на слух приятно, — хмыкнула Эмилиа.       Маркус захохотал, широко раскрывая рот. Эмили растянула губы в улыбке, смущенно опуская ресницы.       — По ощущениям, кстати, тоже. Ни боли, ни мучений — твои родители ничего не почувствовали.       При слове «родители» Эмили вновь подумала про Дурслей, отчего ее сердце пропустило удар, а сама она с содроганием представила мертвые тела дяди и тети.       — Почему все считают, что я его отразила? Вряд ли дети в таком возрасте могут что-то подобное.       — Именно поэтому ты так знаменита, — улыбаясь, ответил Маркус, а заметив открывшуюся дверь хижины, без улыбки произнес: — Ну, вот мы и пришли.       Хагрид вышел из дома и, стоя на крыльце черного входа, махал Эмили огромной ручищей:       — Хей, Эмили! Я думал, ты уже не заглянешь, но чай как раз вскипел.       — Я не туда свернула, — чуть улыбнувшись, ответила Эмили, сожалея, что придется закончить разговор с Маркусом, который только начал налаживаться.       Они прошли мимо грядок, и Эмили с удивлением отметила, что парни не собираются уходить. Она забеспокоилась, пустит ли Хагрид их к себе; летом в книжном магазине они не выглядели так, будто были рады друг друга видеть.       — Флинт, Хиллиард, спасибо, что проводили Эмили, — странным тоном произнес Хагрид. Эмили не ожидала, что слова этого милого великана могут отдавать таким холодом. Она обернулась на парней, закусив губу.       — Обращайтесь, — Роберт шутливо отдал честь, поддерживая Маркуса, который, к недоумению Эмили, вдруг стал вести себя так, словно сейчас упадет.       Хагрид хмуро посмотрел на них.       — Ну-ка, покажите глаза, — проворчал он, спускаясь к ним. — Опять накурились! Куда вы такие пойдете, вас ведь Филч тут же к директору поведет! Заходите, чего уж, отпою вас.       И подхватив обоих за шкирку, он подтолкнул их ко входу. Прежде чем зайти внутрь, Эмили заметила, как парни заговорщически переглянулись, а потом подмигнули и ей. Не понимая, что происходит, она все же сделала вывод, что Хагрид не так уж и плохо к ним относится, раз захотел помочь.       — Клык, иди гуляй, — зычно крикнул он в открытую дверь.       Мимо Эмили пронесся, скребя когтями по деревянному полу, большой пес породы мастиф, но учуяв чужого человека, он кинулся ее обнюхивать. Эмили стояла не шевелясь, только внутренне подобралась. Встречи с собаками тетушки Мардж научили ее тому, что животных нужно не бояться и вести себя спокойно и уверенно, тогда они почуют сильного соперника и подчинятся. Эмили мельком глянула на пса и шагнула к двери. Пес, потеряв к ней интерес, выбежал во двор, радостно виляя хвостом.       Оказавшись в хижине, Эмили с удовольствием ощутила тепло жарко затопленного камина. Пахло сушеными травами и выпечкой. Убранство комнаты, в которой они находились, было скромным донельзя: стол, несколько табуретов, пара буфетов и кровать Хагрида, — и все это непривычно больших размеров, так что Эмили с восторгом представила себя уменьшенной копией и почувствовала, будто находится в кукольном домике.       — Проходите, проходите. Одежду можно повесить здеся, ага. Давай букет в воду поставлю. За стол присаживайтесь, ща я вам чайку плесну. — Хозяин хижины засуетился. — А, мальчишки, вот вам капли, полегчает.       Хагрид достал из дальней полки буфета порядком запыленный сосуд, вытер его рукавом и протянул Роберту. Эмили тем временем уселась за стол, выбрав место спиной к камину, и сложила рядом с собой цветок, который все время в пути теребила в руках. На скатерти лежал только лист, вырванный из газеты, которую получали многие ученики Хогвартса. Эмили взяла его в руки и стала рассматривать несвойственный маггловской прессе дизайн.       — Специально для нас держишь, а? Все то же количество, — усмехнулся Хиллиард, открывая бутыль с каплями.       — Ну, никто ж, кроме вас, не балуется этой гадостью рядом с моей хижиной. Спасибо скажите, что я директору еще не сообщил. — Маркус при этих словах едва заметно приподнял бровь. — Держите, я вот тут кексы испек.       Он начал доставать огромных размеров посуду из буфета и передавать ее парням.       — Что-то интересное пишут? — поинтересовался Маркус, наклоняясь, чтобы поставить блюдо с кексами в центр стола.       — Обычное ограбление банка, — ответила Эмили, пробежавшись глазами по странице; ее больше интересовала двигающаяся фотография с обеспокоенно переговаривавшимися гоблинами в одном из залов Гринготтса.       — Что, опять? — подошедший Роберт плюхнулся на соседний табурет и выхватил вырезку из рук Эмилии. Окинув страницу взглядом, он облокотился на стол. — Так это же июльское ограбление. Вон дата — тридцать первое число. Собираешь информацию по этому делу, Хагрид?       — Ничего я не собираю. Камин топил из старых газет, вот страничка осталась, — пробурчал он и, выхватив газетный лист, сунул его в огонь. — Вы чай-то наливайте. А ограбление очень даже необычное. Первое на моей памяти такое в Гринготтсе случается. Это ж второе безопасное место после Хогвартса!       Хагрид сел на свободный табурет с другой стороны от Эмили и придвинул ей кексы. Маркус налил в одну из кружек ароматный чай и протянул ее через стол Эмили. Сам же великан пил из огромной емкости размером с ведро. Осторожно попробовав откусить так называемый каменный кекс, Эмили без удивления обнаружила, что он очень жесткий; парни с легким смешком глянули на нее, даже не потянувшись за угощением. Эмили усмехнулась и, окунув кекс на пару секунд в еще горячий чай, с легкостью откусила его.       — Очень вкусно, Хагрид! — с набитым ртом промычала она. А проглотив кекс, вернулась к прошлой теме, чтобы не было неловкой паузы: — Так значит, грабителя поймали?       — Если бы! Это и странно. Нужно обладать немыслимой силой, чтобы выбраться из ловушек для воров. Но ничего не украли. Гоблины в интервью сообщают, что сейф был опустошен по указу владельца за несколько дней до ограбления, но репутация банка все равно оказалась подпорченной, — ответил за Хагрида Роберт.       — Ничего себе! — воскликнула Эмили и взяла еще кексов.       — Как здорово, что мы с тобой посетили банк раньше твоего дня рождения, а? А то бы, не дай Мерлин, с этим разбойником пересеклись, — подмигнул ей Хагрид, шумно отхлебывая из своей кружки. — А может, поэтому профессор Дамблдор и поручил мне исполнить сама-знаешь-какое-задание тогда же, что ожидал чего-то подобного, — краем рта добавил он, чтобы парни не услышали ни слова. Но Маркус смотрел на них очень внимательно, отпивая свой чай.       Вчетвером они разговаривали еще около получаса; по большей части парни и Хагрид расспрашивали Эмили об уроках и преподавателях. На все она отвечала положительно-нейтрально, лишь заикнулась о том, что самым странным и жутким из всех ей показался профессор Квиррелл, преподаватель Защиты от Темных Искусств.       — Неужто? Помнится, он отпуск брал, в путешествие по миру ездил, практиковался. А как вернулся — так крыша у него слегка поехала, это да, — ответил ей Хагрид.       — С ним действительно что-то не то, Хагрид, — серьезно произнес Маркус, расположив на столе сцепленные в замок руки, — он словно сам не свой, и тюрбан этот его. Мимо проходит — аж дышать невозможно: разит чесноком пополам с гнилью.       — А на уроках бред какой-то несет. Не представляю, как теперь С.О.В. сдавать. Чем его магловедение больше не устраивает? — покачав головой, добавил Роберт.       А Маркус посмотрел на Эмили и, убрав в сторону блюдо с кексами, разделявшее их, спросил:       — Почему Квиррелл тебе кажется самым жутким, что даже наш Снейп с ним и рядом не стоит?       Эмили выдохнула, силясь вспомнить ощущения на утреннем уроке Защиты. Хагрид внимательно следил за разговором, все еще попивая чай.       — Он... м-м... от него веет чем-то...       — Темномагическим? — подсказал Флинт.       Эмили возвела глаза к потолку:       — Откуда же мне знать, как ощущается темная магия? Я бы сказала — тяжелым, тянущим, очень болезненным. Словно он... — Эмили глубоко задышала, пытаясь воспроизвести в памяти те тревожные чувства, которые она хоть и ощутила слабо, но запомнила бессознательно, потому что на уроке находилась ближе всех к преподавательскому столу, — я не знаю, как это назвать. Похоже, будто он причинил мне какую-то боль, сделал что-то непоправимое, но я уверена, что вижу его впервые.       Эмили замолчала, опустив голову вниз. В чашке оставалась гуща от заварки, а в голове возникла идея использовать ее в предсказательных целях.       — Подай, пожалуйста, блюдце, — тихо попросила она Маркуса, кивая на тарелки, выставленные на буфет.       — Ты не робей, Эмили. Пока профессор Дамблдор в замке, ни одного ученика и пальцем не тронут, — обеспокоенно глядя на нее, проговорил Хагрид, — но ежели чего, ты от нас не скрывай, все рассказывай.       — Да, Эмили, обращайся к нам, — в упор посмотрел на нее Маркус. Эмили ответила на его взгляд, принимая тарелку.       Флинт смотрел на нее до тех пор, пока Эмили не обратила взор вниз, переворачивая кружку вверх дном, а затем тоже решил побаловаться этим гаданием, на что Роберт презрительно фыркнул. Поговорив несколько минут еще о школьных предметах и системе обучения, Маркус и Эмили с легким хлюпаньем оторвали свои кружки от тарелок.       — Ну вот, плохая была идея, для этого гадания чашки нужны. У меня пусто, даже ни чаинки не осталось, — хмыкнул Маркус, разглядывая свой результат.       — А у меня странное что-то. Надо же, кажется, здесь мой шрам. Посмотрите! — возбужденно воскликнула Эмили, привстав с табурета.       Маркус, спокойно поднявшись со своего места, обогнул стол и заглянул в кружку Эмили через ее плечо, в то время как Роберт и Хагрид придвинулись с обеих сторон. Действительно, все дно пересекала тонкая зигзагообразная линия из чаинок, разделявшая остальную гущу на две части. С одной стороны она представляла из себя большое пятно, содержащее в своем центре прогалину, а в ней еще одну небольшую кучку остатков заварки — узор напоминал бы сюрреалистичный глаз, если бы «зрачок» находился не в самом центре. Другая же половина дна содержала шесть — или около того — разной величины разрозненных скоплений чаинок.       — Интересно, что это значит? Кроме шрама, я здесь ничего толком не вижу, — всячески поворотив кружку, нарушила молчание Эмили.       — Можно поближе взгляну? — попросил Хагрид и с огромным усердием уставился на дно кружки, точно хотел запомнить расположение каждой из чаинок.       — Вот выберешь на третьем курсе прорицания и узнаешь, — хохотнул Хиллиард, снимая свою уличную мантию с вешалки. — Идемте в замок, народ, засиделись мы тут.       Неспешно собравшись, все трое попрощались с лесничим и направились в Хогвартс. Прохладный воздух обдувал их раскрасневшиеся от жаркого камина лица, а легкие наполнялись приятным свежим воздухом. Ребята возвращались по главной дороге, мощеной и широкой, ведущей от ворот школы, рядом с которыми, как оказалось, и находилась хижина Хагрида. По пути они говорили на разные темы; Эмили, раскрепостившись наконец, задавала интересующие ее вопросы об учебе и магии и с удовольствием пополняла знания об этом мире, который начинал нравиться ей все больше.       Она расспросила бы Маркуса еще о многом, но все, что ей хотелось знать, было слишком личным, да и присутствие Роберта смущало ее. И тем не менее Эмили была счастлива идти рядом со слизеринцем, ощущая его искренний интерес к себе не только как к Девочке-Которая-Выжила, но и как к обычной девчонке. Теперь она была почти уверена, что он ей не враг.