Трилогия «Соперница»

      Закончился второй урок — Защита от Темных Искусств. Эмили осторожно спускалась по мраморной лестнице, плохо себя чувствуя. Находиться в одном помещении с профессором Квиреллом было все тяжелее. На этот раз она села как можно дальше, чтобы не чувствовать вонь, которая от него исходила. Но отсесть удалось всего на пару парт: урок проходил в небольшом классе. Одногруппники однако переносили запах лучше. Как только колокол оповестил об окончании урока, они поспешно собрались и отправились на обед, не испытывая ни тошнотворной головной боли, ни смутной тревоги.       Чем больше Эмили размышляла, почему ей становится так плохо после уроков с Квиреллом, тем было хуже, поэтому она приложила усилия, чтобы подумать о чем-то другом. Например, после обеда ей предстояло впервые учиться полету на метле. С самого начала недели, когда их оповестили о новой дисциплине, Эмили перебрала в голове множество ситуаций, в которые не хотела бы попасть на этом уроке. Страшнее всего было грохнуться с этого, на ее взгляд, ненадежного средства передвижения с огромной высоты, как Невилл. Это было бы не только чертовски больно, но и невыносимо позорно.       Вместе с одногруппниками Эмили вошла в Большой зал, который встретил их запахами жареного мяса и картошки. Она приземлилась напротив Сью и ее подруги Падмы, с которыми было легко и весело общаться. Девочки еще в вестибюле начали обсуждать предстоящий урок, и Эмили хотела побольше узнать о полетах от чистокровных волшебников, многие из которых обучались им дома. Вчера из-за разборки с Уизли ей не хотелось расспрашивать об этом слизеринцев, а у одногруппниц можно было узнать все, что нужно.       — ...И когда она едва не свалилась с метлы, папа засмеялся! В общем-то, это и правда было смешно: Парвати тогда походила на лягушку в воздухе, — продолжала рассказывать Падма о первых полетах со своей сестрой.       Эмили краем уха слушала ее истории и искала взглядом Маркуса, надеясь переговорить с ним перед уроком, до которого оставалось чуть больше пяти часов. Эмили вспомнила, что летом парни говорили о назначении Флинта капитаном. Поразмыслив, она решила, что речь тогда могла идти только о квиддиче, потому что в Хогвартсе спорта больше не было.       Она никак не могла поймать слизеринца в коридорах замка в будние дни: тот за все это время даже не заходил в библиотеку, где Эмили проводила большое количество времени. «Интересно, как он отреагирует, если я просто подойду к нему?» — думала она, пристально глядя на стол Слизерина. Маркус, как обычно, сидел с остальными шестикурсниками в том конце стола, который был ближе к преподавательскому.       — ...Никогда не летала. Не представляю, как можно сидеть на палке, — отвечала на что-то Сью. Эмили уже выяснила, что оба ее родителя были маглорожденными и вся семья жила в маггловской части Британии. Хоть Сью и знала о магии с детства, многие вещи она не могла испробовать на себе из-за Статута о Секретности.       — Это же специальные метлы! Они сконструированы так, чтобы было удобно сидеть, — посмеялась над ее страхами Падма.       Эмили тоже усмехнулась, зная этот факт из иллюстраций в «Истории Хогвартса». Отвлекшись на разговор одногруппниц, она едва не пропустила, как Маркус начал выходить из-за стола. Парень, стоя, одним глотком допивал свой кубок и явно собирался двигаться к выходу.       — Увидимся, — бросила Эмили Падме и Сью.       Она быстрым шагом достигла конца стола и, повернув в сторону двери, пошла медленнее, краем глаза следя за приближением Маркуса. Она специально шла так, чтобы быть впереди, когда оба окажутся у дверей. Выйдя из Большого зала, Эмили неторопливо двинулась к перилам мраморной лестницы, зарывшись в сумку якобы в поисках зеркальца.       — Привет. — Широко улыбаясь, Маркус, направился к Эмили.       — Привет, — протянула Эмили, словно только что его увидела, а не спровоцировала эту встречу. — Давно тебя не видела, много уроков?       — Не-е, — приятно прищурившись, ответил он и сел на ступени, широко расставив ноги, — у шестикурсников мало дисциплин. Я все свободное время трачу на подготовку к матчу с Гриффиндором: в ноябре первая игра в этом году, а команда расслаблена.       — Слушай, Маркус, — получив подтверждение своих догадок, Эмили рискнула спросить у него совета, но слизеринец, подняв на нее взгляд, прервал:       — Зови меня Марком, так все мои друзья делают.       Эмили широко улыбнулась и смущенно посмотрела в пол. Сердце быстро застучало, вызывая волнительный трепет в груди: не каждый день старшие ребята, особенно мальчишки, признают в тебе друга.       — Ладно... Марк, — очередной порыв улыбнуться. Эмили теребила ручку сумки, в которой перестала искать несуществующее зеркальце. — У меня днем первый урок полетов — пожалуй, самая страшная дисциплина в этой школе. Вчера гриффиндорец упал с метлы, и что-то я... неуверенно себя чувствую от этого. Как вот ты учился летать?       К своему ужасу, Эмили на одно крошечное мгновение заметила в его взгляде тоску. Слизеринец, облизав губы, мотнул головой и бодро ответил:       — Меня отец лет с пяти учил. Я, можно сказать, в воздухе вырос. На первом курсе мне даже посадку не правили, сразу зачет поставили, так что я был только на самом первом уроке. Метлы здесь плохие, вот что. Их сломать, конечно, не жалко, но они небезопасны, если вдруг какой придурок решит разогнаться. Этот курс ввели специально для того, чтобы научить правильно летать. Мадам Хуч все понятно объяснит, но если что — обращайся.       Эмили благодарно улыбнулась ему. Сердце начало возвращаться к ровному ритму, и руки перестали дрожать. Мимо них в свою гостиную прошла Меган. Она поздоровалась с Эмили и неодобрительно глянула на слизеринца, который даже не обратил на ту внимания.       — О, ты же, наверное, не знаешь... — что-то вспомнив, продолжил Маркус.       — М?       — Идем, покажу тебе, — он загадочно улыбнулся и, опираясь на перила, поднялся со ступеней.       Отряхнувшись, парень повел ее вверх по лестнице, и через несколько минут они оказались на третьем этаже. Эмили опасливо оглянулась в поисках двери, за которой сидела трехголовая собака, но обнаружила, что они находились в другом крыле: там, где располагался Зал наград. Туда ее Маркус и привел.       Это было большое продольное помещение заставленное золотыми кубками, стеллажами с медалями и прочими призами. Пока Маркус искал то, что хотел ей показать, Эмили разглядывала первый попавшийся стенд с наградами. После осмотра нескольких грамот с ничего не значащими для нее именами Эмили взглянула на один из больших щитов, надпись на котором гласила: «Т. М. Риддл. За особые заслуги перед школой».       Все ее тело словно прошибло током, а вдоль позвоночника пробежал противный холод. Так обычно бывает, когда видишь что-то, что навсегда хотелось бы забыть, стереть из самой материи мироздания. Эмили недоуменно вглядывалась в буквы, вызвавшие душевную бурю, но Флинт, окликнув ее, поманил ее к той части, где в стеклянных витринах лежали таблички. Эмили, оглядываясь на сверкающую награду Риддла, подошла к слизеринцу.       — Ты знаешь, кто такой Т. М. Риддл? — слегка осипнув, спросила она и прочистила горло.       — Которому еще самая крутая школьная награда дана? Никто не знает толком. Давно это было, там где-то дата стояла, сороковые года, что ли. Нашел! Вот эта, вторая сверху в третьем ряду, — сказал он, указывая пальцем на одну из золотых табличек.       «Джеймс Поттер. За особые заслуги в квиддиче, — мысленно прочла Эмили. — Мой папа играл в квиддич... Папа...»       Сметая все мысли о загадочном Риддле, тепло растеклось внутри при слове «папа». Эмили не могла обращаться так к дяде Вернону — она вообще чаще предпочитала обращаться к тете Петунье, — и сейчас это слово вызвало улыбку. Эмили прикрыла глаза от нахлынувшей нежности, пробуя его на слух:       — Папа...       Эмили поднесла костяшки пальцев к губам, касаясь их первыми фалангами, словно желая, чтобы произнесенное навсегда осталось с ней.       «У меня был папа. Папа, который меня любил. И еще... — Эмили вдруг осознала это, — он, наверное, был очень талантлив. Он, может быть, даже учил бы меня летать на метле с самого детства, а я бы сейчас не ощущала себя здесь как маглорожденная».       Эмили раньше не осознавала в полной мере, что она по праву рождения являлась частью этого мира, и даже не представляла, сколько всего потеряла, лишившись настоящих родителей. Ей стало ясно, как никогда до этого, что она обладает магией, а значит, заклинания обязательно у нее получатся.       Эмили была бесконечно благодарна Маркусу, который, наверное, даже не подозревал о том, что он на самом деле сделал, показав ей эту награду. Пока она предавалась размышлениям, слизеринец отошел рассмотреть другие кубки. Эмили и хотела бы рассказать ему, что она чувствовала, но поняла, что это слишком сложно объяснить. Вместо этого она надеялась узнать у Маркуса некоторые детали об отце:       — А кем он играл, не знаешь? Кто вообще в квиддиче есть?       — Он охотником был, как и я, к слову, — обернулся на ее голос слизеринец и, подходя к ней, вкратце описал все роли игроков, а затем продолжил: — Возможно, тебе передался его талант. Сегодня хороший шанс проверить это.       Успокоенная этими словами Эмили погладила стекло витрины и пошла к выходу.       — Я у тебя кое-что узнать хочу. Если у тебя есть время, конечно.       — До начала урока полетов я весь твой, — мягко произнес Маркус, обеспокоенно следя за ее слезящимися глазами.       Они вышли из Зала наград с другой стороны и пошли по этажу. Эмили вела парня к коридору Заклинаний, чтобы показать запертую дверь. Ей было очень интересно его мнение по этому поводу. Он мог знать, что скрывала собака, ведь проучился здесь уже пять лет.       — Что там? — спросила она, останавливаясь за несколько футов до тупика коридора.       — Ничего такого, просто коридор, — к ее удивлению, пожал плечами Маркус и двинулся к двери.       Он дернул за ручку, но не рассчитав силу и не учтя тот факт, что дверь была заперта, громко ударил замочной скважиной о косяк. Маркус изумленно посмотрел на дверь, а затем из-за нее послышался предупреждающий рык. Слизеринец медленно отошел от двери.       — Что за?.. Как странно, этот коридор всегда был открытым. Там, похоже, сидит огромный зверь: его рычание слышится на уровне лица, — задумчиво почесывая подбородок, проговорил слизеринец.       — Там цербер, — коротко ответила на это Эмили, отмечая про себя, что ей нравится знать хоть что-то, чего не знают другие в этом мире.       — Шутишь?       — Нисколько. Гриффиндорцы сегодня ночью его видели.       — Да? Что еще они увидели?       — Гермиона Грейнджер говорит, эта собака охраняет люк.       — Подожди-ка, а ночью дверь не была заперта?       — Ну... была, но она открыла ее каким-то заклинанием.       Маркус присвистнул, думая что-то про себя. Эмили с нескрываемым любопытством следила за движением его глаз. Слизеринец достал из внутреннего кармана мантии палочку и, что-то прошептав, сделал несколько движений в сторону двери.       — Э-э-э! А разве магию не запрещено использовать в коридорах? — в останавливающем жесте вскинула руку Эмили, вспомнив слова Дамблдора на пиру.       — Не парься: драться на палочках нельзя, а бытовые чары никого не волнуют, кроме Филча — вот при нем лучше не колдуй. Поверить не могу. Она смогла вот это заклятие снять? — не веря, спросил он, пробуя открыть дверь очередным заклинанием.       — Не знаю, — уже не очень уверенно произнесла Эмили. — Кажется, она сказала, что открывала с помощью заклинания из нашего учебника.       — Она использовала Алохомору? Серьезно? — все еще недоумевал Маркус.       Несмотря на то, что он был сильно удивлен, тон его оставался почти спокойным. Он махнул палочкой в очередной раз, применяя упомянутое заклинание, но замок никак не отреагировал и на эту магию.       — Просто на всякий случай проверил, — пояснил он. — С самого начала было понятно, что таким простым заклинанием дверь не отопрешь. Везет же гриффиндорцам на всякие неприятности.       — А может, это после них более сильные заклятия наложили? — предположила Эмили. Она до сих пор стояла вдалеке, не приближаясь к запертому коридору ни на дюйм.       — Может, — нахмурившись, кратко ответил парень.       — Собака, значит, только в этом году появилась? — Эмили отступила еще дальше, кивком головы поманив слизеринца за собой. — Как думаешь, для чего?       — Я считаю, что об этом не следует много думать, — предостерегающе посмотрел на нее слизеринец, за пару шагов догнав Эмили. — Что бы это ни было, если оно не будет шастать по школе и рвать глотки всем подряд, мне все равно.       — Но ведь нам должны были сказать в таком случае! Что, если бы цербер разодрал тех гриффиндорцев?       — Судя по тому, что все-таки не разодрал, ему дали четкие команды. То, что нам ничего не сказали, и такие сложные цепочки заклинаний на двери говорят о том, что цербер охраняет что-то действительно важное, и от этого мастерски отводят глаза. Вот только почему защита двери спала перед теми гриффиндорцами? Кстати, что они здесь ночью делали?       «Ой», — мысленно чертыхнулась Эмили, поздно осознав, что чуть не сдала однокурсников, но отсеяла переживания, вспомнив, что уже как минимум двумя правилами школы Маркус пренебрег, а значит, не донесет преподавателям.       — Я не спрашивала, — решила не вдаваться в подробности Эмили, а вспомнив кое-что, замедлила шаг: — Марк... а я, кажется, знаю, что там охраняется.       Маркус с немым вопросом посмотрел на нее.       — Я думаю, именно там прячется то, что Хагрид забрал из банка. Он ведь говорил мне, что забирает это в Хогвартс. Сказал еще, что здесь даже надежнее, чем в Гринготтсе. И, видимо, он был прав, потому что в банк этим летом забрался грабитель.       — Какое совпадение, правда? — усмехнулся парень.       — В смысле? Имеешь в виду... ох! — Эмили несильно хлопнула себя по лбу. — Хочешь сказать, что вор приходил за этой вещью?       Сросшиеся фрагменты этих двух событий впечатлили Эмили масштабностью. Она с благоговением прочувствовала этот важный момент: в Хогвартсе хранилось нечто очень значительное. По всей видимости, в школе действительно так безопасно, как утверждал Хагрид.       — Как думаешь, — задумчиво протянула она, когда они спускались к выходу из замка, — грабитель знает теперь, где эта вещь?       — Скорее всего, подозревает, — ответил Маркус и, подумав секунду, добавил: — Впрочем, Отдел Тайн в Министерстве тоже сгодился бы для охраны чего-то сверхважного.       — А он может в Хогвартс пробраться? — обеспокоенно уточнила Эмили.       — Я думаю, Дамблдор сделал все возможное, чтобы ученики, как и та вещь, были в безопасности. Несмотря ни на что, все-таки наш директор один из самых сильных волшебников, — казалось бы нехотя признал Флинт.       Они вышли на улицу и теперь бесцельно прогуливались по окрестностям, вдыхая свежесть осеннего воздуха. Эмили обмоталась шарфом, достав его из сумки: ее раздражало зябкое ощущение от ветра, задувавшего под ворот мантии.       — Он тебе не нравится? — вытаскивая вьющиеся темно-рыжие волосы из-под завязанного шарфа, удивилась Эмили, вспомнив излучающие тепло ясно-голубые глаза директора и ту спокойную ауру, что исходила от него летом в ее доме.       — Я не разделяю его идеи о дружбе с маглами, — лаконично ответил Маркус.       Эмили не стала спрашивать почему, вспомнив, чем ей пришлось пожертвовать, чтобы спокойно жить с категорично настроенными дядей и тетей. Уж лучше волшебникам жить отдельно от маглов.       За оставшиеся несколько часов они обошли все вокруг, начиная с уже знакомых главных ворот, заканчивая огромным квиддичным полем, — Маркус по просьбе Эмили провел небольшую экскурсию. За время их прогулки он успел рассказать ей и о магической деревне Хогсмид, в которую пускают на выходных с третьего курса, и про Дракучую Иву — одиноко стоящее дерево, ветви которого были словно разумными, и про гигантского кальмара, который проплывает мимо окон гостиной Слизерина, ведь они выходят в подземные озера замка.       — А вам там не холодно? — поинтересовалась Эмили. Ей хотелось узнать, как жили другие факультеты, в особенности слизеринцы. — Вы ведь под землей, получается, находитесь.       Маркус засмеялся:       — Нас постоянно об этом спрашивают. Нет, не холодно. У нас есть печки, камин и много утепляющих и сохраняющих сухость заклинаний от Основателя. А еще у нас очень красиво и по-своему уютно.       — Представляю, — мечтательно произнесла Эмили, вообразив себе окно во всю стену с видом на подводный мир. — А можно как-то к вам попасть?       — Это в школе в принципе не принято, — к сожалению Эмили, покачал головой Маркус.       — Жаль, мне бы хотелось взглянуть, — и, сконфузившись от своего вопроса, она сменила тему: — Слушай, а мне все было интересно, из чего у тебя палочка?       — Ясень с сердечной жилой дракона. Хорошая палочка, сильная. А у тебя?       — Граб и перо феникса. И мне сказали... что в палочке Сам-Знаешь-Кого было перо от того же феникса, представляешь?       Маркус лишь крепче сжал лямку сумки, а в его взгляде, обращенном к Эмили, появилось что-то изучающее.       — Ты аккуратней с этой информацией. Это не то, что люди хотят слышать.       — Я понимаю, — только и сказала Эмили.       Время подходило к полчетвертому, поэтому они постепенно возвращались к замку. На одной из немногих полян вокруг школы, на которой должен был проводиться урок полетов, уже были разложены в два ряда метлы, а неподалеку расселись на траве одногруппники Эмили. Маркус пожелал ей удачного полета и отправился в школу на поиски членов своей команды, которой назначил тренировку в четыре.       Только он ушел, как на поляну веселой гурьбой прибежали хаффлпаффцы, а еще через минуту явилась мадам Хуч, седовласая строгая женщина, глаза которой были желтого цвета, будто ястребиные.       — Чего сидим? Встали каждый возле метлы! — громким голосом сказала она, отчего сразу было ясно: с ней лучше не шутить.       Первокурсники обоих факультетов, оставив сумки на траве, выстроились в две линии. Справа от каждого оказалась потрепанная школьная метла.       — Вытянули руку над метлой и сказали: «Вверх!»       — Вверх! — вразнобой послышались детские голоса.       Кто-то говорил громко и уверенно, кто-то тут же начал заикаться — видимо, боялся высоты. Эмили же от неожиданности вообще не издала ни звука: «Очень странное заклинание, чтобы взять метлу. Почему ее нельзя просто поднять?» Она осмотрелась, изучая, как идут дела у других: у большинства учеников метла лишь каталась по земле, не желая прыгать в руку.       — Вверх, — чувствуя себя ужасно глупо, несмотря на то, что так делали все вокруг, повторила за остальными Эмили, протягивая руку.       Но метла даже не шелохнулась, как у других ребят. Щеки Эмили вспыхнули, а сама она исподлобья оглядела группу, но, к счастью, никто не заметил ее неудачи. «Да когда у меня получится хоть одно заклинание?!» — разозлилась Эмили, поджав губы. Она попробовала вспомнить ощущения, которые возникли в Зале наград: это ее мир, магия у нее в крови.       — Вверх! — зло приказала она метле, и та наконец-то дернулась с места, хоть пока все еще находилась на земле.       Облегченно засмеявшись, Эмили глубоко вздохнула и, сконцентрировавшись на метле, произнесла заклинание еще раз. Гомон вокруг скрывал ее голос, поэтому раскрепостившись, она пробовала разные интонации в попытках найти ту самую, от которой метла поверит, что она волшебница. Эмили вновь посмотрела на учеников вокруг: теперь метлы оставались на земле лишь у нескольких человек, включая ее. Она поймала взгляд Меган, которая одной из первых подняла свою метлу и нетерпеливо пыталась оседлать ее, пока этого не видела мадам Хуч. Джонс быстро взглянула на нее, и Эмили показалось, что губы той растянулись в злорадной усмешке.       — Поттер, чего стоим, глазами хлопаем? — тренер резко вырвала Эмили из раздумий. — Повторяем заклинание, пока не получится. Не надо бояться метлы, тем более вам, мисс. Ваш отец на моих уроках был лучшим учеником. Я уверена, вы справитесь не хуже.       Если сначала Эмили нахмурилась от грубого обращения, то на последних словах мадам Хуч улыбнулась мыслям об отце. «У меня это в крови. Я рождена, чтобы быть волшебницей. Я волшебница», — Эмили сделала усилие, чтобы ни одна посторонняя мысль не смела эту хрупкую уверенность в своих магических способностях.       Эмили закрыла глаза, чтобы отрешиться от голосов вокруг, и вновь вытянула руку, которой давала отдохнуть. Она медленно дышала, сосредотачиваясь на образе метлы. Прохладный ветер обдувал щеки. В голове возникла картина, как он поднимает метлу и колышет полы мантии. Еще секунда — и Эмили почувствовала, что внутри начала собираться знакомая энергия. «Магия... это моя магия!» — радостная мысль запульсировала в висках.       — Вверх! — четко выговорила Эмили, усилием воли вкладывая скопившееся волшебство в это простое слово. Не открывая глаза, она с участившимся сердцебиением почувствовала, как ладони коснулось гладкое древко метлы. Эмили сжала пальцы и распахнула глаза, чтобы убедиться, что ей это не почудилось.       — Отлично! Самые боязливые наконец подняли свои метлы. Теперь садимся. Внимательно смотрим на меня и повторяем! — свистнула тренер, заметив метлы в руках у всего класса.       «Эй! Я не боязливая, у меня просто с магией были проблемы», — мысленно возмутилась Эмили, но продолжала улыбаться своему первому успеху в колдовстве.       После того как первокурсники оседлали метлы, мадам Хуч прошлась по рядам, поправляя посадку некоторых.       — На «три» отталкиваемся ногами от земли и взлетаем на несколько футов, затем опускаем древко вниз и плавно приземляемся. Раз, два, три!       Она дунула в свисток, и первокурсники взмыли вверх. Сердце Эмили сделало кульбит, как только ноги перестали чувствовать опору. Медленно, словно она была воздушным шариком, Эмили поднималась по вертикали, как и остальные ученики. Вот они уже были выше головы тренера, и тогда Эмили решила, что это достаточная высота, чтобы начать снижение. Накренив метлу, она с екнувшим в очередной раз сердцем опустилась на поляну.       «Вау», — выдохнула Эмили, дрожащими пальцами обхватывая основание метлы.       С детским восторгом она практиковала взлет и посадку еще несколько раз, пока мадам Хуч не дала следующее задание: облететь поляну. Не поднимаясь выше обычного, Эмили мысленно вела метлу вперед, ощущая, как воздух обтекает тело. Эмили кружила, не ускоряясь, и наслаждалась легким полетом. Плавно паря, чтобы вовремя исправлять сильный крен метлы вправо, она восторженно ловила каждый получившийся поворот. На такой метле было страшно подниматься выше двух футов, но, в целом, Эмили нравилось чувство полета, и оно даже казалось знакомым и привычным.       — Спускаемся! — по окончании занятия свистнула мадам Хуч, а когда первокурсники спустились и слезли с метел, продолжила: — Все молодцы. На уроках мы будем с вами дальше тренировать полетные навыки, а в конце триместра проведем зачет. Поттер, Финч-Флетчли, Аббот, на следующем уроке я хочу, чтобы вы взлетели на фут выше. Все свободны.       По мановению палочки тренера метлы сгруппировались и полетели за ней следом, в замок. Эмили подошла к куче сваленных сумок и, отыскав свою, брезгливо скинула с нее букашку, прежде чем надеть на плечо. Она возвращалась в школу вместе с остальными рейвенкловцами, которые делились впечатлениями о полетах, но на половине пути к ним подбежала Меган, отделившись от Хаффлпаффа.       — Эми! — радостно закричала она. — Как ты?       — Прекрасно, — слегка улыбнулась Эмили хаффлпаффке, переборов раздражение. Меган по-прежнему общалась с ней так, будто они давние подруги.       — Надеюсь, на этот раз Снейп поставит нам с тобой «Превосходно»: я писала маме, и она по моему описанию определила, что мы с тобой правильно его сварили, — защебетала она, протискиваясь к Эмили.       Остальные девочки из Рейвенкло оставили их в одиночестве, обогнув с двух сторон. Энергичная Меган тоже раздражала их, даже Сью не была столь навязчивой. Эмили заметила, что ученики Рейвенкло и Хаффлпаффа вообще редко общались, хотя их уроки часто были совместными.       — Надеюсь, — все так же спокойно ответила Эмили, вспомнив, как в понедельник профессор Снейп выдал их работы за первый урок с оценками и едкими комментариями, которые оставил лишь самым безнадежным хаффлпаффцам. Рейвенкловцы же, за исключением Эмили, получили высшую отметку, и это сильно задело ее. Теперь она жалела, что показала Меган свои переживания.       — Я не первый раз вижу тебя со слизеринцами, — как бы невзначай бросила Меган с невинными видом, взяв ее под руку. Эмили почувствовала неприязнь, но сдержалась, чтобы не сделать резкого движения. — Я ничего такого не хочу сказать, но они не самые лучшие друзья.       — Ты это на своем опыте знаешь? — прохладно спросила Эмили.       — Нет, но другие же...       — Другие — это другие, — прервала она Меган, поддавшись нарастающему раздражению, но затем медленно и спокойно вытащила свою руку из захвата хаффлпаффки. После этого Эмили перевесила на другое плечо сумку, давая понять Джонс, что той лучше не хватать ее за руку снова.       Видимо, Меган намек поняла, потому что ответила более ожесточенно:       — Как знаешь, но когда они тебя предадут, вспомни мои слова. Я слышала, кстати, что этот Флинт, с которым ты так мило общаешься, очень жестокий человек. У него из-за кровосмешения что-то с психикой не так. И на внешности это сыграло: выглядит так, будто у него тролли в роду, — и с оскорбленным видом Джонс отправилась к своим одногруппникам.       Эмили от возмущения даже не успела ничего ей ответить, только остановилась с открытым ртом, смотря вслед дерзкой хаффлпаффке.

* * *

      Лежа в постели, Эмили, как обычно, прокручивала в голове прошедший день. Слова Меган до сих пор звучали в голове, вызывая бессильную злобу. «Что она себе позволяет? Лезет куда не просят... Она, наверное, просто завидует, что я общаюсь со старшекурсником. Марк ведь не жестокий? Нет, конечно. Он, пожалуй, один из самых приятных слизеринцев... Я уверена, он не подставит меня. Он не такой, нет... Не такой», — плотно задернув полог кровати размышляла Эмили.       На Меган оказалось труднее повлиять, чем на Драко. Он быстро оставил заносчивый тон и был готов во всем помочь, а Меган как будто не видела никаких границ и претендовала на более тесное общение. Но Эмили не хотела с ней сближаться. Уж очень много было ситуаций, где ее подмывало осадить Меган. А быть грубой с людьми по таким мелочам не хотелось — уж лучше просто держаться подальше от тех, кто раздражает.       Зарывшись в подушку и обхватив коленями конец одеяла, Эмили попыталась отогнать тяжелые мысли и уснуть.       Она летела на метле, разрывая в клочья облака, которые белым туманом обступали ее со всех сторон. Сделав крутой вираж, она почувствовала, будто у нее выросли крылья, а грудная клетка наполнилась воздухом. Она наклонила метлу вниз и полетела с громким свистом, набирая скорость. Внезапно кучные облака пропали, а их место заняло темное небо...       ...Метлы больше не было — теперь она летела как птица. Но вместо крыльев была магия, удерживающая ее в воздухе. Она летела стремительно, словно боялась опоздать. Было кое-что важное там, куда она направлялась. Кое-что, что могло бы стать ее гибелью, если она не сделает удар первой. Встречный ветер раздувал полы длинной черной одежды, а в голове пульсировала одна мысль. Она наконец-то нашла того, кто мешал ей на пути к бессмертию, и теперь летела, чтобы убить его. Она начала плавно спускаться в небольшую деревушку, расположившуюся в низине захолустной впадины. Ей никак не удавалось разглядеть дома, потонувшие в осеннем тумане. Серая масса поднималась навстречу, картина вокруг смазывалась, а вскоре и вовсе наступила темнота.       Эмили открыла глаза: сон показался ей неестественно реальным, словно воспоминание. Быстро свесив ноги с кровати и отдернув полог, она схватила будильник. «Спала всего полчаса. Видимо, задремала... Но неужели это... те дежавю? Вернулись?» — Эмили медленно коснулась правой части лба дрожащей рукой.       Под пальцами она ощутила набухший горячий шрам.