* * *
Эмили лежала на боку на одной из больничных коек и мерно дышала. Она открыла глаза, осознав, что проснулась, и прислушалась. Кругом было тихо, только гулко отдавались чьи-то шаги в коридоре. Эмили попыталась осмотреться, обнаружив себя не в привычной кровати с небесно-синим балдахином, а в мягкой постели, вокруг которой белела высокая ширма. Едва попытавшись поднять голову над подушкой, Эмили издала протяжный стон: мышцы шеи и пресса мгновенно отозвались тянущей болью, отчего пришлось вернуть голову на небольшую плотную подушку. «Что произошло? Как все болит...» — Эмили попробовала мысленно вернуться на несколько часов назад. В голове было настолько пусто, что она не сразу вспомнила падение с башни и зеленый луч заклятия, который едва не попал в нее. Осознание приходило медленно, но с каждым мгновением Эмили становилось все страшнее: «Я могла умереть! Господи... С ума сойти... Умереть! Я... Я... Боже. Меня хотели убить...» Холодные мурашки побежали по всему телу, а накативший страх перед убийцей встал комом в горле. Эмили с усилием перевернулась на спину, издав очередной стон боли: мышцы ныли так, словно она тренировалась несколько часов подряд. Ощущения напоминали особо плодотворный урок физкультуры, после которого отнимались все части тела, но были острее в несколько раз: не было никаких сил поднять даже палец. — Иду, иду, иду! Потерпи, девочка моя, — раздался с другой стороны ширмы знакомый женский голос, а затем послышались быстрые семенящие шаги. Вскоре в поле зрения оказалась мадам Помфри. Поставив на тумбочку рядом с койкой поднос с многочисленными склянками, она быстрыми движениями палочки принялась снимать медицинские показания с Эмили. — Ох, очнулась! — произнесла женщина. — Хвала Мерлину, жива! А на ноги мы тебя поставим, даже не переживай. Ты с упала башни, помнишь? Нет, не кивай головой! Моргни глазками. Умница. Все цело, ты ничего не сломала, только пролежала без сознания почти двое суток. Нет-нет, ничего не говори, не двигайся, не вставай — будет больно. Из-за магического выброса повреждена мышечная ткань. Я каждые три часа ввожу тебе зелье для восстановления. Несколько дней еще здесь побудешь. Но главное, что ты наконец пришла в себя. Ох, Мерлин Великий! Производя разные диагностики, мадам Помфри тараторила без остановки, предвосхищая многие из вопросов пациентки, чтобы той не приходилось говорить через силу. Но разум Эмили еще продолжал пробуждаться, поэтому она восприняла речь доктора частично. До ее сознания дошло главное: она жива и у нее ничего не сломано. От этой мысли стало чуточку легче и захотелось рассмеяться, но мышцы живота тут же зашлись болезненной судорогой, так что Эмили издала лишь еще один стон. Целительница тем временем продолжала: — Т-ш-ш, сейчас приведем тебя в порядок... — Она наполнила шприц содержимым желтого цвета одного из флаконов, стоявших на подносе, и ввела его в вену на сгибе локтя Эмили. — М-м-м, — вырвался из Эмили болезненный выдох. — ...А после к нам зайдет директор. Он хочет узнать от тебя детали хэллоуинской ночи. — По тону мадам Помфри Эмили поняла, что та недовольна решением Дамблдора. Сама же Эмили зацепилась за фразу «хэллоуинская ночь». Та напомнила о странном то ли сне, то ли видении, в которое Эмили провалилась вместо удара о землю. «Там тоже был Хэллоуин. И я шла через деревню. Когда же это было? Я ведь помню, что было... Я, кажется, шла... Да, я шла, чтобы найти кого-то... кого-то очень опасного для меня... О, господи, я хотела его... убить? Нет-нет... Боже, нет... Со мной никогда не было такого. Что за странные сны… Какое-то дурацкое дежа вю. Ведь я помню... и того испуганного мальчика, и дом в конце улицы, и...» — Эмили закрыла уставшие глаза, на которых выброс магии также сказался, и задумалась над чередой странных снов, которые частенько являлись ей по ночам. После полетов на метле ей то и дело снилось, что она держится в воздухе только при помощи магии. Она направлялась именно в эту деревню, как Эмили теперь осознала, и все время сон останавливался на том, что она не могла опуститься на землю, — картинка всегда смазывалась, и не было возможности узнать продолжение. Это не беспокоило бы — вот только видение являлось едва ли не каждую третью ночь. Повторение одного и того же раздражало Эмили, и вот наконец она получила новый фрагмент, который тоже окончился туманом. Но самым жутким было то, что Эмили испытывала смешанные чувства, когда пребывала в этих снах. Она тщательно отгоняла мысль о том, что собиралась убить ребенка. Во сне она понимала, что этот ребенок — Эмили подумалось, что он едва ли двухлетний, — очень опасен для нее, но все внутри приходило в ужас от мысли об убийстве беззащитного малыша. «Малышки, — мысленно поправила она себя. — В этот раз я вспомнила, что это девочка. А может, это не воспоминание вовсе? Может, это просто мой мозг на что-то так среагировал. Да, скорее всего... Это просто сигналы моего подсознания, как океан и прочее, что мне так часто снится... Начать записывать их, что ли? Может, это поможет мне разобраться в чем-то. Вот бы сонник здесь найти...» Эмили лежала, не двигаясь, и размышляла об этих видениях: больше ей ничего не оставалось делать в таком состоянии. Некоторое время спустя мадам Помфри ввела в вену содержимое очередной ампулы. На этот раз это была питательная смесь, что оказалось очень вовремя. Эмили, мысленно усмехнувшись, подумала, что и проснулась-то от урчания своего желудка. Насыщение пришло через четверть часа, а вскоре Эмили почувствовала, что мышцы на лице прекращали ныть. Теперь она могла пошевелить языком и сглотнуть скопившиеся слюни. Через час целительница пришла к ней с очередной проверкой: — Мисс Поттер, в скором времени вы должны почувствовать, что можете двигать лицевыми мышцами: попробуйте назвать свое имя. Не торопитесь, сильно не напрягайтесь — говорите так, как сможете. — Э... ми... — начала Эмили. Из нее вырвался тихий скрежещущий звук. Дальше она не могла произнести ни слога, не было возможности заставить язык шевелиться еще раз, а в горле снова образовался ком. Эмили нахмурилась и едва заметно качнула головой, чтобы не ощутить новую боль в шее. — Ничего страшного, детка! Почти получилось — значит, через некоторое время можно звать директора. — Мадам Помфри ввела Эмили новую дозу зелья и скрылась в другой комнате лазарета. Эмили вновь осталась одна. Она смотрела на верхний край ширмы — это было наилучшее положение для глаз — и пыталась как-то себя развлечь. Ей надоело лежать: все тело ныло не только от перегруженных мышц, но и от бездействия и слишком мягкого матраса. В голову не лезло ничего, кроме того сна, но Эмили решила, что нужно вспомнить детали событий перед падением, чтобы рассказать директору. Она попыталась собрать всю картину по обрывочным образам, а после того, как те более-менее сложились воедино, содрогнулась от ужаса: «Он ведь специально за мной пришел... Кошмар! И как я додумалась прыгнуть? Поверить не могу... Птицу жалко. Как же мне повезло, что она там оказалась». А после к Эмили пришло осознание, что это существо в плаще, которое хотело ее убить, возможно, еще не найдено. «Что, если он явится сюда и захочет завершить начатое?!» — в панике подумала Эмили, а сердце бешено застучало. Занервничав, она начала быстро дышать, что тут же отдалось болью в груди. Зелье еще не оказало свое действие на грудную клетку, поэтому Эмили зашлась очередным стоном, который оказался куда более громким из-за ужаса, охватившего ее. Она не могла даже вцепиться пальцами в простынь и выгнуться — каждое движение приносило мучение. — М-м-м! — протянула Эмили, а из глаз потекли горячие слезы, прячась в взъерошенных темно-рыжих прядях. Она ненавидела боль. С самого раннего детства Эмили была как можно осторожнее, чтобы не удариться или не пораниться, — эти ощущения были ей невыносимы, и сейчас она всем своим существом мечтала вновь потерять сознание, чтобы не чувствовать, как ее тело словно разрывало изнутри при малейшем движении. На ее звуки прибежала мадам Помфри. — Бо- больно, — выдавила Эмили, через силу сглотнув. — Простите, мисс Поттер. Я не могу дать вам еще обезболивающее, можно будет только через два часа. Ну-ну, не стоит плакать, это пройдет. Потерпите чуть-чуть, — приговаривала она, усевшись на стул рядом с кроватью Эмили. Оказавшись в обществе взрослого человека, Эмили почувствовала себя более защищенной и не хотела, чтобы целительница ее покидала. — Убий-цу... нашли? — медленно и тихо спросила Эмили, а запоздало подумала: за то время, что она тут лежала — наверняка не под постоянным присмотром, — у того существа было множество возможностей убить ее, но она еще жива, а следовательно, его могли уже поймать. — Нет, милая. Никто не знает, кто это был. По анализу магических следов на башне выяснили только, что в один промежуток времени там находились лишь вы и мистер Флинт. Пока ведется следствие, все ждали вашего пробуждения, — опровергла ее надежду целительница. «Маркус? Они, что... они его подозревают теперь?» — Эмили похолодела от этой мысли. — Скоро придет профессор Дамблдор, я уже послала ему весточку. Он вам все расскажет. — Мадам Помфри поправила одеяло и поднялась, чтобы покинуть Эмили, но та быстро — и от этого невнятно — выпалила: — Не уходите! Мне страшно, — сказала и почувствовала, как жар приливает к лицу: непросто было признаться в своей слабости и беспомощности. — Мисс Поттер, вам здесь ничто не угрожает, а директор прибудет с минуты на минуту, мне нужно подготовить для него все сведения о вашем состоянии, — целительница вышла, поправив ширму, и зацокала в направлении своего кабинета.* * *
Не успели дубовые двери закрыться за спинами парней, как сердце Маркуса пропустило удар: по лестнице, ведущей в подземелья Слизерина, стремительно, насколько позволяла раненая нога, поднимался профессор Снейп. Его лицо было непроницаемо, но Маркус, предвосхищая плохие новости, внутренне сжался. — Мистер Флинт, — Снейп, молниеносно оглядев вестибюль, остановил свой взгляд на вошедших, — следуйте за мной. — Сэр? — непонимающе посмотрел на него Маркус. Неужели, что-то еще обнаружили? — И вы, Хиллиард, — Снейп развернулся к лестнице, взмахнув полами мантии. Парни, переглянувшись, решили не перечить профессору и безмолвно двинулись следом. Декан Слизерина поднимался быстро, но все время прихрамывал. Маркус, как и остальные слизеринцы, не рисковал спрашивать Снейпа о причине раны, но не мог не замечать ее. — Сэр, куда мы направляемся? Мы можем пойти впереди вас, — подал он голос, когда они начали подниматься на второй этаж. — Мы идем в Больничное Крыло, мистер Флинт. Мисс Поттер пришла в себя, — раздался сзади голос Альбуса Дамблдора. Тот вместе с профессором МакГонагалл быстрым шагом вышел из коридора первого этажа. На его лбу залегла глубокая складка, а глаза не светились добродушием. Маркус поежился, но, подстегнутый новостью о Поттер, бросился вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку, так что Роберт едва поспевал за ним. Затормозив у дверей лазарета, Маркус широким шагом прошел внутрь. — Эмили, — позвал он, оглядев просторную комнату, заставленную кроватями. — Тихо! — зашипела на него мадам Помфри, вышедшая на голос парня. — Всем тихо! Вы находитесь в больнице. — Просим прощения, Поппи. Проведи нас, пожалуйста, к мисс Поттер, — спокойным тоном произнес директор, войдя следом. — Сюда, господин директор. Но она еще плохо говорит, — поджав губы, произнесла целительница, уводя всех пришедших к дальней койке и распахивая ее ширму. Эмили, заслышав звуки приближающихся людей, перевела взгляд на открывающуюся створку и самым первым увидела Маркуса. «Ого! Кажется, он переживал», — удовлетворенно подметила она, разглядывая его встревоженное лицо, а после смущенно опустила взгляд на ботинки Хиллиарда, стоявшего позади него. — Здравствуй, Эмили, — произнес Дамблдор, присаживаясь на стул рядом с кроватью. Маркус отметил, что голос директора вновь принял мягкие нотки, словно он до этого не несся по коридорам с видом человека, готового разорвать обидчика Поттер. Эмили издала лишь негромкое мычание в ответ, осматривая остальных присутствующих. Маркус и Роберт притащили стулья остальным профессорам, а сами уселись с другой стороны кровати. МакГонагалл села рядом с директором, а Снейп боком расположился в ногах Эмили, с тихим шипением выставив вперед ногу. — Профессор Дамблдор! — В дверях показался декан Рейвенкло и торопливо зашагал к кровати Эмили. — Не волнуйтесь, я наколдую, — тут же обратился он к Роберту. Тот хотел встать, чтобы принести стул профессору. — Отлично, все в сборе, — кивнул Дамблдор, когда Флитвик, сотворив простой деревянный стул, уселся по правую руку от МакГонагалл. — Итак, Эмили, прошу прощения, что тревожим тебя так рано. Но необходимо как можно скорее узнать у тебя детали падения. Ты уже можешь разговаривать? — Немного, — коротко и тихо ответила Эмили, чуть ворочая языком. Боль в мышцах начала потихоньку уменьшаться, и стало гораздо легче. — Первое, что я хочу у тебя спросить: помнишь ли ты, стоял ли тот человек на полу башни или держался в воздухе? Эмили удивленно посмотрела на профессора. — Он... Не видела... Но он... — Слова еще давались с трудом, хоть не приносили боли, поэтому Эмили говорила отрывисто. — Я не слышала шаги. Только чувствовала. Приближение. — Хорошо, — удовлетворенно кивнул Дамблдор. — А какого он был роста? — Обычного, — недоуменно ответила Эмили на очередной странный вопрос. — Вы подозреваете... кого-то? — Да, на башне обнаружены следы только вас и мистера Флинта, — пояснила профессор МакГонагалл, слегка выдвинувшись корпусом тела вперед. — Прошу прощения, Минерва, — прервал ее Дамблдор и обратился к Эмили: — Эмили, будь добра, расскажи о сове. — М-м-м... Я не знаю, чья она. Я увидела ее... в последний момент. У нее была записка. Кажется. На лапке. Заклинание попало в нее. Все произошло быстро. А потом я сорвалась с башни. Был сильный ветер. От заклинания. — Это мистер Флинт пытался найти вас. Угу, понятно. Эмили, как ты решилась прыгнуть? — продолжил директор, тепло глядя на Эмили. — Не было выхода, — прошептала Эмили, содрогнувшись от воспоминаний. — Я знала, что он хочет убить меня. Прыгать с башни казалось единственным... выходом. Так вы подозреваете... Марк-куса? Она устала говорить и, сглотнув, шумно выдохнула через нос. Парни, сидевшие слева, молча слушали ее рассказ, не переглядываясь, а Маркус и вовсе был недвижим и внимательно смотрел на нее. — Полагаю, что теперь нет, — улыбнувшись, ответил Дамблдор. — Что? — воззрилась на него МакГонагалл. — Но он потенциальный... — Минерва, мы об этом уже говорили. Мистер Флинт не убийца. Ни к чему портить ему жизнь необоснованными предположениями. Свое наказание за использование не самых приятных заклинаний он уже получил. — В голосе директора появились стальные нотки, и его коллега замолчала, поджав губы. — Северус, пожалуйста, уведите своего ученика. Он может собирать вещи и не бояться, что его обвинят в покушении на мисс Поттер. «Собирать вещи? Его отчисляют?» — сердце Эмили рухнуло вниз, когда она представила, что больше никогда не увидит слизеринца. Он был почти единственным человеком, с которым она наладила доверительное общение в этом мире. — Почему? Почему отчисляют? — преодолев очередной ком в горле, спросила Эмили, смотря на каждого из присутствующих. — Таковы правила школы, — сочувствующе произнес Альбус Дамблдор. — Накануне твоего покушения мистер Флинт подрался с мистером Вудом и заработал третье предупреждение. За это исключают из школы. — Вуд его спровоцировал! — попыталась воскликнуть Эмили, но это вызвало боль в шее — она слишком резко приподняла голову, чтобы обратить на себя внимание, потому что профессора начали вставать со стульев. — Я вам сказал то же самое, господин директор, — холодно произнес Снейп, который даже не думал подниматься со своего места. — Что вы знаете об этом? — Он впервые за все время ее пребывания в Хогвартсе уперся взглядом в Эмили. — Я там была. Вуд первый начал. Его удерживали гриффиндорцы. Он собирался лезть в драку. А Марк-кус, — она в очередной раз споткнулась на имени слизеринца, не зная, какую его форму использовать, — вел себя спокойно. Старался предотвратить ссору. — Вы видели, как мистер Флинт пустил в него заклинание? — продолжил Снейп, сверля ее глазами. — Нет. Я убежала. Только слышала, как он позвал меня. А потом заклинания. — Вот видите! — торжествующе провозгласила МакГонагалл. — Заклинание было. Он первый напал. — Не мое. Вы же слышали, я звал Эмили. Я бы не успел произнести еще и заклинание. Мне хватило времени, только чтобы невербально защититься, — встрял Маркус, попытавшись оправдаться. — Сэр, — Эмили обратилась к Дамблдору, — там было много очевидцев. Спросите Драко Малфоя, например. — Меган Джонс из Хаффлпаффа утверждает, что мистер Флинт послал в лежачего Вуда заклятие и выбежал из библиотеки, — ответила ей МакГонагалл. «О, Меган. И сюда-то ты влезла», — расстроено подумала Эмили. — Не было такого, — безэмоционально прокомментировал Флинт, а на его лице задвигались желваки. — Спросите мадам Пинс, она прекрасно все видела и может подтвердить мои слова. — К сожалению, нам не удалось понять из показаний мадам Пинс, кто из вас виноват. Она уверена в том, что вы оба с Вудом заслуживаете наказания. А многие свидетели утверждают, что драку начали именно вы, — произнес Дамблдор, — и только слизеринцы говорят, что Вуд чуть всю библиотеку не разнес. — Они всего лишь покрывают своего товарища, — парировала декан Гриффиндора. «Господи, и что? Кому еще его покрывать, если остальные факультеты настроились против Слизерина», — начала злиться Эмили. — Сэр, раз не ясны детали... почему вы наказываете только Маркуса? — спросила она. — Хороший вопрос, — подтвердил Снейп, который продолжал буравить взглядом Эмили, отчего та смотрела куда угодно, только не на декана Слизерина. — Мистер Вуд уже получил свое наказание, — отрезала МакГонагалл. — Чистка гобеленов! Это наказанием смешно назвать, — процедил Снейп. — Их очень много в Хогвартсе, и они давно нуждаются в чистке. — Профессор, пусть тогда... и Маркус чистит. Почему предупреждение только ему? — предложила Эмили, боясь взглянуть на Маркуса, который мог не обрадоваться такой перспективе. — А мисс Поттер дело говорит, Минерва, м? Не находите? — произнес Дамблдор, который до этого с улыбкой следил за происходящим. Маркус в это время напряженно наблюдал за тем, как Эмили пыталась восстановить справедливость. Отмахиваясь от назойливой совести, которая говорила ему не складывать эту задачу на одиннадцатилетнюю девочку, Маркус надеялся, что именно она и окажет влияние на Дамблдора: «Вон как благосклонно он отнесся к ее словам. А я думал, это с его подачи МакГонагалл взъелась на меня. Считал, ему не нравится, что девочка со мной общается». Вот почему Поттер должна быть на их стороне. В ней все заинтересованы, а управлять такими — раз плюнуть, если уметь. Сколько всего она может изменить! — Мне кажется, мисс Поттер не вполне понимает сложившуюся ситуацию, свидетелем которой она не была. Мистер Флинт неоднократно применял опасные заклинания, даже если это была самозащита, — сухо ответила МакГонагалл, поставив акцент на последней фразе. — Мистер Флинт знал о риске и тем не менее нарушил правила. Он исключен и точка. Маркус и бровью не повел. Он уже придумал все ходы к отступлению и еще час назад мысленно уговорил себя не расстраиваться из-за отчисления: пока за Поттер присмотрит Хиллиард, потом он познакомит ее с МакАлистером, а сам Маркус пойдет на пробы в сборную Британии по квиддичу. Наследство у него было приличное, совершеннолетие наступило — он имел право делать что угодно, а поддерживать связь с Поттер можно через переписку. Наличие запасного плана успокаивало, но, взглянув на Эмили, Маркус увидел, что та не собиралась мириться с ситуацией. — Я тоже уйду, — хрипло произнесла она. — Поттер, обойдитесь без этого акта благородства, — ядовито произнес Снейп. Эмили показалось, что он сдержался от того, чтобы закатить глаза. — Впрочем, вдруг на гриффиндорцев это подействует? — Мне здесь небезопасно. — Эмили пропустила слова зельевара мимо ушей, поражаясь, что сегодня он уделял ей слишком много внимания. — Меня пытались убить. Я не хочу оставаться в Хогвартсе. А говорили, что здесь мне ничего не грозит. — Эмили, — медленно произнес Дамблдор, склонив голову набок. — Мы сделаем все возможное, чтобы это не повторилось, и обязательно найдем напавшего. — Это хорошо, но меня здесь не будет. К тому же я не хочу находиться в школе... где творится такая несправедливость. Может, у вас так и заведено. Но мне это не нравится. Значит, мне остается только уйти. Я не стремилась сюда, помните? — Она, хмурясь, посмотрела на директора. — Это вы меня уговорили. И запугали моих родственников. Они хотели, чтобы я была подальше от этого мира. Думаю, у них были причины. Они будут рады, когда я вернусь. — Мисс Поттер, но это невозможно! Вы должны обучиться магии, иначе не сможете с ней совладать, — строго ответила ей декан Гриффиндора. — Ну, найдите способ лишить меня магии. Мне все равно надоело, что я не могу колдовать нормально, как другие, — стояла на своем Эмили. Сейчас она больше всего боялась находиться в замке, где мог прятаться тот жуткий человек, если это вообще человек. О том, чтобы бросить магическую школу, Эмили задумалась почти сразу, как выяснилось, что она плохо справлялась с магией. Но когда ее способности более-менее проявили себя, она решила дать себе еще один шанс. Теперь же из-за ухода Маркуса ее больше ничто здесь не держало: это был слишком странный мир с дурацкими законами и предрассудками. — Эмили, — впервые обратился к ней Маркус, — не говори глупостей. Магия — это наша суть. А про себя подумал: «Во-о-от! Вот оно. Посмотрим, на какой компромисс пойдет Дамблдор, чтобы удержать ее». Он не сомневался, что ей не дадут покинуть магический мир. — Я всю свою жизнь была без нее — ничего страшного, — пробурчала Эмили в ответ. Ей было неловко разговаривать с Маркусом при профессорах, особенно когда она запоздало вспомнила, что поссорилась с ним перед праздничным ужином. — Нет, Эмили, я не позволю тебе разрушить свою жизнь, — мягко произнес Дамблдор. — Я напишу мистеру Малфою. Драко говорил, что он главный в попечительском совете и вы должны подчиняться его решениям, — упорно продолжала Эмили, изрядно покраснев, когда Снейп усмехнулся при этих словах. Маркус, следя за этим, поразился, насколько она может быть упертой и находчивой, когда в чем-то уверена. Нужно непременно убедить ее в своих взглядах. — Боюсь, девочка моя, он захочет, чтобы ты осталась в нашем мире. Прекрати, пожалуйста, это не лучший способ решить проблему, — глаза Дамблдора излучали задор и были по-доброму прищурены. — Я напишу родителям. Они точно захотят видеть меня в нормальном мире, — сухо ответила Эмили. — Я не хочу оставаться там, где мне не нравится. Где мне угрожает опасность. Когда мама узнает, она тут же поймет... что была неправа, когда поддалась на ваши уговоры. Ей было обидно за то, что никто не прислушивался к ее желаниям. И еще она злилась, что ее потянули в этот мир только потому, что когда-то она стала причиной гибели темного волшебника. А ведь она даже не знает, что такого сделала, и у нее точно нет никакой большой силы — магия вообще ее плохо слушается. Зачем ей здесь мучиться? Остальные присутствующие молча следили за перебранкой ученицы и директора. Маркус нервно облизнул губы, обернувшись на Роберта, но тот сидел, опустив голову, и совсем не интересовался происходящим. — Я прошу всех оставить нас с мисс Поттер наедине, — наконец попросил Дамблдор. «Финиш! Теперь ему придется чем-то поступиться», — Маркус поднял взгляд и встретился с серьезными ярко-голубыми глазами старика, но тот не стал давать никаких комментариев по поводу отчисления. — Сэр, мне собирать вещи? — уточнил Маркус. — Вам сообщат, — коротко ответил Дамблдор. Маркус удовлетворенно отметил, что теперь Дамблдор говорил об отчислении совсем по-другому. Дай Мерлин, Поттер заступится за него, и с него окончательно снимут все эти обвинения. Эмили переводила взгляд с одного профессора на другого, пока они, убирая стулья, собирались уходить. Посмотрев на Маркуса, она заметила его подбадривающую улыбку. И, наконец, когда они остались одни, перевела взгляд на профессора Дамблдора, с тяжелым сердцем перебирая в голове еще варианты, чтобы уговорить директора не отчислять Маркуса. Если это получится, будет смысл остаться в Хогвартсе и повлиять на что-нибудь еще. Кто знает, может, у нее получится сделать этот мир лучше и справедливее.