Трилогия «Соперница»

      Повисло неловкое молчание. Эмили следила за Дамблдором, пока тот, постояв у ее кровати, вновь не сел рядом на стул.       Альбус думал, с чего начать. Говорить нужно было аккуратно, но эмоции могли помешать. Все развивалось хуже, чем он предполагал. Не было сомнений в том, что Квиррелл рано или поздно попробует убить девочку. Но хэллоуинская ночь показала, что Волдеморту ее убийство важнее философского камня. Этого Альбус не ожидал.       Также он не ожидал, что кровная защита сработает таким образом. То, что случилось, совсем на нее не похоже. А признаки того, что в магическом выбросе была чужая магия, пугали и подтверждали худшие опасения Альбуса. В таком случае Эмили тем более нельзя возвращаться в магловский мир — она не справится одна с тем, что с ней происходит, и тогда не только погибнет сама, но и погубит людей вокруг себя.       — Я вижу, ты уже можешь двигать головой, Эмили, — начал Дамблдор. — Очень хорошо, что ты так быстро поправляешься. Я боялся, что последствия твоего второго выброса будут куда хуже. Скажи, ты помнишь, как высвободила магию?       Эмили поморщилась. Ей было неловко обсуждать это с директором, но он выжидающе смотрел на нее, и пришлось сказать:       — Помню только, что было страшно падать, я ждала боли. А потом по телу будто прокатилась горячая волна, и я оказалась в совершенно... — Она осеклась, не зная, нужны ли Дамблдору такие сведения: — Ну, в общем, отключилась.       Директор задумался, поглаживая седую бороду.       — Эмили, есть ли что-то еще, что тебя тревожит?       Эмили все меньше нравился этот разговор: она не могла понять, что Дамблдор от нее хотел и почему проявлял такое внимание. В воздухе висело напряжение, появившееся молчание давило и вынуждало говорить, но она не могла. Эмили сама еще не понимала, что именно ее тревожило, а потому у нее не получалось сформулировать мысли по поводу снов, шрама и ситуации, которая теперь складывалась.       — Нет, сэр, ничего, — выдавила она, отводя взгляд. — Я просто хочу домой, я не подхожу этому миру.       В мыслях она была уже на пороге дома номер четыре на Привит-драйв и обнималась с тетей Петунией, пока дядя с кузеном соревновались в остроумии по поводу ее возвращения. Наверняка их шутки будут жестче, чем она представляет, но Эмили была уверена, что вынесет это. Потом все успокоятся, она поможет тете с ужином, а на утро все забудут об этом странном приключении и магическом мире.       — А какому принадлежишь?       — Ну… нормальному, магловскому.       — Но ведь у тебя есть магия.       — Я толком не научилась колдовать. И ничего не потеряю, если просто не буду больше продолжать. Разве всем нужно обязательно развивать эти способности?       — Именно благодаря магии ты сейчас жива, — заметил Дамблдор.       — Но и от нее могла погибнуть!       — Именно. Разумно ли отказываться от того, чем ты можешь защищаться? Как ты защитишь себя и тетю с дядей, если этот человек доберется до вас там?       По расширившимся от ужаса глазам Эмили и появившемся в них блеске осознания Дамблдор понял, что она даже не рассматривала такие варианты: ни что магию можно самой использовать как защиту, ни что в магловском мире она по-прежнему будет в опасности.       — Вы думаете, он захочет снова попытаться меня убить? — шепотом произнесла Эмили.       Перед ее глазами тут же нарисовалась другая картина: самое обычное семейство проводит время в гостиной за самым обычным просмотром телевизора, и тут за спинами слышится тихий шелест, будто полы плаща едва касаются начищенных ковров, пока человек в капюшоне неумолимо летит по коридору в поисках своих жертв.       — Скорее всего.       — Но зачем я ему?       Альбус стремительно взвешивал на внутренних весах необходимость раскрыть Эмили истинную причину, по которой она навлекла на себя внимание Лорда Волдеморта. Но девочка и так была напугана, сможет ли она вынести ношу куда хуже той, что есть?       — Уверен, скоро я смогу дать тебе объяснение, — аккуратно ответил он, чтобы не сказать ни лжи, ни правды.       — Когда поймаете его?       — Да.       — Сэр, а если меня снова попытаются убить в самой школе? — хмурясь и представляя один вариант развития хуже другого, спросила Эмили.       — Я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось, — серьезно ответил Дамблдор. Если до этого момента Эмили казалось, что он и сам напуган, то теперь уверилась, что директор действительно сможет обеспечить ей безопасность.       Эмили отвела взгляд в сторону и представила, как может сложиться ее жизнь в магическом мире дальше. Вспомнился урок полетов и ее первые успехи в колдовстве, тепло волшебной палочки и приятный звон флаконов для зелий. Профессор Дамблдор дал понять, что с магией она будет сильнее, стоит только научиться ею пользоваться. Что ж, такой вариант будущего давал чувство уверенности и интересные перспективы. Глупо продолжать упрямиться, да и попытка таким образом оставить Маркуса в Хогвартсе потеряла смысл, хоть и было досадно, что Дамблдор нашел, как убедить ее самой захотеть не покидать магический мир.       Эмили кивнула головой и смиренно произнесла:       — Ладно… Я попробую все-таки приручить свою магию.       — Я очень рад это слышать, — улыбнулся Дамблдор, и в его словах Эмили расслышала необъяснимое облегчение. Затем он поднялся со стула со словами: — И знаешь, я думаю, ты права.       Эмили посмотрела на него вопросительно.       — Мистер Флинт заслуживает еще одного шанса. Он оборонялся как умел. Так же, как и ты сегодня ночью. Неправильно винить за способы, если не научил правильно противостоять врагам. Это мое упущение, и я постараюсь его исправить.       — То есть Маркус остается? — не веря, уточнила Эмили, робко чувствуя, что остаться в Хогвартсе захотелось сильнее.       — Да, Эмили, — улыбнулся Дамблдор. — Я повышу для него лимит предупреждений до четырех.       Эмили просияла.       — Что ж, — Дамблдор направился к ширме. — Не буду тебя больше тревожить. Только попрошу с тех пор, как мадам Помфри выпустит тебя, не бродить по замку одной. Это касается и уборных. Смотри, — он кивнул куда-то позади ее головы. — Похоже, кандидатов в друзья у тебя немало.       Тепло улыбаясь и что-то напевая под нос, он вышел за ширму. Эмили выдохнула и, поддавшись любопытству, перевернулась на бок, чтобы глянуть туда, куда указал Дамблдор. Ее лицо тут же снова озарилось радостной улыбкой: на тумбочке громоздились всевозможные сладости и открытки. Интересно, написал ли кто-то из слизеринок ее курса? Вот бы начать общаться с ними еще теснее, чтобы видеться не только в библиотеке.

* * *

      Поднимать руки было еще больно, поэтому насладиться подарками Эмили смогла лишь спустя пару часов. Она сидела, опираясь на спинку кровати, и рассматривала упаковку всевкусных драже, которую ей прислал одногруппник Терри Бут. Помимо него открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления отправили Сью с Падмой и друзья-слизеринцы. Драко так и вовсе отличился: подарил целую коробку домашних сладостей, а в открытке приложил сообщения от своих родителей. Эмили несколько раз перечитывала послания и сожалела только о том, что ее родственники, возможно, даже и не подозревали о произошедшем.       Мистер и миссис Малфой благодарили Эмили за дружбу с их сыном и предлагали помощь в организации безопасности. Эмили, пораздумав, решила, что не хочет быть обязанной незнакомым людям. Поэтому, когда слизеринская компания пришла вечером проверить ее самочувствие, она сообщила Малфою-младшему:       — Драко, передай, пожалуйста, родителям, что мне приятна их забота, но не стоит так волноваться. Дамблдор сказал, что во всем разберется.       Драко поморщился, но ответил сдержанно:       — Жаль. Отец был бы рад помочь, правда. Он столько слышал о тебе, теперь мечтает встретиться.       Эмили рассмеялась, закидывая голову назад, а руками приобнимая колени.       — Это он, наверное, от тебя все услышал! Что ты ему рассказывал?       — Да ничего особенного, — пожал плечами Малфой и потянулся к одной из шоколадных лягушек на тумбочке Эмили. — Сказал только, на каком ты факультете и что я помогаю тебе с заклинаниями.       Эмили не понравилось, что Драко берет ее сладости без спроса, но она тут же сказала себе, что пора отплатить ему за домашние гостинцы, которыми он щедро делился каждую неделю. Переборов жадность, Эмили сама взяла одну из лягушек и предложила ребятам:       — Кто-то еще хочет? У меня тут целая гора. — Она окинула взглядом остальных посетителей: Дафну с Трейси и Грега. Но они отрицательно покачали головами. — Как пятница прошла?       — Весь Хогвартс взбудоражен покушением на тебя, — тревожно сообщила Дафна.       — Ага, никто ничего толком не знает, но у всех своя версия событий, — подхватила Трейси.       — Даже думают, что это Темный Лорд на тебя напал, — вставил Гойл, который, похоже, и сам не верил тому, о чем говорит.       — Дубина! — зашипел на него Малфой. — Ты что говоришь? Он умер давно.       А вот Эмили за эту догадку зацепилась. Она предполагала, что это мог быть именно тот темный волшебник, помня о том, что Хагрид говорил по поводу его неполного исчезновения. Эта мысль не давала покоя и заставляла пугаться каждого открытия двери в лазарет. Если нападавший был именно Темным Лордом, то ее не спасет никакая мадам Помфри, выгонявшая чрезмерно любопытных студентов.       — Ты не бойся, — Дафна тронула Эмили за руку. — Говорят, он опасался Дамблдора. Тебе ничего не грозит, пока директор в школе.       — А на Хэллоуин он, по-твоему, в Хогсмид погулять вышел? — съязвил Драко.       — Вот-вот, — поддержала его Эмили, опуская голову на сложенные на полусогнутых коленях руки.       — Значит, это не он, — вступилась за подругу Трейси. — Эмили, может, и правда лучше написать мистеру Малфою? Ты ведь знаешь, он председатель попечительского совета, у него большое влияние. Думаю, он поможет сделать так, чтоб того человека поймали.       Драко выжидающе посмотрел на Эмили.       — Думаю, Дамблдор и сам справится, — ответила Эмили. — Он мне пообещал.       Малфой хмыкнул, но больше к этой теме не возвращался. Обсудив с друзьями планы на грядущую неделю, Эмили распрощалась с ними и вновь осталась одна. Ее не тяготило одиночество, но страх быть застигнутой врасплох не давал расслабиться и заняться каким-нибудь делом, поэтому она неподвижно сидела на постели, теребя край одеяла, и прислушивалась к звукам вокруг.       На душе снова было противно и хотелось прижаться к кому-то, кто бы пожалел. Нестерпимо хотелось домой — к тете. Эйфория от того, что Маркус остался в Хогвартсе прошла. Эмили до последнего не хотела верить, что на самом деле нисколько не интересна ему, но тот факт, что вечер уже подходил к концу, а слизеринец так и не навестил ее, вынуждал смириться с печальной действительностью. Ей стало еще досаднее на саму себя, что она пыталась шантажировать Дамблдора отказом от своей магии ради этого парня.       «Господи, а чего я ждала? Я для него слишком маленькая, чтобы он считал меня полноценным другом, с которым можно было бы проводить время», — грустно думала Эмили, в очередной раз перебирая присланные ей письма и открытки, словно надеясь, что среди них окажется случайно пропущенная записка от Маркуса.       Отворилась дверь больничного крыла, и Эмили вся превратилась в слух, судорожно сцепив пальцы в замок, чтоб они перестали дрожать. По тяжелым шагам Эмили определила, что вошел парень или мужчина и теперь направлялся в сторону ее кровати. «Пусть это будет Маркус. Ну, пожалуйста», — взмолилась она, устремив взгляд на ширму, которая вот-вот должна была раскрыться. Еще несколько секунд — и из-за нее показалось знакомое лицо, хоть и не то, которое она хотела увидеть.       К ней пришел староста ее факультета Роберт Хиллиард. Эмили с надеждой посмотрела за его плечо, ожидая увидеть Флинта, который часто ходил вместе с рейвенкловцем. Но увидев, что тот пришел один, разочарованно опустила взгляд на свои руки.       — Привет, — холодно бросил Хиллиард. Он до сих пор выглядел подавленным.       — Привет, — равнодушно ответила она, неловко чувствуя себя с ним наедине. Без Маркуса они всегда натянуто общались и, как думала Эмили, без особой на то причины.       А Роберт времени зря не терял и доставал пергаменты из сумки.       — Вот, держи. Это задания за пятницу. Тебя выпустят завтра, в крайнем случае — в понедельник с утра, — проговорил своим резким голосом Хиллиард, и Эмили захотелось, чтобы он замолчал.       — Маркусу сказали, что он может остаться в школе? — не выдержав, спросила она, когда рейвенкловец закончил свою нудную речь о том, как и где найти расписание, если ее отпустят из Больничного крыла в учебный день.       — Сказали, да, — невесело усмехнулся парень. — У него еще и день рождения сегодня, так что не жди его. Он вдрызг пьян от радости.       Последние слова парень произнес шепотом, нервно оглядываясь на ширму. А Эмили стало еще обиднее: у Маркуса день рождения, а она и не знала. Она сложила свиток с домашним заданием рядом с полузаконченной коробкой драже и вопросительно уставилась на Хиллиарда, который не спешил уходить, хотя обычно не задерживался рядом с ней дольше необходимого.       — А что ты Дамблдору сказала, что он соблаговолил встать на сторону слизеринца?       — Ничего такого, — буркнула Эмили. — Он, кажется, и сам не хотел его отчислять, ты не заметил?       — Ага, как же… Ладно, мне пора, — парень развернулся и ухватился за край ширмы.       — А это сова Маркуса была? — Эмили успела сформулировать еще один волнующий ее вопрос.       — Нет, — опустив голову, почти неразборчиво ответил Роберт. — Она была моей. Не парься, — бросил он через плечо и скрылся за колышущимися полами ширмы.       Эмили, погрустнев еще больше, легла на бок и постаралась заснуть, чтобы избавиться от душевных терзаний за то, что она виновата в смерти питомца того человека, которому совсем не хотела быть чем-то обязанной.

* * *

      Благодаря периодическим дозам восстанавливающего зелья Эмили окончательно поправилась уже к середине воскресенья. Все оставшееся до ужина время она провела в библиотеке, дописывая эссе по трансфигурации, которое следовало сдать на завтрашнем уроке. С ней, как обычно, занимались слизеринцы, и затем они все вместе спустились в Большой Зал.       Когда Эмили проходила к своему столу, она отметила, что многие шептались и косились на нее. Подавив неприятные чувства, она подсела к Падме и, улыбнувшись, произнесла:       — Приятного аппетита.       — И тебе, Эмили! Я рада, что тебя так быстро выписали, — счастливо поприветствовала ее Патил, а Сью, сидящая рядом, с набитым ртом помахала Эмили рукой.       — А я надеялась остаться еще на понедельник. Не хочу к Снейпу на урок, — вздохнула Эмили, накладывая еду. Украдкой она кинула взгляд на слизеринский стол. Ни Маркуса, ни его друзей там не оказалось.       — Я еще не дописала свиток о свойствах аконита, — хлопнула себя по лбу Сью. — Дырявая башка.       — Ты сегодня будешь это делать? А то я еще не успела сделать травологию.       — Давайте в гостиной посидим? У нас тихо, — присоединилась к ним Падма.       Поднимаясь в башню, рейвенкловки увлеченно рассказывали Эмили о пропущенном в пятницу уроке полетов, где они начали отрабатывать простые виражи, чтобы уметь уворачиваться от разных объектов в небе.       — Ого! У нас тут портреты новые! — воскликнула Сью, как всегда, чрезмерно эмоционально.       Эмили подняла взгляд на стены по обеим сторонам винтовой лестницы. На каждой из них теперь висели портреты. Порядок их был таков, что ни одна часть пути, ведущего к двери гостиной, не оставалась без наблюдательных глаз средневековых магов. Пока девочки поднимались вверх, люди с портретов махали им разными предметами, от платков до пенсне, в знак приветствия.       — Интересно, кто это? Сэр, здравствуйте, — обратилась Сью к портрету, висевшему самым последним, прямо возле двери с молоточком. — А кем вы раньше были?       Падма и Эмили переглянулись, скрывая смешок. А человек на портрете, подписанный именем Бэзил Фронсак, отложил книгу с алхимическими символами на обложке и, исподлобья посмотрев на девочек, скучающим голосом ответил:       — Я, очаровательная леди, служил когда-то здесь директором. А теперь преисполнен чести охранять коридор, ведущий к факультету, на котором учился, будучи еще мальчишкой.       — Что всегда перед нами, а мы его не видим? — прозвучал тем временем мелодичный голос из бронзового орла, которым ударила по двери Эмили.       — О! Как я соскучился по загадкам нашего друга. Что вы, леди, думаете по этому поводу?       — М-м-м, нос? — предположила Эмили первое, что пришло ей в голову.       Она уже достаточно неплохо приноровилась разгадывать задания для входа, хотя в особенно сложных случаях обращалась за помощью к портретам в коридоре. Эмили не хотела делать это при однокурсницах, поэтому пришлось включить мозги и попытаться хоть что-то предложить. «Зато теперь не придется спускаться. Можно будет сразу спрашивать у этого Бэзила. Наверное, Дамблдор поставил здесь охрану, чтобы я была под присмотром», — с облегчением подумала Эмили, но решила не делиться своей догадкой с Падмой и Сью.       — Ну, нет! — возразила Сью, оборачиваясь к ней. — Смотри, я свой вижу.       Она скосила глаза к переносице и оттопырила нижнюю губу. Эмили расхохоталась от вида однокурсницы.       — Девочки, скорее всего, здесь имеется в виду что-то нематериальное, — подождав, когда Сью и Эмили успокоятся, с сосредоточенным видом произнесла Падма.       Девочки предполагали разные версии в течение десяти минут, но проход в гостиную не желал открываться.       — Я устала, — в конце концов, не выдержала Эмили, которая считала, что время, потраченное на разгадывание, можно было бы провести с куда большей пользой. — Сэр, мистер Фронсак, не могли бы вы нам помочь?       Портрет старика, до этого решившего дать молодым умам развиваться самим, тут же оживился вновь:       — О, да, разумеется! Думаю, речь идет о будущем. Знал бы я в свое время, что меня ждет такое будущее, не позволил бы рисовать свой портрет.       — Будущее, — обратилась Эмили к молоточку, едва Бэзил закончил говорить. — Спасибо, сэр.       Проход открылся, и девочки прошли в гостиную.       — Это же мухлеж! Так нельзя. Мы могли и сами додуматься, — послышался за спиной слегка обиженный голос Падмы.       — Да ладно тебе, — отмахнулась Эмили, едва покраснев. — У меня нет времени стоять под дверью, я еще почитать хочу.       — И все равно, — не отставала Патил. — Это отличная зарядка для мозгов.       — Ну, так мы и подзарядили их. Чуть ли не четверть часа стояли! Всему есть предел.       — Ну, все-все, хватит цапаться, — примирительно постучала чернильницей по столу Сью.       Девочки расселись за один из круглых столиков рядом с окном и начали выкладывать писчие принадлежности для работы.       — Да просто это немного не по-рейвенкловски — спрашивать ответа у портрета, — насуплено ответила Падма, но, не желая ссориться, перевела тему: — Ладно, я за учебником.       Она убежала в спальню, а Эмили, задетая ее словами, попыталась мысленно оправдаться: «Не по-рейвенкловски... ну и пусть. По-моему, глупо тратить время, когда есть шанс решить загадку быстро». Но так же не стала возвращаться к разговору, когда Патил вернулась.

* * *

      На следующий день Эмили встретилась с Маркусом в проеме, ведущем к классу зельеварения.       — Эй, Эмили, — окликнул ее парень, когда она намеревалась незаметно проскочить мимо него.       Эмили неохотно обернулась и сдержанно ответила:       — Привет. С прошедшим днем рождения. Извини, я к Снейпу опаздываю.       Эмили собиралась уже развернуться, но Маркус схватил ее за руку и отвел к стене, чтобы не мешать потоку первокурсников спускаться по лестнице.       — Подожди. Ты как? — тихо спросил он, зыркнув на какую-то девчушку, оглядывающую их с любопытством.       — В порядке. Ничего не болит, — коротко ответила Эмили.       — Ты злишься на меня все еще? — поинтересовался Флинт, заглядывая ей в лицо.       — Нет, на что? — Эмили отвела взгляд.       Сью и Падма стояли в глубине коридора, и она чувствовала напряжение от того, что заставляла себя ждать.       — Маркус, мне правда пора. Извини. Снейп не любит опозданий. — Эмили высвободила руку и поспешила к однокурсницам. Через минуту их настигла Меган Джонс, которая успела мельком увидеть, как Эмили стремительно ушла прочь от Флинта.       — Привет. Как себя чувствуешь? — хаффлпаффка, поравнявшись с Эмили, счастливо улыбнулась ей.       Эмили усмехнулась про себя: «Вот же прилипчивая». Но, на самом деле, она перестала на нее злиться. После того как Меган дала ей фотографию родителей, Эмили приняла тот факт, что Джонс просто хотела с ней общаться и делала это как умела.       — Привет, Меган. Я в порядке уже. Спасибо за печенье, очень вкусное, — ответила она хаффлпаффке, тепло улыбнувшись.       Рейвенкловки вместе с Джонс прошли дальше по подземельям, поспешив на урок.       — Да не за что. Это мама специально для тебя испекла. Знаешь, как все испугались? — махнула рукой Меган и попыталась протиснуться к ней, но Падма и Сью встали с двух сторон от Эмили, равнодушно относясь к хаффлпаффке.       — Маркус собирался меня тогда найти, — как бы невзначай бросила Эмили. — Так что зря ты о нем так плохо думаешь.       — Да… — протянула Меган. — Но ты, как я заметила, сейчас с ним не очень рада была общаться. Вот и правильно, помнишь ведь, что тот пятикурсник с Гриффиндора говорил? Флинт что-то задумал насчет тебя.       — Не переживай. Мы с ним говорили об этом. Я пока не все выяснила, но если и мне будет полезна дружба с ним, так почему бы и не помочь?       — О, Мерлин! — воскликнула Джонс. — Что за прикол в том, чтобы использовать друг друга? Ладно, удачи. Но все равно помни: слизеринцы — те еще лжецы.       Прозвенел колокол, поэтому Меган поспешила к своему напарнику по зельеварению, а Эмили с Падмой и Сью направились в ту часть класса, где находились рейвенкловцы. Встреча с хаффлпаффкой окончательно уверила Эмили в том, что жизнь пришла в нормальное русло. Она едва заметно улыбнулась и с радостным чувством на душе прислушалась к лекции профессора Снейпа.