Черная Смерть

Менее чем через год после ухода, я восстановилась в английском отделении как жнец. Пообщавшись с Уильямом и побегав с документами, все получилось. Почему не вернулась в ТДНС? В Лондоне еще были незаконченные дела. Во-первых, надо держать руку на пульсе и следить за отцом. Во-вторых, Сегинори сказал оставаться здесь, поскольку в Токио в отделении творится несуразица и я могу просто подставить себя. В-третьих, Ти Спирс и ЛДНС все еще нуждаются в помощи. Моя воля — уехала бы куда-подальше от всего. От жнецов. От демонов. От Себастьяна. Я до сих пор не могу простить ему ту пощечину. Он одним движением разрушил все. И мое доверие, и любовь, и отношения… Даже желания общаться с ним нет. Я решила, как обычно, выйти погулять по ночному Лондону. Все дела завершены и можно расслабиться, сидя на верхушке Биг Бена, около часов. Ночной ветер приятно обдувал тело, почти все листья попадали с деревьев, подготавливая к зиме. Людей не было — попрятались в дома с наступлением ночи и надвигающихся туч. — Кацуми?.. Я услышала растерянный, но до боли знакомый голос. Себастьян. Реакция была мгновенной — побежала по крышам, а в голове крутились тучи мыслей. Почему он здесь? Не хочу с ним говорить. Не хочу его видеть. Не хочу снова испытывать боль. Зачем он пришел? Чего он хочет? Пусть возвращается к Арденте. Или ищет другую. Черт! — Осторожно! В мыслях не заметила как чуть не вписалась в стену здания. Успела изменить положения и попасть ступнями на нее, и оттолкнуться так, чтобы пролететь немного и побежать в обратную сторону. Через несколько минут начался ливень. Ветер дул очень сильный и при прыжках практически сдувало, но останавливаться было нельзя. Он слишком близко. — Отстань! Не иди за мной! — пыталась перекричать ветер. — Стой! Нам надо поговорить! — Нам не о чем разго… — при очередном прыжке меня сдуло прямиком в стену близстоящего дома. — Есть о чем… — последнее что я слышала. Очнулась в поместье в комнате дворецкого. Лежа на кровати под одеялом и вдыхая его запах, начали всплывать воспоминания. Все бы хорошо, но он предал. Использовал. Но почему тогда принес сюда? Зачем? Поиздеваться? Когда, я попыталась приподняться на руках — обнаружила две вещи. Первая — ушиб руки и бедра. Вторая — на мне не было одежды. — Очнулась? — вошел Себастьян (Автор: Входит Секс) в распахнутой рубашке и брюках сухих. — Где моя одежда и все, в ней находящееся? — Не беспокойся. Одежду я постирал и она сушится, а остальное я спрятал. Мне нужно с тобой поговорить. Но сначала, — он присел рядом со мной на кровать. — Как твои ушибы? — Нормально, — я натянула одеяло. — Уверенна? В любом случае их необходимо обработать. Я принес мазь… — Я сама. — Я помогу. Не волнуйся. Я не собираюсь приставать. Хочу просто поговорить. Поколебавшись, я все же согласилась на его помощь. Взгляд Михаэлиса пронзителен и было немного не по себе. Двоякий. С одной стороны — заботливый и обеспокоенный, а с другой — будто съесть хочет. Лекарство наносил осторожно, пытаясь не причинять лишней боли. Не понимаю. — Зачем ты это делаешь?.. — голос, к моему удивлению, звучал излишне хрипло и подавленно. — А неясно? — Себастьян был слишком близко ко мне. — Я люблю тебя, Кацуми. Всегда любил. — Ложь! Это твоя очередная ложь… — говорить было трудно, больно. — С чего ты это решила? — Сначала ты выполнял указания отца, а затем из-за того, что пошло не по плану — ударил… — Изначально я выполнял указания Гробовщика, но очень скоро это стало искренним… — он провел нежно кончиками пальцев по щеке, по которой тогда ударил. — Я очень сожалею о том, что сделал… — Не верю, — за холодным тоном попыталась скрыть, заикающийся в неначавшихся рыданиях, голос. — Не прячься от меня… — обнял. — Я вправду сожалею… Не знаю, как мне это искупить… Мне было больно после того, что я сделал и когда ты ушла… Эти два года, что тебя не было, я потратил на то, чтобы разобраться в себе и найти тебя, и извиниться… — Извинился. Доволен? — Прошу…не закрывайся от меня… Верь мне… — поцеловал. Черт, почему? Почему я, вопреки доводам разума продолжаю ему верить? Почему я его до сих пор люблю, когда должна ненавидеть? Почему плачу, касаясь его губ своими? Почему он такой нежный? Почему заботится? Почему не пытается избавиться? Почему до сих пор любит? Как меня вообще можно было полюбить? Я же ничего не стою. — Я люблю тебя… — отстранился, глядя на меня нежно и вытирая большим пальцем мои слезы. — Я был очень счастлив, когда узнал, что ты беременна. Не из-за плана. А потому что знал, что это МОЙ ребенок от ТЕБЯ. А когда узнал, что его нет… — Если бы я родила — умерла бы. — Нет. Я бы не допустил этого… Пойми же, наконец, — притянул к своей груди и обнял. — Я люблю тебя искренне… Всегда любил… — Холодно… — прижалась к нему. — Ты очень милая… — поцеловал меня в лоб и положил мне на плечи плед, укутав. Почему он так заботится обо мне? Вправду любит? Я не знаю. Я боюсь снова получить пощечину. Снова довериться и потом узнать, что это было зря. Не могу сразу взять и решить все. — Кацуми…давай кое-что сделаем…