мои шкафы.

губы прижались к холодному уху, вмиг нагревшимся от неожиданного прикосновения: - слышишь? - беззвучным шепотом, теплым и легким дыханием ударяясь о ее волосы, привычно накручивая пряди заложницы вокруг ладоней; шорохами разряжая тяжелый воздух изнутри очень пыльного шкафа. стукнулись вешалки, и слетел старый халат, укрывая плечи двоих ворсистой тканью, - чувствуешь ее? пальцы ее - ледяные: на безымянном - венчальное кольцо, а иногда - металлический блеск обвившей третью фалангу Нагайны, беззастенчиво притворяющаяся обыкновенным серебряным украшением. с длинных ногтей сходит черный лак, и касание, словно вспышка; сердцебиение сочится по деревянным стенкам, пульсируя, нагревая темноту. музыка сбывает здравомыслие, и шуршат, будто листья, забытые пакеты, а важно одно: руки - как цепи. спаяны. - да, - хриплый ответ на выдохе, - тишина поет. мелодичный голос всосала пустота, и скрипнули полки, заглядываясь на потусторонних. указательным и большим расчерчивая узорами шею - и вмиг нагрелась ее кожа, дрожь сменяет спокойствие, а духоту - свежесть лесного дождя. и мы, как и тишина, нетерпим слов. почему мы немы? мы любим друг друга.