Я люблю тебя, папа...

Стрелою из омелы Сразил меня враг мой. Ты ей хвалу не пела, Колдуя надо мной! Catharsis — Помни меня

*** — Кажется ты не для того являешься правителем, чтобы без конца и краю расхаживать по чужим территориям. Посмотри на меня, я всегда, когда нужно на троне, — Зевс был заметно не доволен старшим братом, который, не успев вернуться из одного путешествия, снова вознамеривался в другое. Плохое настроение верховного бога отражали даже молнии, потемневшие с золотого оттенка на бронзовый. — Ты на троне, потому что слезть с него сам уже не можешь, трое слуг нужно, — фыркнул Гадес. — А я где хочу, там и нахожусь. Не волнуйся, за моим царством есть кому присмотреть. — Вот значит как, дерзишь? А что, если этот самый кто-то и займет твое место? — понемногу начал раскрывать карты Зевс, проясняя, наконец, зачем устроил весь этот фарс. — П-ф-ф, понятно в каком лесу блуждаем. А вот обломись, понял. То, что мое моим и останется. На мой кусок торта позарился? Смотри, как бы я твой целиком не сожрал. Даймонов у меня теперь много, а боги на Олимпе, гляжу, все редеют, — вспыхнув от гнева синим пламенем, вспылил владыка подземного царства. И правда, сколько не пытался отыскать Темный Владыка взглядом, он никак не мог найти ни старину Гефеста, ни веселого Диониса, ни назойливого Амура… Неужели и до них добрались прежде руки все больше становящегося тираном владыки Олимпа? Остальные боги выглядели не лучше. Большинство подавленные, одни то отводили взгляд, делая вид, что их до безумия интересует местная архитектура, которую они наблюдают каждый день уже множество веков, либо смотрели в пол, уделяя такое же подозрительное внимание своим сандалиям. Даже, кажется способный выкрутиться из любой переделки, Гермес заимел откуда-то заметный даже под тенью капюшона синяк на всей щеке, и сейчас обиженно дулся на весь мир, растеряв свой задор. Да и выглядел бог торговли подозрительно худым и осунувшимся для себя. Не только боги, но словно и сама природа кругом была недовольно. Облака кругом витали черными тучами, на котором даже солнечный диск казался каким-то бледным замызганным блюдцем Один лишь Аполлон на фоне всей этой мрачности, сидел по правую руку от своего отца и выглядел подозрительно счастливым. Хотя чего подозрительного? Любимчиком быть всегда легко. — Угрожаешь? Очень глупо с твоей стороны, когда это я тебе дал все, что ты сейчас имеешь. Ты должен быть мне благодарен за столько веков благоденствия, — цыкнул Зевс, протянув вперед толстую пятерню: — Лучше по-хорошему отдай мне свои вилы. — Да, сейчас, конечно, — оскалившись, Темный владыка все же подошел к трону, и материализовал из воздуха свое двузубое оружие. Но вместо того, чтобы тут же отдать двузубец Зевсу, Темный бог смачно плюнул в раскрытую ладонь. — Вот тебе, а не мои владения, понял. Благодетель хренов. Ты забыл, пожалуй. Но ты сослал меня в ссылку, во Тьму, где не было ничего, кроме серых скал и многоножек под ногами. Это я сделал Аид таким, какой он есть теперь. И ты думаешь, что я тебе просто так отдам в лапы какого-нибудь тобой назначенного лентяя такое теплое, пусть и темное, место? Нет, ты точно уже в старческом маразме! — Кто я? — от неожиданности Зевс даже привстал сам без помощи обычно верных в таких случаях слуг. — Ну уж нет, походу это ты у нас из ума вышел. Защищайся! — вскрикнул он, запустив одним движением молнию. Но то ли молнии постарели от времени, то ли даже не знающее промаха оружие сдается, когда его владелец разучился воинскому искусству, Гадес, оставшись стоять на месте, только усмехнулся, когда крошка от белой колонны разлетелась у темных сандалий. — Теперь мой ход! — мягкий шепот заставил содрогнуться даже уверенного до этого и спокойного Аполлона, который подскочил теперь со своего места, вслед за отцом, готовясь к сражению. Синее пламя охватывало теперь стол за столом, подол хитона за подолом. Крики приятно отзывались тут и там, сливаясь в странную мелодию, а темная смертоносная стрела, вырвавшаяся из навершия двузубца, уже летела к тучному телу. — Ха! — предвосхищая легкую победу, Гадес не заметил, как к нему подкрались сзади. Гефест, которого он раньше не видел, крепкой хваткой теперь вцепился в оружие, пытаясь вырывать его из цепких пальцев с черными ногтями. Кузнец-гигант был на три головы выше и в два раза шире Темного владыки, и, пытаясь выдернуть вилы, протащил его по мрамору за собой, нисколько не обращая внимания ни на горящую одежду, ни на тьму, окружающую его. В своей кузне он привык и не к такому жару. А тьма? Если лишить бога оружия и силы, то и тьма должна рассеяться. Наконец после недолгих усилий и неравного боя, посох все же был получен, но проворный укус противящегося поражению, отдавшийся болью сразу до кости, заставил Гефеста разжать руку. Темный посох покатился по мрамору, и сразу же с десяток богов бросились, обтирая длинными одеждами пол, и только мешая друг другу, падая и спотыкаясь, пытаться поймать его. — Схватить! Убить! Посох мне отдать! — снова плюхнувшись в уютный трон, Зевс, который благодаря Аполлону, загородившему его своим светящимся щитом, верещал над этим безумием, не сразу обратив внимание, на то, что оружие уже держал в руках другой его сын. Повертев в руках оружие, Гермес сделал пару шагов вперед, отходя от трона. — Эй, отдай мне! Ты что не слышал меня! — наконец обратив внимание на бога торговли, продолжил командовать верховный бог. Но то ли посланник богов его не слышал, то ли делал вид, что не слышит. Только дождавшись еще одного требовательного вопля, он обернулся к старому богу молний. — «Подай!» «Принеси!» «Сделай!» «Услужи!» Тут вообще кто-нибудь знает другие слова? — ответил нагло он и подбросил вилы вверх в сторону Гадеса, который только словно и ждал этого, утирая рукавом хитона разбитый в кровь в рукопашной драке с Гефестом нос. Перехватив посох поудобнее, он призвал всю окружающую тьму, которая тут же отбросила прочих разгневанных богов и богинь, которые норовили разорвать владыку царства Аида сейчас словно дикие фурии. Тьма пропустила сквозь себя лишь одного — неожиданного союзника, племянника Гермеса. Свободной рукой Гадес тут же схватил его крепко за запястье, увлекая за собой в открывшийся темный портал. Ну не оставлять же мальчишку на неминуемую казнь. *** Глядя в речное отражение, Локи придирчиво осматривал свое отражение, отдирая запекшуюся корку от нижней губы. Нет, раны на нем заживают по-прежнему достаточно быстро, но это не улучшает депрессивного с серого утра настроения. То молот потерялся, то стены строятся не так, то вот яблок принеси. Все вроде бы привычно, и, кажется, пора бы было уже забыть о желанной свободе, но не выходит. Каждый раз, оказываясь в ином мире, он напрасно будоражит себя этими глупыми мыслями. Тогда, в Ётунхейме он впервые хотел сбежать и поплатился свободой тех, кто не был виноват: Фенрира, Хель и Ёрмунганда. Второй раз, смертная девушка, приютившая его умерла от метко брошенного копья, в третий…кажется того утопили? Локи уже перестал считать и запоминать чужие смерти, перестал считать публичные порки и унижения за свое своеволие. Ему было все равно, Один каждый раз так пытался наказать его — уничтожить то, что ему дорого, или могло стать дорогим, не понимая, что бог огня ни к чему не привязывался, зная эти планы…. Быть может, поэтому он еще ни разу не сбегал прямо в Аид? Да, там было то, что дорого ему… Слишком сильно, чтобы рисковать. Но было еще кое-что и кроме всего этого… Ему нравилось. Нравилось напиваться после всего этого безумия и горланить раздражающие всех песенки, нравилось шутить над кем-нибудь, да желательно надавливая на самое больное, нравилось потом получать от разозленного Тора или чувствовать властную руку Фреера у себя на затылке…. Наверное, он, правда, не заслуживает свободы, если привык уже жить невольником? Вот только что нравится его мучителям в этом угловатом, большеглазом отражении, смотрящем из воды? — Доступность, — ответил он сам себе вслух на вопрос, не замечая чьи-то шаги по траве. — Доступность чего? Яблок молодости? — спросил незнакомец. Локи посмотрел на незнакомца, и невольно снова перевел взгляд на отражение. Если не считать того, что глаза незнакомца были оттенка синих волн, и если прибавить немного мускулатуры и еще кило десять, то на бога огня смотрело практически его собственное отражение, одетое в короткую белую тунику и с крылатыми сандалиями на ногах. Незнакомец, похоже, тоже был несколько удивлен, но не отступал от своего: — Разочарую, ты яблок не получишь. — Почему же? Я уже их получил, — достав из кармана широкого плаща несколько, Локи ловко поиграл ими, подбрасывая в воздух. — Попробуй, отними. Если силенки после траха не выдохлись. Страстная была красотка…, — провоцировал он. — С чего взял? — ошарашенно отвечал ему второй, удивленно оглядывая себя, пока не стер пальцем красную помаду с щеки и шеи. — Афродита…, — вздохнул он, но тут же мотнул головой: - Эй, не отвлекай меня! Крылатые сандалии возмущенно затрепетали, набирая скорость, а сам защитник золотых яблок уже сжал кулаки, готовясь драться с наглым вором. Проносясь вперед, он с удивлением заметил, что не задел даже рыжих волос своей атакой — противник двигался также быстро. Локи усмехнулся, скинув красный плащ: — Торро! Торро! — дразня свою жертву, он умело гонял незнакомца из стороны в сторону. Но «бычок» не желал проигрывать «тореадору», резко бросившись вперед, он затормозил ногами вперед, намереваясь подножкой сбить наглеца с ног и затем успешно схватить, но вместо этого подпрыгнувший противник к удивлению нападавшего застыл в воздухе без каких-либо усилий, словно бы это был удобный пол. — Не один ты так умеешь, — усмехнулся Локи, накидывая обратно плащик и спрыгивая на мягкую травку. — Кто ты такой? — едва скрывая, что запыхался, противник сел на траву, приглашая бога огня жестом. — Локи, бог огня, магии, и победитель быстроного бычка, — поддразнивая змееглазый все же сел на траву. — А ты кто такой? — Гермес, сын Зевса, посланник богов, покровитель торговли, красноречия и атлетов, — не без гордости произнес греческий бог. Ты еще не победитель, чужак. Ты хоть и не уступаешь мне в скорости, ни за что не обойдешь в ловкости и хитрости. — А если обойду, атлет, — хмыкнув и с некой издевкой, Локи снова провоцировал своего противника. — Я отпущу тебя с теми яблоками, что ты украл, — доставая, словно из ниоткуда, три небольших стакана, ответил Гермес. — Дай только сюда одно. — Справедливо, — Локи протянул яблоко, поняв задумку старого развлечения. Яблоко Гермес спрятал под один из стаканов и принялся быстро их крутить, так, что даже легкий ветерок подул от его рук. Но трижды Локи правильно отгадал, где спрятано яблоко. Теперь они поменялись ролями. Бог огня крутил не так быстро, но немного изощренней и запутанней, но три раза Гермес отгадывал, где находится яблоко. — Что делать? Ничья, — констатировав факт, Гермес уже хотел забрать себе одно из яблок. — А значит, ты не победил. — Не совсем, ты ниже глянь, — кивнул северный бог на ноги грека, на одной из которых не было сандалии. Покрутив ее в руках, воришка улыбнулся: — Я победил! — победно заявил Локи, но Гермес тут же прервал его. — Нет, сам сюда посмотри, — теперь уже грек вертел перед носом бога огня тонким ножиком, который Локи всегда носил с собой. — Ничья, — вздохнул змееглазый. — Не совсем, — снова прервал его Гермес, — никто еще не смог стащить с меня мои сандалии, так что забирай свои яблоки, только верни ее мне прежде. Вернув сандалию, северянин получил обратно и свой ножик, удивляясь: — У меня тоже еще никто ничего не смог вытащить из кармана. Ты и, правда, ловкий, — сказал он, прощаясь. Сделав вид, что уходит, Локи все же решил тайно проследить за равным себе по силам, ему было интересно узнать больше о странном боге и его мире. Древние колонны, мраморные плиты, утопающие в серых облаках не могли не восхищать своим величием. Накинув капюшон, он незаметно бродил среди чужих земель никем не замеченный до самого захода солнца. Он еще вернется туда. А пока, пока кто-то посчитал забавным покидаться чем-нибудь в неуязвимого Бальдра. Что ж и правда достойная забава, да и тем более он уже сегодня убедился, что не все так всесильны, как о себе думают… *** Тяжело опираясь на посох, Зевс впервые начинал жалеть, что так себя запустил, впервые начал задумываться о диете. Однако сегодняшняя дипломатическая вылазка потребует личного вмешательства. Слишком уж своенравный правитель северных богов не любит посредников, да и сын его подвел, а нового достойного посыльного искать еще поискать. Есть, конечно, еще и Аполлон, но для него он нашел отдельное задание. Уж что-что, а лучше встретиться с дипломатически верным до этого Вотаном, чем вести беседу с мрачным и непонятно чего желающим Танатосом. Ведь никто не знает, обладает ли Смерть тем тщеславием, на которое Зевс так рассчитывает. Аполлон, хоть и любимый, но все же не единственный отпрыск, можно завести и других, бабы в мирах не вымерли, а вот, что если Зевс сгинет во Тьме? Нет, такого Олимп не переживет! Вздохнув, Зевс все же вошел в темный облачный портал, чтобы через минуту ступить на радугу северного моста. Двигаясь медленно, без привычной процессии, он все же сразу заметил дым большого костра где-то впереди, услышал сотни стенаний, рыданий и плачь. Толпа сгрудилась возле какого-то помоста, не желая его пропускать, боги и воины словно не видели ничего перед собой, но Зевс все же уверенно отпихивал истуканов, пробивая себе дорогу к тому, кто был ему так нужен, к стоящему на этом самом помосте Одину. — Хель! Ты не вовремя, — выругался он, увидев старого знакомого, — понятно, в чем проблема. Нужно чтобы ВСЕ плакали. — Эм? — не поняв сразу, в чем проблема, Зевс оглянулся, и заметил только тогда тело одного из сыновей своего союзника. «Чего только не сделаешь для дипломатии» — включая все свое актерское мастерство, греческий бог притворно выдавил скупую слезу. Явно чего-то ожидая, Один неотрывно смотрел на мертвое тело сына, а затем даже принялся трясти его. — Почему ничего не происходит? Вы точно всех привели? — гаркнул он на вжавших головы в плечи эйнхериев, которые тут же вновь принялись терзать уже замученного слепца Хёда, который и без них сам рвал на себе волосы, причитая «я не хотел». — Чего молчите? — теряя терпение, Игг схватил одного из воинов за воротник. — Мы… Нет нигде Локи, — промолвил он, неуверенно глядя на собратьев.