Я люблю тебя, папа...

Рабство! Оно зажимает в тиски Рабство! Оно травит ядом мозги… ... Страшно! В немилости быть у богов Сверху Сильнее удар кулаком Страшно падать и страшно летать Страшно жить, а потом умирать Ария — Раб страха.

*** Тяжелая рука сжалась на тонкой шее. — Скажи мне, почему я не должен тебя сейчас убивать? Мой брат… Как тебе только наглости хватило? — небесные глаза Тора отражали сейчас ту же непогоду, что творилась над его головой. Сжав как куклу бога огня, повелитель грома с удивлением заметил, как тот, не только не боится быть задушенным, но и улыбается, облизывая губы. — Наконец-то, таким то вы мне и нравитесь, великие асы, — почти прохрипел змееглазый. Отпустив свою жертву, Тор уставился на Локи, словно в первый раз видит последнего. — Это не шутки, или ты, правда, не понимаешь? — метаясь из стороны в сторону бог грома пытался хоть как-то понять Локи. Но тот в ответ только глупо улыбался, сидя на траве. — Нет, ты просто больной! — фыркнув, Тор провел руками по лицу, пытаясь привести мысли в порядок, пытаясь не убить владельца этой наглой физиономии. — Может и больной, но это ты сделал меня таким, ты и твой отец, — привстав с травы, хитрец змеей принялся обходить разъяренного бога, то касаясь лаской напряженного плеча, то метая недвусмысленные взоры. – Ну, чего ж ты медлишь? Мы оба знаем, чего ты хочешь на самом деле? Знаем и то, что с каждым разом тебе все мало. Мне тоже мало Тор, я хочу настоящего наказания от тебя. А чтобы его получить я убью еще много раз, уж поверь, — тонкие пальцы обхватили шею бога грома, а сам змееглазый обжигал сладкими речами ухо Тора. – Ты, что не слышишь? Накажи меня! Но Тора впервые в жизни не заводили сладостные речи. Ему было впервые не по себе. Нет, богам не ведом страх, так говорят, но… Ему было не по себе, что он сам создал это чудовище. Точнее поощрял его создание. Но это не уменьшает его вины. Чудовище, пострашнее любого гиганта, расчетливое и хитрое. Чудовище, которое поражает не силой, а страстью. Его нужно уничтожить…. Резкая пощечина заставила Локи отлететь в сторону и упасть на спину. Больно ударившись головой об камень, он недовольно фыркнул, потирая ушибленное место: — Да ладно тебе, разве этот выскочка не мешал твоей славе непобедимого воина? Разве не тебя терзала обида? Разве не ты говорил мне, о том, как хорошо, если бы Бальдр вдруг пропал? Но Тор не ответил, только, оскалившись, сжал кулаки. — Лицемерная ты сволочь, бог грома, — отряхиваясь от местами уже пожухшей листвы, бог огня поднялся и, не оборачиваясь, побрел вперед. — Стоять! Ты куда направился? — отвлекаясь от раздумий, Тор запоздало бросился за змееглазым. — Туда, где твои друзья не захотят меня убить, — последовал ответ. Локи уже успел заметить отблеск золотых доспехов, и разъяренные лица воинов, что по приказу Всеотца сейчас бежали прямо на него. И если Тор может и, поддаваясь каким-то своим внутренним страстям, пока спускал ему вину, то… какой-то звоночек внутри Локи все же подсказывал, что в этот раз он и правда перегнул, и встреча с воинами ему ничего хорошего не принесет. Черный провал портала исчез так же мгновенно, как и возник, поглощая в себе своего создателя… Покрутившись и не сразу понимая, где оказался, Локи все же узнал место, куда перенесло его быстро возникнувшее желание исчезнуть. Сады золотых яблок. Что ж даже отлично! Улыбнувшись своим мыслям, он был доволен, так как уже знал, что будет делать. Но действовать нужно быстро. Вытащив из кармана верный нож, он, кусая ворот одежды, принялся резать кожу вокруг тугих золотых браслетов — оков, благодаря которым его легко выследить. Быстро выступающая кровь по старым шрамам позволяла снять проклятое золото. Пусть это не единственный способ выследить бога-преступника, все же без таких маячков его искать будут дольше. А браслеты? С ними можно провернуть неплохую игру. Надо только найти Гермеса… *** Греческий бог торговли радовался жизни во всех ее проявлениях. Пан был прав, нимфа Лея, которую сейчас обнимал Гермес за талию, оказалась не только красавицей, но и прекрасной рассказчицей. Ее сладостные речи не портились, ни множеством выпитого неразбавленного вина, ни общей леностью природы вокруг. Но посланнику богов хотелось сейчас не только беседы. Приложив палец к губам прелестницы, он прервал ее на полуслове. Но не успела девушка обидеться, как тут же страстный поцелуй и властные объятья захватили ее страстью, притягивая к страстному богу. Но неожиданный поцелуй прервался также резко, как и начался, а тело Гермеса рухнуло к тонким белым ножкам. — А-ах! Убивают, — испуганно всплеснув руками, она не успела подскочить с места, как и сама рухнула к ногам своего несостоявшегося любовника. — Прости, Гермес, но сегодня более ловок я, — откидывая в сторону тяжелую палку, Локи потер руки, осматривая тела. Нет, никого он не убил, да и не собирался. Быстро переоблачаясь в одеяние бога торговли, он не без труда натянул ему на запястья золотые браслеты. Привязав тело бога к дереву, он все же накинул на себя верный плащ, капюшон которого выгодно скрывал различия фигуры и глаз. Следом за Гермесом, к яблоне была привязана и девушка. *** Быстро и мягко ступая по зеленой траве, он уже знал, где можно скрыться на время. Облачная обитель снова приняла чужака в свои владения, но что-то было в этот раз не совсем таким. Небо хмурилось, а обычно шумные и оживленные владения были пусты. Странный холод пронизывал воздух. Странная тишина повисла кругом… Хотя нет, звуки все же были в этом мире. Шуршащие и свистящие, звенящие и глухие… Где-то была битва. Гонимый любопытством, беглец, помявшись, все же поспешил туда, откуда слышался лязг мечей, звон цепей, шуршание чьих-то одежд. Туда, откуда тянулась по воздуху вся эта тьма, с каждым шагом он бежал все сильнее…. Застыв у большого трона, Локи едва не выдал себя, так ему хотелось сбросить скрывающую тень капюшона и броситься к тому, кого он видел перед собой. Но холодный, прожигающий все вокруг ненавистью взгляд красных любимых с детства глаз на черном белке заставил его отбросить глупости. Окруженный богами, Гадес сейчас нуждался скорее в тайном союзнике, чем в соскучившемся глупце, на которого он скорее только будет отвлекаться и может проиграть. Зевс, а он стал еще жирнее с того момента, когда еще мальчишкой змееглазый видел его на играх. Что ему нужно от Гадеса? Как же он противно верещит… *** Локи не верил своей удаче, когда так легко смог заполучить вилы отца, все же он не прогадал, обождав нужного момента. «Какие все же рассеянные и глупые тут боги», — думал он про себя, скрываясь в портале вместе с Темным владыкой. «Разве так сложно отличить самозванца? Я же на голову ниже…», — продолжая внутренний диалог, удивлялся он, не забыв поругать себя внутри еще и за недостаточную маскировку, ведь это могло все обернуться иначе… — Не ожидал, что ты мне поможешь, племянничек, — отвлекая, Гадес повернулся к неожиданному помощнику. — Впрочем, это ведь все неспроста? Зевс совсем распоясался? И тебе надоело, что тебя загоняли? Вон как похудел… Я ведь прав? «И он туда же», — хмыкнув, Локи все же позволил резко налетевшему после портала порыву воздуха стянуть с себя широкий капюшон. Смарагдовые глаза отразились в кровавых рубинах… Гадес застыл в изумлении. Если мотивы хитрого бога торговли просчитать все же было можно, то, что заставило чужака помогать не очень-то популярному среди олимпийцев богу мертвых, оставалось большой загадкой. Но чужака ли? Что-то в незнакомце казалось Темному владыке очень знакомым… — Ты хочешь богатств? Или вернуть свою несправедливо мертвую любимую? — привычно попытался предугадать мотив Гадес. Логично. Да, и зачем еще может побеспокоить его какой-нибудь подобный герой? Но юноша ничего не ответил. Кажется, даже чему-то расстроился. — Нет, только экскурсию. Мне всегда говорили, будто нет лучшего места во всех божественных мирах, чем царство Аида. Что нет более нежных и ярких растений, чем в его садах. Что нет большего блаженства, чем оказаться на лугах Элизиума либо же на пиру среди даймонов Темного дворца, — как-то сдавленно улыбаясь, ответил незнакомец. Гадес даже удивился. По сути, к нему пришли просто так. Просто так помогли ему сбежать, чтобы подготовиться к наверняка скорой битве с Зевсом. Это было как-то странно… — Здесь давно уже нет прежних красот. Стоило вам зайти на пару тройку тысячелетий пораньше, — проводя гостя по слегка покосившемуся обсидиановому мосту, Гадес отвернулся, глядя на воды Стикса. Кругом, и правда, многое выглядело обветшалым. Резные узоры на высоких сводах потеряли очертания, большая часть садов увяла, дворец обрушивался в своей крыше…. Все это было связанно со странным гневом и вечной тьмой поселившейся уже давно в сердце некогда справедливого бога, который теперь все чаще карал, чем миловал, видя во всех недостатки. Но ему не хотелось трогать эту тему, однако любопытный незнакомец, словно специально, лез в душу. — Отчего же? Что-то случилось? Вы кого-то потеряли? Разве это возможно среди мертвых? — Представьте себе, — ответил Темный владыка, — это возможно. Я потерял своего сына. Поджав губы, Локи замер, чувствуя, как сердце поневоле бешено подскочило к горлу. С каждым шагом вслед за Гадесом, он с трудом одергивал себя. «Нет! Нельзя! Так будет лучше…», — липкий страх все сильнее охватывал его сознание, — «Если Один узнает«…. Да, если правитель северных богов узнал бы сейчас, где находится беглец, Локи не сомневался, что он снова сделал бы все, чтобы уничтожить того, кто помогает ему в укрытие. А этого бог огня никак не мог допустить. Аид…настоящий дом, который был ему дорог не только в воспоминаниях. Он не мог подставить Гадеса… — Если вас все же привлекают древние руины, добро пожаловать, — двери Темного дворца распахнулись, открывая темные, почти уже не освещаемые коридоры с вытертыми коврами, и стенами в паутине. «А ведь он всегда любил чистоту», — отметил про себя змееглазый. — Добро пожаловать…, — замер бог мертвых, впервые обернувшись на своего спутника, и снова с какой-то пристальностью оглядел его, —, а ведь я так и не спросил, как вас зовут. — Хведрунг, — ответил спутник, разрушая смутно зарождающиеся надежды владыки Тьмы. — Что ж, рад знакомству, — пройдя вперед, Гадес снова перестал обращать на него внимание… *** — У вас много запертых комнат, — заметил гость, довольно нагло дергая ручку одной из дверей. Отошедший дальше и желающий поскорее покинуть это крыло, Гадес не сразу заметил, что делает Хведрунг. Волосы тут же вспыхнули пламенем от гнева: — Нет! Не трогай! — рявкнул он, подлетая к гостю. Но эта дверь на удивление даже хозяина оказалась открытой, и наглец успел за нею скрыться, опередив возмущенного Темного господина. — Тут очень уютно, сравнивая с общим интерьером, — оглядывая комнату, Локи приятно подмечал для себя, что все здесь оставалось неизменным с тех времен, как он оказался тут в последний раз. — Это… прошу вас, выйдем! — Гадес все же смог усмирить себя, чтобы не испепелить тут же своего неожиданного союзника, но его все еще злило, что в его память и душу так нагло вторгаются. Локи и сам долго сомневался, стоило ли заходить сюда, стоило ли злить хозяина замка…. Но слишком уж хотелось ему увидеть все в последний раз, прежде чем уйти… Словно не обращая внимания на возможную опасность испепеления, или, по крайней мере выгонения, он подошел к большому шкафу из красного дерева с ростовым зеркалом и в резной раме. Тонкие пальцы сами собой принялись очерчивать знакомые линии. На глаза сами собой наворачивались слезы… Гадес хотел было уже оттащить незнакомца за воротник от мебели, но невольно все же взглянул в отражение зеркала. Да, сложно было узнать, в выросшей угловатой фигуре маленького мальчика, трудно было узнать в поблекших тускло-травяных глазах чувственные смарагды, в длинной полу растрепанной рыжей косичке огненные всполохи. Трудно было узнать и в нем самом силу и стать. Мускулистое ранее тело заметно похудело. На когда-то почти юном, несмотря на большие века, лице залегли не проходящие тени усталости, на которых рубиново-кровавый взгляд выглядел уже скорее не страстным штрихом любовника, а угрожающим предупреждением властного правителя. Локи даже не удивился, когда его насильно развернули лицом к себе, он только попытался спрятать взгляд, чтобы никто не заметил его слабости. — Я сейчас уйду, простите…, — попытался он оправдаться, но резкая пощечина прервала все попытки. — Идиот! Думал, я тебя не узнаю? Ты где пропадал? Ладно, расскажешь. Но раз уж вернулся, то к чему эти прятки! — следующий удар уже лег на другую щеку. — Что стыдно было да? «Нет! Я не должен был…» — липкий страх последний раз сжал сердце. Слишком уж было приятно находиться в этих долгожданных объятьях, чтобы ему осталось место. Локи крепче прижался к груди Гадеса, который сейчас то пытался его ударить, то расцеловать: — Да, стыдно…, — соврал он. – Пап, — нежно погладив Гадеса по щеке, он снова еле сдерживал слезы… Но тут змееглазые глаза расширились от удивления: горящий язык Темного бога прорвавшись сквозь губы нагло хозяйничал у него во рту….