I Hate - Why You Love Me (Моя личная доза героина)

I know what runs through your blood, You do this all in vain, Because of you my mind is always racing, And it gets under my skin, To see you giving in... And now your trip begins but...*

- Стой, я тебе говорю! - кричал за спиной хомяк в приказном тоне, когда Адам спешил скрыться в недрах кухни, где-то у холодильника за едой, или сунуть в морозильник лицо, ибо то горело как в огне. Если Гонтье смог сдержаться минуту назад и быстро сбежать от проблем, то сейчас проблема сама спешит в его объятья, просто таки возмущенно крича. - Пош'л вон! - угрожающе кричал из-за дверцы холодильника он, обходя стол со стороны, его палец так же угрожающе был нацелен на замершего хомяка. Но малец словно оценивал обстановку, рассматривая все подручные материалы, которые помогут ему усмирить зверя перед собой. Он возмущенно сопел, его тело напряглось как перед прыжком, хомяк окончательно сдался, и просто хотел, чтобы все его страдания закончились, а другого выхода кроме того, что вертелся в его голове, он не находил. - Это я должен был бежать, - наконец он заговорил, сквозь сопение, пялясь на мечущегося у стола Гонтье. - Не ты... - Хочешь переиграть сцену из пьесы, чёртов Отелло? - нервно хмыкнул Адам, не веря своим ушам. Он сейчас вел себя как нервная истеричка, что не знает куда себя подевать: то ли прыгнуть в окно, то ли бежать к дверям, чтобы звать на помощь Эшли. Стояк в штанах настолько давил на мозги, что не возможно было думать ни о чем, кроме как найти дырку, в которую можно было воткнуться, и сейчас этой дыркой был рот наглого хомяка. - Не-е-ет... - неуверенно ответил мальчишка, будто уже обдумывал это раньше, и Адам не смог сдержать истерического смеха. - Что ржёшь? - тело хомяка вновь начинало пронизывать дрожью. То легкое ощущение после того как он кончил, когда напряжение с мозга и тела понемногу спало, начало мгновенно улетучиваться, сменяясь на то самое вязкое напряжение, что заполняло каждую клеточку, каждую расслабленную прежде мышцу, каждый нерв. А всё из-за этого смеха, из-за присутствия этого мужчины. - А разве непонятно? - продолжал смеяться Адам, схватившись обоими руками за голову. - Мы же как магниты, притягиваемся друг к другу, чтобы это... - его руки задрожали, - это таки случилось... Мишель понял что под "этим" имел ввиду Гонтье, и легонько облизался, словно кот на сметану. Он, понятное дело, этого только и ждет, сколько терпеть-то уже? Хватит пытаться сдерживать себя и прикрываться обещаниями никогда не подстилаться под мужика. - Что это только что было? - нервно заикнулся мужчина. - Что "это"? - искренне удивился Мишель и вновь облизал пересохшие губы, словно по инерции. - Вот это, мать твою... - указал тот рукой на его лицо. - Ты облизнулся... - Неправда! - возмутился хомяк, угрожающе бросаясь на стол между ними, от чего Гонтье испуганно отшатнулся назад. - Да ты чокнутый! - А ты думаешь мне приятно пялиться на то, как ты кусаешь свои губы? - начал наперебой кричать хомяк, что пугало не менее, ведь теперь его мелкая дрожь превратилась во что-то устрашающее, и это сильно, сильно беспокоило стоящего в сторонке мужчину. - Допустим, - решил сдаться он. - И что дальше? Хомяк нервно сдвинул плечами, понимая, что их разговор заходит в логический тупик, и пора бы уже было разбежаться по своим комнатам, вот только руки никак не желали отпускать злополучные углы столика. - Вот и славно, - фыркнул Гонтье, делая уверенный шаг то ли по направлению к дрожащему хомяку, то ли мимо него, по направлению к комнате. - Да... - резко согласился Миша, не спуская с него глаз. А дальше произошло нечто. Никто из них и понять не смог, когда бросился навстречу друг другу. Всё произошло спонтанно, и злополучный столик опрокинулся, жалобно скрипнув от сокрушительно соприкосновения с бедром рвущегося вперед Гонтье. Сам мужчина прижал несчастного хомяка к кухонному столу, предварительно толкнув его так, что бедняга пискнул подобно напуганной девчонке. Затем его звериный взгляд сощуренных глаз начал машинально осматривать каждый сантиметр лица Миши, словно Гонтье пытался найти что-то интересное, или необычное. - Что мне делать? - хомяк обрел дар речи, не спуская взгляда с напряженного лица Адама. - Спускай штаны, - рыкнул тот в ответ, пока его руки начали жестко закачивать вверх мешающую футболку Миши. - Х... хорошо... - Миша дрогнул под жесткими прикосновениями рук, но начал послушно тянуться к брюкам. Он никак не мог отвлекаться на что-то другое, пока мужчина щупал его живот, поднимая руки выше к груди, чтобы слегка крутануть соски, и закусить свою чертову нижнюю губу. - Быстрее, - рыкнул Адам, и не в состоянии терпеть, быстро прильнул к шее хомяка, чтобы укусить её - уж больно сильно сладко пах маленький ублюдок, а значит и на вкус он должен быть таким же сладким. Мишель вновь дрогнул и выгнулся на встречу мужчине, чтобы почувствовать животом твердость его члена и жар всего тела. И ощущение, что рождалось внутри него, нельзя было описать простыми словами. Это как невероятное счастье, как нисходящее с небес облегчение, которого так не хватало последние дни, к которому стремилось подсознание, но глупый Мишель терпел всё это время, прячась в чёртовой комнате. А Гонтье продолжал кусать кожу в области шеи и сглаживать укусы лёгкими, влажными поцелуями, пока его сильная рука тянула Мишу за волосы на затылке, чтобы откинуть голову назад, чтобы предоставить себе более широкий масштаб для поцелуев. И мальчишка не сопротивлялся, с удовольствием ощущая каждый щемящий укол боли на коже, что тут же сменялся сладостным, расслабляющим теплом, разливающимся по всему телу. - Я всё... - выдохнул наконец хомяк несвойственным ранее томным голосом, и это возбуждало Адама ещё больше. - Что? - переспросил тот, затуманенный от желания. - Расстегнул... - Ну наконец-то, - рыкнул он, и его губы начали медленно тянуться вдоль кожи всей шеи влажной дорожкой к лицу, чтобы остановиться на уголке губ, - спусти их, сейчас же. Послышался звук возни где-то внизу, и Гонтье дрогнул, когда руки пацана случайно зацепили его твердый холм в штанах. Затем он почувствовал тепло, что просачивалось даже сквозь ткань его одежды, это тепло исходило от манящего паха хомяка. - Теперь расстегни мне молнию, - напряженно выдохнул он. - Чего? - испугался хомяк, как будто не понимал к чему это всё приведет, или пытался не понимать. - Повторяться не стану. И Мишель быстро исполнил настойчивую просьбу альфы, как собственную. Его неуклюжие от дрожи во всем теле пальцы начали поспешно возиться с ширинкой. - Дотронься, - нашептывал на ухо Адам, словно змей искуситель, и его горячее дыхание отдалось мурашками по всему телу, - освободи и дотронься до него... Миша чувствовал, как вновь заливается краской стыда, но не подчиниться не мог. Тем более, давно желал это сделать, узнать какой он на ощупь - член Гонтье, когда грезишь этим годы. Вот его пальцы осторожно пробираются к резинке боксеров, проникают сквозь них и натыкаются на нежную и твердую одновременно плоть. На мгновение оба замирают, Адам не дышит, словно ждет чего-то, и напряжение в его теле говорит о том же. Мишель глубоко вдыхает в лёгкие побольше воздуха, и быстро обхватывает пальцами набухший ствол. "Черт, толстый. Очень толстый..." - мелькнули испуганные мысли в голове, но мальчишка вовремя проглотил его с подступающими к горлу комками, а затем резко высвободил член из плена белья, и тот выскочил наружу как пружина. Адам неожиданно дрогнул, его голова запрокинулась назад и он судорожно выдохнул, да так громко, словно зверь рычит. В этот момент Миша не мог им налюбоваться: мужчина выглядел настолько соблазнительно порочным, что хотелось уткнуться в его грудь лицом и целовать эти татуировки до потери сознания. И он легонько подался вперёд, соприкасаясь своими гениталиями с торчащим стволом мужчины. Это так будоражит, так ново для него, так необычно и приятно, что хотелось плакать от возбуждения и желания ощутить ЭТО внутри себя. - Забрось мне ноги на бедра, - не открывая глаз, приказал Гонтье, немного обмякшему от жара его тела парню, и тот быстро ему повиновался. Его ноги кольцом обвились вокруг, и тот покрепче к нему прижался. Адам не верил тому, что творит и говорит, но терпеть уже был не в состоянии, настолько одна навязчивая мысль в голове не давала покоя. Его руки скользнули за спину хомяка и пройдясь легонько по коже вдоль спины, сомкнулись на ягодицах цепкой хваткой пальцев. Малец легонько выдохнул и безвольно опустил голову на его плечо, когда Гонтье начал массировать его анус указательным пальцем. С каждым его соприкосновением тело Миши содрогалось и двигалось в такт пальцам мужчины, слегка насаживаясь на них. Сложилось впечатление, что оба работают в едином режиме, как один цельный механизм, но чего-то не хватало. Адам знал, что одного тыканья членом в нежные причиндалы хомяка не хватит, чтобы полностью насладиться накатывающим на него наслаждением. Задумавшись на счет этого, он случайно вошел двумя пальцами в мальчишку, и тот шумно выдохнул, дрожа всем телом. - Не кончай, - быстро приказал он, понимая, что хомяк слишком слаб в этом деле, - ещё рано. Мальчишка кивнул, но напряжение в его лице лишь усилилось, когда он на мгновение глянул на Адама, чтобы потом вновь забыться где-то в складке между его плечом и шеей. Прошла ещё минута, во время которой Гонтье пытался подготовить хомяка к худшему, но тот был настолько влажный в том месте, что пальцы просто всасывало внутрь как пылесосом каждый раз, когда хомяк на них насаживался. Смазка выделялась очень быстро и в огромных количествах, что указывало на крайнюю степень его перевозбуждения. - Готов, - Гонтье даже не спрашивал, а утверждал, останавливая конвульсивные движения мальчишки вокруг своих пальцев. Затем он прижался к нему посильнее, приподняв чуть повыше, и член мальчишки тут же уперся ему в живот, такой твердый и горячий, словно раскаленный прут. Адам старался не отвлекаться на это, головка его члена в темноте нащупала то заветное местечко между щелью ягодиц, и медленно вошёл в неё. Хомяк смолчал, но зубы его заскрипели у уха мужчины, и тот понял, что боль пока терпима, а значит можно двигаться дальше, чуть глубже. И он осторожно присадил хомяка на себя, войдя в него наполовину. Тут-то мальчишка больше не смог терпеть. Он вздрогнул всем телом, прикусив плечо Адама, и болезненно зарычал. А вот мужчине пришлось терпеть, хоть он и чувствовал, как что-то теплое скатилось вниз, от укушенного места на плече, вдоль всей спины, и это точно не слезы или слюни мальчишки. Но даже эта боль не сравнится с тем ощущением, которое обдавало тесным жаром его ствол внутри хомяка. - Больно... - сдался Мишель, запищав как птенчик, когда мужчина попытался продвинуться чуть дальше, или хотя бы немного назад. - Больно... Больно... - Тише, тише... - шептал он, дабы успокоить мальчишку и попытался отвлечь его, нежно поцеловав в затылок, когда ему так не хватало сладких губок хомяка. - Я осторожно, просто попытайся расслабиться. И он пытался исполнить обещание, медленно выходя с парня, пока тот отзывался на это движение всем своим телом, выгибаясь как струна. Затем последовал лёгкий, скользящий толчок вперед, в теплые глубины, и снова, и снова, и снова, пока мальчишка не научился справляться с болью, двигаясь в такт движениям Адама. Сам же Гонтье пытался не поддаваться своим желаниям полностью, иначе бы замучил мальца до смерти ускорением темпа, или обрюхатил бы, на худой конец. Ему хотелось быстро кончить, чтобы это позорное действие наконец закончилось, и желательно вне задницы парня. Но спустя пару секунд ничего постыдного в своих действиях мужчина уже не видел, полностью отдавшись инстинктам альфы. Наоборот, лёгкое давление твердого члена хомяка на его живот приносило практически столько же удовольствия, сколько и глубокое в него проникновение. Наконец, зудящее ощущение, рвущееся наружу, настигало его, и сейчас должно вырваться наружу, Адам чувствовал, как становится все труднее погружаться в хомяка, а значит не за горами сцепка, чего нельзя было допустить. - Ребята, я дома! - послышалось где-то извне досягаемости разума Гонтье, прежде чем оба поняли, что они не одни. Но Адам очнулся первым, и резко остановился, забыв о том, что пора скорее выходить из хомяка, иначе он кончит прямиком в него. - Вот сука, - тихо зарычал он на ухо Миши, будто пытался привести его в чувства, но мальчишка настолько забылся, что выглядел словно растаявшая на солнце шоколадка, или сонный хомяк, которым и являлся. - Что случилось? - Мишель беззвучно зашелестел на ухо мужчине, всё ещё не понимал, что вокруг него происходит, пока пульсирующий член Адама находился так глубоко внутри него, наполнял по каемки, поглощал целиком. - Твоя шлюшка вернулась, - шикнул Адам. - Что? - пискнул хомяк, возвращаясь в реальность. Его ноги резко соскользнули с талии Гонтье, и оба тут же зарычали от боли, чуть ли не подскакивая на месте. - Что ты делаешь, идиот? - рыкнул Адам, сцепив зубы, пока его руки пытались поддержать мальчишку за ягодицы и приподнять его вверх. - Хочешь оставить меня импотентом? - Извини, - пискнул от боли Миша, и на глаза его навернулись слезы, - я случайно... - теперь Гонтье был слишком глубоко, мальчишка даже почувствовал жар его яиц своими ягодицами. - Что нам делать? Гонтье не ответил. Он долго стоял в такой позе, он замер, словно готовился что-то выпустить наружу через перевозбужденное перенапряженное тело, но вместо этого начал медленно выходить из теплого плена задницы хомяка. - Чёрт! - неожиданно выругался он, вновь замерев на месте, когда Мишель начал двигаться вниз, следуя его движению. - Это трындец... - Что случилось? - пищал от боли Миша, пытаясь вслушиваться в звуки, доносящиеся с коридора, пока Эшли пыталась собрать все пакеты с едой, после того как разулась. - Я застрял. - Что значит застрял? - возмутился Мишель прежде чем понял, что случилось. Знакомые омеги когда-то рассказывали как это случается. Альфа начинает приближаться к финалу, но вместо того чтобы кончить сразу, его стояк увеличивается в размерах, особенно головка, и фиксируется поудобней внутри, чтобы процесс излияния спермы продолжался длительное время. Так случалось нечасто и в основном во времена течки омеги, и длилось... Сколько времени должно пройти прежде, чем это закончиться, Мишель даже вспоминать не хотел. И вот, слезы отчаянья вновь навернулись на глаза, что сразу же заметил Адам. Теперь бедняге придется терпеть эту ужасную цепку минимум час, а максимум... - Прекрати, - огрызнулся Адам, и его рука уверенно потянулась к промокшим от слёз щекам мальчишки, чтобы стереть соленую влагу с лица. - Не плачь, не пали нас. Но Мишель не понимал просто на что надеется этот придурок. Сейчас Эшли застукает обоих на горячем, прямо у кухонного стола, на который он чуть ли не взобрался от боли, лишь сцепка не позволяла, а внутри всё уже горело, билось в болезненных импульсах, обвиваясь вокруг большого члена Гонтье. Парень больше нем мог держать его в себе, но выпустить наружу не получалось. И вот, к всеобщему разочарованию, с прихожей послышались шаги медленно идущей на кухню Эшли. Адам неожиданно встал на носочки, слегка усаживая хомяка на стол, пока его руки быстро натягивали на задницу мальчишки штаны, прямо насколько это было возможно, чтобы спрятать следы собственного проникновения. - Что вы делаете? - послышалось за спиной, и Гонтье, чтобы не выругаться в ответ, поспешно уткнулся носом в шею хомяка, будто позволил ему отдуваться за обоих. Эшли была удивлена, и на пару секунд замерла на месте в ошеломлении, застав ребят в двусмысленной позе. Мишель сидел на кухонном столе, пока Гонтье прижимался к нему всем телом, уткнувшись лицом в грудь. Выглядело это, конечно, очень мило, словно эти двое наслаждаются друг другом, как супружеская пара. Но они-то не пара, и уж больно не супружеская. - Как это понять? - вновь выдохнула она, не дождавшись ответа от кого-либо из них. - Ты о чём? - Мишель пытался ответить невозмутимо, слегка приподняв подбородок. И Эшли присмотрелась к его лицу. Если не считать странной позы мужчины возле него, и легкого напряжения в лице Миши, то выглядел он довольно возмущенным из-за вопроса подруги. - Я об этом, - она поспешно опустила пакеты на барную стойку, и указала рукой на перевернутый обеденный стол. - И об этом... - быстро перевела взгляд на Адама, пока тот, словно безжизненный организм, повис на шее её друга. - Эм-м... - Мишель в тупике, он просто не знал, что сказать, и подозревал, что Эшли догадается, что именно могла означать эти их милые обнимашки. Кухонный стол был слишком холодный, и сидеть на нём невозможно даже в целях охлаждения, чтобы хоть как-то забыть об инородной штуковине у себя в заднице. И Миша слега поерзал на нём, и тут же послышался лёгкий вздох возле уха, и пальцы Гонтье с силой впились в задницу, что было чёртовски больно. Но вместе с тем по телу вдруг пробежалась мелкая дрожь, как тогда в комнате, когда он кончил себе в трусы. Паника отразилась на лице Мишель, и он понял, что вновь кончает, только на живот Адама, и теплая жидкость начинает пропитывать ткань его рубашки. - Я тебя убью... - зашипел тот вдруг ему на ухо, и Миша понял, что слышит правду, в буквальном смысле. - Трахаемся, - неожиданно он вспомнил вопрос, что задала пару секунд назад Эшли, и выпалил это с таким сарказмом, что даже Гонтье ему не поверил. - Ага, я так и поверила, - насмешливо фыркнула Эшли, подтверждая ощущение Адама, и начала медленно к ним приближаться, получше приглядываясь к обоим. - Что ты делаешь? - испуганно пискнул друг, когда заметил движение с её стороны. Его руки будто оборонялись от нее ладонями вперед. - Хочу помыть руки, - удивленно буркнула та, закатывая рукава свитера. - А что, нельзя? - Нет, блядь... - вместо него резко ответил Адам, нехотя отрываясь от шеи хомяка. Его каменное лицо наполнилось злостью, и он чуть резко приподнялся, прижимая Хитсона к себе. Мишель тут же ахнул, чувствуя, как заполняется твердостью члена мужчины, а затем покраснел, почувствовав, как что-то горячее пролилось в него, наполняя всё внутри. Неужели он тоже кончает? "Нет, нет, нет!!! Только не это! Только не в меня!" Эшли замерла на месте как вкопанная, услышав Гонтье, а когда заметила его испепеляющий взгляд и вовсе попятилась назад. - Да что тут происходит? - пискнула она, и содрогнулась вместе с Мишей, когда Адам слегка дернулся вперед и вверх вновь, на встречу бедному, напуганному и раскрасневшемуся другу. - Он тут порезал... - пискнул Мишель, с силой цепляясь за ткань рубашки на спине Гонтье, что чуток пропиталась кровью, сочившейся из укуса на плече, и та заскрипела под давлением его пальцев. - Сильно. Из-за меня... Во взгляде Эшли читалось - "Не вижу смысла", и Миша сдался, больше не желая отдуваться, а Адама это уже и вовсе не волновало. Наоборот, казалось, что с приходом Эшли, весь стыд за изнасилование хомяка куда-то улетучился, а вместо это пришло лёгкое ощущение ревности, будто девушка может как-то претендовать на его собственность, на его мальчишку. Поэтому он начал демонстративно трахать его на глазах этой дуры, уверенно двигаясь вверх, на встречу заднице мальчишки своими бедрами. Он не собирался вечность терпеть, и расслабился целиком и полностью, кончая внутрь парня, пока ощущал, как тот опять и опять кончает на промокшую от пота и остатков спермы, после прошлого раза, рубашку. - Я что-то не дого... не догоняю... - Эшли начала заикаться, наблюдая за умиротворенным, наслаждающимся чем-то лицом Гонтье, что откинул голову назад, блаженно закрыв глаза. - Он трахает меня, - пищит в ответ Мишель, насаживаясь на член мужчины вновь и вновь. - Что тут уже не понятного... И Эшли потеряла дар речи, зажав руками рот, чтобы не визгнуть от возмущения и ужаса одновременно, пока эти ощущения так и читались в ее глазах. Вместо того, чтобы возмутиться ещё сильнее и бросить в этих извращенцев чем-то тяжелым, она резко развернулась на месте и быстро, прямо пулей, направилась в комнату Мишель, закрываясь в ней на все замки. - Умница... - удовлетворенно захрипел Адам, не отвлекаясь от изначального дела. - Не умеешь врать... - Ага... - пискнул хомяк, в попытках расслабить ягодицы, чтобы впустить мужчину поглубже в себя, и с облегчением заметил, что так намного приятней...