I Hate - Why You Love Me (Моя личная доза героина)

It'll be alright Still I hear you say, You want to end your life... Now and again we try, To just stay alive... Maybe we'll turn it around. 'Cause it's not too late, It's never too late, Maybe we'll turn it around... 'Cause it's not too late, It's never too late, It's not too late...*

Эшли была не права: Миша не прекращал рисовать. В те краткие моменты, когда он оставался сам с собой наедине, его посещало слабое вдохновение, что не давало покоя, как и стыд, неуверенность в себе, страх что-то потерять. Поэтому нужно было как-то расслабляться, как-то, на время, уходить буквально от всего, и парень прятался в своей студии, закрываясь на замок. Он любил замкнутое пространство, ощущал себя в нём защищенным от всего мира и его жестокости. Это его плохая привычка с детства, когда маленьким он закрывался в шкафу и делал так до восемнадцати лет. Он чувствовал себя защищенным там, где мог трезво всё оценить, что-то отмахнуть в сторону навсегда, а что-то оставить при себе. А вот за любимой работой и вовсе чувствовал себя богом... Столько всего хотелось сказать, раскрыть, доказать, когда оно выливалось на полотне хаотичными кляксами и потеками. Если бы мама была жива, ему бы, наверное, не пришлось рисовать, мальчик делился бы с ней всем сокровенным, и он был уверен - не напрасно. Мишель немного отошел от привычного ведения своего особенно штриха в работах и решил поэкспериментировать. Сначала банка красной краски выплеснулась на большой холст высотой практически в два метра, затем желтая, затем серая. После умелая кисточка вывела определенные контуры, создавая очертания мрачной комнаты, красных простыней... "И что мне так нравится этот чёртов цвет?" Когда он закончил, то понял, что это единственная вещь на память, которая останется в жизни после ЕГО ухода. Разумеется, не хотелось подслушивать их эмоциональный разговор, но тело будто само двигалось на звук, как потерянный моряк, что тянется на песнь сирены. Свадьба через неделю... Печально... Ну что же, всему когда-то наступает конец, всему... Сейчас стеклянные глаза Мишель уставились невидящим взором на это полотно, что, в данный момент, весело в галерее, где-то в угловой части одного из залов. Смотрится неплохо, но не опрометчивым ли был его поступок? Не зря ли он решил выставить картину на всеобщее обозрение? А плевать... Если им попользовались, как половой тряпкой, то чем он хуже? Вернее, чем он лучше? - Мило... - послышалось далеко за спиной чуть громче, чем нужно было, чтобы начать с кем-то разговор, но Мишель был уверен, обращались к нему. - Почему бы нам не повесить это в спальне? - второй голос более наивный, более бескорыстный, в нём слышалась доброта и наивность. Именно по этим приметам Хитсон определил, где из этих двоих Альфа, а где его пара. Запах Альфы теперь он определял без промаха, словно эксперт, и благодаря чьим услугам? - Сходи-ка глянь на ту, а я сейчас подойду, - голос притих, но не смягчился, что неприятной дрожью отозвалось во всем теле и, к огорчению, послышался он намного ближе. - Я тебя сразу узнал... Шаги за спиной замедлились, и Миша почувствовал чужое дыхание на собственном затылке. Гадкое чувство проснулось где-то в груди и животе по отношению к этому голосу. - Три года мы не виделись, - теперь мужчина поравнялся с ним, впитывая лицо Миши своими глазами, - ты изменился. Но я тебя всё равно узнал. - А ты ничуть не поменялся, - холодно отозвался парень, пытаясь не обращать внимания на едкий, насмешливый взгляд, что сосредоточился на нём. - Наверное... - мужчина улыбнулся, бросив взгляд в сторону картины, - я подумываю её купить... - Не продается, - холодно отрезал Мишель, и ярость внутри него наконец победила, что отразилось на лице. - Она твоя? - рыжеволосый мужчина с противными веснушками на лице удивленно оскалился. - Твой кабель? Хитсон промолчал, с последних сил сдерживая себя. Его руки сжались в кулаки, побелели костяшки, заскрипели ногти после того, как погрузились в кожу ладони. - Неужели тебя кто-то целует после того, как я на славу постарался той ночью, играясь с твоим ротиком, сучка? Рыжий Тони, тот самый Тони, что позорно выбегал из туалета семь лет назад с обоссаными штанами, теперь держался как король, что полностью контролирует любую ситуацию. Видимо, все Альфы ведут себя так, в любом обществе, при любом положении вещей, даже если это смешно. А в случае с рыжим Тони хотелось истерически ржать. Но Мише было не до смеха, вновь задели за живое воспоминаниями, и боль отразилась в серых глазах, что цеплялись за каждую деталь на чёртовой картине. - Ты помнишь, - продолжал издеваться Энтони, томно шипя. - Было больно, не так ли? Я долго стирал со своего хрена твою кровь... - Замолчи, - рыкнул, на удивление рыжему, Миша. Но того это будто подзадорило. А ещё неожиданно к нему подтянулись какие-то парни, словно их уши-локаторы все это время улавливали их разговор, а затем эти трое решили тоже в нем поучаствовать. - Ребята, помните, это малышка Мишель... Мужчины довольно улыбнулись, скалясь словно гиены, их глаза насмешливо заблестели. Если бы Миша обратил на них больше внимания, то узнал бы троих одноклассников, что всегда тушевались в шапке банды Рыжего Тони. - Сладенький ротик... Паника горькой пеленой обоняла все тело, как тогда, на выпускном, когда его загнали в тупик. Миша чувствовал, что начинает задыхаться, ощущая солёный привкус страха во рту, как в ту ночь, только тогда он комками глотал собственную кровь. - Да, это он, - довольно кивнул Тони, любуясь паникой в глазах его жертвы, - только кого это он тут нарисулькал, а? Свою феечку? - Все вопросы ко мне, ребята, феечка на них ответит, - когда отчаянье черной пеленой застелило глаза, и пути к отступлению не оставалось, Миша уловил то самое хриплое звучание до боли знакомого голоса. Показалось, что это галлюцинации начинают ограждать его от всего и парень горько ухмыльнулся. Доказательством того, что он ошибся, послужило именно выражение лица рыжего Тони в тот момент. Это не мешало бы запечатлеть на память, сфотографировав, жаль фотоаппарата при себе нет, но Хитсон мысленно поклялся, что оживит эту картинку на бумаге и обязательно отправит по почте ублюдку. Столько лет прошло, а ужас в глаза Тони был настолько же живым, как и в тот самый день. Нет сомнения, он никогда не забудет. Тем временем Миша начал понемногу заряжаться энергией от того, кто осторожно уложил свою ладонь ему на плечо. Энергия живая, тёплая, не принадлежащая призракам, стремительная... Его косой взгляд уловил рядом мужчину сразу же после того, как разум одурманило пьянящем запахом моря и сигарет, а еще запах Альфы, тот что свойственный только ЕМУ. Адам излучал холодную уверенность всем телом, а в его синих глазах читался нескрываемый вызов. Даже в деловом костюме, в красной рубашке, с расстегнутыми на груди пуговицами и с серебряными запонками в петлях манжет. Некоторые из тех троих подстрекателей не успели сообразить, что происходит и всё ещё скалились, но затем и их уверенность стремительно сдулась как воздушный шарик. - Гонтье, - нервно зашипел Тони, но на большее не смог решиться. Не помогало даже то, что он почти на голову выше Адама. Всё равно выглядел жалко на фоне мужчины, слишком щуплый, слишком сутулый, и с каждой секундой все больше и больше клонился к земле, как пресмыкающийся рыжий хорек. - Приветик, дин-дон, - Адам широко улыбнулся, будто встретил старого доброго друга. - Давно держал мои яйца во рту? Не притупились ощущения, могу освежить... - Ты мне угрожаешь? - Энтони попытался возмутиться, но это выглядело жалко, его челюсть дрожала. Из неоткуда в его сторону запорхал какой-то молоденький мальчик, и Миша ужаснулся. "Он же так похож на..." - Энтони, я нашел одну очень интересную картину, не желаешь посмотреть? - Конечно, милый, - кисло улыбнулся рыжий и Хитсон чуть не рассмеялся ему в лицо, но скованные ужасом глаза наблюдали только за мальчиком. Насколько он младше? На год? "На три..." - Милый? - за него это сделал Гонтье, и в такие мгновения казалось, что этот мужчина всегда просто читает его мысли. - Дорогой, что тут происходит? - милый мальчик в недоумении глянул на Мишу, и парень мог поклясться, в глазах этого мальчишки читалось то же удивление, что и пару секунд назад обоняло Хитсона. - Твой милый тоже удовлетворяет тебя только орально? Ведь на большее ты не способен? Или ты так же называешь его сучкой, чтобы возбудиться? - Адам сжал плечо Миши чуть сильнее, но это только придавало больше уверенности, силы. - Или до сих пор ссышь в штаны при одном только упоминании о подобном? - Это всего лишь моя маленькая сучка, - насмешливо поднял голову Тони, чтобы не глядеть на мальчишку рядом с ним, - как и он для тебя... - Ошибаешься, - холодно протянул Гонтье, и его рука плавно, но нежно слетела с плеча и прошлась вдоль позвоночника, по направлению к талии Миши, чтобы покрепче прижать его к себе. - Но если этот мальчик - твоя сучка, то ты не достоин и пальца на его ноге. Ты - гнида, просто гнида. - Это не тебе решать, - вспыхнул, как факел, рыжий Тони, когда заметил, как дрогнул от неожиданной ласки Миша со стороны Адама. Тони даже попытался приобнять точную копию Миши, стоящую рядом, но мальчишка возмущенно оттолкнул его в сторону. Его гневный взгляд нацелился на правую руку, где на безымянном пальце блестело колечко. - Ты жалок, Энтони, - воскликнул он, уверенно стягивая колечко с пальца, - и мне стыдно, что я когда-то согласился быть твоим. Никто, никогда не смеет называть меня сучкой! - кольцо полетело в лицо Тони, но Миша этого уже не увидел, потому что Адам решительно увлек его за собой к выходу, чтобы избежать семейных разборок и не попасть лишним людям на глаза. И только за спиной послышался громкий звук пощечины, а так же приглушенные вздохи людей вокруг, что собрались на импровизированное представление. Они притормозили у самого порога, лицо Гонтье зарылось в непослушном ежике волос у виска Хитсона, и горячее дыхание приятной волной обдало кожу, когда он прошептал: - Ты хоть знаешь, чего я только что из-за тебя лишился? Мишель изначально не решился даже спросить. В голове покрутилось множество вариантов: здравого рассудка, покоя, или хотя бы... - Чего? - понижая голос до шепота, неуверенно спросил он, пока рука Гонтье на его талии обвилась сильнее, словно змея, чтобы поглотить хрупкое тело. - Работы... - томно выдохнул тот.