Цветы зла

Приход учителя, оценка за задание, возвращение в свою комнату - всё это прошло как в тумане. Мысли Дика были полностью сосредоточены только на одном: на будущем разговоре. Значит, всё-таки пришло время поговорить начистоту, без всех этих ежедневных недомолвок и попыток что-то скрыть. Ведь напряжение наростало, как грозовая туча, и понятно было, что гроза рано или поздно разразится. Юноша не знал, к чему всё это может привести. Он не мог даже сам себе объяснить, что такое происходило с ним, почему к ненависти примешивалось еще какое-то непонятное чувство, заставлявшее ждать разговоров и записок, и почему хвастливые рассказы Эстебана об интрижках с продажными девицами и молоденькими горничными вызывали злость и горячее желание придушить то ли навозника, то ли его очередную пассию, то ли обоих. Всё это было мучительно, непонятно, как-то стыдно и тем не менее вызывало желание распутать этот клубок. - Ждал меня? - Эстебан тихо проскользнул в комнату и закрыл дверь за собой на замок. - Мне было всё равно, - ответил Дик. - Ну, так что ты мне хотел сказать такое, что не для менторских ушей? - Окделл, я тебя ненавижу... - Не новость. - Но я бы не прочь с тобой развлечься. Дик снова почувствовал приливающий к лицу жар и прижал ладони к щекам. - Да как ты можешь такое говорить?! - А чего ты ждал? Букетов роз? Серенад? Признаний в вечной любви? Монологов в стиле Дидериха? - Не знаю... Мне казалось... - Дик начал сбиваться и путаться в словах. Эстебан смотрел на него выжидающе, будто во время дуэли, прикидывая, какого удара можно ждать и как строить защиту. - Что - казалось? - Что ты только притворяешься, что ненавидишь меня. Но... я не знаю... - Я тоже не знаю... - на минуту Эстебан тоже запутался в словах, но быстро продолжил: - Меня к тебе тянет. Меня бесит, когда ты веселишься с кем-то другим. А ты ведь тоже знаешь, как это. Видел бы ты себя со стороны, когда я рассказывал о той рыженькой кра... - Заткнись!!! - вскрикнул Дик и замахнулся, чтобы ударить. Но Эстебан быстро перехватил его руку, больно сжав его запястье. - Что и требовалось доказать. Я тоже тебе небезразличен. Во всяком случае ты меня ревнуешь. - Ничего подобного. А даже если... Мы не должны давать волю этим... чувствам. Это грех. - Меньше читай Эсператию на ночь. В твоем Надоре что, до сих пор верят в басни времен будто бы святого Алана? Все дворяне рано или поздно это пробуют. До Лаик я уже был в гайифском борделе. Кстати, половина придворных туда время от времени заходят. - Отпусти меня... - Дик попытался вырваться из почти железной хватки. - Я... мне стыдно... это мерзость... - Да ладно... Ты же не знаешь на своей шкуре, что это такое, как ты можешь утверждать, мерзость или нет. - на этом Колиньяр решил перейти от слов к действиям, и прижал Дика к себе, слегка прикоснулся губами к его шее... - Отпусти. Не надо! - Что-то не очень ты сопротивляешься. - Тварь... какая же ты тварь закатная... - нелепо взвизгнул Дик и толкнул Эстебана, а когда тот упал на кровать, навалился на него всем телом. - А ты неуклюжий вепрь. Слезь с меня, немедленно! Дик не обратил внимания на эти слова, дернул ворот рубашки извивавшегося под ним юноши, жестко впился поцелуем в шею. Он сам не понимал, что с ним происходит, его будто сводило с ума чужое тепло, хриплый стон... Какое-то время Эстебан не сопротивлялся, дал ему волю, позволял целовать, прикасаться, неуклюже тыкаться носом в волосы, в плечо, вдыхая запах, который напоминал о тепле, лете и степных травах. - Нравлюсь? - Да... - выдохнул Дик. - Хочу еще... - Вот это уже лучше. А то заладил: грех, грех... Эстебан освободился из его объятий и принялся раздевать его, целуя жадно, жестко, чуть ли не до боли. Было еще стыдно, но не настолько, чтобы отталкивать почти-любовника. Ни слова. Только срывающееся, хриплое дыхание. Боль. Резкая, сильная, от которой становится трудно дышать и невозможно сдержать слёзы. Остается только впиваться ногтями в плечи любовника, царапать спину... - Да... вот так... - хрипло прошептал Эстебан, начиная двигаться. - Царапайся, кусайся, мне так нравится... Впрочем, уговоры были лишними. Дик дергался под ним, как дикий зверь, пытаясь вернуть ему хоть часть той боли, которую испытывал сам. Неожиданно Дик почувствовал проходящий по телу жар, возбуждение и дрожь. Хотелось кричать, но уже от удовольствия. Да, ему это нравилось - принадлежать, отдавать всего себя. Никогда еще он не чувствовал себя настолько беззащитным, и в то же время настолько острые ощущения он хотел бы переживать еще и еще. Сознание будто смыло горячим потоком, Дик даже не сразу понял, что Эстебан что-то говорит ему. - Ммм? - Говорю, я ожидал от тебя темперамента, но чтобы настолько страстного... ты меня совсем вымотал, и если это первый раз, что дальше будет... - Не знаю... - сонно пробормотал юноша. Голова кружилась, по телу растекалась истома, слова любовника долетали будто издалека. - Окделл... Будешь кого-то другого так соблазнять, убью... Дик ничего не ответил, только прижал Эстебана к себе, обнял за талию, и уснул. Сейчас всё было хорошо и правильно. Осознание произошедшего и стыд за всё пришли только с рассветом.