Цветы зла

Ты не можешь меня отпустить, А я не могу вас всех. (с) Флёр, «Легион» - Дик, что с тобой? Что случилось?.. Ты вернулся из города сам не свой… Плохие новости из дому? - Нет. Дик прикусил губу, стараясь не заплакать. Сейчас, после визита к эру Августу, он ни о чем не мог думать и не хотел разговаривать ни с кем, даже с любимым человеком. - Что тебя расстроило? - Ничего. Эстебан, пожалуйста, не спрашивай меня. Я не хочу говорить об этом ни с кем, даже с тобой. - Неужели кто-то начал говорить о наших отношениях? Да я вызову на дуэль любого, и плевать, что мне за это будет. - Шшш, тише, у стен в моей комнате вполне могут быть уши. - Дикон, ты мне не доверяешь? Неужели ты думаешь, что мы просто спим вместе, и больше ничего? Это не так. Я хочу, чтобы ты делился со мной тем, что тебя волнует. Я же рассказал тебе о гадалке, о ее предсказании и о том, чего я боюсь. Кроме тебя, обо мне такую вещь знают только мать и сестра. - Я ценю твою откровенность, но… - Но ты любишь Великую Талигойю больше чем меня. И я для тебя всего лишь навозник и подстилка. А я, между прочим, отдал тебе свою невинность! Ты меня соблазнил и обесчестил, но понятно, тебе плевать, кто я такой для Человека Чести… Несмотря на всю паршивость новостей и соответственно настроения, Дик не удержался от глупого хихиканья: - Эстебан, это ты серьезно или надо мной издеваешься? - И то, и другое. Так рассказывай. Дик загрустил еще больше: - Меня никто не возьмет в оруженосцы. Эр Август сказал, кардинал не хочет видеть меня при дворе или при особе кого-либо из Лучших Людей. Я с позором вернусь в Надор. - А как же друзья твоего отца? Они не помогут? – удивился Эстебан. Юноша вздохнул: - Нет… Они сами под подозрением, им стоит большого труда сохранить то положение, которое у них есть сейчас. Сам знаешь, Люди Чести не могут рисковать… - Разве ты не один из них?! – возмутился Колиньяр. – Могли бы и постараться. А почему бы твоему эру Августу, или твоему опекуну, не подать бы прошение, что ты необходим в Надоре как глава семьи и всё такое? Это не лучший выход, но хотя бы не столь унизительный для тебя. - Я спрашивал. Они боятся о чем-либо просить короля или кардинала. - Они боятся, значит! А на тебя им плевать… Ублюдки. - Не говори так! Так нельзя! - Им, значит, можно бросать тебя на произвол судьбы… Слушай, Дик, еще есть время… Я поговорю с дядей, хорошо что он недавно приехал. Он губернатор Эпине, у него нет оруженосца, и есть право принять на службу кого-то из выпускников. Я попрошу его назвать твое имя в Фабианов День. Моя семья при дворе в почете, им это не повредит. Конечно, многие при дворе будут насмехаться, что Окделл зависит от Колиньяров, но это меньший позор, чем если тебя не примет вообще никто… Дик задумался, но все же ответил: - Нет. - Почему?! - Потому что это лишний раз даст людям думать, что между нами что-то есть. И потому что Люди Чести мне этого не простят. Я буду выглядеть в их мнении предателем. - Они уже предали тебя, Дик, как ты этого не понимаешь?! И как до тебя не доходит, что служить при губернаторе провинции – не самая плохая судьба?! Ты будешь чему-то учиться, побываешь на юге, увидишь что-то кроме своего чахлого севера. Мы сможем видеться хоть иногда, а в Надоре ты проживешь свою жизнь зря. Дик… - У меня долг перед семьей и перед Талигойей. - Разве ты меня не любишь? – в отчаянии спросил Эстебан. – Хотя бы ради меня… - Не могу! Долг. Эстебан начал злиться: - Слушай, я все равно постараюсь пристроить тебя в свою семью, хочешь ты того или нет! Придется решать за тебя, если ты сам такой дурак… - Если твой дядя назовет мое имя, я откажусь приносить клятву оруженосца! - Только попробуй! Убью. Зарежу, как вепря. Впрочем, ты и есть неблагодарный вепрь. - Эстебан, не обижайся, я люблю тебя, но ты пойми, я не могу… - Я тоже так не могу. Врагу бы не пожелал любить вот так и любить такого как ты. Дик обнял его, принялся целовать, расстегивать рубашку и целовать постепенно обнажающееся тело. - Ну прости меня. Давай не будем ссориться. Я люблю тебя. Я твой.