Цветы зла

«На губах твоих соль и горечь, И не смыть никаким вином…» (с) Губы графа Килеана чуть дрожали. - Еще один кон. Еще один… - Хорошо, - неожиданно легко согласился Алва. – Только вашу ставку назначаю я. Запала тяжелая тишина. - И что же вы потребуете? - Кольцо и лошадь, которые сегодня выиграл ваш оруженосец. Дику стало тяжело дышать. - Кольцо? – притворно-непонимающим тоном переспросил Килеан. - Да. Родовой перстень Повелителей Скал. Цивильный комендант молча сдал карты. Он уже успел проиграть и всё, что выиграл у Валме, и свои родовые драгоценности. Поставить выигранное оруженосцем было совсем уже безумием – но только это был последний шанс вернуть фамильные изумруды. Эстебан улыбнулся неестественно веселой улыбкой. Цветы. Черные цветы. Которые никогда не дадут им обоим покоя. Дик наблюдал за игрой. Больше всего сейчас он хотел бы остановить это сумасшествие, попросить у Эстебана прощения за свою холодность и равнодушие – при всех. Но не мог, и проклинал себя за эту слабость. * - Мой оруженосец вернет вам собственность Ричарда Окделла завтра же утром, - устало выдохнул Килеан. Алва положил изумруды поверх разбросанных по столу карт. - Пойдемте, юноша. Дикон возвращался в особняк эра как в тумане. Уже почти светало. Алва не сказал ему ни слова, и он поднялся в свою комнату. Пытался заснуть, но сон пришел, только когда юноша успел измучиться и самым что ни на есть детским образом выплакаться в подушку. Было мучительно больно и стыдно. Он проспал до полудня – и всё время видел эти черные цветы, задыхался от горьковато-сладкого аромата. Он хотел бежать от всего этого, бежать от самого себя – и не мог. Эстебан тянулся к нему и просил: «Не уходи… не уходи…». Встретились юноши в саду – Дик попросил эра разрешить им поговорить подальше от посторонних. Выбрав самый тихий уголок, он взял любимого за руку и тихо сказал: - Эстебан, я не хотел, чтобы всё было именно так. Эр Рокэ сам… - А ты? – с горькой насмешкой спросил Колиньяр. – Ты не мог его попросить не вмешиваться? - Ты знаешь эра Рокэ. Если он что-то решил… - Знаю. А если ты что-то решил, ты так и будешь всю жизнь колебаться между долгом и чувствами? Представь себе, в жизни это выглядит не так красиво, как в сочинениях Дидериха! Ты так спокойно позволил, чтобы меня и моего эра унизили при всех… - Можно подумать, твой эр для тебя что-то значит! – Дик начинал злиться. – И ты первый меня при всех унизил. - Я ревновал… - признал Эстебан. – Когда я увидел, как герцог Алва на тебя смотрит… - У меня с ним ничего нет. Я люблю только тебя, ты понимаешь?! - Любишь? Почему тогда избегаешь меня? Почему делаешь вид, что между нами ничего нет и не было? Почему… Он не закончил – Дик прижал его к себе и закрыл ему рот горячим, жестким поцелуем. На губах чувствовалась соль и горечь – как будто от касеры. По щеке покатилась слеза, и Дик слизал ее языком. Эстебан вцепился в его плечи, прижался тесно-тесно. Кольцо покатилось в траву, но до этого им обоим не было дела. - Дик… давай встретимся… сегодня ночью. Я вел себя как дурак, больше такого не повторится. - Не знаю… а вдруг эр Рокэ меня не отпустит? - Скажи что идешь на свидание к даме. Дик… ты же хочешь, чтобы я тебе отдался? Сегодня. И завтра тоже. - И послезавтра, - прошептал юноша, целуя любовника. Эстебан змеей вывернулся из объятий. - Ну, Окделл, а это уже наглость. Если из нас двоих я в роли дамы, это исключение, сюрприз, это я перед тобой извиняюсь за свои пакостные выходки – что угодно, но только не норма! Послезавтра уже твоя очередь быть хорошей девочкой… - Зараза… - прошептал Дик, снова прижимая его к себе. - Убери руки! Ты что, до вечера ждать не хочешь, думаешь, что я таким способом извиняться буду здесь и сейчас? Твой эр, конечно, просвещенный человек, но я не думаю что ему понравится застать нас в своем саду на горячем. Дик покраснел: - Не знаю, что сказал бы эр Рокэ, но Кончита сделала бы с нами что-то ужасное, если бы мы, не приведи Создатель, помяли ее любимые цветы!