***
Маленький негодник не оставил им выбора. Каким-то образом, вроде как невзначай, он умудрился растрезвонить о своем наступающем дне рожденья всем служащим гостиницы, в которой они остановились. А учитывая, что за короткое время их пребывания, он необъяснимым образом успел подружиться со всем персоналом – выбора у них не было. К вечеру тридцатого июля Петунья то и дело ловила на себе ожидающие взгляды. И уже получила несколько советов и предложений для праздника. Гарри лишь улыбался и старательно ловил за руку свою «маму», периодически начиная громко на весь отель вопрошать у нее, что же они с «папой» ему подарят. У «папы», в конце концов, начался нервный тик, а «мама», не желая вызывать подозрения, заказала к полуночи в номер мороженое. Кроме мороженого им принесли небольшой торт, газировку и целую кучу конфет, не взяв денег и радостно поздравив ее с таким чудесным «сыном», подмигивая и улыбаясь. Миссис Дурсль в ответ выдавила из себя нечто, что должно было сойти за ответную улыбку, и попыталась собраться с силами, чтобы не опрокинуть торт на голову «сыночку». Ровно в полночь, кривясь как от зубной боли, семейство Дурсль исполнило своему ненавистному родственничку «Happy birthday», и Петунья внесла торт с одиннадцатью зажжёнными свечками. Персонал, периодически выглядывающий в коридор, чтобы посмотреть (или послушать), как счастливая семья начнет праздновать, после этого довольный разбрелся по своим делам. Гарри задул свечки, Дадли потянулся за конфетой, дядя Вернон с тоской подумал о бренди, когда… БУМ! Создалось впечатление, что по двери кто-то прошелся небольшим тараном. Все подскочили. — Кто там? Предупреждаю, я вооружен! — невесть зачем, пискнул дядя Вернон. — Правда? — удивился Гарри. ТРАХ! Второго удара «минитараном» хлипкая дверь не выдержала и отлетела, повиснув на одной петле. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в номер и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка — уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан. Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке. — Я не ваш, я свой собственный! — не задумываясь, ответил Гарри. Мысль о том, что этот страшный великан – не кто иной, как тот самый волшебник, который убил его родителей и сейчас пришел добить его, заставила мальчика сжать в руке маленькую десертную вилку. Не ахти какое оружие, но не тортом же защищаться. — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил тем временем великан. — А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны. Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот номер, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись сюда! — Да заткнись ты, Дурсль! — великан лишь досадливо отмахнулся. — О, я смотрю, Гарри, ты уже празднуешь, а я тебе тоже подарочек приготовил! — сообщил он, поспешно роясь в карманах. Гарри зажмурился - воображение рисовало какое-то фантастическое оружие, вспышку зеленого света и собственное безжизненное тело. Вот Дурсли-то обрадуются. — Вот! Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… Но вкус-то от этого не испортился, да? Гарри, осторожно открыл глаза, сообразив, что убивать его прямо сейчас никто не собирается. Великан протягивал ему немного помятую коробку. Мальчик взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!» Гарри с удивлением посмотрел на пришедшего: — А вы, собственно говоря, кто? Великан хохотнул. — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса. — Хогвартса? — Гарри начал успокаиваться, навряд ли злодей, который убил его родителей, работает в этой школе. Хотя тут Гарри задумался. Что он вообще знает об этом новом неизведанном мире? Все его знания сводятся лишь к тому, что сказала тетя Петунья и что было написано в письме. Стоит признать, что о мире магии он не знает НИ-ЧЕ-ГО, а значит, провести его – раз плюнуть! Любой может оказаться врагом! Пока Гарри со всей самоотдачей предавался паранойе и все больше впадал в панику, Хагрид успел согнать с небольшого диванчика Дадли и налить себе чаю, продолжая что-то говорить. Когда Гарри опомнился и вслушался в его слова, он уловил лишь последнюю фразу: — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был. А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны. — Вы знали моих родителей? — опять запаниковал Гарри. Точно убийца! — Конечно, мы дружили! Ох, Лили… — великан грустно покачал головой. — А что с ними стало? Ну, с мамой и папой? — ухватился Гарри за возможность узнать хоть что-нибудь. Паника и паранойя наконец-то отступили, и Гарри разглядел за пугающей внешностью - чистую, бесхитростную душу Хагрида, как у маленького ребенка. Не тянет он на убийцу. — Что? Вы ему не рассказали? — вскинулся великан, поворачиваясь к Дурслям. Но Гарри уловил за гневом и недоумением что-то еще, попытку оттянуть неприятный разговор. Поэтому он поспешил успокоить неожиданного гостя: — Рассказали. Они рассказали, все, что знали сразу, как только я получил письмо! Да, только то, что они знают! А мне нужно знать все! Пожалуйста! — Так ты получил письмо? — опять ушел от темы Хагрид. Гарри про себя выругался. — Да, конечно. — Ох, а Дамблдор-то думал, что нет, раз ответа мы не дождались. Гарри хмыкнул, решив, что в будущем обязательно укажет этому Дамблдору на некоторые оплошности, которые надо исправить. Тем временем Хагрид запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Кое-как примостив пергамент на коленке, он начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное: «Дорогой мистер Дамблдор! Нашел Гарри. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с Вами все в порядке. Хагрид!» Написав это, великан подул на чернила, скрутил пергамент, сунул его сове в клюв и выпустил птицу в окно. После чего, улыбаясь, повернулся к Гарри. Но наткнувшись на взгляд мальчика Хагрид погрустнел, поняв, что от неприятного рассказа ему никак не отвертеться. — Неужели вы думаете, что сын ваших друзей не должен знать правду? Неужели мои родители хотели, чтобы я жил в неведение?! — патетично воскликнул Гарри, помогая Хагриду наконец-то уже определиться и принять единственное верное решение. — Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу. Ну-у, то, что могу, конечно, а могу не все, потому как, э-э… загадок много осталось, непонятного всякого… Здоровяк снова сел и уставился на огонь. — Наверное, начну я… С человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Его в нашем мире все знают… — А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя. — Ну… Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Но почему? — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… Который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его… Хагрид задохнулся от волнения и замолк. — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри. — Нет… Не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э… Волан-де-Морт, — выдавил наконец Хагрид, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и… Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини… Плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… Я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Только я не верю, что он умер. Слишком силен он был, чтоб вот так взять и умереть. Так что ты, Гарри, будь аккуратнее. Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех. Хагрид с грустью наблюдал за ним. — Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим... И двое волшебников с интересом начали разглядывать Дурслей, как редкий, доселе неизученный вид пресмыкающихся. Дурсли же старались сделать вид, что все происходящее в комнате никаким боком их не касается. — Хагрид, — нахмурившись, начал Гарри. — А зачем ты меня этим привез? Неужели никаких других вариантов не было? Но Хагрид лишь отмахнулся: — Дамблдор так решил, сказал, что это все для твоего блага. Дамблдор – великий волшебник! Он знает как лучше… — Угу, — лишь кивнул Гарри. Уроки дяди Вернона не прошли даром, слыша, что, что-то делается для его блага, Гарри сразу же настораживался и не ждал ничего хорошего. Он уже давно усвоил, что так говорят лишь для того, чтобы оправдаться и прикрыть свою задницу. Но слепая вера Хагрида в Дамблдора была нерушимой. И Гарри не стал высказывать свое мнение на этот счет. — Еще, Хагрид, а где можно купить все эти учебники и мантии, которые в списке? И как попасть в Хогвартс, в письме ничего толком не объясняется. — Завтра мы отправимся с тобой в одно прекрасное место, где можно купить все из списка, и не только, — улыбнулся великан. — Тебе там понравится! А через месяц ты сядешь на Хогвартс-экспресс с вокзала «Кингс Кросс» и спокойно доедешь до Хогвартса, билет для тебя у меня с собой. А теперь давай спать ляжем, завтра дел много.***
Оказавшись в Косом Переулке, Гарри осознал три вещи: Во-первых, магический мир ему очень-очень нравится! Во-вторых, Гарри Поттер действительно знаменитость. Ну а в-третьих, этот самый знаменитый Гарри Поттер забыл взять деньги у Дурслей. Много бы они ему не дали, но на учебники, скорее всего, хватило. А теперь он ничего не сможет купить, о чем он и сообщил Хагриду. — А ты не беспокойся, — Хагрид лишь почесал голову. — Ты, что ли, думаешь, что твои родители о тебе не позаботились? — Но если от их дома ничего не осталось… — Да ты что, они ж золото свое не в доме хранили! — отмахнулся Хагрид. — Короче, мы первым делом в «Гринготтс» заглянем, в наш банк. — У волшебников есть свои банки? — Только один - «Гринготтс». Там гоблины всем заправляют. — Гоблины? — Да, и поэтому я тебе так скажу: только сумасшедший может решиться ограбить этот банк — с гоблинами, Гарри, связываться опасно, да, запомни это. Поэтому если захочешь… э-э… что-то спрятать, то надежнее «Гринготтса» места нет… Разве что Хогвартс. Да сам увидишь сегодня, когда за деньгами твоими придем — заодно и я там дела свои сделаю. Дамблдор мне поручил кой-чего, да! — Хагрид горделиво выпрямился. — Он мне всегда всякие серьезные вещи поручает. Тебя вот забрать, из «Гринготтса» кое-что взять — он знает, что мне доверять можно, понял? Ну ладно, пошли. Через несколько секунд Гарри уже жалел, что у него не десять глаз. Пока они шли вверх по улице, он вертел головой, пытаясь увидеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, людей, делающих покупки. — «Гринготтс», — объявил Хагрид. Они находились перед белоснежным зданием, возвышавшимся над маленькими магазинчиками. А у отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стоял… — Да, это гоблин, — спокойно сказал Хагрид, когда они поднимались по белым каменным ступеням. Гоблин был на голову ниже Гарри. У него было смуглое умное лицо, острая бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни. Он поклонился, когда они входили внутрь. Теперь они стояли перед вторыми дверями, на этот раз серебряными. На них были выгравированы строчки: «Входи, незнакомец, но не забудь, Что у жадности грешная суть, Кто не любит работать, но любит брать, Дорого платит — и это надо знать. Если пришел за чужим ты сюда, Отсюда тебе не уйти никогда». — Я ж тебе говорил: надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться ограбить этот банк, — сказал Хагрид. Два гоблина встретили их, когда они прошли сквозь серебряные двери и оказались в огромном мраморном холле. На высоких стульях за длинной стойкой сидела еще сотня гоблинов — они делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, с помощью луп изучали драгоценные камни. Из холла вело больше дверей, чем Гарри мог сосчитать, — другие гоблины впускали и выпускали через них людей. Хагрид и Гарри подошли к стойке. — Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину. — Мы тут пришли, чтоб немного денег взять… э-э… из сейфа мистера Гарри Поттера. — А у мистера Поттера есть ключ? — Где-то был, — ответил Хагрид и начал выкладывать на стойку содержимое своих карманов. Пригоршня заплесневелых собачьих бисквитов посыпалась на бухгалтерскую книгу гоблина. Гоблин сморщил нос. Гарри наблюдал за гоблином, сидевшим справа и взвешивавшим груду рубинов, огромных, как пылающие угли. — Нашел, — наконец сказал Хагрид, протягивая крошечный золотой ключик. Гоблин изучающе посмотрел на него. — Кажется, все в порядке. — И у меня тут еще письмо имеется… э-э… от профессора Дамблдора, — с важным видом произнес Хагрид, выпячивая грудь. — Это насчет Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать. Гоблин внимательно прочитал письмо. — Прекрасно, — сказал он, возвращая письмо Хагриду. — Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. К ним подошли два гоблина, и один, тихо шепнув что-то Хагриду, пошел куда-то вглубь банка. — Э-э-э… Гарри, ты тут один справишься? Мне нужно кое-что забрать, а тебя пока отведут в твой сейф. Встретимся на улице! — и, не дожидаясь ответа, великан догнал гоблина и пошел рядом с ним. Гоблин, который остался рядом с Гарри, проследил за Хагридом и, дождавшись, пока тот скроется, обернулся к мальчику. — Мистер Поттер, наконец-то вы пришли! Я уж, честно сказать, и не надеялся вас увидеть. Меня зовут Крюкохват и я поверенное лицо и финансовый управляющий вашей семьи. — О-очень приятно. — Готовитесь к Хогвартсу? За наличными, как я понимаю? — Да, — Гарри все еще был немного ошарашен известиями о том, что у его семьи есть поверенное лицо и финансовый управляющий в лице одного гоблина, да и намек на то, что его уже давно тут ждут, тоже немного выбил мальчика из колеи. Еще пятнадцать минут назад он думал, что у него вообще нет денег, а теперь идет к своему сейфу. Есть от чего голове закружиться. Крюкохват продолжал говорить, не обращая внимания на удивление своего посетителя: — Мистер Поттер, вы не могли бы убедить своего опекуна, что деньги не должны лежать мертвым грузом? Их давно надо было пустить в оборот, тогда бы за эти десять лет ваше состояние увеличилось бы раза в три, а то и четыре. Шок оттого, что Дурсли не только знали о деньгах, но и оставили их племяннику, был очень сильным, Гарри споткнулся на месте и закашлялся. Крюкохват с вежливым любопытством на него посмотрел и добавил: — Нет, конечно, я понимаю, что он печется о вашем благе в первую очередь, но риск минимальный, а прибыль того стоит! — Кто он? — выдавил из себя Гарри. — Ваш опекун. — Дурсль? — уточнил Гарри, хотя уже знал ответ. — Кто такой Дурсль? — удивленно вскинул брови гоблин. — Никогда не слышал о таком. Я говорю о вашем опекуне - Альбусе Дамблдоре. — Ну кто же еще! — пробурчал Гарри. — Простите, сэр, не могли бы вы прояснить мне несколько вопросов? Вы же поверенный моей семьи, я думаю, вы поможете мне во всем разобраться. Крюкохват кивнул и повел мальчика в свой кабинет. Добраться до сейфа они всегда успеют, а вот ошеломленный вид наследника Поттеров и его вопросы требуют немедленного разбирательства. Когда они оказались в кабинете, Крюкохват сел за стол и жестом пригласил Гарри сесть напротив. — Мистер Поттер, судя по всему, вы совершенно не осведомлены ни о своей семье, ни о наследстве. Не так ли? — Все так. Честно говоря, даже о том, что я волшебник, узнал лишь несколько дней назад, — признался Гарри. — Позвольте узнать, как же так получилось? И Гарри рассказал. Вкратце описав всю свою жизнь в чулане у Дурслей и подробно события последних дней, мальчик даже не заметил, как вытягивалось лицо у его слушателя в течение его рассказа. — Так, мистер Поттер, ситуация прояснилась, хотя многое еще непонятно, остаются лишь догадки. Боюсь, у нас не так много времени - ваш сопровождающий уже ждет вас на улице, а мы еще и до сейфа не добрались. Давайте я для начала вкратце обрисую вам ситуацию. Когда ваши родители погибли, все их имущество и имущество рода Поттер перешли вам, как единственному наследнику. По завещанию ваших родителей опекуном должен был стать ваш крестный - Сириус Блэк, но из-за одной шумной и трагичной истории это стало невозможно. Сейчас я не буду вам ее рассказывать, в конце концов, вы всегда можете узнать о ней сами, спросив или прочитав в нужных книгах, а таких много. По решению Визенгамота, верховного суда, вашим опекуном стал Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, который и должен был отвечать за вашу жизнь и обеспечение, так как право распоряжаться наследством до вашего совершеннолетия тоже перешло к нему. Стоит заметить, что деньги на ваше содержание снимались ежемесячно. Что в совокупности с вашим рассказом приводит нас к неутешительным выводам… Мистер Поттер, нам с вами еще предстоит разобраться во всей этой грязной ситуации, но мой вам совет: не принимайте поспешных решений, прежде всего вам следует как можно больше узнать о магическом мире, его законах и истории. Что-то мне подсказывает, что наш с вами разговор не должен был состояться, поэтому давайте сделаем вид, что его и не было. Не спорьте, я сделаю, что смогу, чтобы узнать, как можно больше, также мы можем заблокировать родовой счет Поттеров до вашего совершеннолетия под предлогом, что Наследник вступает в силу и лишь он имеет права на родовые сбережения. Честно говоря, мне нужно посоветоваться насчет этого. Очень важно… Я подчеркиваю, очень важно, чтобы ваш опекун ничего не заподозрил в ближайшее время… Ведь если с вами случится несчастный случай до того, как вам исполнится семнадцать, то все это перейдет к вашему опекуну на вполне законных основаниях. Если, конечно, — тут гоблин хрипло рассмеялся, - вы не успеете наделать к тому времени себе наследника или наследницу. А теперь давайте поспешим к вашему сейфу. Все это время Гарри потрясенно молчал. Продолжил он молчать и по пути к сейфу, никак не отреагировал на горы золота, что открылись перед ним, вполуха прослушал объяснение Крюкохвата о том, что один галлеон — это семнадцать серебряных сиклей, а один сикль — двадцать девять кнатов. Кое-как попрощавшись с Крюкохватом, прижимая к себе кошель туго набитый монетами, Гарри побрел к выходу, где возвышалась фигура Хагрида. «Очень важно, чтобы ваш опекун ничего не заподозрил» - вспомнилось ему, и Гарри постарался придать лицу радостное выражение. Вот тебе и сказка, вот тебе и волшебство. Он без году неделя как в волшебном мире, и тут же оказывается, что все не так радужно, как могло бы показаться. И ключевой фигурой всего этого является он – Гарри Поттер, мальчик-которого-каждый-пытается-либо-убить-либо-обобрать! Ну ладно, может не все, просто два самых сильных волшебника, один из которых вроде как мертв, а может, и не мертв, а второй – добрый и благородный директор Хогвартса. Есть от чего запаниковать. — Гарри, ты чего так долго? — воскликнул Хагрид и добродушно усмехнулся. — Совсем голову потерял, свои богатства увидав? Гарри кивнул, радуясь, что ему не нужно придумывать объяснение своей задержки. — А я тебе подарок успел купить! С днем рождения, Гарри! В клетке, которую Хагрид прятал за спиной, сидела белоснежная сова с круглыми желтыми глазами.***
Дети бывают очень жестокими. И в словах, и в поступках. В отличие от взрослых, которые обычно догадываются о последствиях своих поступков, дети живут моментом настоящего, и понятие будущего для них такое же абстрактное, как понятие ответственности. Более того, они даже не догадываются, что их сиюминутное развлечение и веселье может обернуться для кого-то болью или страхом. Сострадание приходит обычно с умением отождествлять себя с кем-то другим, встать на его место, почувствовать его боль. А это обычно приходит лишь с опытом, чаще всего неприятным. Ни у кого из забияк, что окружили маленькую девочку с непослушной гривой каштановых волос, это опыта не было. — Зубрила! — Заучка! — Ботан! — Уродина! — Смотрите, она сейчас заплачет! Если девочка и собиралась заплакать, то услышав последнюю фразу, стиснула зубы и гордо вскинула голову. Она не доставит им такого наслаждения! Что плохого в том, что ей интересно учиться? Мама всегда говорила, что знания – сила, которая поможет найти выход из любой ситуации. И даже когда ничего уже не осталось, знания никуда не денутся, и благодаря им можно все изменить. Но как изменить то, что она стала объектом для травли с первого же класса, девочка не знала. И никакие знания не могли защитить ее от обидных прозвищ, которыми награждали ее остальные дети. Но ничего, скоро все изменится. И никто больше не посмеет ее оскорблять. Девочка прикрыла глаза, шум и крики как будто бы отдалились от нее. Скоро она отправится туда, где знания ценят и уважают, где она будет на своем месте. Девочка прижала к себе толстую книгу, которую держала в руках, и улыбнулась, сильно озадачив своих обидчиков. Книга называлась «История магии» Батильды Бэгшот.