А она не та, за кого себя выдает!

В ее глазах плескалось безумие. Сумасшествие. Жажда крови, которую она давно не ощущала. Эти людишки сделали то, чего делать было нельзя - они разбудили Ее... Она — Жажда. Она — Ярость. Она — Черная Волчица. Графиня наносила удар за ударом, и с каждым разом все яростнее, все безумнее. В крови кипел адреналин, движения становились все раскованнее. Пропала та железная леди, холодная, как лед, на место рассудительности пришло желание убивать, жажда смерти, крови. Графиня медленно, но верно сходила с ума, подчиняясь Жажде. Звериная часть Графини, та самая, которая заставила ее уничтожить целый город, пересилила — уж слишком долго она таилась внутри девушки и ждала подходящего момента, чтобы вырваться наружу. И вот момент настал. Где-то сзади ребята держали вырывающегося Фрида, который хотел остановить этот процесс. Но было поздно — Графиня упала на колени и выгнула спину. Глаза налились кровью, появился узкий вертикальный зрачок, волосы стали чернеть до цвета вороньего крыла, на руках и ногах появились длинные, цепкие когти. Графиня медленно поднялась, немного пошатываясь. В ее глазах явно читалось безумие, на лице играла хитрая, кровожадная улыбка: — Я хочу поиграть! И ты будешь моей игрушкой. Она медленно приблизилась к бедному парню, лежавшему почти в бессознательном состоянии. Тот попытался ударить Графиню неожиданно появившимся в руке ножом, но безуспешно: Графиня отскочила в сторону.Потом медленно подошла к нему, окинула кровожадным взглядом и медленно убрала капюшон парня катаной. На нее смотрели два испуганных глаза цвета виски. В общем-то, парень был симпатичный: правильные черты лица, каштановые волосы, резко выделяющиеся скулы; толстовка немного задралась и можно было увидеть накаченный торс. Графиня усмехнулась: красивая попалась игрушка. Скорее всего, он даже не будет сопротивляться. Девушка медленно обошла парня и встала рядом с головой. Главарь неудавшихся мстителей попытался перевернуться на живот и отползти, но девушка ударила его катаной по ноге, попав при этом по сухожилию. Парень взревел и попытался хотя бы прикоснуться к ране, но Графиня быстро полоснула его по руке, оставляя глубокую рану. — Ой, как нехорошо! — Графиня наклонилась к уху шатена и прошептала: — Кукла не может вырываться из рук ребенка, пока ему не надоест играть с ней. А я только начала, — и девушка медленно провела острием лезвия по рукаву толстовки парня, разрезая одежду и оставляя небольшие ранки. — Парни... Помогите... — прохрипел главарь. Графиня медленно обернулась и с интересом посмотрела на вставших в стойку людей, при этом по-детски наклонив голову набок. Потом широко и кровожадно улыбнулась, хотя, это скорее был оскал, и "милым" ледяным голосом произнесла: — Что, еще игрушки? Вы подождите в сторонке, я люблю играть со всеми по очереди. Повернувшись обратно, она медленно склонилась над своей жертвой. В руках появился тонкий кинжал, инкрустированный серебром и изумрудами. Осторожным уверенным движением волчица вычерчивает линию скул. — Занятно, но твои "друзья" не стремятся тебе помочь, — она не требует ответа, она просто издевается. Жертва скулит жалобно и приглушённо, тихо прося остановится. Парень пытается отвернуться, но Графиня хватает его за волосы и поворачивает лицом к себе. Она хочет увидеть страх в глазах напротив. И она получает желаемое — неконтролируемую панику... животный страх... Это ее прихоть, ее небольшой каприз. Вдоволь насмотревшись на его жалкий страх, брезгливо разрывает толстовку, обнажая ребра. Перебирает выпирающие кости лезвием. Он корчится от мнимой боли, хотя раны пустяковые. Они могли бы затянуться за пару дней, но, они оба знают, мертвая плоть лишена свойства регенерации. — Не ожидала, что ты еще принесешь мне такое экспрессивное, высокохудожественное удовольствие, — звонкий смех. Парень опять задергался в попытках отползти подальше. Но Волчица наступила ему на горло. — Я же сказала, что кукла должна быть неподвижной! — в голосе проскользнула детская обида. Девушка достала другой кинжал попроще и легонько надавила острием на середину чужой ладони. Нож медленно входил в ладонь, разрывая кожу и мышцы, сосуды и капилляры. Доставляя жуткую, мучительную боль. — Жаль, что ты не видишь этой красоты. Серебристый металл и багряная кровь. Красивая кукла оказалась просто мешком с кровью и костями, — опять веселый и задорный смех, как у невинного ребенка. Следующая рана была нанесена в район локтя. Кинжал разрубал мышцы и суставы, крошил кости. Еще удар — в плечо. Такие же раны появились и на другой руке. Следующий удар — между ребер, прямо в печень. Потом чуть выше — легкое. Немного ниже — живот. Снова выше — другое легкое. Узкие раны и текущая кровь создавали удивительный, завораживающий узор: сеть, паутину. И "паук" не собирался останавливаться. Девушка била четко и уверенно, причиняя боль, но не убивая. Это доставляло ей удовольствие и она тихо замурлыкала: —Раз, два, три, четыре, пять... Будем в смерть с тобой играть, Руки, ноги, все в крови... Мне пожалуйста не ври. Всю запачкаешь одежду... И убьешь себя небрежно. Будешь плакать, Будешь ныть, Будешь жизнь свою просить, Но меня не убедить... Буду резать, буду бить, Твою душеньку губить... Будет солнце, будет день, Ну а ты исчезнешь в тень... Будет больно и забавно, Когда прах исчезнет плавно... Будем в смерть с тобой играть, Раз, два, три, четыре, пять... После этой песенки парень совсем перестал двигаться. Он был жив, но все конечности были вывернуты, мышцы перерезаны, а некоторые кости раскрошены. Скорее всего, он бы молил о смерти, но голос охрип настолько, что кроме глухого поскуливания ничего разобрать было нельзя. — Игрушка поломалась? — девушка изумленно взглянула на свою жертву, — так быстро? Графиня не смотрит по сторонам и, естественно, не замечает еще одного персонажа нашей драмы: парня с длинными иссиня-черными волосами и невероятными зелеными глазами. Блеснула катана. Миг и... Для парня этот тяжелый день закончился... Навсегда... Холодный обезглавленный труп лежал в собственной хладеющей и буреющей крови. Для него это был тяжелый день.