***
Небо было просто забито самолетами. Астрид откуда-то слышала, что на Острове базируется в общей сложности около трех тысяч летающих машин, из них немногим меньше двух тысяч – истребители, и видимо сегодня все они вылетели в бой. Их авиаполк вместе с некоторыми другими истребительными частями шел на высоте двадцати тысяч футов (6,1 км – прим. автора), на переднем крае воздушной армады. Их задачей было ввязаться в бой с истребителями врага, дав возможность пройти вперед тяжелым истребителям и бомбардировщикам с сопровождением. Затем, в случае отсутствия иных приказов – следовать на аэродром для дозаправки и пополнения боеприпасов. Они уже подлетали к континенту, когда впереди и чуть выше показались черные точки – враг. Истребители поднялись на высоту двадцати пяти тысяч футов (7,6 км – прим. автора), обеспечив паритет в высоте с врагом, когда начался бой. Лобовая атака. Один из самых опасных авиаманевров – в эти секунды все зависит от воли и умения пилотов. Откроешь огонь чуть раньше или чуть позже – либо промахнешься, либо будешь уже сбит и с ревом нестись к земле. Отвернешь – враг схватит тебя на вираже и плоскости поотстреливает к чертовой матери или прошьет фюзеляж с кабиной одной очередью. А может быть и такое, что два истребителя столкнутся, что при таких скоростях означает мгновенную смерть. Это если не «повезет» удариться о врага крылом – тогда будет еще шанс выпрыгнуть, хотя на такой высоте и без кислорода… Астрид поерзала на сиденье – чертов спасательный жилет, как обычно, неслабо стеснял движения, особенно учитывая привязные ремни. Оглянувшись, она увидела, что флайт привычно выстроился справа и слева от ее ведущего, готовясь прикрыть их с флангов. Ведущий… Девушка поморщилась. Насколько хорошим командиром был Плевака, настолько плохим оказался Гром (Thunder – позывной Мортимера. Прим. автора). И пусть в тактике воздушного боя он смыслил, но тот факт, что он был козлом, а также тот, что с начала войны он потерял двоих ведомых, говорили сами за себя. Причем другие летчики шептались, что в гибели товарищей виноват сам Мортимер. - Всем Драконам, это Гром, - о, вспомни дерьмо, оно и всплывет. – На всякий случай напомню: наша задача – сдержать истребителей врага. Биться до последнего, если какая-нибудь сволочь отвернет в сторону от боя, я лично его собью, - Астрид фыркнула: отличная мотивация. С такой долго не пролетаешь – однажды можно не вернуться из боя, а у одного из подчиненных пленка в фотокинопулемете «случайно» засветится. Вот и враги – десятки самолетов куда ни кинь взгляд. Вероятно, сотня-полторы сотни истребителей, не меньше. Одно радует – несмотря на угрозу морского десанта, командование ЕФ постоянно перебрасывало лучшие части на Континентальный фронт, хотя теперь, наверное, следует говорить Восточный. А там эти лучшие части одна за другой перемалывались в мясорубке позиционной войны. Части с обеих Америк только готовились к переброске – евры решили не гнать их сразу на фронт, а дать возможность хорошенько обучиться. Так что вскоре следовало ожидать прибытия обученных лучшими асами летчиков (хотя то же касалось и других родов войск). Сближение, расстояние около полутора миль. Астрид бросила взгляд на незанятое приборами место панели справа от прицела – кто-то из обслуги прилепил там маленький букетик полевых цветов. На этот раз она не заметила его до взлета, а потом решила оставить – пусть будет как талисман. Ей, конечно, было интересно, кто оставил подобный подарок (первая мысль была о Хэддоке, но она отмела ее как несостоятельную – этот неудачник ни за что бы на такое не решился), но расследование было необходимо оставить на потом, а сейчас сосредоточиться на бое. В этот раз драка будет быстрой и жестокой – небо чистое, ни облачка, лишь наверху, на пределе высоты для «Спитфайров», летят перистые облака, но настолько тонкие, что в них при всем желании спрятаться не выйдет, если и вскарабкаешься на 30000 футов (9,15 км – прим. автора). Астрид поправила дыхательную маску – дальше времени на это не будет. Расстояние до первых истребителей врага уже меньше мили. На них с Громом летели два европейских истребителя, решив взять их в лобовой. Хофферсон, слегка прищурившись, вывела перекрестье прицела чуть выше ведомого евра, прикидывая дистанцию. Три тысячи футов до цели. Две с половиной тысячи. Две тысячи (от 914 м до 609 м – прим. автора). Самое время. Большой палец правой руки нажал не предусмотренную в плане и кустарно установленную гашетку на правой части рукояти управления самолетом – пушки и пулеметы рявкнули разом, выбрасывая десятки пуль и снарядов на линию прицела (4). Ведомый «мессер» вспыхнул, потерял левую плоскость и, закружившись словно осенний лист на ветру, отправился в последнее снижение. Астрид крутанула бочку, на всякий случай уходя левее, чтобы не попасть под удар отстреленного крыла, но оно ушло в сторону. Ее ведущий дал залп почти одновременно с ней, попал, видимо, прямо в кабину, потому что «Мессершмидт» медленно завалился на крыло и улетел куда-то в сторону. «Двадцатый!» – удовлетворенно подумала Хофферсон. Каждый убитый враг был ей в радость, но сбить противника на более быстром самолете, да еще и в лобовой, а не подловив на вираже с использованием более высокой маневренности «Спитфайра»… Это класс. Завязался ближний воздушный бой – «собачья свалка». Самолеты звеньями и поодиночке носились в воздушном пространстве, постепенно снижая высоту, один за другим истребители вспыхивали, взрывались или просто начинали дымиться и либо падали на землю, либо уходили назад. Небо перечеркивалось дымными полосами сгоревших самолетов, либо инверсионными следами от еще целых. Через пару минут отчаянных маневров и еще одного сбитого Астрид европейца, ее отсекли от ведущего. На хвост сел «Фокке-Вульф», и упорно на нем держался, пока Хофферсон не удалось обмануть его, уйдя вверх, сымитировав правый вираж и неожиданно перевернувшись и уйдя налево. Перегрузки были тяжелейшими, но в итоге евр оказался в стороне, а девушка, развернувшись, пошла на него в лобовую. К тому времени они оказались примерно тысячи на три футов над основной схваткой. Два самолета вновь сближались, но позади «фоккера» летел еще один истребитель. «Двое за один заход», - подумала Астрид и решила атаковать издалека, нажала на гашетку, но пушки лишь пару раз рявкнули и замолкли – блондинка кинула взгляд на счетчик боеприпасов, увидев «Empty» на шкале пушек. Она нажала на вторую гашетку, открывая огонь из пулеметов, но в тот же миг навстречу ей полетели снаряды… искрошив фюзеляж истребителя врага. Тот камнем рухнул вниз, а прямо над ней пронесся темно-серый тупоносый истребитель – фонарь к фонарю. - Я просто поражаюсь твоим суицидальным наклонностям, пятая, - проговорил своим «фирменным» хриплым из-за неисправности ларингофона Тринадцатый, закладывая пологий вираж за ее спиной. – Третий раз спасаю твою шкурку от загребущих европейских лап. - Я скорее удивляюсь тому, что ты меня постоянно находишь, «спасатель», - иронически выделив последнее слово, ответила Астрид. – Ты тут за моего персонального ангела-хранителя подрабатываешь? – разговор шел по частоте флайта, смененной вчера с вечера. Кое-кому в штабе не понравилось, что пилот «тупоносика» болтает на этой частоте и, соответственно, слушает переговоры полуэскадрильи. - Везет тебе просто, пятая, что я каким-то чудом постоянно рядом оказываюсь, - Тринадцатый лениво перевернул самолет брюхом вверх и камнем рухнул вниз, в самую схватку. Хофферсон сразу же последовала за ним – бой заканчивался, евры эскадрилья за эскадрильей выходили из боя, возвращаясь на аэродромы. Небо сегодня осталось за имперскими летчиками. Астрид, не в силах найти ведущего, присоединилась было к Тринадцатому, но удержаться за тем было слишком тяжело – более скоростной истребитель постоянно норовил оторваться от нее, атакуя европейцев, и хотя сбить ему больше за этот день никого не удалось, пробоин от его пушек враги наверняка привезли немало. Когда небо почти очистилось, Астрид увидела своего ведущего вместе с остальным флайтом – точнее, ей удалось наконец с ними связаться, и сейчас пятерка спешно летела в ее сторону, а сама она пыталась изо всех сил не дать уйти Тринадцатому. Простое женское любопытство – узнать-таки кто сидит в кабине этого истребителя. - Айси, на связь, - вышел в эфир Гром. – ты у него на хвосте? - С трудом держусь, - выдавила сквозь зубы Астрид – выход из пикирования следом за Тринадцатым дал те еще перегрузки, но она следовала в нескольких десятках футов за ним. - Вали его! - Что? - Сбить его! Немедленно! - Сэр, но он же… - Ответ Астрид на фразу по частоте флайта прервал Тринадцатый на основной частоте. - Ты чего ко мне прилепилась, пятая? Понравился мой хвост? Могу и нос показать! - Он прикрыл меня сегодня, сэр, и спас Плеваку вчера! – ответила девушка командиру, не выходя на связь с преследуемым ей пилотом. - Сбить его немедленно! Это приказ сверху! Открывай огонь, Хофферсон! Астрид летела за ним футах в трёхстах от хвоста (91 м – прим. автора), постепенно отдаляясь – в пикировании они оба набрали скорость, превосходящую максимальную их самолетов, но теперь ее «Спитфайр» замедлялся быстрее его «тупоносика». Высота сейчас была около полутора тысяч футов (457 м – прим. автора). Хофферсон навела перекрестие прицела прямо на хвост «тупоносика» и мягко погладила правую гашетку. - Чего молчишь, пятая? Не нужно меня так пугать, я начинаю нервничать, когда у меня на хвосте молчаливые люди, - вновь вышел на связь Тринадцатый, в его искаженном помехами голосе явно слышались веселые нотки. Он дважды прямо спас ее шкуру, один раз предупредил об атаке и лишь благодаря ему был все еще жив Эйкнар. Она не могла просто так сбить его! - Хофферсон, либо ты откроешь огонь, либо пойдешь под трибунал, - угрожающе произнес Мортимер. Девушка вновь навела перекрестие на «тупоносик» и прищурилась.***
Едва Ирв добрался до ангара, он тут же вытянул их него «сто восемьдесят пятый» и, наскоро проверив, влетел в кабину и запустил двигатель. Расположив парашют поудобнее и застегнув страховочные ремни, он напялил шлемофон, проверил подачу воздуха из баллона, и двинул РУД вперед. Взлетел он в общем и целом минут через пятнадцать после своего авиаполка, и добраться до места боя он должен был когда схватка будет уже в разгаре. С одной стороны – хорошо, потому как когда и он ввяжется в драку, то всем точно будет не до него, но беречься все равно придется. С другой стороны – не очень, потому как за то время, что он будет добираться до места, Астрид могут сбить раз пять. Ну да пилот она достаточно опытный, не даст себя в обиду. По крайней мере Ирв на это очень надеялся. Пролетая над берегом Европы, Хэддок с большой высоты рассмотрел высадку – линия берега, дымящаяся и искалеченная, была уже взята, бой переместился вглубь континента. Вскоре он увидел линию фронта – по многочисленным разрывам внизу. Артиллерия десантников обрабатывала врага совместно с главным калибром двух линкоров – только они могли стрелять так далеко вглубь берега. Вот и место драки. Прекрасная в своем ужасе картина воздушного боя навсегда отпечаталась в памяти Ирвина – несмотря на то, что позже он примет участие и в более масштабных боях, этот момент он не забудет никогда. Именно с ним будет у него ассоциироваться понятие «воздушного боя». Десятки самолетов на десятки миль вокруг сошлись в ближнем бою. Бомбардировщики и тяжелые истребителя давно прошли вперед, огрызнувшись очередями оборонительных пулеметных точек на немногих выбившихся из боя истребителей врага, где-то позади, до береговой линии, малые транспорты высаживали пехоту и танки на песчаный пляж побережья Франции, изрытый воронками после обработки тяжелой корабельной артиллерией и пикировщиками. Ирвин вывел истребитель чуть выше основной массы сражающихся самолетов и принялся осматривать пространство в поисках «Драконьего» звена, не понимая, как можно найти их в такой свалке. Новой частоты полуэскадрильи он узнать не успел, но… искать долго не пришлось. Вот буквально в полутора тысячах футов перед ним из общей свалки вывалились вверх два истребителя – «Спитфайр» и «фоккер», разошлись в стороны, точнее, имперскому пилоту удалось обмануть европейца чреватым тяжелейшими перегрузками маневром. Затем англичанин развернулся навстречу врагу – Ирв успел заметить на фюзеляже истребителя зелено-голубую фигуру и цифру 5, и тут же вывел двигатель на форсаж, стремясь догнать евра. Хэддоку весьма повезло – он летел уже довольно долгое время, скорость его была больше 280 миль в час (450 км/ч – прим. автора), в то время как евр вышел из крутого подъема и двигался почти в два раза медленнее его. Поэтому рыжему летчику без особого труда удалось сблизиться с врагом на шесть сотен футов (180 м – прим. автора) и, тщательно прицелившись, срубить его одной секундной очередью. Как он и предполагал, противником свежесбитого евра оказалась Астрид. Хэддок получил несказанное удовольствие от доброй перепалки с девушкой в процессе пикирования и ввязывания в «собачью свалку». Он пару минут летал туда-сюда, стреляя почти в каждого встречного евра, отгоняя врагов с хвостов «Спитфайров», «Яков» и «Лавочкиных» империи, а затем заметил, что враги подразделение за подразделением покидают поле боя. Альтиметр к тому времени показывал десять с половиной тысяч футов, или немногим больше трех километров если по-европейски. Поэтому Ирвин перешел в пикирование, намереваясь с набором скорости уйти от возможного преследования, вскоре оказавшись над океаном – драка сместилась в сторону пролива, чему имперские истребители отнюдь не препятствовали. Однако Хофферсон увязалась за ним – в снижении она ненамного отстала от него, потому, что пошла вниз будучи почти вровень с ним, и теперь прочно висела на его хвосте. И чего ей надо? Пару десятков секунд парень летел в молчании, затем, заметив сзади еще пять самолетов – не иначе как остальные машины флайта – вышел-таки на связь: - Ты чего ко мне прилепилась, пятая? Понравился мой хвост? Могу и нос показать! – девушка не ответила. «Вот же привязалась как банный лист до спины! – в шутку про себя возмутился капрал. – Ну знает же, что не угонится. Не будет же она стрелять в конце-то концов?» Подождав еще немного, парень вновь вышел на связь – ситуация начинала его смешить, так как его «сто восемьдесят пятый» принялся отвоевывать ярд за ярдом за счет более медленного снижения скорости. - Чего молчишь, пятая? Не нужно меня так пугать, я начинаю нервничать, когда у меня на хвосте молчаливые люди, - вновь молчание. Ирв, усмехнувшись, перевел было РУД в позицию форсажа, когда… … самолет затрясся и принялся вилять вправо-влево по продольной оси, словно не мог решить, в какую же сторону крутить бочку. Хэддок инстинктивно слегка потянул рукоять управления на себя, затем посмотрел по сторонам – обе плоскости были продырявлены чуть ли не до состояния дуршлага – судя по размеру пробоин, били из крупнокалиберных пулеметов. Правый крыльевой бак был пробит, бензин прозрачной струей вылетал из крыла. Ирвин оглянулся – позади не было никого, кроме… Астрид. Он обернулся. - Ты… Подбила меня? За что? - Сбрось тягу на треть и придерживайся текущего курса. Не послушаешься – собью, - голос даже по радио морозил. - Ты… Я же свой! Я же только что тебя спас! - Последнее предупреждение – сбрось скорость или я открываю огонь. Считаю до пяти. Раз… Два… Три… - Сбрасываю скорость… - в душе у парня поселилась пустота. Он ведь спасал ее, черт возьми, рисковал ради нее своей жизнью, нарушал закон и Устав, а она… - Ты меня не сбила, но можешь с чистым сердцем рисовать на фюзеляже еще один силуэт. Как я и говорил – тебе плевать, кого сбивать. Астрид промолчала. Зато Мортимер нет. - Нарушитель, это капитан Мортимер, «Драконий» флайт Четвертого Эдинбургского. Запомни хорошенько: я не настолько мягкосердечен, как мой пилот. Дернешься – мои пушки порвут тебя на части. - Вас понял, капитан, - звание собеседника Ирв выделил голосом, надеясь, что выраженное в нем презрение поймут, учитывая его специально испорченный ларингофон. – Ведите. Астрид и Мортимер летели сзади, остальные две пары заняли позиции справа и слева, перекрыв как верхний, так и нижний эшелоны. Бежать было некуда, а с дырявыми плоскостями особо не полетаешь. Кончился Ла-Манш, под израненным самолетом пролетали берега Англии. Вскоре семерка самолетов приблизилась к аэродрому, но перед ним Ирвин решил схитрить. - Все, у меня топливо кончается. Иду на вынужденную. - Не сметь! – послышался голос Мортимера. – Лети дальше! До аэродрома недолго! - Да пошли вы, - лениво ответил капрал, - мотор работает на последних каплях, я сажусь. Хотите стрелять – стреляйте. Оглянувшись, Ирв увидел, что «Спитфайр» капитана вроде бы попытался зайти к нему на траекторию стрельбы, но ее заслонил самолет Астрид. «Хочет сбить сама, - решил рыжий. – Ну и пусть». «Сто восемьдесят пятый» мягко коснулся передними шасси травы на ВПП замаскированного аэродрома. Подкатившись вплотную к ангару, Хэддок, заглушив двигатель но не дожидаясь, пока остановится самолет, расстегнул страховочные ремни, вывернулся из лямок парашюта, открыл фонарь, выпрыгнул из кабины и метнулся к ангару – рядом с ним лежал мешок с вещами, который он приготовил на тот случай, если придется быстро убегать прямо отсюда. Но ему помешали. - Стоять на месте! – окрик и шорохи со всех сторон. Ирвин, подняв руки, вглядывался в дуло винтовки, смотрящее, казалось, ему прямо в глаза, в то время как его окружали бойцы комендантской роты аэродрома. Замели, демоны.***
Сегодня Астрид не испытывала удовольствия при посадке, и два сбитых евра уже не грели ей душу. Она подбила его. Она предала Тринадцатого, того, кто трижды спас ее жизнь, кому она была обязана по гроб жизни. Она ударила по его самолету из пулеметов, забыв, что у пушек все равно закончился боезапас. А затем она видела, как его, приземлившегося, повязали пехотинцы. Теперь она его уже не увидит… Но предательницей она останется навсегда. В полностью расстроенных чувствах девушка, вылезая из кабины, швырнула парашют наземь, туда же последовал и шлемофон с маской. Она отошла в сторону и обессиленно рухнула под стену ангара, спрятав лицо в коленях и обхватив их руками. Она предала его. Выстрелила в спину человеку, рисковавшему ради нее. Это все равно, что расстрелять истребитель Эйкнара. - Астрид, что такое? – а вот и он, только помянули. - Ничего. - Ну я-то вижу, - своим фирменным добрым голосом отозвался Плевака, с кряхтением присаживаясь рядом. – В чем дело? Опять боекомплект не вовремя закончился? Кстати, насчет боекомплекта – интересно, где Ирвина сегодня весь день носит? – последний вопрос был явно риторическим. - Я сбила его, - глухо произнесла Хофферсон из-за колен. - Кого? Ирвина? – удивился Кнут. - Да причем тут этот придурок? Плевака, я только что сбила Тринадцатого! - Он что, атаковал тебя? - В том-то и дело, что нет. Я летела позади него, в каких-то трех сотнях футов, а затем Мортимер, поганый ублюдок, приказал его сбить! Кнут! Он сегодня опять меня спас, я могла погибнуть в лобовой, а он снял того «фоккера»! А в благодарность я ему издырявила оба крыла и заставила сесть на вынужденную… - Астрид не плакала, это она себе запретила уже достаточно давно, но держалась она из последних сил. Поэтому она просто рассказала командиру как все было. - Тут ты ничего не могла поделать, - вздохнул Эйкнар. – С одной стороны – да, он тебя спас, и ты не могла его так просто подстрелить. С другой стороны – субординация и все такое. Собственно говоря, ты была поставлена в такую ситуацию, что каждое твое решение было неправильным. - Хофферсон! – собеседники подняли головы, увидев надменно глядевшего на них Мортимера. – На первый раз я забуду о вашем проступке, но если вы еще раз встанете между мной и моей мишенью, медлить со стрельбой я не буду. Вам все понятно? - Нам понятно, - твердо отозвался Плевака, положив свою лапень на ладошки вскинувшейся было Астрид, - но в свою очередь хочу добавить, сэр, что сделаю все возможное, чтобы Астрид стала для вас последней сбитой, потому как летных штрафных частей у нас в армии нет, а вы в штрафной батальон угодите обязательно, если избежите стенки. Сэр. Мортимер не стал ничего говорить – учитывая плотную дружбу Эйкнара с майором Хэддоком и связи того в генералитете, выполнить это обещание они могли, и высокопоставленные родственники Мортимера тут бы ему не помогли. Так что капитан, фыркнув, ушел в сторону со словами: - Я вас предупредил. - Вонючий… надменный… ханжеский… слизняк! – выпалила Астрид, со жгучей ненавистью глядя в сторону офицера. А затем со стороны казарм прибежали Кэролин с Карлом. - Вы не поверите! – переводя дух, заявила Забияка. – Наш молчи-молчи (5) взял Тринадцатого! Хофферсон, не говоря ничего, встала, отряхнулась и зашагала в сторону штаба.***
- И какое же будущее вы мне… прогнозируете, сэр? – спросил Ирв капитана Возженкова, того самого контрразведчика, который умудрился его вычислить, заподозрив самого незаметного из пилотов. Ну, как бы пилотов. - Интересный вопрос, капрал… - почесал в затылке офицер. Допрос не занял много времени, подбитый истребитель уже погрузили и увезли в тыл, предварительно выгрузив остатки боекомплекта и топлива. – В принципе, нигде в Уставе нет замечания или наставления о том, что полагается делать при нахождении потерянного истребителя со средствами обслуживания. Вот если бы вы попытались на нем перелететь к еврам, ждала бы вас расстрельная стенка. Однако вы все эти дни, поднимаясь в воздух, воевали с нашим противником, сбив – сколько у вас там? - Шестеро, сэр. - Ага, поздравляю вас, капрал, вы теперь официально ас (6). Ну что ж… Думается мне, что максимум, что вас ждет – выговор с упоминанием в личном деле, могло быть понижение в звании, если бы вас было куда понижать, так как пилотов в звании лэнс-капралов у нас в ВВС нет. Собственно, у нас в ВВС и пилотов-капралов нет, если уж при окончании училища все автоматически повышаются до сержантов. А потом вас, думаю, переведут куда-нибудь в истребительную часть. Сейчас империя не в том положении, чтобы разбрасываться умелыми пилотами. - Стоп. Я не понял вас, сэр – так мне ничего не будет? - В наиболее оптимистичном сценарии – нет. Тут еще многое зависит от состава трибунала, но пессимистичные сценарии – вроде увольнения с позором или там штрафной части крайне маловероятны. Ладно, капрал – сегодня большому начальству не до нас с вами, простых рабочих войны, все заняты высадкой. А вот завтра вас наверняка потребуют перевезти куда-нибудь поближе к большим шишкам. Поэтому извините, но сегодня вы ночуете на гауптвахте, - Ирвин хмыкнул. Контрразведчик ему нравился все больше и больше. - Тогда одна просьба, сэр – можете запретить для меня все встречи? - Не хотите поговорить с отцом? – удивился Возженков. - Нам с ним не о чем говорить. Я и так наперед знаю, что он мне скажет. - Хех… Это можно. Хэддока вывели из здания штаба пара конвоиров – наручники на него не надевали, так как не опасались никаких агрессивных действий с его стороны. Парень впервые за долгое время насмешливо оглядывался по сторонам, пробегая взглядом по уставившимся на него «однополчанам». А вот и Астрид – диаметр глаз примерно в два раза выше нормы, рот приоткрыт. Ирвин поневоле вновь залюбовался девушкой, благо шокированной он видел ее впервые, но один из конвоиров вежливо подтолкнул его в сторону «гауптвахты» - небольшого наполовину вкопанного в землю сарайчика. В качестве «места заключения провинившихся» это строение использовали потому, что сбежать оттуда было сложновато – сарайчик был крепким – а углубленность в землю обеспечивало отсутствие комфорта, холод и сырость, что отбивало всякое желание попадать туда в будущем. Охранять Ирвина остался только один караульный – а чего его охранять-то, контрразведчик его достаточно хорошо замотивировал, да и не верилось никому в то, что Хэддок выберется из заключения, из которого в свое время здоровяк Йоргенсон не вылез. Хотя очень пытался. Охранник торчал у двери, единственным источником света и свежего воздуха было зарешеченное окошко на стене, противоположной выходу. Оттуда вскоре и послышался чей-то шепот: - Хэддок… Ты там? - А где мне еще быть? – так же негромко отозвался капрал, развалившийся на паре ящиков и матрасе – теперь он понял смешки других пилотов и техников, так как его «комната» почти не отличалась от гауптвахты. – Это кто? - Это я, Астрид… - Ха! – прервал ее Ирв. – Ледышка Хофферсон пришла поиздеваться над жертвой? - Что? Нет… Я пришла извиниться! - Хе! Извиняться за то, за что вины не испытываешь – уволь, Хофферсон. Как ты и пообещала мне чуть меньше года назад – небо для меня закрыто. Ты как, третий силуэт на истребителе-то нарисовала? Если бы я сейчас не торчал на губе, подрисовал бы ему опознавательные круги королевских ВВС. - Я не хотела! Я не знала, что в кабине того истребителя ты! - И хорошо, что не знала, если пулеметы я как-то пережил, то пушечная очередь точно меня на дно отправила бы, - Ирвин высказывал всю ту обиду и боль, что она причинила ему своим… предательством. Да, именно так – никак иначе он это назвать не мог. – Я тебя иногда вообще не понимаю. Я вам всем помогал, чинил ваши самолеты, следил, чтобы мотор и оружие работали как швейцарские часы, чтобы приборы не врали… Замечательно вы меня отблагодарили за помощь. Так что не лицемерь, Хофферсон. Ты меня сбила. После того, как я тебя прикрывал. Если бы у тебя была хоть капля нормальных человеческих чувств типа там совести или благодарности – ты бы так не поступила. - Ты можешь думать, что хочешь, - отозвалась через некоторое время девушка, - но выбора у меня не было. - Выбор есть всегда. Из любой ситуации есть как минимум два выхода – даже если тебя съели. В общем, иди куда собиралась. Завтра наверняка будет вылет на прикрытие плацдарма, постарайся сбить пару евров, чтобы больше никто из своих не пострадал, если не выполнишь план по сбитым. - Тебе, я вижу, все равно, но я все же скажу то, зачем пришла. Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь за… то, что я сбила тебя. Я бы хотела поступить по-другому… В общем, удачи тебе, - судя по удаляющемуся шороху, девушка отправилась прочь. Хэддок криво усмехнулся – небо поменялось местами с землей и Темза потекла вспять – Хофферсон попросила у него прощения. А глубоко в душе он уже представлял свое будущее в оптимистичном варианте – его переведут в другую часть, он будет летать… Лучезарное будущее… Разве что Астрид он, скорее всего, больше никогда не увидит. Что не может не радовать. И не может не печалить. Вот такая вот двойственность эмоций. Единственное о чем сейчас жалел Ирв, так это о том, что у него не вышло попрощаться с верным другом «сто восемьдесят пятым». Истребитель увезли почти сразу после его задержания, и больше он его не увидит – самолет разберут до винтика. Но в этом также есть хорошая сторона – вскоре фронт заполонят короткие тупоносые истребители с мощным вооружением. И тогда врагам не поздоровится. (1) Можно на карте посмотреть, это побережье Франции и Бельгии. (2) В данный момент основной бомбардировщик ВС ЕФ – аналог Б-17 под наименованием «Хорст-5». Несет 10 крупнокалиберных пулеметов (в РИ – 13) оборонительного вооружения, и легко поднимает две-три тонны авиабомб, хотя в теории может и все восемь. Дальше подсчитывайте сами. (3) Наберите в поисковой строке Википедии «бомбардировка Дрездена» и внимательно прочтите. Особенно обратите внимание на типы примененных авиабомб. Считаю, что использовать в густонаселенном городе зажигательные авиабомбы, а также фугасные 500 кг и 1000 кг авиабомбы – военное преступление. Хотя следует признать – ВВС СССР также пыталась применить подобную тактику при бомбардировке столицы Финляндии Хельсинки, но там масштабы жертв и разрушений были куда меньше – официально из-за очень эффективной финской ПВО, из-за чего что многие советские летчики, не решившись преодолевать рубеж ПВО, сбрасывали бомбы куда попало и летели на аэродром. Истинная причина сокрыта в пучине десятилетий. В итоге Финляндия все равно пошла на заключение мира, а погибло в городе всего 146 человек (в Дрездене погибло около двадцати пяти тысяч). (4) У истребителя «Spitfire» Mk.Vb на РУС были две гашетки: верхняя, побольше – огонь из пулеметов, нижняя, поменьше – огонь из пушек. Описанная мною модификация вполне жизнеспособна и позволяет выдать максимальный урон в единицу времени без заморочек с одновременным нажимом гашеток. Для примера – Александр Покрышкин весьма долго летал на ленд-лизовской P-39 Airacobra, в его мемуарах «Небо войны» встречал упоминание, что однажды, когда летчику надоело, что при открытии огня сначала пальцы нажимают пулеметную гашетку, и лишь затем пушечную, он попросил механиков переделать рукоять управления так, чтобы все вооружение замыкалось на одну гашетку. В итоге Покрышкин был весьма удовлетворен получившейся модификацией, а техники его потом долго беззлобно ругали, так как остальные летчики полка захотели такие же «апгрейды». (5) «Народное» прозвище контрразведчиков-особистов. Когда появилось точно не знаю, но тут употребил. (6) Британских летных традиций я не знаю, поэтому пользуюсь советскими. А в ВВС РККА асом считался пилот, сбивший пять самолетов врага.