***
За вчерашний день и сегодняшнее утро Ирвин уже попросту окосел от пребывания в «помещении гауптвахты». Все стены и пол были им исследованы, со всеми тараканами он познакомился и установил дружеские отношения, но они ребята скучные. Окрестности аэродрома, видные в окошко настолько маленькое, что туда даже голова парня не пролезла бы, были исследованы до последней травинки. Больше делать было нечего, что и убивало рыжего с его деятельной натурой. Часов в девять утра к обычному шумовому фона из ударов по металлу и громких голосов прибавился рев моторов, и судя по продолжительности и тональности этого рева, в небо вновь поднялся весь авиаполк. Капрал даже не успел задуматься о чем-либо, когда за дверью послышался голос Эйкнара – тот передал рядовому из комендантской роты какой-то приказ, тот ушел, а Кнут остался вместо него. Еще несколько секунд, дверь отпирается и в сарайчик входит Плевака, опираясь на трость. - Да уж, заставил ты нас удивиться, парень, - добродушно проговорил офицер. – Надо ж было догадаться использовать тот самолет по назначению, вместо того, чтобы просто доложить… Кстати, - он заговорщически наклонился. – Не поделишься – каково оно было? - Полный восторг, - улыбнулся Ирв, не вставая с топчана. – Он намного мощнее и быстрее тех «Харрикейнов», на которых я летал в учебке. Да и «Спитфайры» он делал по скорости, но вот в горизонтальном маневре немного уступал. В общем, не самолет, а песня. – Парень вновь посмурнел. - Мда… Кстати, я так и не сказал – спасибо за спасение моей старой шкуры, приятель. Если б не ты на своей машине… - Да ладно, Кнут, - отмахнулся Хэддок. – Любой на моем месте поступил бы также. - Да… Точно… Кстати, ты ж не слышал – сегодня особенный вылет. Евры умудрились создать какие-то супербомбы и собираются сбросить их на десант с огромного бомбера. Все вылетели на перехват, но, боюсь, вернутся далеко не все… - Плевака знал, на что давить. Ирвин, несмотря на вчерашнее предательство Астрид, не был готов к тому, что она может погибнуть. Да и остальных ребят из флайта он жалел, несмотря на их к нему отношение. – Да только всему полку вылететь не удалось. На Флетчера из второй эскадрильи какая-то железяка упала и руку сломала, так что он выбыл. Хех, самое смешное – то, что самолет его стоит полностью заправленный и подготовленный к вылету в четырнадцатом ангаре, но лететь на нем некому – разве что Стоику, но ему нельзя. Кнут к тому времени смотрел в окошко, оставив трость у входа, и не заметил, как Ирвин мягко встал с топчана, взял в руку деревяшку и, сделав несколько «тренировочных» замахов, почти со всей силы ударил старшего товарища по затылку. Эйкнар рухнул как подкошенный, а Ирв, осмотревшись, выскользнул из сарайчика и, пригнувшись, рванул к ВПП. Хвала всем святым – у ангаров было почти пусто, лишь копошились техники у седьмого, а дальше видно не было. Хэддок не знал, сколько летчиков не вернулись из вчерашнего вылета, но знал четко одну вещь: раз уж он почти наизусть знает строение «Спитфайра» и может его отремонтировать при помощи разводного ключа, ломика и такой-то матери, то и лететь на нем для него сложности не составит. Флетчера явно покалечило прямо перед самым вылетом, потому что забытый парашют валялся на плоскости самолета, шлемофон с маской – на сиденье. Он быстро напялил на себя тяжелый парашют, убрал колодки из-под шасси и забрался в кабину. В следующий момент он вновь возблагодарил Всевышнего сотоварищи – в седьмом ангаре техники завели мотор истребителя, тем самым дав ему возможность проделать ту же операцию с его «Спитфайром», несколько минут погонять двигатель, дав ему разогреться, и выжать РУД от себя, выруливая на ВПП. Оглянувшись, он закрыл фонарь (дверцу прикрыл еще в ангаре), проверил элероны и руль высоты, выпустил закрылки и уверенно повел истребитель на взлет. Машина быстро разгонялась по полосе, через десяток секунд после начала разбега Ирвин аккуратно потянул рукоятку на себя, отрывая «Спитфайр» от земли, но высоту набирать сразу не стал – чтобы не попасть под свои зенитки, если кто-нибудь заметит его побег и прикажет его сбить. Но его опасения оказались беспочвенны – если таковые события и произошли, то шмальнуть «стрелки в небо» по нему не успели, так что он спокойно пролетел пару миль на бреющем, набирая скорость, и лишь затем задрал нос самолета градусов на пятнадцать, начав набирать высоту.***
Астрид выругалась, осматривая небо впереди – Четвертый Эдинбургский сегодня шел не в первом эшелоне, поэтому ей была прекрасно видна «собачья свалка», затеянная имперскими истребителями и прикрытием бомбардировщиков. Второй эшелон прошел над боем, набирая высоту – им открылся вид на плотный строй примерно двух сотен бомбардировщиков. Где-то в его центре должен был находиться здоровый супербомбер, несущий творения сумрачного европейского гения. Плюс еще потраченное время - бомберы появились почти в шестидесяти милях западнее ожидаемой точки, и пришлось тратить время на перелет. Курс был проложен с таким рассчетом, чтобы атаковать "Хорсты" в лоб. Выше строя имперских истребителей шли потрепанные эскадрильи тяжелых истребителей. Вчера они понесли тяжелые потери, на аэродромы не вернулось около трети самолетов из вылетевших двух сотен, да еще десятка два осталось дома из-за слишком тяжелых повреждений. Зато благодаря их трудам сегодня супербомбера прикрывало так мало «Хорстов». Мимо бушевавшего боя второй эшелон прошел выше - но европейцы в этот раз оказались хитрее, выставив два эшелона прикрытия, на второй как раз и напоролся Четвертый Эдинбургский с другими авиаполками. И, что самое неприятное, тяжелые истребители также оказались связаны маневренным боем, коий никогда не являлся их стихией. Дальнейшие девять или десять минут превратились в сплошную мешанину пролетавших мимо самолетов разных сторон и постоянно менявшихся местами небо и землю. «Драконий» флайт шел сквозь бой одним строем, сохраняя порядок и помогая встречавшимся по пути союзным истребителям, пока, вместе с несколькими другими подразделениями, не вырвался из мясорубки воздушной схватки. Астрид оглянулась - из боя вышли не больше полусотни истребителей всех типов. Слишком мало чтобы прорваться сквозь строй "Хорстов", но другого варианта нет. Девушка выжала РУД, добавляя тяги мотору, когда заметила спереди и сверху, примерно на тысяча пятьсот-тысяча шестьсот футов выше, одиночный «Спитфайр», летевший к бомберам. Хофферсон усмехнулась - оторвавшийся от своего подразделения истребитель был явным психом. Прорываться через строй ощетинившихся пулеметами бомбардировщиков в одиночку равносильно самоубийству. Имперские самолеты, сформировав некое подобие строя, на острие которого оказался «Драконий» флайт, двинулись на бомбардировщиков. Выгоднее всего атаковать «Хорстов» было либо вертикально сверху в пике, либо снизу «свечкой» - в таком случае бить по истребителю будут лишь по два пулемета в каждом случае, но в варианте с плотным строем откуда ты не атакуй, тебя встретят десятки крупнокалиберных аргументов. Поэтому сейчас самым выгодным вариантом был вариант боя на встречных курсах - тогда у пулеметчиков не будет достаточно времени чтобы прицелиться, совокупная скорость «Хорстов» и истребителей будет слишком высокой, и на расстоянии прицельного огня имперские машины пробудут считанные секунды. Истребительный строй уже находился на расстоянии примерно полумили от ведущего штаффеля (эскадрильи – прим. автора) бомберов, когда сверху на ведущего «Хорста» свалился тот самый одиночный "Спитфайр". Всего пара секунд, и с крыльев истребителя срываются огненные трассы, впиваясь в нос бомбардировщика, кромсая кабину и носовую огневую точку. Пилоты погибли почти мгновенно, бомбер лениво перевалился на крыло и отправился в падение, открыв брешь в строю прямо перед имперцами. В следующий момент стальной дождь начался в небе над Европой. Бортстрелки бомбардировщиков били по пролетавшим мимо них самолетам, в этой вакханалии огня и смерти не участвовали лишь стрелки бортовых амбразурных пулеметов, потому как истребители пролетали мимо них слишком быстро, чтобы успеть среагировать, но атакующим храбрецам вполне хватало носовых и кормовых огневых точек, верхних и нижних турелей. Одиночный «Спитфайр» так и несся впереди строя истребителей, выделывая немыслимые пируэты, защищаясь от огня врагов. Пилот вел свою машину впритык к бомбардировщикам, так, что их соседи боялись стрелять по нему, чтобы не зацепить товарищей. Глядя на эти маневры, остальные имперцы также принялись маневрировать вплотную к «Хорстам», но им повезло меньше - пули продолжали находить свои цели, хоть и реже, один за другим имперские истребители загорались, начинали дымить, или просто теряли управление из-за гибели пилотов или повреждения тяг к элеронам на плоскостях и хвостовому оперению. Вот два «Спитфайра» столкнулись, ударившись крыльями друг о друга – один истребитель камнем упал вниз, второй влетел в основание крыла бомбера, взрывом тому оторвало соответствующую плоскость. Затем Астрид обратила внимание, что «Спитфайр»-одиночка не перестал стрелять – каждые несколько секунд пилот выпускал короткие очереди, метя по огневым точкам и турелям бомбардировщиков. - Он расчищает нам путь! - догадалась Хофферсон. - Всем, одиночка расчищает нам путь! Идем рядом с его курсом! - Первая эскадрилья, стрелять по огневым точкам! - послышался голос одного из имперских пилотов. - Подчистим дорогу тем, кто за нами! – «Драконий» флайт на тот момент уступил главенствующее в строю место семерке «Яков», которые после получения этого приказа открыли огонь по бомбардировщикам. К этому времени имперцы прорвались примерно через половину «Хорстов», отделявших их от цели, но и сами потеряли двадцать три машины из сорока девяти. Была подбита машина Кэролин, Забияка пикированием вывалилась из боя и решила дотянуть до плацдарма десанта, и прыгнуть над своими. Получил несколько пробоин в плоскости самолет Ивора, и теперь постоянно норовил накрениться влево. Был разбит фонарь Дага, остальные истребители получили некритичные пробоины. Истребители уже прикидывали, как придется выходить на ракетную атаку супербомбера, когда пилоты замыкающих машин доложили о прибытии европейских истребителей. Ну как доложили - паническими криками уже подбитых летчиков и просто криками тех, кто должен был стать следующим. Ситуация в корне поменялась. Еще несколько минут безумного полета сквозь строй врага, и бортстрелку одного из «Хорстов» удалось выдать ну очень удачную для него очередь, впереди идущий «Як» просто взорвался, заставив Астрид уйти в маневр уклонения и открыв вид вперед. Там, примерно в полутора милях впереди, виднелся ОН - темно-серый с разводами супербомбер, в полтора раза больше окружавших его «Хорстов». Астрид заметила «Спитфайра»-одиночку – самолет уже дымил, но упрямо продолжал прорываться вперед. Вот он прошел в паре футов от крыла «Хорста», поднырнул под следующий самолет, попутно расстреляв носовую огневую точку, провел невероятно красивый и четкий маневр, выйдя из-под носа следующего бомбера, прокрутил бочку вдоль его фюзеляжа, пролетев кверху брюхом над его верхней турелью и вновь снизился на десяток футов, ныряя под очередного европейского здоровяка. - Флайт! Резко вниз, резко вниз! - закричал Мортимер, и пятерка самолетов вывалилась из боя – на их хвосте уже висели "Фоккеры", Астрид заметила самолеты в закрепленное над фонарем зеркало. До супербомбера оставалось совсем немного, но пройти это расстояние имперцам не удалось. Хофферсон выровняла самолет и потянула рукоять на себя, уводя машину вверх в попытке стряхнуть с хвоста евра, и улыбнулась под маской – выше и правее обезумевший пилот «Спитфайра» добрался на расстояние чуть больше двух тысяч футов до цели, но... Чтобы гарантированно поразить мишень не отличавшимися особой точностью ЭрЭсами, бить нужно было либо снизу, либо сверху, так, чтобы в прицеле цель занимала как можно больше места. Поэтому одиночка вывел самолет вверх, переворачивая его кверху брюхом полубочкой, чтобы спикировать на цель и выпустить ракеты... И его самолет задрожал, ловя сотни пуль от кромсавших его тело пулеметных трассеров от дождавшихся своего часа бортстрелков «Хорстов».***
В полете Ирвин, поднявшись на двенадцать тысяч футов, несколько минут крутил бочки и петли, не срываясь впрочем с курса, чтобы понять как хорошо его самолет отзывается на команды. «Спитфайр» был медленнее «сто восемьдесят пятого», но в маневренности его превосходил, впрочем, к самолету Ирв привык быстро. Примерно на полпути от предполагаемого района встречи – карта с пометками обнаружилась в кабине, как и схематичное изображение цели – капрал услышал предупреждение с самолета-разведчика о том, что группа бомбардировщиков ЕФ появилась немного не там, где их ждали, и изменил курс. В полете рыжий заметил сразу два масштабных воздушных боя, он сделал пару кругов над первой группой сошедшихся в жаркой схватке истребителей, но не заметил «Драконьего» флайта и не услышал по радио голосов его пилотов, поэтому отправился дальше. В десятке миль впереди, над второй схваткой, он увидел-таки шестерку самолетов своего полка, вырвавшихся из боя вместе с другими имперскими истребителями. Они летели ниже и чуть позади от него, так что Хэддок, облетавший место сражения по кругу, поспешно лег на встречный курс со сближающимися бомберами. Ни Ирвин, ни другие британские и русские пилоты не заметили, как вслед за ними из воздушного боя вышли полтора десятка скоростных «Фокке-Вульфов», отправившиеся вслед за имперцами. В строй «Хорстов» он ворвался за несколько секунд перед другими истребителями, разнеся кабину ведущего бомбардировщика и пробив брешь в построении противника, а дальше продолжил полет мимо плюющихся (если не сказать «блюющих», с такой-то огневой мощью) бомберов. В целях самосохранения он вел свой истребитель вплотную к тушам «Хорстов», а затем ему в голову пришла отличная идея, которую он тут же осуществил - раз уж он несется в почти в двух тысячах футов перед остальными имперскими истребителями, почему бы им не помочь? Так что он, ничтоже сумняшеся, принялся обстреливать все попадавшиеся на его пути огневые точки бомбардировщиков, расчищая путь для товарищей. Долго так продолжаться не могло, но истребителям, не иначе как каким-то чудом, удалось прорваться почти до цели, потеряв половину состава сбитыми, когда их наконец нагнали «Фоккеры». К тому времени имперцев осталось шестнадцать, если не считать Ирвина, четверо пилотов погибли сразу же, еще пятеро позже. Уцелевшая семерка свернула с курса - добраться до цели было абсолютно невозможно. Не с «Фоккерами» на хвосте. Но Хэддок успел подобраться на достаточно близкое расстояние, криво улыбнулся, вывел самолет наверх, перевернул его брюхом вверх, чувствуя, как машина содрогается от десятков крупнокалиберных пуль, навел перекрестие коллиматорного прицела на супербомбер и левой рукой щелкнул тумблерами, замкнув цепи пуска ракет. Четыре ЭрЭса сорвались с интервалом где-то в четверть секунды, первые два прошли мимо, третий ударился о борт супербомбера под кабиной, и лишь высек сноп искр – не сработал взрыватель. Ирвин не успел даже ничего подумать по этому поводу – все произошло за каких-то полторы секунды, а дальше... Четвертый ЭрЭс ударил прямо в квадрат плексигласа кабины. Летевший с огромной скоростью снаряд пробил прозрачный пластик и скрылся в кабине, в тот же миг прогремел взрыв. Не было никаких эффектных клубов пламени и разлетавшихся во все стороны кусков металла – на секунду материализовалось небольшое темно-серое облачко, продукт мгновенной детонации и сгорания взрывчатки в ракете, а на месте кабины появилась зияющая брешь, источавшая дымные полосы. - Да!!! - выкрикнул Ирв, но в следующий момент его эйфория улетучилась – «Спитфайр» капрала, получив не меньше трех сотен пуль полудюймового калибра, отправился вниз. А через секунду парень почувствовал, как в спину ему что-то нехило так припекает. – «Еще загоревшегося парашюта мне не хватало», - мысленно простонал Хэддок. Определенно его запас удачи на этот день подошел к концу.***
«Спитфайр»-одиночка выпустил все четыре ракеты залпом, взрыв разнес кабину супербомбера. Гигантская туша лениво завалилась на крыло и отправилась в последнее пике. - Ура!!! - крикнула, Астрид, забыв о «Фоккере» на хвосте - да тот тоже забыл о мишени. - Молодец, парень! - но в следующий момент ее эйфорию как корова языком слизнула – истребитель безумного пилота, источая густую дымную полосу и сверкая отблесками пожара на правой плоскости, отправился следом за бомбером. А следом за ним отправились два «Фоккера», явно намереваясь отомстить за проигрыш. - Ну нет уж, - прорычала Хофферсон, выводя машину в пикирование вслед за европейцами, - он вам не достанется. - Девушка повела истребитель вслед за ведомым «Фоккером», и, оказавшись на дистанции стрельбы, дала длинную очередь из пулеметов. Полудюймовые пули из УБСов разорвали обшивку истребителя и пробили оба крыла - задымив, машина врага вошла в штопор. Астрид вывела двигатель на форсаж, не обращая внимания на все быстрее и быстрее вращающуюся стрелку альтиметра, и, увернувшись от чего-то серого и дымящегося, прицелилась во второго евра, упорно обрабатывающего уже сбитый «Спитфайр». Еще десяток секунд девушка мучительно медленно сближается с врагом, подобравшись поближе, еще пару секунд аккуратно маневрирует, совмещая перекрестье коллиматорного прицела и силуэт «Фоккера», а затем дает секундную очередь из пушек. Снаряды рвут фюзеляж истребителя, раздается взрыв и правая плоскость словно гигантская щепка отлетает от вражеской машины, а сама она срывается в штопор. Высота две с половиной мили (четыре км – прим. автора) и продолжает быстро снижаться. Астрид вывела свой «Спитфайр» вровень с продолжающим пикировать под постепенно увеличивающимся углом – сейчас уже градусов сорок-сорок пять – подбитым товарищем на расстоянии какого-то десятка футов и посмотрела на его самолет. Легче сказать, что у него осталось целым, а не что повреждено. Обе плоскости и фюзеляж что дуршлаг на кухне, пропеллер крутится явно не на полной тяге, из-под капота вырывается толстая полоса дыма, левое крыло горит. Фонарь почти не поврежден, лишь несколько пробоин, а в кабине... знакомая рыжая шевелюра, не менее знакомое лицо – Хэддок! В этот момент девушка не задумалась о том, что он почему-то сидит в кабине истребителя без шлемофона и дыхательной маски, в отличие от нее. - Прыгай! - она кричит, забыв, что он ее не услышит, и показывает ту же команду жестом. Рыжий лишь кривит рот, отворачивается от нее и продолжает попытки вывести ставший непослушным самолет из пикирования. До земли оставалось все меньше и меньше.***
«Вот свезло так свезло», - подумал Ирвин, уворачиваясь от атаки «Фоккера» и откашливаясь от заполонившего кабину дыма. Видимо, одна или несколько зажигательных пуль навылет прошили кабину и, не задев ни парня, ничего другого важного, пробили парашют и подожгли его (2). Поняв, что сейчас просто задохнется в дыму, рыжий пилот с трудом, ерзая по сиденью, расстегнул лямки парашюта и вытянул его из-за спины, открыл фонарь, вытолкнул тут же вспыхнувшее спасательное средство из кабины и почти сразу ее закрыл. Дыма стало ощутимо меньше, да и "Фоккеров" на хвосте поубавилось. Самолет слушается с трудом – истерзанные элероны больше пропускают воздух, чем меняют угол падения. Ирвин обратил внимание на полную тишину в наушниках, пощелкал переключателями рации – молчание. – «Рацию разбили», - решил рыжий и стянул с головы осточертевший за день шлемофон и маску – слишком уж они пропахли чужой туалетной водой. Слева мелькнуло что-то самолетоподобное, Хэддок перевел туда взгляд и увидел «пятерку» Астрид, летевшую рядом с ним в каком-то десятке футов. Очки ее были сдвинуты набок, и парень воочию увидел ее удивление, когда она узнала пилота. Ирв про себя усмехнулся, а затем девушка жестом скомандовала ему покинуть самолет. Рыжий лишь скривился, хотя признал, что со стороны не рассмотришь, что он без парашюта. Затем он сосредоточился на управлении – самолет неуклонно снижался, летя в сторону плацдарма десанта, там Ирвин намеревался сесть на вынужденную, если повезет, может быть, наткнется на автотрассу, которую можно использовать вместо ВПП. В противном случае придется плюхнуться на брюхо. Главное, чтобы мотор дотянул, а то что-то он подозрительно стучит и кашляет, даже на минимальной тяге. Да и дымит что твоя буржуйка, зараза двенадцатицилиндровая. Выровнять истребитель удалось где-то тысячах в трех футов от земли (около 1 км – прим. автора). До своей территории было где-то миль десять, «Спитфайр» Ирвина летел со скоростью около двухсот пятидесяти миль в час, постепенно ее снижая, так что парню пришлось-таки добавить тяги израненному движку, чтобы самолет не рухнул позже из-за недостатка скорости, по пути он вновь застегнул почти забытые страховочные ремни. Астрид и еще трое пилотов ее флайта летели рядом, Мортимер где-то потерялся. Слава Всевышнему, зениток на пути не было, иначе полет окончился бы крайне безрадостно, как и жизнь неудачливого и одинокого летчика, ибо в плен он сдаваться не намеревался – по фронтам ходили истории, одна другой ужаснее, об обращении с военнопленными в ЕФ. Еще где-то минут семь полета, и впереди показалась линия фронта. На том участке, где вышли к своим самолеты «Драконьего» флайта и угнанный «Спитфайр» европейцам удалось остановить наступление пехотных частей империи, те окопались, ожидая подхода тяжелой бронетехники, которая как раз выгружалась на плацдарме. И именно этот момент выбрал истребитель не самого удачливого пилота чтобы «сдаться». В моторе что-то рвануло, вынеся кусок капота с правого борта. Двигатель остановился, самолет резко накренился и отправился вниз. Ирв, упершись обеими ногами куда попало, изо всех сил потянул рукоятку управления на себя, пытаясь выровнять самолет, но у него ничего не вышло. Вот под крыльями пронеслись окопы европейцев, занявших какую-то деревеньку, Хэддок посмотрел вперед – по его расчетам истребитель должен был пропахать брюхом землю, он покрепче уперся ногами и закрыл глаза. «Спитфайр» врезался в траву футах в трехстах от позиций европейцев, и проскользил по ней, повернувшись вдоль линии окопов. Кок винта вместе с пропеллером улетел куда-то в сторону, левая плоскость отломилась от фюзеляжа и воткнулась вертикально в землю. Истребитель наконец остановился, один из капотных бензобаков оказался пробит и топливо воспламенилось. Ирвин не мог спастись – при ударе он потерял сознание. Поэтому он не видел, как европейские пехотинцы высыпали из окопов, чтобы захватить в плен летчика, если он все еще жив, или заполучить остатки истребителя. Не видел, как четверка самолетов «Драконьего» флайта причесала пулеметным огнем наглых солдат, трижды зайдя на атаку окопов. Не видел, как к его машине подбежали имперские пехотинцы, не почувствовал, как они вытащили его из «Спитфайра», в процессе поработав винтовками как ломами и рычагами – кабину сильно деформировало. Не видел, как они, соорудив из винтовок и плащ-палаток грубое подобие носилок, потащили его в сторону санчасти. Не видел, как молодой капитан-индус, командир роты пехотного полка сипаев (сипаи – солдаты-индусы, служили в полках, укомплектованных, собственно, из индусов, офицерами были англичане, в моей AU – полностью национальные индийские части), не дожидаясь подхода бронетехники, воспользовался временной брешью в обороне противника, при помощи минометов и продолжавших обстрел истребителей, поднял свое подразделение в атаку и в короткой схватке зацепился в окопах врага, затем его поддержали и остальные роты. Не чувствовал, как после оказания первой помощи в санчасти его переправили в лазарет линкора «Царь Александр Второй» (3).***
Очнулся Хэддок уже на Острове, куда его переправили с борта линкора, предварительно накачав успокоительным, на следующий день после памятного воздушного боя. И он даже не знал, сколько бюрократических хлопот доставил своему авиаполку (знал бы – злорадно улыбнулся), так как тем пришлось срочно (и задним числом) вводить его в состав флайта, а затем объяснять, каким образом в RAF оказался пилот в звании капрала. И не знал, что вот-вот превратится в объект пропаганды империи. Первые два дня ему пришлось поскучать. Врачи решили оторваться на новоявленном герое империи по полной, да и повреждений у него все-таки было не одно и даже не два, но больше всего он перепугался в первое пробуждение. - Так-с, молодой человек, - пожилой доктор, чем-то напоминавший покойного революционера-анархиста Троцкого (наверное, бородкой и очками), вошел в палату через пару минут после того, как Ирвин очнулся. – Как себя чувствуем? - Нога, - севшим от страха голосом прошептал парень. – Я не чувствую левую ногу… - Не беспокойтесь, все с вашей конечностью нормально. Ну, почти, - в доказательство врач поднял одеяло – и правда, нога была в целости и сохранности, и в гипсе. – У вас небольшой перелом случился, и костью нерв пережало. Кость мы вправили, месяц – и будете скакать как молодой, хе-хе. Чувствительность полностью вернется дня через три. Кроме ноги у него было сотрясение мозга средней тяжести, несколько сломанных ребер, проткнутое какой-то железякой (в санчасти пехотного полка ее вытащили и выкинули, так что понять, какая из частей самолета ранила парня было невозможно) бедро правой ноги, многочисленные ушибы, ссадины, порезы. Но ничего опасного для жизни. В общем, на третий день Ирв уже умаялся от скуки, когда к нему пустили первого посетителя. И какого посетителя – статный, высокий мужчина лет тридцати пяти в форме контр-адмирала Королевского флота. Каждый, кто смотрел «пропагандистские» ролики в кинотеатрах, знал этого человека – принц Евгений, третий в очереди престолонаследия, куратор множества научно-военных проектов, автор множества статей по военному делу (в частности морскому и артиллерийскому), и вообще, весьма влиятельная в Генштабе личность. - Вольно, - принц опередил Хэддока, собравшегося было привстать в кровати, и спокойно сел на стул рядом с постелью раненого. – Без чинов, сержант. - Э-эм… Прошу прощения, ваше высочество, но я лишь капрал. - Мистер Хэддок, - улыбнулся контр-адмирал, - поверьте, «моему высочеству» лучше знать, сержант передо мной находится или капрал. Кстати, поздравляю с повышением, хоть это поздравление и запоздало на неделю. Ирвин недоверчиво посмотрел на Евгения. Тот ухмыльнулся в ответ: - Вы даже не представляете, сколько у вас теперь ненавистников среди штабных бюрократов, сержант – задним числом провести документ о повышении, внести вас в личный состав флайта… А все из-за того, что одному не в меру горячему летчику сначала пришло в голову воспользоваться так «удачно» потерянным истребителем по назначению, а потом внаглую, сбежав из-под ареста, угнать «Спитфайр», сбить немецкий стратегический бомбардировщик, после чего расколотить означенный «Спитфайр» в хлам. И что прикажете с вами теперь делать? - Я бы предположил какое-нибудь наказание, ваше высочество, но, учитывая новость о повышении, его не будет? - Во-первых, если можно, просто «сэр» - эти высочества у меня уже поперек горла стоят. Во-вторых, если не считать наказанием перевод в летную часть – то да. Вам крупно повезло, сержант. Из вас решено сделать объект пропаганды, собственно, вы уже им являетесь. Кстати, вновь спешу поздравить – вы вчера были объявлены личным врагом диктатора ЕФ Рихтера. Они вас еще заочно судить собираются, сами понимаете, каков результат будет. Согласно официальной пропаганде европейцев, вы цинично сбили мирный транспортный самолет, эвакуировавший детей из приюта. - Ого… Какая честь для простого летчика, ва… сэр. - Признаюсь, сержант, я вам даже немного завидую – несмотря на все мои старания, меня пока личным врагом Рихтера или врагом Федерации не объявляли, - весело улыбнулся принц. – Так, что еще хотел сказать? А – после выписки с вас подробный отчет об истребителе И-185. Генштаб был весьма впечатлен результатами по сути летчика-новичка на этом истребителе, ваша задача – описать все его преимущества и недостатки, если есть предложения по улучшению и модернизации, тоже отметьте. Сегодня вечером к вам зайдут господа из контрразведки и передадут вам документы с официальной историей обнаружения и использования вашего самолета. Предупрежу – правду вы сможете раскрыть лет через пятьдесят, не меньше. Но лучше не надо. - Без проблем, сэр. Буду говорить строго по бумажке. Вот только весь авиаполк правду знает… - Весь авиаполк уже знает, что нужно говорить. Наша контрразведка, может, и не идеальна, но промахи допускает нечасто. Хотя после обманной операции с высадкой в Британии… Ладно. Врачи строго-настрого приказали вас не переутомлять, - адмирал заговорщически наклонился к Ирвину и продолжил шепотом, - когда им еще удастся покомандовать целым контр-адмиралом, да еще и королевской семьи? – подмигнув, он продолжил прежним тоном. – Плюс к вам рвутся ваши товарищи по флайту, так что не буду их задерживать. - Сэр, один вопрос, - остановил собравшегося было уйти принца Ирв. - Давайте, мистер Хэддок. - Я так понял, что меня зачислили в «Драконий» флайт моего авиаполка? – Евгений утвердительно кивнул. – Тогда прошу перевести меня в любую другую истребительную часть. Лучше всего вообще на Восточный фронт или в Африку. - К чему такое пожелание? – удивился самый молодой адмирал Королевского флота. - У меня… не очень дружеские отношения с этими людьми, сэр. Собственно говоря, я хочу оказаться как можно дальше от них, раз уж меня зачисляют в летный состав. - Увы, сержант, ничем не могу помочь – наша пропаганда уже расписала вас как геройского пилота геройского флайта, ваш великолепный прорыв через строй бомбардировщиков записан как заранее подготовленный и спланированный маневр. Сами понимаете, перевод в другую часть в таких условиях будет выглядеть весьма подозрительно, да и я исчерпал все свое влияние, убеждая командование вашей авиадивизии не отдавать вас под трибунал. Командир вашей дивизии – коммодор Мортимер, ничего не напоминает? - Капитан Мортимер… - Ага. Он не вернулся из того вылета – протаранил «Фокке-Вульфа». Погиб в бою, его отец жаждал найти «виноватых», а вы почти попали под горячую руку. Так что налаживайте отношения с товарищами по флайту. Кроме того, - принц вновь наклонился к Ирву и перешел на шепот. – Если бы я не был женат, то поухаживал бы за вашей будущей ведущей – и к черту, что мезальянс (4). – Рыжий летчик инстинктивно сжал челюсти, катнув желваки, и сгреб простыню в кулаки. - Спокойнее, сержант, за пролитие королевской крови вас по голове не погладят, - весело улыбнулся принц, затем все-таки встал со стула. – Что ж, Мэттью, желаю вам скорейшего выздоровления и возвращения в строй – такие умелые пилоты как вы нужны империи. - До свиданья, сэр. Принц покинул палату, единственным «постояльцем» коей был рыжий кап… сержант, а тот откинулся на подушку – большая часть его мечтаний сбылась… и не важно, что кое-какие из них перестали быть актуальными. Мда, у судьбы явно черное чувство юмора. Ирвин вздохнул и приготовился к встрече тех, с кем ему придется бок о бок сражаться в недалеком будущем – принц прав, нужно наладить отношения. Ну, по крайней мере попытаться. (1) Я знаю, что для транспортировки «Малыша» и «Толстяка» в Японию и последующего сброса американцам пришлось модернизировать две «Суперкрепости». Но тут еврам удалось довести до ума прототип Me-264 и построить несколько экземпляров, предназначенных для перевозки двух ядерных авиабомб, весом 4 тонны каждая. Один из них, с уже загруженными двумя прототипами бомб, и ушел с полигона Пенемюнде, подвергшемуся атаке имперских бомбардировщиков, диверсантов и десантников. Да и в конце концов лететь тут гораздо меньше, полтысячи километров от Гамбурга, куда улетел бомбардировщик, против двух с половиной тысяч километров от Северных Марианских островов до Японии. (2) Аналогичный случай вычитал в мемуарах Кожедуба. Советский летчик у которого загорелся парашют, продолжил бой, не став выкидывать его из кабины так как требовалась помощь вроде как ведущему, а затем было уже поздно - если открыть фонарь, ветер, ворвавшись в кабину, превратил бы тление ткани в полноценный костер. Так летчик-истребитель и приземлился на аэродром и лишь там выбросил парашют, после чего был госпитализирован с ожогами спины. (3) Он же король Александр Второй, правитель Британии, России, колоний и доминионов. Годы правления – 1834-1866. (4) Неравный брак.