***
Следующие две с небольшим недели прошли как обычно – Ирвин передал свою машину Астрид, а сам «оседлал» пришедший из резерва «Спитфайр». Это решение он аргументировал тем, что ему легче будет работать с ведущим зная, что тот летает на надежном самолете, знакомом парню до винтика. Особенно – после замены двигателя и облета, что заняло два дня после триумфального возвращения ненадолго пропавших пилотов. Новый «Спитфайр» оказался с норовом – машина постоянно норовила резко сбросить мощность при полной тяге, решение этой проблемы заняло еще полдня. В конце концов рыжему летчику при помощи техников удалось-таки довести истребитель до нормального состояния, так что Хэддок был полностью боеготов. Тем временем перевес в воздушном сражении над африканскими песками постепенно склонялся на сторону англо-русских пилотов. Ну и граждан империи из колоний, конечно. Причина была проста – переброшенные на жаркий континент в большом количестве летные части из Америк, конечно, были отлично подготовлены, да и машины их были весьма и весьма хороши, но на стороне имперцев был большой опыт. Причем не только личный опыт пилотов в ближнем воздушном бою, но и опыт штабных офицеров в организации бесперебойной работы частей, планировании графиков и зон боевых вылетов. В общем и целом, ситуация на фронтах была позитивной для имперских войск. Продолжалось, хоть и не такими темпами, как раньше, наступление в Европе, подводные лодки Ройял Флита зверствовали на коммуникациях противника, которые были практически единственной связью между континентами. Тяжелые морские соединения готовились к операции по прорыву в Средиземное море, а затем, в дальнейшей перспективе, к боям у берегов Северной Америки. Конечно, это было дележом шкуры неубитого медведя, но Генштаб составлял планы атаки этого континента, понимая, что с эвакуацией туда после поражения в Европе правительство Федерации продолжит войну, обезопасившись от показавших себя неостановимыми наземных британо-российских войск. Однако операция эта была тем еще крепким орешком – военно-морские силы Федерации и сейчас были мощнее имперского флота, в том числе и из-за банального численного преимущества. Имперские дипломаты вовсю работали с Японской империей, но те, несмотря на свои счеты к американским государствам Федерации, не вступали в войну, дожидаясь окончания европейской и африканской кампаний. По другим же государствам, точнее, одному более-менее весомому, все было яснее ясного. Османская империя сроду не обладала сильным флотом, да и на суше британо-российские войска всегда били турок и арабов. Единственной причиной, по которой империя еще не получила полный контроль над Черноморскими проливами и Суэцким каналом – наличие сухопутных торговых путей из Индии и Океании в Россию и дальше, в североморские порты. Да и Европейская Федерация активно вмешивалась в эти конфликты (скажем честно – довольно редкие после покорения Крыма и уничтожения угрозы от тамошних татар). Да и в те времена, когда войны не шли, Порта пропускала имперские суда через проливы почти бесплатно, а христианские церкви и их прихожан в Стамбуле вообще никогда не трогали. Так, на всякий случай. С началом Мировой войны Диван (1) долго колебался с решением о вступлении в войну на стороне Федерации, но до решения так и не дозрел. Именно поэтому имперские войска до сих пор не взяли штурмом Константинополь. А с началом контрнаступления англо-русских войск Порта снизила до предела торговый оборот с Европой. Просто чтобы не злить империю.***
Флайт вернулся после очередного боевого вылета на перехват. В небе летчики вновь столкнулись с новыми, модифицированными «Мессершмидтами», притом численно превосходящих шестерку британских истребителей. Спасибо второй эскадрилье, что держалась неподалеку и пришла на помощь, когда «Драконы» увязли по кончики плоскостей в ближнем воздушном бою с таким противником. Ирвину за этот день удалось пополнить счет на два истребителя, Астрид сбила одного, также как Ивор и Карл. Даг и Кэр сегодня остались с носом. После вылета Хофферсон была почему-то не в настроении, что не объяснялось никакими понятными Ирвину причинами. По приземлении она отчитала близнецов за лихачество, настучала по «подставке для шлемофона» Дагу, высказала Ирву по поводу сломавшегося спидометра. Рыжий лишь пожал плечами – за последние дни количество спокойных разговоров с блондинистой командиром продолжало быть весьма низким, хотя и это уже был большой прогресс, к этому отчуждению ему было не привыкать. Да и бесили друг друга они по прежнему. Всю оставшуюся часть дня Четвертый Эдинбургский провел на земле. Вылеты были отменены вследствие сложных погодных условий – песчаная буря. И пускай ветры поднимали песок лишь на несколько сотен футов, обе стороны решили перестраховаться и оставить пилотов на аэродромах, благо и европейцам, и имперцам требовалось привести в порядок все поврежденные истребители – а учитывая накал предыдущих боев, абсолютно все машины обеих противоборствующих сторон носили повреждения той или иной степени тяжести. - Ну, как полеты, Ирвин? – Эйкнар подошел к занятому ремонтом Хэддоку. Проблемы с приборами на «Спитфайре» Астрид тот уже устранил, и теперь латал пробоины на своей машине, плюс проводил профилактику двигателя. - По прежнему, - ответил рыжий. – Астрид в бою постоянно увлекается, а я пытаюсь прикрыть ей спину, как и должно ведомому. - И что? Желание покинуть наш полк не ушло? - Можно сказать, что не полностью. Но летать с ними все еще очень трудно. - Ну, тут я с тобой согласен. По своему опыту командира этого подразделения могу сказать, что держать в узде эту свору бешеных гепардов – та еще задачка. Честно говоря, удивлен, что Астрид с ними так легко управляется. - У нее талант держать людей в ежовых рукавицах – тут я могу тебе сказать по своему опыту. Такое чувство, что командует она минимум лет десять. Честно говоря, я тоже удивлен – думал, что учитывая прошлое ко мне отношение, она меня отошлет куда подальше, едва появится подходящая возможность. - Ну тут ты загнул, Ирв. Поверь мне, старику – она тебе явно симпатизирует, парень. - Симпатизирует? – рассмеялся Хэддок, отвлекаясь от мотора и вытирая замасленные руки тряпкой. – Кнут, да я вообще иногда сомневаюсь, что она способна на нормальные человеческие эмоции! Для нее нет ничего важнее новых сбитых. Знаешь, я ее в этом понимаю, но она возвела уничтожение противника в полный и абсолютный приоритет, и успешно давит в себе все ростки нормальных отношений, по крайней мере со мной – точно, - если бы рыжий знал, что предмет их обсуждения сидит снаружи под стенкой ангара и слушает (не подслушивает!) все, что он говорит, он бы, может быть, и не был столь откровенен со старым другом. Но он не знал, поэтому блондинка, захлопнула книгу и, постепенно закипая, прислушалась. - В принципе я и не удивлен – думается мне, назначением меня во флайт она недовольна не меньше, а то и больше меня. Будь ее воля – запхнули бы меня куда-нибудь в Московский авиаполк ПВО, и вся недолга. Ладно, после окончания операции подам еще пару рапортов о переводе. Может, все-таки надоем командиру полка этими бумажками или он не глядя подмахнет… К этому времени Астрид поднялась с лежащей на боку шины у стены ангара и зашагала прочь – в мыслях ее чередовались различные способы казни тупого и упрямого рыжего сержанта, не желающего делать шаг навстречу товарищам и командиру. Учитывая тот факт, что сделать оный шаг самой девушке было неимоверно трудно – Хэддок ведь! – она закономерно решила, что Ирвин – неблагодарная сволочь и вообще асоциальная личность. И приняла решение в случае чего поддержать его запрос о переводе. - Зря ты так, - неодобрительно покачал головой Эйкнар. – На самом деле ей тоже нужна дружба. Астрид многое пережила и замкнулась в полетах после учебки. - О, да, и это замечательный повод для того, чтобы кошмарить одного тощего рыжего пилота, - съязвил Ирвин. – Знаешь, Кнут, спасибо, конечно, за совет, но сомневаюсь, что когда-либо кто-нибудь из этих людей сможет по-настоящему стать моим другом. А теперь извини, работу я закончил, пойду пока отдохну.***
Новый день, новый вылет. Флайт возвращался с безрезультатного на этот раз патрулирования. Полтора часа мотаний над несколькими до этого дня «оживленными» квадратами в пустыне ничего не дали – за последнюю неделю ВВС Федерации снизило интенсивность полетов, поэтому воздушные части империи начали захватывать контроль над небом. В этом вылете Астрид вела себя с ведомым подчеркнуто холодно, обращалась ко всем строго по уставу и все такое. Ирвин был спокоен – собственно, он уже давно привык к тому, что объект его воздыханий если и обращает на него внимание, то оное внимание обычно носит негативный характер. Поэтому он просто получал удовольствие от полета, не забывая оглядываться каждые сорок секунд и постоянно поглядывая на ведущего. Уже на подлете к аэродрому пилоты флайта заметно напряглись – по курсу виднелись столбы дыма, как раз там, где должен был быть их временный дом. Долетев до него, они застали картину полного разгрома – половина ангаров и зданий была разрушена, на ВПП догорали столкнутые в сторону истребители, сама полоса была повреждена попаданиями нескольких авиабомб, хотя наземные службы уже отметили подходящий для взлета-посадки участок. Западнее и восточнее аэродрома испускали дымы самолеты и обломки машин, в которых пилоты без труда опознали пикировщики «Юнкерс-87». Перед посадкой Астрид связалась с «землей» и, запросив посадку, выяснила, что расположение их полка подверглось бомбардировке. А то «Драконы» сами не догадались. Полк понес серьезные потери по всем параметрам кроме, к счастью, человеческих – большая часть как пилотов, так и наземных служащих, укрылась в убежищах и окопах, но пострадала материальная часть – было потеряно девять самолетов, уничтожено два склада из трех, разрушены казармы. Ирвин тоскливо осматривал руины, на месте которых ранее располагался склад с запчастями. Разумеется, это было не просто строение, а углубленное в землю и защищенное мощной крышей хранилище, но против двухсотпятидесятикилограммовой авиабомбы этого было маловато. - Что смотришь? – спросил подошедший незнакомый Ирву техник. – Накрылись все наши запчасти. Теперь ремонтировать истребители нечем. А замену подвезут хорошо если через неделю-полторы. Запчасти на африканском фронте – дело дефицитное. - Значит, придется экономить, - пробормотал себе под нос рыжий пилот. Затем, вздохнув, отправился в сторону полуразрушенной казармы, в которой квартировал, кроме других подразделений, и его флайт. Комната Ирвина была разгромлена. Парню едва удалось вытащить относительно чистое постельное белье (благо, было его не так уж много, а достать новое вследствие уничтожения половины складов превращалось в проблему), после чего он принялся за поиски подходящего для ночевки помещения. Однако ничего путного не подходило – все более-менее жилые комнаты уже были забиты пилотами и аэродромными служащими, а на улице ночевать было не очень-то уютно. Жарко-то в пустыне только днем, а вот ночью там царит жуткий (по контрасту с дневной жарой) холод. Наконец один из офицеров подсказал Ирву, что есть пара мест в одной из комнат на втором этаже. Добравшись до нужного помещения, Хэддок постучался, не дождался ответа и принялся ожидать возвращения хозяина около двери. Во-первых, потому, что нельзя без разрешения (или приказа) подселяться в комнату к неизвестному ему человеку, во-вторых потому, что оная комната была заперта. Ждать Ирвину пришлось около получаса. К исходу этого времени к «частично свободной» комнате подошла никто иная, как Астрид. - Это чья-то плохая шутка или судьба обладает чернейшим чувством юмора? – тихо пробормотал парень, поднимаясь при приближении командира. - Ты чего тут с тряпками торчишь, Хэддок? – удивилась подошедшая Хофферсон. - Думал подселиться, - пожал плечами рыжий. – Мою комнату разбомбили, все другие места заняты, сказали, тут есть место. Правда про хозяина промолчали. - Вот уж чего мне точно не хватало! – взмахнула руками блондинка. – Давай, шуруй отсюда, ищи себе другое место. - Других мест больше нет, - пожал плечами Ирв, поднимаясь тем не менее с тюка с матрасом и прочим и взваливая его на плечо. – Похоже, сегодня придется бродяжничать. - Главное, бродяжничай подальше. Мест действительно на аэродроме не оказалось. Вообще. Только, быть может, в половине штабного здания, уцелевшего после бомбежки, но Ирв подозревал, что это здание займут офицеры штаба полка. Посему ему не оставалось ничего иного, как ночевать в кресле своего истребителя по недавнему примеру Астрид. На следующий день вылетов не было. Полк занимался зализыванием ран, техники вместе с пилотами колдовали над поврежденными истребителями и разбирали на запчасти то, что осталось от сбитых машин. Ирвин весь день пытался избавиться от ломоты в пояснице – он все-таки был немного повыше Астрид, так что ночное пребывание в кабине «Спитфайра» не оказалось хотя бы мало-мальски комфортным, которым, оно, видимо, было для блондинки. Та пару раз удостоила его сочувственным взглядом (правда, о сочувствии в нем знала только она, потому как Хэддок как обычно не обратил особого внимания), поняв, на что обрекла пусть и упрямого и тупого в плане межличностных отношений, но неплохого в общем-то парня. Назавтра готовилась крупномасштабная воздушная операция - подробностей Ирв не знал, но догадывался, что завтрашний день поставит точку в этом конфликте и, если все пройдет как надо, полностью передаст в руки имперского командования стратегическую инициативу в Африке. Ирв вместе с техниками в очередной раз осмотрел все шесть истребителей флайта, проверив все, что можно было проверить в такой короткий срок, и приготовился ко второй ночевке в кокпите, когда его перехватила Астрид. - Так, слушай сюда, Мэтт - хватай свои вещички и живо в комнату, пока я не передумала. - Прости? Просто мне казалось, что ты скорее удавишься, или, что более вероятно, удавишь меня, прежде чем пустишь к себе переночевать. В любом случае - спасибо. Я как-нибудь в самолете высплюсь. - Хэддок, ты не понял? - девушка уперла кулаки в бока, Ирв вновь незаметно для других невольно залюбовался затянутой в летную форму фигуру командира. - Живо в комнату, не то придется применить меры физического воздействия! - Это какие, интересно узнать? - переспросил парень, облокачиваясь о нос истребителя. - Что-нибудь типа этого, - ответила Хофферсон, изо всех сил врезав ему в плечо. - Ай-ай, полегче! - возмутился Ирв, потирая слегка ушибленное место. - Это мое любимое плечо! - Астрид фыркнула - в те редкие минуты, когда этот хмырь не бесил ее, он начинал ее смешить. Хотя шуточки зачастую были весьма и весьма серыми. - В общем, ты меня понял - хватай свои манатки и бегом наверх. Кровать у меня одна, поэтому твое место - на полу. - Да уж это и ежу понятно, - пробурчал рыжий пилот, вытаскивая из-под самолета узел с вещами.***
Ночь. Комната. Комар. Бессмысленный и громкий писк. Проклятое насекомое еще вчера ночью достало Астрид, не давая ей заснуть часа два, не меньше. И девушка была уверена, что сейчас в воздухе пищит та же самая тварь, так и не отказавшаяся испить норвежской крови. Правда, на ее несчастье на этот раз жертва оказалась не одна. По писку Астрид поняла, что комар пошел на снижение, имея целью либо вытянутую из-под одеяла руку офицера-пилота, либо лежащего на полу Мэтта. Через несколько секунд писк затих - зараза "примэттнилась". А еще через секунду комнату пронзил звук смачной пощечины. Стряхнув жертву с ладони, Хэддок перевернулся на бок, спиной к Астрид, и затих. - Мэ-этт? - Угу. - Не спится? - Угу. - Можешь ответить как-нибудь более информативно? - У-у (2). - Так и будешь общаться мычанием? - Угу. - О-ох. Ты зануда, ты знаешь об этом? - Угу. - Завтра тяжелый день. - Угу. - Будет жаркий бой, а возможно и не один. И мне нужно знать одну вещь. - Хм? - Я могу рассчитывать на тебя? В бою я должна быть полностью уверена в своем ведомом. - Я уже говорил и еще раз повторю, - внезапно заговорил Ирвин, бросив идею "немого общения". - Что бы ни случилось, ищи меня за правым плечом. Если меня там нет, то я либо отвлекаю евра, либо лечу в последнем пике к земле. - Хорошо. И что бы ты не думал, что бы не говорил - я помню, что ты позади. Я еще не очень опытна в качестве ведущего, да и в качестве командира флайта тоже. Я могу совершать ошибки, могу излишне увлекаться в бою. Но ты, и остальные ребята - вы не просто подчиненные, прикрывающие меня в бою. Я считаю вас всех друзьями. И тебя в том числе. Понимаю, тебе трудно полностью довериться нам, после нашего к тебе несправедливого отношения, и особенно - после моего поступка. Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь. В ответ она услышала всхрап. - Ты… Спишь? Зараза, - девушка повернулась на левый бок, отворачиваясь от чугуннолобого подчиненного. Тот тихо улыбнулся, устраиваясь поудобнее. Уходить от неудобных разговоров и вопросов он научился давным-давно.***
На следующее утро настроение у Ирвина было ни к черту – несмотря на то, что выспался он отлично. Прошел примерно час, пока он не понял, что у него не настроение плохое, а предчувствие. Седалищный нерв во всю голову предупреждал хозяина о грядущей опасности, и Ирв справедливо связал оную опасность со грядущим вылетом. Чтобы успокоить разбушевавшееся подсознание он в очередной раз принялся перепроверять готовность своего истребителя и машины Астрид. За сим его вышеупомянутая блондинка и застукала, так сказать. - Чего опять у самолетов крутишься? Все ведь на сто раз проверено. - Предчувствие у меня плохое, - не стал кривить душой Хэддок. – Вот и осматриваю машины для успокоения. - Предчувствие? А раньше оно тебя не беспокоило? - Как минимум дважды. Первый раз – перед тем, как ты меня сбила, второй – перед тем моим вылетом на угнанном «Спитфайре». - Тогда нам стоит к нему прислушаться. Будь поосторожней в воздухе. И заканчивай с осмотром – через пять минут брифинг, там разъяснят сегодняшнюю задачу. Вылет всем полком… Ну или тем, что от него осталось. Коротко задачу можно было обрисовать так: штаб Африканского фронта намеревался покончить с европейскими войсками парой мощных ударов. Авиации надлежало разбомбить аэродромы противника, а также уничтожить основной топливный терминал в Бени-Валиде, что южнее Триполи – оттуда горючее расходилось по всем маршрутам; разбомбить, собственно, Триполи, как крупнейший порт Северной Африки, и напоследок – нанести бомбовый удар по береговым укреплениям Гибралтарского пролива для обеспечения прорыва флотского соединения в Средиземное море. Конечно, штабные офицеры этого не говорили, перед четвертым Эдинбургским истребительным авиаполком стояла задача прикрытия бомбардировочных эскадр, точнее, как в памятной операции 16 мая, за день до «антиядерного вылета» – идя впереди основной массы имперских самолетов, завязать схватку со встречными европейцами, сковать их боем, дав пройти бомбардировщикам с эскортом. Вылет был произведен в одиннадцать сорок. Тридцать два самолета полка поднялись в воздух и отправились на северо-северо-запад, «Драконий» флайт вышел вперед, его задача была аналогична задаче всего полка для бомберов – шестерке пилотов надлежало первыми повстречать врага, завязать маневренный бой на ближней дистанции, смешать строй противника, открыв его для атаки остальных двадцати шести машин. Ирвин летел на уже ставшим привычным в строю месте, сзади-справа от Астрид и даже не посматривал в ее сторону – она опять выставила его круглым дураком перед остальными, демонстративно положив ему в карман минибукет из пяти цветов, всеми правдами и неправдами похищенных из личной коллекции домашних растений одного из штабных офицеров (откуда он добывал воду для полива в условиях пусть и не строгой, но экономии – вот задача), которые он перед тем незаметно (как он думал, но, видимо, ошибся) подложил в кабину ее машины. Причем добавила едкий комментарий по поводу неуставной отвлеченности в военное время, после чего развернулась, взмахнув косой, и отправилась к своему истребителю. Покрасневший как речной представитель типа членистоногих Ирвин выкинул цветы и под смешки товарищей по флайту залез в свой самолет, по пути затаив глубокую обиду на Астрид. Ладно бы та разозлилась или обиделась – но нет, она рассмеялась в лицо Хэддоку, показав, что его ухаживание в ее глазах схоже с выступлением группы клоунов. Да и остальные, так сказать, «товарищи по подразделению» не упустили возможность пропустить пару резких и, с их точки зрения, чрезвычайно остроумных комментариев по поводу сложившейся ситуации. Разве что Ивор как всегда промолчал. Поэтому в данный момент Мэтт с показательно спокойным лицом и не менее показательно спокойной манерой пилотирования следовал за ведущей. - Флайт, внимание – цели впереди! Вроде «Хорсты», сближаемся! – впереди и ниже виднелись силуэты примерно шести десятков основных европейских тяжелых бомбардировщиков, летящих… на север. Мэтт прищурился – странно, возвращаются с бомбардировки? Тогда бы самолеты шли выше, без груза-то. Развернулись ранее, возможно, засекли истребители с помощью радарного самолета? Возможно. Да не столь важно. Хэддок проверил курс, взглянул на ведущую и перещелкнул пару тумблеров, снимая предохранители с оружия. Точнее говоря – разблокируя гашетку, но не столь важно. Астрид тем временем связалась со штабом и доложила о встрече с европейцами. А затем недоуменно переспросила. И еще раз. - Флайт, отставить атаку, в штабе говорят, что это свои. - Чего? Как свои? Это же «Хорсты»! – возмутился Даг. - Сморкала, тебе с первого раза непонятно? Я сейчас популярнее объясню плоскостью по башке! - Да на них и опознавательные знаки европейские! – подключился Карл. - Так, сказано свои, значит свои. Никого не сбиваем. Пройдем через их строй, просто ради интереса, - в принципе, наиболее догадливые из пилотов уже поняли, что эти самолеты – возможно единственный способ прорваться сквозь плотную зенитную оборону Бени-Валида, Триполи и Гибралтара. Во время боевых действий в Европе имперские войска с помощью десантников захватили довольно много европейских самолетов, и теперь, видимо, часть трофеев в виде тяжелых бомбардировщиков была переброшена для столь тонкой операции. Флайт прошел сквозь строй трофейных бомбардировщиков на высокой скорости. Ирвин, поднырнувший под один из самолетов, поежился, вспомнив свой памятный пролет весной, благодаря которому он и летел сейчас позади Астрид. Обогнав хитрых коллег и выйдя на курс, истребители заняли высоту четыре с половиной мили (немного больше семи километров – прим. автора), предупредив попутно следовавших позади товарищей по полку о том, что группу целей впереди атаковать не надо. Еще пара десятков минут, и шестерка достигла расчетного района, где обнаружила около двух десятков «Мессершмидтов», идущих встречным курсом, но ниже. Никто не отдавал никаких приказаний, все и без того было ясно. Флайт сорвался в пикирование, еще несколько секунд, и началось. Шесть европейцев погибли сразу – пилоты явно не были опытными летчиками и проморгали атаку сверху-сзади (так как «Драконы», будучи пилотами опытными, пропустили врага под собой для более удобного направления атаки). Евры прыснули в разные стороны словно мальки при вхождении в акваторию матерой щуки. А три двойки имперских истребителей начали гонять не успевших сориентировавшихся врагов. Астрид, Ирвин и Даг успели сбить еще по одному «мессеру», когда атакованные европейцы опомнились и попытались оказать сопротивление. Завязался ближний бой, но преимущество было на стороне «Драконов» - эти «Мессершмидты» были устаревшими по сравнению с девятыми «Спитфайрами» машинами, уступая как в маневренности, так и в мощности двигателя. Еще минута, и в бой тяжелым танком влетел остальной полк, после чего он и завершился. - Продолжаем полет, - скомандовала Астрид. – Что-то маловато их тут было. Как будто приманка… Флайт, вверх! – команда запоздала. Европейцы применили ту же тактику, что и Эдинбургский авиаполк, только числом побольше. И теперь имперские истребители влетели в ту же ловушку, которую расставили для противника. - Даг, у меня двое на хвосте, не могу стряхнуть! - Держись, толстячок, сейчас я их сниму… - Кэр, сестренка, давай-ка замотаем вон ту троицу, веди, прикрою! - Ирвин, резко вверх, резко вверх! – Хэддок дернул рукоять на себя, выводя истребитель в «свечку», и уворачиваясь от трасс следовавшего за ним «мессера» - на этот раз новой модификации, так что евр не отстал. - Ирв, через пять секунд переворот и уходи вниз и влево, я их встречу. Давай! – самолет рыжего пилота перевернулся путем притягивания Хэддоком рукояти управления, и его «Спитфайр» принялся пикировать. Еще пара секунд, и он выходит из снижения и уходит влево, навстречу ему уже летит истребитель Астрид, готовясь сбить его преследователей… А за самой ведущей увязались два «Мессершмидта». Ирв прищурился и приподнял нос своей машины. - Эй, Ирвин, ты чего творишь?.. Ирв!!! – два имперских истребителя разминулись в считанных футах друг от друга, и тут же открыли огонь по преследователям другого. Хофферсон просто отогнала обоих жаждущих близкого общения со своим ведомым европейцев, Мэтту же удалось повредить одного из временных поклонников ведущей, задымив, тот ушел куда-то в сторону. - Я на месте, продолжаем, - доложил Ирв, заняв привычную позицию сзади-справа от Айси. - Хорошо. Атакуем! – численное превосходство было на стороне противника, но не такое уж и значительное. Обе стороны на этот раз состояли из опытных и умелых пилотов, прекрасно знающих как сильные, так и слабые стороны своих машин, так что борьба шла бы на равных… Если бы не шесть сумасшедших имперских пилотов, готовых внести полное безумство в и без того хаотичную «собачью свалку». Два истребителя с одним и тем же драконом на фюзеляжах неожиданно пронеслись поперек курса сразу нескольких европейских истребителей, и один из преследовавших их «мессеров» столкнулся с товарищем. Два обрубка некогда мощных самолетов отправились вниз, чтобы надолго остаться в объятиях пустыни. Затем оба имперца разделились и увели по одному евру на хвостах за собой. Через пару десятков секунд они уже летели прямо друг на друга. - Карл, отворачивай вправо. Нет-нет, давай влево! - Так влево или вправо? - Влево! Точно влево! Хотя влево мы в прошлый раз отворачивали… Давай вправо! - Хорошо. Влево так влево. - Идиот, я же сказала – вправо! – еще пара секунд и два истребителя, чуть не столкнувшись, разошлись влево друг от друга чуть ли не в считанных линиях, вышли в лоб на преследователей напарника и сбили. - Класс! - А то! Как всегда. Берем следующих? Еще один истребитель носился туда-сюда, прикрываемый ведомым, стрелял много, попадал часто, но особо тяжелых повреждений не наносил… отчего страшно злился, ругался и еще больше метался по пространству боя. Еще два «Спитфайра» с бортномерами пять и тринадцать шли выше схватки, обозревая ее и окрестности. - Ирв, пора бы и нам записать на счет еще с десяток сбитых. Ты как, не против? - Как прикажешь, командир. - Ты все еще злишься, рыжая бука? – Астрид явно была в отличном настроении. – Ну как хочешь. Давай за мной! Бой продолжился. Оба пилота вернулись в бой, сосредотачивая внимание на преследующих их товарищей по полку европейцев, таким образом прошло еще минут пять. Но и на старуху бывает проруха. - Ирвин, «мессер» сверху на девять часов!! – послышался испуганный голос ведущей в наушниках рыжеволосого пилота. Он повернул голову в указанную сторону и увидел атакующего европейца. С вспышками выстрелов на капоте и в коке винта. В следующий момент словно гигантский барабанщик простучал дробь по его машине. Раздался взрыв на борту самолета слева, осколки фюзеляжа и снарядов влетели в кабину… и в сидящего в ней пилота. - Ирв, ты жив? - Черт… пока да… Айси, я возвращаюсь – машина плохо слушается, да и дырок в ногах у меня предостаточно… - Сердце Астрид сжалось от страха и сопереживания – голос ведомого достаточно передавал ту боль, что он сейчас испытывал. - Не получится, Мэтт – у тебя на хвосте еще один, я не могу к тебе прорваться! Прыгай! Сейчас или никогда! - Ну вот еще не хватало, - простонал парень не столько от боли, сколько от сдавившей его тело перегрузки при исполнении «мертвой петли». Такую нагрузку его поврежденный самолет, к счастью, выдержал, и он дернул рукоять влево и на себя. Еще десяток секунд, и он в стороне от евра, готов развернуться в его сторону и сбить в лобовой. Но перед атакой он увидел, как Хофферсон отчаянно кружит в небе, пытаясь стряхнуть с хвоста евра, а со стороны к ней приближается другой вражеский истребитель. Не сомневаясь ни секунды, Ирвин отворачивает самолет, передвигает РУД вперед и на форсаже мчится к цели – правда, мотор его подбитого «Спитфайра» уже не выдает полную мощность, так что скорость меньше расчетной. Стиснув зубы и чувствуя, как в ботинки натекает кровь из дырок в ногах, Хэддок мчится на заметившего его противника, с явным намерением взять его в лобовой. И не обращает ни малейшего внимания на приближающегося с тыла врага. - Ирв, у тебя «мессер» на хвосте – отворачивай! - Отверну – тот другой собьет тебя! - Другой – моя забота! Сейчас разберусь со своим и им займусь! Немедленно отворачивай! - Ведомый – щит ведущего, Астрид. - Ты, тупой, надменный, упрямый бараний сын! Немедленно отворачивай! Это прямой приказ, сержант Хэддок! - Если выживу – передам отцу твое о нем мнение, - Мэтт уже видит размазанный в воздухе круг винта вражеского истребителя, кажется, что может различить пулеметные порты на капоте, и открывает огонь. Пушечные трассы рвут в клочья нос «мессера» - Хэддок опередил врага, открыв огонь первым, и победно улыбается. Очередной сбитый, и Астрид вновь спасена. В следующую секунду огонь открывает летящий сзади евр. Самолет вздрагивает, теряет управление и заваливается набок. - Мэтт, прыгай! Прыгай! – краем глаза парень видит, как Астрид несется к нему, или, точнее, к сбившему его евру, в стороне виден жирный, устремленный вниз дымный след. Дальше видна круговерть воздушного боя, из которого они с ведущей и вышли в погоне за врагами. Рывком отодвинув фонарь, Мэтт, морщась и стискивая зубы от внезапной боли в раненых конечностях, тяжело переваливается через борт истребителя, прощально проводя рукой по этому борту. Оказавшись в воздухе, он ждет примерно десять секунд, и лишь потом раскрывает парашют. И только после этого теряет сознание.***
Чуть меньше месяца спустя. Битва за Африку закончилась полной и безоговорочной победой имперских ВВС и Флота. Авантюра с трофейными «Хорстами» прошла как по ноткам – все цели были подвергнуты бомбовым ударам, береговые укрепления и флотские соединения евров в Гибралтарском проливе понесли потери и были обескуражены бомбежкой со своих же самолетов, и не смогли оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление вторгнувшейся мощной морской эскадре Ройял Флита, которой удалось прорваться через пролив, размолотив все береговые батареи в хлам. Четвертый Эдинбургский понес в том памятном бою огромные потери, почти в половину личного состава, схватившись, как оказалось, с элитным авиалегионом ВВС ЕФ. Европейские же асы остались в африканских песках навсегда – почти все погибли в том же бою, остальные, из тех, кто не прыгнул с парашютом, будучи сбитым, были убиты на следующий день при штурмовой атаке на их аэродром. В течение месяца вся территория жаркого континента была очищена от европейских войск, имперский флот принялся терроризировать абсолютно незащищенные и не подготовленные к боям берега юга Европы. Мэтт Хэддок, очнувшись по приземлении, как мог перетянул и перевязал ноги и дождался прибытия спасательной команды, вновь отключившись уже в самолете. В полковом госпитале из него вытащили полтора десятка осколков снарядов и обломков корпуса его же самолета, диагностировали большую кровопотерю и серьезное сотрясение мозга (хотя сам Ирвин, озадаченный таким диагнозом, не смог вспомнить, когда и обо что он умудрился стукнуться головой, единственный вариант – при бессознательном приземлении). Ну и плюс трещину в кости невезучей левой ноги, так что в лазарете он застрял надолго. Через пару дней лежания он с определенным облегчением распрощался с товарищами по флайту – его перевели в тыловой госпиталь до полного излечения. Хотя забота Астрид в последние дни была весьма непривычной – забегала в палату к ведомому каждый день, а то и не один раз, интересовалась состоянием и, помявшись, уходила. Пока Ирв лежал в госпитале, он успел узнать, что полк вновь вывели в тыл на пополнение и переформирование, и что их вновь переучивали – на этот раз на палубные истребители. А также во время пребывания на лечении он много думал. Обо всем. И додумался-таки до того, что во время прохождения лечебной комиссии после выписки попросил не отправлять его в старый полк. Офицеры из комиссии удивились, так как такие просьбы были весьма и весьма редки среди летчиков, да и среди солдат и офицеров других родов войск также, но просьбу Хэддока учли. И выполнили. Парень сидел на аэродроме в ожидании «своего рейса», и в очередной раз подвергал сомнению правильность своего решения. И в очередной раз приходил к тому, что оно верно. Единственной, наверное, негативной чертой в переводе было то, что он, возможно, больше никогда не увидит Астрид… Но это было также и положительной чертой – он трезво (как он думал) оценивал свои шансы на взаимные чувства со стороны блондинки, и понимал, что его мечты так навсегда и останутся лишь мечтами. А еще он надеялся, что сможет избавиться от столь ярой симпатии к светловолосой офицер-пилоту, сможет ее забыть. Вздохнув, Ирвин поднялся с бордюра, подхватил рюкзак с немногими личными вещами и направился в сторону приземлившегося транспортника. Знал бы он, какие планы на него имеет злодейка-судьба, он бы ужаснулся ее коварству… (1) Правительство Османской империи так называлось. (2) Если кто не понял, то здесь имеется в виду тот самый звук, который мы издаем при отрицательном покачивании головой.