***
Пара Вано и Мэтта патрулировала воздушное пространство в сотне миль восточнее эскадры. Вся первая эскадрилья в этот момент тоже находилась в воздухе, держа под контролем восточное направление. Запад патрулировали японцы. Два «двухсотика» шли на высоте двух с половиной миль (4 километра – прим. автора), высматривая любые, как воздушные, так и водные цели вне зоны действия корабельных РЛС. - Эй, Ирвин, не спи, навернешься! - С чего ты взял, что я сплю? - По манере полета. Видно, что задумался. О чем интересно? - Смотри, Вано. Вот мы сейчас вместе с японцами за год-полтора дожмем европейцев на обеих Америках. И что дальше? - В каком это смысле что дальше? - В том, что у нашей империи не останется достойных противников. Европа и Америки станут либо сателлитами, либо будут ограничены в вооружении, это если не будет полной оккупации, в чем лично я сильно сомневаюсь. Останутся еще японцы и османы, но они нам не противники даже в союзе, да и воевать нам с ними не за что. Значит, армию ждет сокращение, причем до величин куда меньших, чем до начала войны. И что мы будем делать, когда нас уволят? - Во-первых, генацвале, умелые пилоты всегда будут нужны, в том числе и в гражданской авиации. - Рулить пассажирским хряком или тяжелым грузовозом? Уволь. Мне на истребителе больше нравится. Крайний случай – штурмовик. - Во-вторых, такие части, как наша, просто так не распускают. Конечно, нас, может быть, переформируют, часть летчиков заберут в летные школы инструкторами или там еще в какие авиаполки повышенной боеготовности. - Да, тоже верно. Не хотелось бы после окончания войны поселиться где-нибудь в домике и доживать свои дни спокойной, тихой жизнью... Не по мне это. - Да ты у нас любитель острых ощущений, а, Ирв? - Просто я столько усилий приложил, чтобы пробиться в небо, что вот так просто отказаться от полетов я не могу. - Да, верю… Стоп. Видишь, там внизу? – «двухсотик» с бортномером ноль пятьдесят два, машина Габунии, легла на крыло, открывая пилоту обзор на то, что находилось ниже. - Да… Похоже на подлодку на глубине, - ответил повторивший маневр Мэтт и также заметивший тень под водой. Лучший способ обнаружения затаившейся субмарины – либо сонар, либо визуальное с воздуха. - Гнездо-один, вызывает Касатка-пять-два. Заметили подлодку в квадрате шестнадцать-четыре А, находится на глубине около двух сотен футов, движется по направлению к Большому гнезду (Оаху – прим. автора). Это наши или как? - Касатка, в вашем квадрате наших субмарин нет. Держите цель в поле зрения, отправляем к вам гидро с ГБ (4). Несколько минут два истребителя кружили над характерной формы тенью в воде, затем дождались-таки тихохода с сюрпризом подводной детонации, сопровождали который два «Сифайра» - пятый и четвертый. - Привели вам бомбовоза, народ, - послышался веселый голос Астрид по радио. - Подрабатываете конвоиром, пятерка? – спросил Вано. - Да кем только не приходилось работать, шестнадцатый! А вы всегда трудитесь «по профилю»? - Да практически, пятая. Кстати, зовите меня просто Вано. - Мой позывной – Айси. Как там у вас мой бывший ведомый? - Как будто оно кому-то интересно, - хмуро вступил Норек. - Твое мнение сейчас никого не интересует, - отрезала Астрид. - Тем более невежливо встревать в разговоры старших по званию, да еще и своего ведущего, - добавил Габуния. – Мэтт цветет и пахнет, Айси. Отличный пилот, до сих пор недоумеваю, как это вы упустили такого кадра из своего флайта. - Пхех… Еще я кого-то спрашивать буду… - негромко фыркнул Хэддок. - Да как-то так вышло, Вано. Недосмотрела. - И хорошо, что избавилась от этого неудачника… - вновь встрял Норек. В ответ раздался хохот со стороны пилотов гвардейского полка. - Малыш, запомни – человек, сбивший самолетов больше чем в шесть раз против твоего счета, кто угодно, но не неудачник, - покровительственным тоном прояснил свою позицию Вано. - Норек, идиот, за тобой еще неделя дежурства, - Астрид говорила явно сквозь сжатые зубы, - и после приземления лучше спрячься подальше, если повезет, я тебя не прибью! - Ого! Какая экспрессия, какой боевой дух! Теперь понимаю, Айси, как вам удается командовать своими шалопаями! Метод кнута и пряника, а? - С этими обалдуями действует только первый вариант, пятьдесят второй. - Ладно, а тогда… Стоять, бояться. Вижу цели на горизонте. - Где? Ага, тоже заметила. - Вызову дом, может, наши? Гнездо-один, Это снова Касатка пятьдесят вторая. Видим милях в шести севернее группу самолетов, восемь штук, это наши или смертнички? - Единственные наши самолеты в вашем квадрате, пять-второй, это вы с «Драконами». Больше никого. - Вас понял, Гнездо. Щас мы им крылышки-то подрежем. Ирв, давай за мной, Айси, хватай своего недоучку и идите на высоту, прикрывайте гидро, - тихоход к тому времени, сбросив обе глубинные бомбы точно на ничего не подозревавшую подлодку, отвернул на курс возвращения. - Никак нет, Вано, их слишком много, вас собьют! - Хех!!! Не собрали еще те самолеты, красавица, что нас с ведомым ссадят с небес! Не бойтесь за Мэтта, я за ним присмотрю, бдите за гидро! Тем более, мы с таким раскладом уже играли! Помнишь, генацвале? - Ага, небо над Тулузой? Конечно помню! Здорово мы тогда тем новым «мессерам» перышки потрепали! – Астрид удивилась – за всего несколько месяцев рыжий успел не только попасть в новый полк, слетаться с товарищами, переучиться на новую технику, но еще и больше чем в полтора раза увеличить боевой счет и набраться достаточно опыта для выхода в бой вдвоем против восьми. - Ладно, вас поняла. Поднимаемся и нянчимся с улиткой. - Астрид, ты чего? Слушаешься ИХ? С чего это вдруг… - Норек, придурок, заткнись и не позорь меня перед асами! И тем более, если не хочешь стать вечным дежурным по флайту! - У вас там всегда так же весело было? – спросил ведомого Вано по частоте эскадрильи, чтобы «Драконы» не слышали. - Да нет, раньше у нас таких придурков не было, - философски отозвался Мэтт. – Какая тактика? - Как какая? Атакуем в лоб сверху, уворачиваемся от огня и бьем все, что летает. - А что не летает, подбрасываем в воздух и тоже бьем? - Ага, понимаешь тактику, генацвале. Ну, как говорят у нас в Грузии, научим незваных гостей вежливости? - Истину глаголишь, командир. Два «двухсотика», предварительно набрав высоту, ринулись вниз под углом градусов в пятнадцать на заметивших их «Пиратов». Пилоты американских самолетов, известных своими изломанными крыльями, заметили атаку и попытались встретить врага как полагается, в сорок восемь крупнокалиберных пулеметов, но не судьба – имперцы нацелились на пару командира восьмерки и ведомого и открыли огонь с дальней дистанции, что позволяла лучшая баллистика пушек (вдобавок и снаряды летели по наклонной вниз). Оба евра были сбиты почти одновременно – более опытный Вано вогнал очередь прямо в плексиглас кабины, разметав торс вражеского пилота по всему кокпиту, жертва Ирвина же воспламенилась от попадания снарядов в мотор, после чего сбитая машина камнем рухнула вниз. В следующий момент оба «двухсотика» пролетели сквозь брешь в строю противника, тут же разойдясь в разные стороны. - Подчищу тебе хвост, генацвале, - послышался напряженный голос молодого грузина, - бери вторую пару. - Понял, командир, атакую, - «двухсотик» с бортномером тринадцать развернулся и понесся на одну из трех оставшихся пар американцев, заходя на них сверху относительно положения самолетов в воздухе, два других звена «Пиратов» решили сесть на хвосты двум имперским истребителям. Астрид, конвоирующая тихохода и непутевого ведомого, с волнением наблюдала за неравным боем со стороны. Мэтт коршуном налетел на пару «Пиратов», летевших в положении «на крыле» в развороте, открыв огонь с тысячи трехсот футов (ок. 400 м – прим. автора). Снаряды продырявили алюминиевый корпус и, видимо, перебили тяги хвостового оперения, поскольку машина резко потеряла устойчивость и принялась не спеша падать, и поскольку пилот принял решение покинуть истребитель. Хотя причина могла быть и другой. Тем не менее толком атаковать второго противника рыжий не успел, лишь зацепив ему плоскость несколькими снарядами, тем временем уже ему на хвост сели двое евров. - Твой выход, Вано, - сквозь сжатые зубы протянул Мэтт, с трудом выводя машину из-под трассеров преследователей. - Уже работаю, Ирв, по команде уходи вправо. Давай! – Хэддок резким маневром рванул машину в указанную сторону, послышались легкие скрипы – истребитель протестовал против столь резких поворотов, а уж про перегрузки вообще говорить не стоит, да пилот и не мог ничего сказать из-за них. Тем временем Габуния, сбросивший хвост, ссадил одного из преследователей своего ведомого, второй оказался благоразумным малым и пикированием ушел вниз с набором скорости – его никто не преследовал. «Двухсотики», в принципе, могли поспорить с «Пиратом» кто будет быстрее в пикировании, но их тут еще двое оставалось, причем оба чуть выше имперских истребителей. К большому сожалению асов последнее звено евров не решилось принимать бой со столь опасными врагами и тоже приняли решение покинуть схватку пикированием с набором скорости. - Вот же ж малахольные, - пробурчал грузин, - мне двух до полтинника не хватило. - А у меня ровно сорок штук с сегодняшними, - самодовольно заявил Мэтт. – Да, до европейских асов этим американцам еще летать не перелетать. - Да, все самые опытные летчики Федерации остались догорать в Европе. Нам же лучше – чем они неопытнее, тем больше мы их собьем! И тем меньше они собьют наших. - Железобетонная логика, Вано. - Учись, пока я жив, генацвале.***
После приземления Астрид доложила о происшедшем во время вылета своему временному командиру, Гришину, и возвращалась в отделенную под ее флайт часть ангара, когда что-то заставило ее остановиться и присмотреться к одному из пилотов сто четырнадцатого. Сначала она не поняла, что же привлекло ее внимание, но когда она осознала источник, тут же судорожно схватилась за кобуру – около одного из «двухсотиков» асов вместе с техниками возился человек, ругавшийся по-немецки, а когда на секунду задрался закатанный рукав форменной пилотской рубашки, она увидела татуировку с федеративным орлом, державшим в лапах тевтонский крест – эмблема евронацистов. - Спокойно, тут все свои, - послышался знакомый успокаивающий голос, обладатель которого схватил уже дотянувшуюся до кобуры руку. Повернувшись направо, Хофферсон признала в собеседнике улыбающегося Мэтта. - Но это же… - Немец, знаю. Эй, Клаус! – парень окликнул того самого летчика, привлекая его внимание. – Тебя опять хотели пристрелить! - Юпилейный, твухсотый раз, - с явным немецким акцентом ответил Клаус и вернулся к работе. - Не беспокойся, это свой. Уоррент-офицер Клаус Кройц, командир третьего звена второй эскадрильи. У нас звеньевой состав, по флайтам мы не делимся. Так удобнее. - Так он же… - С ним история очень интересная, пойдем, расскажу по дороге, - Ирвин потянул девушку за собой, продолжая удерживать ее руку. – И прекрати ты уже попытки достать оружие, этот парень чуть ли не с начала войны в этом полку летает. Рыжий пилот вытащил Астрид на палубу и оперся об ограждение первого уровня командного острова корабля, озирая творившуюся на ВПП активность аэродромной команды, проверяющей состояние полосы. - Клаус до войны был почти убежденным нацистом… Пошел добровольцем в армию, попал в авиационное училище, готовился стать пилотом «Мессершмидта». Жена у него беременная была, родила, пока он учился – отпуск ему не дали. А потом ему пришло письмо от комитета контроля расовой чистоты, или как он там называется, что его ребенок, как и жена, расово неполноценны и уничтожены в соответствии с каким-то там законом. Еще и извинились, что раньше не сработали, ур-роды. После этого Клаус перестал быть нацистом и еще с большим рвением взялся за учебу, - Мэтт рассказывал историю немецкого пилота, а Астрид незаметно рассматривала бывшего ведомого. Парень сильно изменился – не внешне, нет. Он стал более уверен в себе, вел себя немного более раскованно, не сутулился, на лице его, как заметила девушка, чуть ли не постоянно играла легкая улыбка. - Авиалегион, в который он был зачислен, первый раз вступил в бой через две недели после начала войны, на Восточном фронте. Вылетел он в составе эскадрильи, они напоролись на восьмерку имперских пилотов, и представь себе их удивление, когда один из «Мессершмидтов» неожиданно прицельно завалил своего ведомого и принялся атаковать коллег. Бой закончился со счетом четыре-одиннадцать в пользу наших, там еще одно звено подоспело на помощь, Клауса сбивать не стали, решили отконвоировать на наш аэродром. В воздухе он вел себя спокойно, когда сел – сдался сам. В плену выказал желание помочь нашей стороне, рассказал свою историю, просился зачислить его в истребительную авиацию, но ему, само собой, отказывали. Что было потом – засекречено, думаю, он работал с разведкой, но кончилось тем, что ему таки поверили и отправили в сто четырнадцатый полк, со строгим наказом другим летчикам смотреть за новым товарищем. Да и контрразведчики по началу следили за каждым его шагом, лишь потом снизили внимание. Теперь он летает с нами, имеет сорок три сбитых, и малоразговорчив. - А почему у него татуировка на плече такая? - Сказал, что сведет после победы. А пока пусть служит напоминанием. - Ладно… Понятно. А что у тебя? Ты позавчера как-то быстро умчался. Да и у меня дела были… - Да нормально все, что там говорить-то. - Ну а поподробнее? Про что это ты с ведущим говорил? Что было над Тулузой? - Мы с Вано шли на разведку, попросили осмотреть с воздуха один район. Я тогда как раз облетывался в полку после переобучения. И наткнулись на восьмерку новых «Мессершмидтов», вроде тех, которых мы в Африке сбивали. Мы с Вано шли выше, они вынырнули из-под облака, ну мы их и атаковали. В итоге я сбил одного, Вано троих, остальные ушли из боя. - Вижу, время вне нашего полка ты провел с пользой. Не жалеешь, что ушел? - Практически нет. Здесь легче. Я смог начать с чистого листа, меня тут приняли сразу, причем смотрели на мои полеты, а не на неуклюжесть, четыре разбитых тренировочных истребителя тогда давно или сбитый «супермессер». - Да… Ну, если будет желание, мы всегда рады тебя видеть. Напишу в полк, что ты теперь служишь с нами, твой отец и Кнут обрадуются. - Насчет первого не уверен… Ладно. Только в Клауса не стреляй. - Ха-хах, хорошо, не буду.***
На следующий день воздушная разведка доложила об обнаружении в какой-то сотне миль севернее архипелага европейского тяжелого авианосца с прикрытием – не иначе, именно с него взлетели вчерашние неудачливые «Пираты». Оба адмирала были весьма возмущены такой наглостью европейцев, оставивших столь ценное судно практически без охраны (два предположительно тяжелых крейсера и шесть эсминцев – против такой-то эскадры) и решили ответить адекватно, отправив на уничтожение плавучего аэродрома одну эскадрилью торпедоносцев «Барракуда» под охраной первой эскадрильи сто четырнадцатого. Ну и плюс в том районе две подлодки крутились. Само собой, причиной выделения столь малого количества самолетов для атаки не была задетая гордость военных моряков (она бы не помешала отправить туда сотню машин, чтобы гарантированно утопить все, что плавает), Каннингхэм и Ямамото решили продемонстрировать европейцам, что объединенная эскадра понесла столь тяжелые потери во время атаки, что не могут выделить на утопление такого опасного противника больше двух десятков самолетов. Хотя британский адмирал и был уверен в своих пилотах и в их возможности немного увеличить осадку авианосца… где-то эдак до уровня дна морского. Астрид приказала своим пилотам быть наготове – мало ли, вдруг ситуация пойдет ну совсем не по плану и гвардейцам понадобится помощь? То, что скорее всего на вылет пошлют вторую эскадрилью асов, ее не слишком волновало. Проводив взглядом последний из истребителей с красно-белыми метками, она спустилась в ангар, принявшись помогать техникам с обслуживанием своего «Сифайра» - после ухода Мэтта все как-то решили следить за своими машинами, заодно и учиться азам полевого ремонта. Самолеты вернулись через час. Один раз взвыла сирена, после чего «Формидэйбл» сменил курс на подветренный, готовясь встретить пилотов. Первыми садились «Барракуды». С вылета не вернулись трое пилотов, остальные семь машин несли повреждения различной степени тяжести, но курс сохраняли вполне четко. Астрид следила за посадкой со второго уровня острова авианосца, наблюдая, как торпедоносцы один за другим садятся на палубу и скрываются в стальном чреве плавучего аэродрома. Через несколько минут приземлилась последняя «Барракуда», а на горизонте уже виднелись точки истребителей. Девушка взволнованно выдохнула, пересчитав машины – вернулись не все. «Двухсотики» садились спокойно, но на некоторых машинах Хофферсон заметила дыры в плоскостях и фюзеляжах – видимо, драка над авианосным ордером врага была неслабой. Однако после приземления шестого истребителя на острове началась какая-то легкая суматоха, прошли шепотки, а затем вновь взревела сирена – трехкратно. Каждый служивший на таком типе кораблей прекрасно знал, что означает этот сигнал. Один из пилотов намеревается совершить аварийную посадку. Астрид, как и окружающие ее летчики и члены команды авианосца, напряженно вглядывалась в небо, всей душой желая неизвестному пилоту мягкого касания и своевременного торможения. Через некоторое время сели восемь самолетов с красно-белыми метками, пересчитавшая машины девушка поняла, что в полумиле впереди нарезает круги тринадцатый. Мэтт. Потому что он точно вернулся с этого вылета – других мыслей она не допускала. После посадки предпоследнего истребителя на ВПП высыпали члены аэродромной обслуги, споро убравшие тросы аэрофинишера, на мостиках по бортам и в проемах острова застыли члены команды борьбы за живучесть корабля с брандспойтами в руках. Астрид сжала поручень изо всех сил, наблюдая за криво заходящим на посадку истребителем. Когда тот подлетел ближе, стали хорошо заметны дыры в капоте самолета и в левой плоскости. Машина заходила на посадку, не выпуская шасси. Хэддок плюхнулся на палубу авианосца футах в десяти от носа – ювелирная посадка, учитывая состояние истребителя. «Двухсотик» со скрежетом и искрами проскользил примерно до середины палубы, развернувшись на сто восемьдесят градусов, и лишь потом остановился. Со всех сторон к самолету устремились матросы с пожарными шлангами и без оных, но первой к подбитому товарищу успела Астрид. В плексигласе кабины зияла сквозная дыра, но Мэтт, судя по вялым жестам, был как минимум жив. Хофферсон изо всех сил дернула фонарь, отодвигая его в сторону, и, отметив окровавленное лицо друга, с тревогой заглянула ему в лицо. - Ты цел? Не ранен? - В порядке, - вяло отозвался тот, - устал просто жутко. - А чего лицо все в крови? – Астрид преувеличила, в крови была лишь часть лица Ирвина, ниже носа. Тот, услышав слова бывшей ведущей, провел рукой под носом и уставился на красную полосу на предварительно освобожденной от перчатки руке. - Перегрузки, видимо, виноваты. Носовое кровотечение. Помоги лучше из машины выбраться, - Хофферсон с помощью подоспевших товарищей рыжего по эскадрилье вытащила парня из истребителя, тот обессиленно опустился на палубу, опершись спиной о борт «двухсотика». - Как тебя так отделать-то умудрились? – первый вопрос от Дага, когда Хэддок вернулся из лазарета в ангар. - Они нас засекли заранее, радаром, судя по всему, - начал рассказывать один из гвардейцев первой эскадрильи. – К нашему подходу в воздухе торчали три десятка истребителей, да и зенитки со всех кораблей добавляли жару, правда только «Барракудам», на нас не отвлекались. - Я снял одного гада с хвоста Вано, - принял эстафету рассказчика Мэтт. – А сразу за этим меня оттеснили в сторону четыре «Пирата». Остальные помочь не могли, они едва справлялись с остальными, не подпуская их к торпедоносцам. Одного я подстрелил, он задымил и ушел вниз, но остальные во мне дырок понаделали. Я уж собрался клеить ласты, когда Вано с парой Аджая пробились. - Аджай погиб, - хмуро сказал один из летчиков. – «Пират» атаковал сверху, он не успел увернуться. Глеб, его ведомый, расстрелял гада, но было поздно. - А авианосец? Вы его хоть утопили? – спросил кто-то из толпы. - Когда отходили, эта скотина как раз легла на борт, - произнес другой гвардеец. – Сейчас наверняка уже на дне, а море там глубо-о-окое. - Так, ладно, все разошлись, не мешаем отдыхать летчикам, - разогнал всех зевак офицер из команды «Формидэйбла». – Всю информацию до вас доведут на брифингах. Все свободны. (1) Прототип – так и не пошедшие в серию британские линкоры типа «Лайон». (2) Тайсё – адмирал по-японски. Предположим, что в данной альтистории Исироку Ямамото в данный момент еще не гэнсуй (адмирал флота) и «сослан» подальше от метрополии. (3) Предположим, речь идет вовсе не о городке в Бразилии, а о знакомом всем Сан-Франциско. (4) Имеется в виду гидросамолет с глубинными бомбами.