***
Так уж вышло, что вышеуказанные пять дней Мэтью проводил со старыми «товарищами» по подразделению – наверное, единственная действительно отрицательная черта последнего назначения. Ну, по крайней мере рыжий так считал. Остальные пилоты флайта прекрасно знали лихую и бесшабашную манеру пилотирования Астрид, а Ирв во время тренировочных вылетов стабильно висел позади-справа от нее, на привычном уже для него месте ведомого. И так уж вышло, что все эти дни он все больше и больше сближался с Астрид – наверное, несколько месяцев «отпуска» в другом подразделении сыграли положительную роль и заглушили большую часть его неприязни к остальной четверке, и к тому же позволили ему приоткрыть до того намертво запертую дверцу к глубоко спрятавшейся душе. Иван и Вано, тезки-офицеры, пристально присматривали за подшефной парочкой, постоянно пользуясь служебным положением и заставляя молодых пилотов быть поближе друг к другу. «Драконы» в свою очередь весьма неплохо сработались с первой эскадрильей гвардейцев, и пусть их пилотажное мастерство и было ниже товарищей (хоть и ненамного), вместе им удалось придумать наиболее действенную тактику – либо шестерка на более маневренных «Сифайрах» играет роль приманки, либо контролирует средние и низкие высоты, оставляя бой на высоте наиболее подходящим для этого машинам. - Хорошо слетали, орлята, - невозмутимо-одобрительно похвалил приземлившуюся пару Кожедуб. – Вот только опять союзники сообщат о неподобающем поведении имперских пилотов. - Пусть сначала хотя бы сравняются с нами, - запальчиво воскликнула блондинка, - а потом возникают! - Завтрашний день покажет нам, насколько лучше или хуже пилотируют японские пилоты, - примирительно отозвался майор. – Поэтому объявляю на сегодня «день тишины». Никаких полетов, никаких спортсостязаний, приказываю всем отдыхать. Завтра с утра летим в Сан-Франциско. Пилоты посерьезнели. Идея устроить евроамериканцам ответный гостевой визит с последующей доставкой авиабомб и торпед, конечно, хороша, но сил у них было раза в три меньше, чем у противника немногим более недели назад у Перл-Харбор. - Я буду снаружи, - сказал Ирвин, отворачиваясь и отправляясь к раздевалке. – Если что, ищите меня в районе кормы. Добравшись до места назначения, Хэддок сел на палубу, опершись спиной о башню со спаренным универсальным орудием, и углубился в изучение карты завтрашнего района боевых действий. Да-да, читать он пока не собирался – сначала надо было заучить местность, над которой завтра летать. План нападения был простым. Сначала атаковать должны были истребители, сковав самолеты противника, не давая им взлететь, а также обстреляв наземные зенитные батареи. Для этой цели на все машины должны были подвесить по четыре стофунтовых бомбы. А уж куда их скидывать после того, как разбомбят все зенитки – как душа прикажет. Но Ирв намеревался положить груз в ангары или казармы аэродрома. Следующий этап – атака торпедоносцев и бомбардировщиков. Главные цели – пять евроамериканских авианосцев. За линкоры беспокоиться не следовало. Ими должны были заняться на третьем этапе. Когда отбомбятся самолеты, в дело вступит тройка союзных линкоров – подойдя вплотную к берегу, корабли откроют огонь по стоящим на якоре линкорам противника, пользуясь целеуказанием с воздуха. Предварительно, конечно, те немногие морские батареи, что будут расположены южнее пролива Золотых Ворот, разбомбит японская бомбардировочная эскадрилья, да и линкоры при нужде могут обработать. Затем пара часов непрерывной стрельбы и отход в море. Согласно данным разведки, полученным с Гавайев, корабли европейского флота в данный момент готовились к серьезным боям на океане и большая часть тяжелых судов находилась в гавани Сан-Франсиско де Азис. Противник никак не ожидал удара от получивших столь сокрушительный апперкот флотов обеих империй, поэтому на дежурстве находились лишь несколько крейсеров, среди них ни одного тяжелого – легкая закуска как для пилотов, так и для линкоров. Закончив рассматривать карту, Мэтт задумался. В принципе ничего невозможного. Прилетели, отбомбились, постреляли, улетели. Вот только без потерь вряд ли обойдется. Сначала, конечно, европейские моряки и летчики будут ошеломлены неожиданным ударом, но совсем не факт, что немногочисленным имперским истребителям удастся удержать своих оппонентов на земле, а значит, драка будет жаркая. Тем временем к месту уединения Хэддока приближалась его ведущая. Местонахождение товарища ей выдал Вано, и теперь блондинка неспешно, словно акула, двигалась к добыче. - Эй, Мэтт! – обратилась к ведомому Хофферсон. – Чем занимаешься? - Изучаю карту завтрашнего района боевых действий. - Ну хоть кто-то еще из флайта кроме меня делом занят, - вздохнула девушка, усаживаясь в паре шагов от парня. – Готов к завтрашнему вылету? - Как никогда. А ты? - Да и я в принципе. Остальные, правда, храбрятся и недооценивают опасность. - Недооценка – ваша самая сильно проявляющаяся черта. - Ты опять за свое? - Нет, что ты, что ты. Это я так, о своем… - О девичьем? - Очень смешно, - язвительно ответил Мэтт. - Да ладно тебе, не куксись, - ткнула товарища в плечо Астрид. – И я рада, что ты снова с нами. - А уж я-то как рад… - Слушай, да что не так-то? Тебе так трудно с нами? - В первую очередь трудно с тобой, - отозвался Ирвин, сворачивая карту, поднимаясь и отправляясь в сторону ближайшего входа в стальное нутро авианосца. - Ну и хрен с тобой, - буркнула обидевшаяся девушка и двинулась к командному острову.***
Раннее утро, четыре часа утра. Авианосцы заняли позиции на выпуск самолетов приблизительно в ста-ста двадцати милях от берега, линкоры с частью давно ушли вперед, готовясь сняться с якоря с таким расчетом, чтобы их не заметили береговыми радарными установками до подлета первой волны самолетов. Расстояние от побережья до тяжелых кораблей было около полусотни миль, погода была на стороне нападавших – после вчерашнего шторма берег в районе цели был скрыт в тумане. Пилоты спешно рассаживались по кабинам истребителей, выстроенных на взлетно-посадочной палубе авианосца (техники постарались). Мэтт залез в кабину, пристегнулся, надел шлемофон и завел двигатель, слева от него тем же самым занималась Астрид, до сих пор хранившая обиду на ведомого. Первая эскадрилья асов уже взлетела, сейчас был черед «Драконьего» флайта, вторая и третья эскадрильи гвардейцев ждали очереди в ангаре. Член аэродромной обслуги, стоявший перед ними с семафорными табличками в руках, скомандовал готовность к вылету. Мэтт в ответ показал большой палец – мол, всегда готовы – и глянул на ведущую. Та кивнула, заметив взгляд ведомого. Аэродромщик скомандовал «взлет». Два «Сифайра» двинулись вдоль ВПП, с каждой секундой набирая все большую и большую скорость. Мимо мелькнул командный остров со столпившимися на верхних уровнях моряками, вот обрыв – нагруженные авиабомбами истребители просели чуть ниже обычного, но тут же выровнялись и легли на бок, уступая траекторию взлета уже другим, стартовавшим машинам. Пара десятков минут, и сборный истребительный авиаполк, выстроившись ромбом, двинулся в сторону берега.***
Сан-Франциско не ждал налета. Военный городок, база и находившийся на берегах северной бухты город мирно спали, когда над полуостровом, создавшим столь удобную бухту, пронеслись более сотни истребителей – «Сифайры», «двухсотики» и «Нули» восьмой серии. Не доходя до цели несколько миль, самолеты резко принялись набирать высоту – бомбы удобнее и точнее сбрасывать с пикирования, а для него нужна какая-никакая высота. Глазам летчиков открылась заполненная военными судами бухта. Корабли были рассредоточены, у многих из них кипела бурная деятельность – экипажи обслуживали свои суда, наземные команды пополняли боезапас и заливали топливо в танки (4). - Разбираем цели, - послышалась команда командира полка Гришина. В отличие от отца Ирвина этот офицер продолжал не только руководить своим полком, но и временами водил его на боевые задания, за что с Хэддока сняли бы семь шкур. По плану целью «Драконьего» флайта, первой и второй эскадрилий был крупный аэродром, на котором базировались около полутора сотен самолетов разных классов – истребителей и торпедоносцев. Другие эскадрильи занялись «бомбардировочным» аэродромом и зенитными батареями, кое-кого нацелили на крупные корабли с той же целью – проштурмовать их зенитные орудия пока экипажи еще не заняли места по боевому расписанию и не принялись палить в небо из всех стволов. Мэтью, идя на высоте чуть менее двух миль, выбрал себе цель – четыре стоящих на одной прямой самолетных ангара, каждый должен был вмещать по два истребителя. Нацелившись на наземные мишени, он проводил взглядом ушедшую в пике Астрид – та уже атаковала свои цели – и также мягко толкнул РУС от себя. «Сифайр» мягко завалился в пике под углом градусов пятьдесят, подождав, пока машина точно ляжет на курс, Мэтт потянул рукоять управления самолетом на себя и поочередно перещелкнул четыре тумблера. С каждым щелчком с бомбодержателей истребителя срывалась стофунтовка, которая с воем отправлялась в свой первый и последний полет. Когда пилоты имперских истребителей принялись набирать высоту, за ними бушевал шквал огня – горели разбомбленные ангары и стоявшие под открытым небом самолеты, испускали клубы черного дыма разбитые цистерны с авиационным бензином, рвался боезапас. - Полк, кто сбросил бомбы – стреляйте куда хотите, - скомандовал Гришин, - главное не допустить противника, когда он взлетит, к торпедоносцам. Они, кстати, подойдут через пятнадцать минут. Уходить будем вместе с ними. - Айси, бери своих и контролируй этот аэродром, - послышался в эфире голос Кожедуба, - бейте гадов на взлете, расстреливайте пилотов. Делайте что хотите, лишь бы они подольше не взлетели. - Вас поняла, Пиявка-лидер. Флайт, разворот и штурмовка. - Пулеметов не хватает, - вздохнул Даг. Ирвин согласно кивнул, забыв, что его никто не видит. Пара-четверка крупнокалиберных пулеметов в крыльях изрядно бы облегчила штурмовку, в том числе и потому, что не надо было бы тратить боезапас пушек, который мог еще пригодиться для воздушных боев. Согласно первоначальному плану, кстати, тот, кто первым расстреляет боекомплект, должен был не уходить на авианосец, а остаться в бою, поменяться местами с ведомым и играть роль массовки. Заходя на атаку аэродрома, Хэддок заметил группу перебегавших к ангарам летчиков и техников. Сменив курс, он повернул нос самолета на этих людей и дал двухсекундную очередь из пушек. Он пораньше отвернул вверх, чтобы не видеть, что сотворили с достаточно плотной группой молодых парней четыре ШВАКа его «Сифайра» - он достаточно хорошо представлял эту картину. С одной стороны ему не хотелось этого делать, ведь по ту сторону прицела были такие же как он ребята, молодые и влюбленные в небо (да и не только в него). Такие же как он. Проблема была в том, что если бы он не расстрелял их, эти пилоты поднялись бы в воздух и сбили бы кого-нибудь из японцев или его однополчан. Выбор… в таких ситуациях его не делают. Все уже решено за тебя. Здесь ты и твои друзья, там – враги. Убей или будь убитым. Помотав головой, Ирв отогнал на секунду поглотившие его философские измышления, вернувшись к ведущей. - Айси, осторожнее, слева на диспетчерской вышке пулеметчики, - предупредил он, заметив стрелков с оружием, занимавших позиции в башне. - Близнецы, разберитесь. - Поняли тебя, уже идем, - ответила Кэр, свистнув (в прямом смысле) братца и разворачиваясь для захода на атаку. - Сергей, зенитки справа, зенитки справа! Уклоняйся! (Выделенные этим шрифтом реплики – голоса других пилотов по радио). - Тебе же со мной трудно, Ирв, - язвительно проговорила девушка по радио. - Тобби, проштурмуй синий ангар! Там вроде самолеты заводят! - Трудно с тобой только на земле. Как я говорил, летается с тобой легко. Вижу шесть воздушных целей с юго-востока, высота полмили, - похоже, где-то в стороне был еще один аэродром или типа того, потому как за первой шестеркой истребителей спешили их товарищи в количестве примерно двух десятков. - Вася! Пиявка-двадцать шесть, у тебя хвост горит! Сбивай пламя скорее! - Так ты конкретизируй, - Астрид явно не собиралась отставать от ведомого, накопив боевую (и не только) злость. - Тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений? – две группы истребителей – четыре имперца и шесть евроамериканцев открыли огонь, но повезло первым – три самолета неизвестного летчикам типа (4) загорелись и отправились в последнее пике, остальные прыснули в разные стороны, что их, впрочем, не спасло – следом на большую группу шла первая эскадрилья и два звена японцев. - Внимание, внимание, еще не меньше эскадрильи с юга! Заходят сверху! - Что у вас там происходит? – послышался в эфире напряженный голос Кожедуба, севшего на хвост одному из «новеньких» и подвергаемого перегрузкам при маневрировании. – Решайте свои проблемы быстрее, у нас тут бой между прочим идет. - Альф, атакуй, прикрываю! - Да скажи ты ей уже, генацвале! – вмешался в «беседу» Вано. - О чем скажи? Что он имеет в виду, Мэтт? – снова Астрид. - Просто кое-кто перед полетом, видимо, достал из заначки бутылку чачи, - раздраженный голос Ирвина. – Вано, не лезь не в свое дело, нос спрямлю! - Я подбит! Я подбит! Ухожу домой, бой продолжать не могу! - Вот так всегда, - делано-обиженно отозвался грузин. – Я ж с лучшими намерениями, а они опять про нос… - Так ты до сих пор не объяснил мне в чем дело, - не отставала от ведомого Хофферсон. – Летать, значит, легко, а на земле тяжело. Это как? И почему? - Народ! Похоже, они начинают поддаваться! Наддайте жару, пока к ним еще подкрепление не пришло! - Давай отложим разговор до возвращения на авианосец, - сдавленно попросил Хэддок, сдавливаемый перегрузками в попытке снять со своего хвоста евра, прочно облюбовавшего это направление относительно его «Сифайра». Астрид шла выше, в свою очередь на хвосте другого пилота. - Нет, до возвращения мы можем и не дожить, так что давай, колись. Почему со мной легко в воздухе и тяжело на земле? - В воздухе я тебя слышу, но не вижу, только твой самолет, - Хофферсон наконец сбила неудачливого американца и переключилась на преследователя ведомого. - Смотрите! Горящий японец справа – этот парень идет на таран! Господи, прими душу храбреца… - Еще больше запутал. Мэтью, партизан доморощенный, говори в чем дело, кому говорю! - Вы там перестанете ругаться? – уже начал возмущаться Иван. – Астрид, сними наконец преследователя с хвоста ведомого! - Расстрелял боекомплект! Абыз, давай за ведущего, я прикрываю! - Пытаюсь! Верткий, зараза! Мэтт, резко вправо! Готов, голубчик! Итак, продолжаем. Хэддок, либо ты мне объяснишь, в чем дело, либо… - пауза. - Либо что? Собьешь меня? Ну тебе, в принципе, не привыкать. Эй, кто еще не слышал этой истории? Она, между прочим, весной меня сбила! Причем намеренно! – прокричал Ирв, дернув машину вверх и короткой очередью отстрелив плоскость евру. - Вано, на тебя заходят с солнца, с восьми! Уходи вверх! - Вот теперь я точно тебя ссажу, и не как в тот раз, а гарантированно, ты, бесчувственный чурбан! Я, может быть, о тебе беспокоюсь, заботу пытаюсь проявлять, а ты… Сволочь ты, вот ты кто!! - О, отлично! Где же была твоя хваленая забота, когда ты обещала, что не допустишь меня в небо любой ценой? И кстати, как видишь, я летаю, а значит твои усилия – полный пшик, ха-ха! - Корабли со своими зенитками уже проснулись! Где там чертовы торпедоносцы! - Ну все, конец тебе, рыжий подонок! Ирв, три часа, резко вниз! – дернув самолет вниз, Хэддок еле успел увернуться от пулеметной очереди американца. – Осторожней, идиот! По сторонам смотри! - Так ты определись уже, ты меня сбиваешь или спасаешь? - Эй, народ, заканчивайте свои шекспировские страсти немедленно! – почти прорычал Кожедуб. – Торпедоносцы уже заходят на атаку, а к нам еще компания летит! Сосредоточьтесь! - Мы сосредоточены как никогда, командир! – ответил Мэтт, заходя вслед за ведущей на атаку поднимающихся с аэродрома (в суматохе воздушного боя о нем немного забыли) сразу четверых истребителей противника. - Эй, «Сифайры», не лезьте на высоту, работайте снизу! - Да? Что-то незаметно, - встряла Астрид. -Ты уже полчаса не можешь ответить на один простой вопрос, - все четыре взлетавших машины превратились в груды горящего металлолома, а имперцы свечкой ушли вверх. – Почему у тебя такое двойственное ко мне отношение? - Потому что я тебя люблю!!! Ой!.. – Ирв левой ладонью зажал рот, но было уже поздно. - Придурок! Я тебя тоже!!! Упс!.. – Астрид повторила жест. Где-то в паре десятков миль в стороне пара европейских радистов, перехватывавших и переводивших переговоры имперских пилотов, медленно переглянулись, посмотрели друг на друга обалдевшими взглядами и по обоюдному согласию решили немного подредактировать журнал записи. Потому что в такую ахинею никто из командования не поверит. - Ну наконец-то!!! – радостный рев Вано. – Наконец! Слышал, Ваня? - А то ж, - отозвался Кожедуб. – Не сказал бы что время для подобного рода признаний подходящее, но и это уже прогресс. Другие летчики авиаполка, до того ограничивавшиеся только «рабочими» фразами, услышав последние слова двух молодых и только что раскрывшихся летчиков, заулюлюкали и засвистели, одобряя товарищей. - А я давно об этом говорил! – торжествующе кричал Ивор. – А мне никто не верил! Съели? - Но Астрид, а как же я? – в шутку расстроенный голос Сморкалы. – А как же наше совместное будущее? - Я сейчас твое будущее укорочу до нескольких секунд! – прорычала уже взбешенная Астрид. – Ну что, доволен, рыжий прохвост? - Доволен? Да я на седьмом небе!! Ты ведь всерьез сказала? - Более чем. А ты? - Серьезней некуда. Астрид, двое слева! - Мы займемся, - голос еще одного пилота-гвардейца. – Вы снимите вон ту троицу с хвоста союзников. Через несколько секунд прогремели сразу несколько мощнейших взрывов. Торпедоносцы не стремились во что бы то ни стало утопить авианосцы и линкоры противника, достаточно было повредить их настолько, чтобы они не смогли двигаться, а дальше их расстреляет подходившая к берегу троица линкоров – японские высотные разведчики уже заняли нужный эшелон и готовились передавать данные целеуказания. Еще минут десять напряженного боя, и с авианосца пришел приказ об отступлении. Мэтью к тому времени попал под весьма неудачную для него очередь, пробившую хвост и параллельно разнесшую стоявшую в конце фюзеляжа рацию, так что Астрид сначала чуть ли не до смерти перепугалась, когда ведомый внезапно замолк, но не успела – тот знаками показал из кокпита что все нормально и что связи у него больше нет. К этому времени евроамериканских самолетов над бухтой почти не осталось, так что помешать организованному и быстрому отступлению союзных самолетов они не смогли. Отработавшие по целям (и потерявшие около четверти машин и пилотов) торпедоносцы под прикрытием истребителей двинулись на малой высоте домой. Едва летевшие разомкнутым строем десятки самолетов прошли полуостров, оказавшись над океаном, Ирв поочередно размял ладони, до того крепко сжимавшие РУС. Бой был очень и очень напряженным, и в итоге вылился в повторение атаки на Перл-Харбор, но с другой стороны. Закончив разминать руки, Хэддок перевел взгляд на летевшую в сорока футах впереди-слева Астрид. Двойное нечаянное признание настолько выбило парня из колеи, что после этого он так ни в кого и не попал (хотя до сего момента успешно ссадил двоих и еще одного сильно подбил). Вообще-то он был бы уверен, что ему показалось, но ернические поздравления других пилотов, которые он слышал, пока рация не накрылась, говорили сами за себя. Такого поворота событий он никак не ожидал. Астрид была примерно в таком же легком ступоре. Теперь было понятно такое отношение к ней Мэтта, понятно, почему он чуть не пристрелил сидевшего теперь в карцере Норека, понятно, почему еще тогда, над Африкой, он чуть не погиб под пулями «Мессера», снимая другого противника с ее хвоста. «Ведомый – щит ведущего», ага, как же. Как оказалось, отношение рыжего пилота давным-давно переросло рабочую связь пары летчиков. Приземление прошло благополучно. Как узнала Астрид еще на подлете (Ирва проинформировали позже), не иначе как по счастливой случайности никто из пилотов-гвардейцев не погиб. Шесть самолетов были повреждены и вышли из боя, четверо смогли сесть на авианосец, двое пилотов были вынуждены прыгнуть с парашютом – их уже подобрали гидропланы и летчики были на пути домой. Едва на палубу приземлились Астрид с ведомым, их тут же вытащили из кабин и, смеясь и раздавая шутки, скинули за борт. Ничего страшного – на обоих пилотах были спасательные жилеты, да и вытащили их сразу. Сброс летчиков так и не объяснили. Авианосцы с сопровождением разворачивались и уходили на курс к Гавайям, в то время как линкоры разворачивались бортами вдоль берега, готовясь отправлять снаряды навесом через полуостров по полученным с корректировщиков координаты (охранять высотных разведчиков остались несколько звеньев «Нулей», не участвовавших в налете). Также японские истребители прикрыли группу линкоров, хотя евры и не думали атаковать с воздуха. По итогам боя, выявленным со снимков японских разведчиков, было выяснено, что боевая задача выполнена и перевыполнена. Четыре авианосца из пяти легли на грунт бухты, развороченные каждый несколькими попаданиями бронебойных снарядов главного калибра имперских линкоров. Евроамериканские корабли-тяжеловесы в количестве шести штук, от новейшего «Цезаря» до старика «Геракла» 1914-го года также понесли тяжелые потери – на плаву остались только два корабля, избитых до полусмерти. Множество крейсеров и эсминцев также оказались утоплены или взорваны – полуторатонные фугасные снаряды «Ямато» просто разносили мелкие корабли на всю бухту (орудие одного из эсминцев прилетело в церковь на восточной окраине города, застряв в крыше). Наземная база была превращена в лунный ландшафт. Даже близкие накрытия уничтожали как наземные строения, так и подземные бункеры и хранилища, что уж говорить о прямых попаданиях. Простояв у берега три с половиной часа, союзные линкоры прекратили огонь и поспешили прочь от берега, пока до них не добралась авиация с других возможных аэродромов в пределах досягаемости евроамериканских бомбардировщиков. Европейцы понесли страшнейшие потери. Северная Тихоокеанская группировка потеряла восемьдесят процентов корабельного состава и почти девяносто процентов огневой мощи. Южная Тихоокеанская группировка напряженно ожидала подхода объединенной эскадры двух империй, флагманом которой был «Мусаси» - ужасающий систершип «Ямато», в сопровождении четырех только тяжелых авианосцев, еще шести линкоров и большого количества других судов. Северная группировка союзного флота, получив подкрепления из метрополий, принялась терроризировать западный берег Северной Америки, подготавливая почву к будущему вторжению. Конец войны все яснее и яснее маячил перед офицерами, солдатами и моряками двух империй. (1) В переводе с японского означает «варвары» или «иностранцы». Что значит, что жители страны восходящего солнца считали первыми всех вторых. (2) Капитан первого ранга. (3) Капитан-лейтенант. В данном случае – старпом. (4) Если кто не в курсе, танк – это не только боевая машина на гусеницах, но и топливная цистерна. (5) «Мустанги».