***
Аэропорт Ханэда. Апрель две тысячи четвертого года, четвертые сутки со «дня Зет». Примерное время: полдень. Центральный Токийский аэропорт Ханэда. Один из объектов стратегического значения, способный обслуживать большое количество авиации любого типа и назначения. Этот аэропорт, имеющий три взлетно-посадочные полосы, служит связующим звеном для большинства рейсов проходящих внутри страны. Ежедневно через него проходят тысячи людей и тонны грузов. Несколько автомобильных тоннелей и мостов, а также монорельс, ведущие в город обеспечивают возможность быстрой переброски сил из аэропорта в город, или же в обратном направлении. Его легко оборонять: аэропорт находится на острове, расположенном неподалеку от берега. Здание пассажирского терминала при пиковых нагрузках способно вместить около десяти тысяч человек, и второй — недостроенный должен был быть такой же емкости. Разместившаяся на крыше пассажирского терминала группа лениво обозревала окрестности. Ничем незамаскированная снайперская лежка, находившаяся неподалеку, могла бы показаться стороннему наблюдателю глупостью, но в нынешних условиях маскироваться не имело смысла. Если твой враг слеп, туп и неспособен атаковать на расстоянии, то зачем тратить силы и время на бессмысленную работу? Отпустив бинокль, блондинка в очередной раз приложилась к фляжке. Ее подруга с темно-фиолетовыми волосами мрачно наблюдала за этим действием, происходившим не в первый раз. — Шизу-тян, может, хватит? — Наконец не выдержала она. — Тут еще полфляги бренди осталось, так что нет…. — ответила та, слегка растягивая слова. Спиртное уже начало оказывать свое действие, но еще не успело ударить по мозгам, сказавшись лишь на точности движений. — Хочешь, я и тебе налью? — Нет уж, спасибо. — Отказалась та. — Иначе куролесить отправимся вместе. Третья из присутствовавших здесь дам молчала, молча сидя на коленях перед странным гибридом сабли и шпаги. Памятный подарок с честью выдержал все испытания, выпавшие на его долю, но был непривычен, довольно сильно ограничивая девушку привычную к катане. Тем временем, блондинка вновь взяла в руки бинокль, пытаясь высмотреть нечто, скрытое за гаражом аэродромной спецтехники. Не обращая внимания на неодобрительный взгляд подруги, она внимательно рассматривала подходы к зданию, метр за метром. — Нам все равно не разрешат высунуться из терминала. — Рика Минами, штатный снайпер полицейской группы специального назначения не привыкла видеть свою подругу в подобном состоянии. Такой отчаянной решимости не было даже когда та ушла из отчего дома. — Погибло слишком много людей, в том числе и мой напарник. Ты же не думаешь, что он мог выжить? — Как раз он — мог. — Вмешалась Саэко. — Комуро скрывал немало тайн, предпочитая лжи молчание. Единственное, что он показывал прямо — это отношение к людям. — А ты почему так к нему привязалась? — С интересом спросила Рика. Эту тему они ранее не затрагивали, стараясь не лезть в наиболее болезненные места. Тем не менее, ответ на вопрос ее весьма интересовал. — Ведь, судя по вашим рассказам, не больно-то он о вас и заботился? — Заботился, но не выпячивал свои деяния. Зная больше чем мы, преследуя свои цели, действовал не во вред нам. Вполне возможно, Комуро многого не мог сказать, и не хотел привязываться. Прощаться с теми кто дорог всегда очень больно. — Он сказал, что его зовут Йоханнес. — Как-то невпопад проговорила Шизука. — А еще, что уйти может только в одиночку…. — И затем, со злостью добавила. — И что своих они не бросают, тоже говорил. Внезапно, вместо переговоров из раций послышался треск мощных помех. Подруги переглянулись. — Умеешь же ты подобрать момент, Шизу-тян. — Вздохнула Рика. — И не говори. — Ответила ей блондинка. На небе появилось несколько десятков медленно увеличивавшихся точек. Две подруги, посмотревшие на них в свои бинокли, синхронно выругались. Правда, по несколько разным причинам. ***** Жизнь — странная штука, к которой применима теория вероятностей. В этом она похожа на квантовую механику: нет событий, которые прямо невозможны, есть события, вероятность реализации которых исчезающе мала. Достаточно посмотреть…, а хотя бы одну из морских битв между Японией и США. Не нравится предложенный вариант? Хорошо, обратим свои взоры на немецкий флот…, и это не нравится? Не нравится выбор из военных событий? Так война похожа на увеличительное стекло, выпячивающее все достоинства и недостатки, искажающее и сжимающее время, увеличивающее контрасты до максимума и выкручивающее резкость до зашкаливающих величин. Она выжигает души, навсегда оставляя свой след, свое безжалостное клеймо. Но речь сейчас не о том…. Самым ценным свойством для любого человека, оказавшегося в не самых простых обстоятельствах, станет удача. Почему-то, некоторые люди умудряются пройти по минному полю, и даже не узнать, что они были на волосок от смерти. Другие гибнут на ровном месте, сраженные пулей на излете или шальными осколками… бывало, люди даже под метеориты попадали. Одним словом, параметр «удача», а точнее «удачливость» вполне имеет право на жизнь. Только вот с определением везения возникают определенные проблемы. Требуется учесть массу разных параметров, и зачастую очень сложно понять, повезло тебе, или же нет…. Бывает, даже не знаешь, что было бы лучше — выжить, или же умереть. Азэми Фудзивара было очень, очень страшно. Все пошло наперекосяк еще три дня назад, когда началось это…, тогда было очень сложно поверить, что мертвые могут нападать на живых. Сейчас это все еще казалось горячечным бредом, но, к сожалению, реальность была неумолима. Пытавшиеся доказать обратное уже умерли, не самой легкой смертью. Самой же Азэми везло на протяжении всех трех дней. Везло очень и очень странным образом: она оставалась в живых там, где погибали другие. Подобное случается не столь уж и редко, как можно было бы подумать. Но удача — капризная дама, и ее благосклонность изменчива, сегодня она смотрит на вас, завтра — на кого-нибудь другого. Когда на Азэми наткнулась группа парней, то ей в очередной раз повезло — «развлечение» решили отложить до вечера. Ошалевшие от безнаказанности, лишенные привычных ограничителей в виде полиции и возомнившие себя главными героями какой-нибудь третьесортной манги про преступников эти шакалы городских подворотен то и дело обсуждали свои планы. Однако до вечера они не дожили, попытавшись откусить больше, чем могли прожевать. Попытаться напасть на заведомо более сильного, умелого и вооруженного противника? Возомнившие о себе отморозки не смогли пережить столкновения с реальностью, а Азэми в очередной раз осталась в живых там, где полегли остальные. Было ли это для нее везением? Кто знает… у удачи очень странное чувство юмора. Убивший тех бандитов… человек? Это существо помогло ей, спасло от участи быть сожранной заживо. Но его цели были неизвестны, а мотивы — не понятны. Внешне этот… человек был абсолютно непохож ни на что виденное ей ранее. Слишком уж чужеродно смотрелся глухой шлем без забрала и плотный комбинезон, скрывающий тело. Перчатки и ботинки больше походили на рыцарские, а не армейские: уж слишком они были массивные и угловатые, словно сделанные из железных листов. Почему-то, рядом с ним было на удивление спокойно. Страх никуда не исчезал, но появлялось ощущение, что рядом находится кто-то не добрый, но и не злой. Просто надежный, словно скала, прикрывающая от бури, и столь же молчаливый. Когда он ушел, ее охватил страх, но оставшийся в салоне рюкзак успокоил взволнованную девушку. В нем оставалось довольно много вещей, в том числе и патронов, а значит, он должен будет вернуться. Во всяком случае, Азэми очень хотелось в это верить. Собственно, он и вернулся, сразу занявшись какими-то своими делами. Что-то навесил на машину, потом сел на водительское место. Потом куда-то повел машину. А еще, над ними с негромким свистом пролетели два самолета, причем очень-очень низко. Через несколько минут машина остановилась. Задумавшись, она пропустила тот момент, когда он приложил руки к своим щекам и на что-то нажал. Движения руки вперед оказалось достаточно, чтобы маска отделилась от шлема, обнажив рот и подбородок. Азэми внимательно следила за действиями этого уже без сомнения — человека, ожидая какого-то подвоха. Тот сделал пару глотков из своей фляги, после чего с какой-то ленцой спросил: — Есть хочешь? — И в ответ на робкий кивок немного пришибленной неожиданным вопросом девушки достал два, как ей показалось, шоколадных батончика. Сразу же после вскрытия упаковки оказалось, что внутри находится прессованная плитка из зеленовато-серой массы. Глядя на то, как мужчина уплетает свою порцию, периодически прикладываясь к фляжке, она откусила кусочек. Еда была приторно-сладкой, с характерным привкусом арахиса и каких-то орехов. Очень непривычно, и не сказать, что очень приятно, сразу понятно, что это армейская пища. Впрочем, это не помешало ей быстренько догрызть всю плитку, закончившуюся неожиданно быстро. Жалобно посмотрев на опустевшую упаковку, она перевела взгляд на мужчину, но тот лишь развел руками. — Батончик сытный, но желудок не заполнит. Можешь выпить воды, это ненадолго, но поможет. Дождавшись, пока она утолит свою жажду, незнакомец спросил: — И, как же тебя зовут? — Фудзивара Азэми. — Она слегка покраснела, ругая себя за недогадливость. Надо было представиться сразу. — Это пишется как…. — Я знаю, как пишется фамилия, а имя — «Цветок Чертополоха», не так ли? — Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил. — Меня можешь называть Катран. — Ненадолго задумавшись, он отрывисто кивнул. — Да, называй меня так. — Катран-сан, а кто вы? — Фудзивара испугано прикрыла свой рот, опасаясь, что может ляпнуть что-то еще, столь же опрометчивое. — Независимый наблюдатель от альянса стран-участников ЕАС. Мое задание завершено, и теперь осталось самое сложное — добраться до своих. Твоя помощь мне бы не помешала, и хоть я не могу заплатить деньгами, но медицинская помощь и экипировка должны стать неплохой компенсацией затраченным усилиям. Я бы даже сказал, что это — единственный шанс на нормальную жизнь в дальнейшем. — Но чем я могу помочь? — Поверь, гораздо большим, чем думаешь. — Дальнейший разговор прошел как-то мимо нее, оставив лишь ощущение огромного облегчения. Сказать, что все уже позади, было по-прежнему нельзя, но в словах этого странного мужчины не чувствовалось лжи или фальши.***
Аэропорт Ханэда. Апрель две тысячи четвертого года, четвертые сутки со «дня Зет». Примерное время: семь часов вечера. Аэропорт Ханэда. Апрель две тысячи четвертого года, четвертые сутки со «дня Зет». Примерное время: семь часов вечера. За прошедшие со времени десанта пять часов обстановка в аэропорту разительно изменилась. Стоянки «боингов» и «эйрбасов» заняли самолеты военно-транспортной, штурмовой и истребительной авиации. Опознать все модели смог бы разве что какой-нибудь маньяк помешанный на авиации. С наземной техникой творилось примерно то же самое: в аэропорту были развернуты четыре типа береговых комплексов обороны, семь — ПВО, шесть — РЭБ, три типа комплексов связи, а уж о беспилотниках и вовсе не стоило упоминать. Снабжение подобного «зверинца» грозило стать кошмаром любого военного интенданта. Правда, лишь если сбросить со счетов пару неочевидных нюансов: техника была новой, можно сказать «нулевой» и не требовала ремонта, или же доработки напильником. Унификация узлов и агрегатов позволила сократить список ЗИПов более чем вдвое. Некоторые изделия сохранили лишь внешнее сходство с их прототипами, что впрочем, ничуть не мешало использовать их в прежнем качестве. Однако все это не освобождало интендантов от исполнения своей главной задачи: обеспечения месячной автономности наличного контингента. Приходилось впахивать по черному, забивая уже зачищенные от зомби склады всем необходимым. А необходимым было очень и очень многое: пищевые запасы, боеприпасы, амуниция, экипировка, ЗИПы к технике… всего и не упомянуть. И ведь у каждого груза имеются сопроводительные документы, в которых написано, что с ним делать можно, а чего — нельзя. Да и сами склады отнюдь не пустые, приходится их уплотнять, перекидывая «местные» грузы куда подальше. Впрочем, зашивались не только тыловики, которым было необходимо обеспечить минимум месячную автономность, но и служащие «внутренних войск». Хотя, в данном случае их название звучало как «вспомогательные отряды обеспечения тыла», и именно под ним они фигурировали во всей документации. Несмотря на столь невнятное обозначение обязанности у них были ровно те же что и у «вованов»: поддержание порядка на вверенной территории, уничтожение, а иногда и задержание преступников, антитеррор, контрпартизанская деятельность. «Фильтры» тоже были на них, и поэтому вся рота зашивалась, ведь нужно было не только проверить выживших, но и выделить бойцов на блокпосты и зачистку зданий. Приданные солдаты РХБЗ и военные инженеры облегчили их труд, но работы по прежнему было очень и очень много. Десантно-штурмовой батальон привлекли к зачистке открытых территорий и окрестностей аэропорта. У них все же и снаряжение другое и калибры: пуля как известно дура, и если ВВшники вооружены пистолет-пулеметами, то у десантуры полноразмерные штурмовые винтовки. Обычная «семерка» — 7.62х39 вполне может улететь километра на три и натворить после этого дел. Именно поэтому каждый занимался именно своей задачей и не порывался помочь соседям, свято следуя принципу «не просят — не мешай». Ну и на разведку тоже направили именно их — вооруженные триплексом из ста миллиметрового орудия, тридцати миллиметровой автопушки и пулемета БМДшки еще и плавали, а значит, могли уйти по воде. С учетом того, что в Токио протекает не меньше четырех рек…. С гражданскими тоже пришлось повозиться, но здесь сыграли свою роль оставшиеся в живых силовики и работники аэропорта. Силовики сами подавили попытки раскачать толпу, справедливо опасаясь повторения «китайского» сценария. По решительным действиям десантников было отчетливо понятно, что все попытки сопротивления будут предотвращены, и скорее всего, прольется чья-то кровь. Ведь нелетального оружия у бойцов замечено не было, а значит им пришлось бы применить штатное… с известными последствиями. Для облегчения дальнейшей работы с выжившими их разделили по группам. Специально, чтобы не создавать толкучки и обеспечить нормальную управляемость, благо, все имеющие сержантское звание или выше знали японский язык. Не особо сложная или долгая, но довольно затратная операция гарантировала знание изучаемого языка на уровне родного, позволяя с первого же дня разговаривать, читать и писать. Правда, с некоторыми оговорками: привыкание к произношению незнакомых звуков происходило постепенно — формирование новых рефлексов требовало некоторого времени. Также, невозможным оказывалось параллельное изучение нескольких языков… но это все детали, несомненно важные, однако не имеющие решающего значения. Всем гражданским предстояло пройти процедуру собеседования и выдачи временных документов. Согласившихся работать отправляли к отдельному пункту, где и происходило формирование рабочих бригад. Естественно, на разгрузку боеприпасов их никто не ставил, хватало и другой работы: трупы перетащить, или помочь с развертыванием полевых кухонь. На большом объекте всегда найдется место куда можно приткнуть лишние рабочие руки. Дети и решившие отказаться от работы направлялись в кафе, превращенные в импровизированные кино и компьютерные клубы. Обилие игр и фильмов позволило надолго занять весь контингент, а грамотная подборка контента — несколько снизить напряжение. Все же, «Лебединое озеро» родом из несколько других времен. С силовиками и работниками аэропорта все было несколько сложнее. Их разоружили, после чего рядовой состав разместили в одном из кафе, обеспечив значительным количеством чая, кофе и печеностей. А вот их руководство направилось в конференц-зал расположенный неподалеку, где их уже ждала специально выделенная группа наделенная соответствующими полномочиями. Естественно, и за теми и за другими приглядывали, а неподалеку расположилось несколько пулеметных расчетов. Все это было сделано максимально скрытно, ведь вскройся этот факт, и уже установившееся шаткое доверие будет безвозвратно утеряно. Конечно, можно было обойтись и без этих крайних мер, но рисковать не хотел никто.***
Рика, Шизука и Саэко по прежнему сидели неподалеку друг от друга. Изменилось лишь место, окружающая обстановка и ситуация с оружием. Весь огнестрел пришлось сдать, да и подарок Комуро оказался завернут в рулон ткани. Сложившаяся ситуация вообще выглядела весьма неоднозначной: десантники хоть и зачистили большую часть аэропорта, но явно не спешили на «большую землю». Они лишь выставили блокпосты на всех мостах, связывавших остров и остальной город. А еще, их становилось все больше и больше, появлялась техника, которую перебросили отнюдь не транспортными самолетами. В грузовой отсек Ил-76 не всякий танк влезает, а уж тяжелые зенитные комплексы и вовсе…. — Знаешь, мне происходящее напоминает то, как джины исполняют желания. — Лениво проговорила Рика. — Нечто в стиле «но я же не это просил..?». — «А сбылось это». — Меланхолично ответила медсестра, неторопливо потягивающая какой-то лимонад оранжевого цвета. — Мы хотели, чтобы кто-нибудь пришел на помощь и получили ее… в несколько извращенном виде. Но эти русские — они какие-то не такие. Непохожие на американцев, но и на русских тоже не слишком похожие. — И территорию аэропорта знают лучше нас. — Добавила Рика. Грустно посмотрев на остальных, она добавила. — Десант сбрасывался не на удачу, а с четким просчетом розы ветров. Все машины приземлились на одной из полос, очистили ее и дожидались приземления самолетов, держа под прицелом наши позиции. — Думаешь, тепловизоры? — Спросила Шизука. Короткий кивок снайперши стал подтверждением. — Только вот откуда столько..? — Нервно потерла лоб Морикава. — Они же стоят как новенькая машина…. — И, тем не менее, именно они стоят на большей части оружия. — Сказал немолодой мужчина, с уже успевшими поседеть волосами. — Капитан. — Вытянувшаяся по стойке смирно, Рика Минами явно хотела что-то спросить. Но, у капитана были свои планы. — Вольно. Лейтенант, не стоит привлекать излишнего внимания. Сядьте. — Подтянув к себе стул, он оценивающе посмотрел на всех присутствующих. Следом за ним за стол сел парень лет двадцати пяти, край — двадцати восьми. Протянув паузу еще ненадолго, капитан продолжил. — Меня зовут Сато Кавасаки. Справа — лейтенант Широ Тацуя, представлять Рику Минами смысла не имеет. Остальные члены САТ — он помрачнел — мертвы. В сложившейся ситуации придется принять непростое решение…. — В ответ на приподнявшуюся бровь Рики, он кивнул. — Мне уже выдвинули предложение о сотрудничестве. Условия приемлемые, но политики нам этого не простят. — По их мнению нам нужно было героически умереть, не так ли? — Ядовито поинтересовалась Шизука. — Они далеко и всегда могут лечь под американцев. — Заметила Рика. Капитан поморщился, но промолчал. — Не удивлюсь, если это уже случилось. — Не любите вы, лейтенант, наших заокеанских союзников. — Вздохнул Сато. — Ох, как же вы их не любите…. — Это семейное, полковник. — Ледяным голосом ответила Рика. — И не только у меня. — Медсестра согласно кивнула. — Но мы сейчас разговариваем не о наших предпочтениях. Какие условия были предложены? — Формирование иррегулярных отрядов для зачистки территорий и поддержания порядка. Кажется, в Европе такие называют «militia». — Сато нервно вздохнул. — Только набирать не из кого, даже большинство полицейских в людей стрелять не будут, пусть и таких…. А ведь делать это придется много и часто, ведь в Токио живет… жило больше пятнадцати миллионов человек. — Соглашаться вам все равно придется, потому что на помощь никто не придет. — Сказал на чистейшем японском полуседой военный с погонами майора. — Переброшенные на аэродром дивизионы береговой обороны держат под прицелом базу в Йокогаме, а части ПВО могут сбить все в радиусе четырехсот километров. Проходящие сейчас переговоры — о том, чтобы мы выпустили корабли, о вашей эвакуации речь не идет. На Токио вообще положили … болт. — Посмотрев на недоумевающие лица присутствующих, он пояснил. — Всех, кого нужно, уже эвакуировали, а зачищать город, где на квадратный километр приходится… — Ненадолго замявшись, он заглянул в телефон. — Что-то около шести тысяч человек — попахивает безумием. Да и четыре дня уже прошло, как-никак. Кто мог — выбрался, а кто нет… ну, земля им пусть будет пухом. Отсутствие инициативы в подобных ситуациях смерти подобно…. — Да кто вы вообще такие? — Зло спросила Рика. — Частная военная компания «Кысмет». — Отозвался майор. — А если серьезно, то одна из двух групп, которые пытаются предотвратить ядерный апокалипсис….***
Беседа далась мне очень непросто, было сложно не сказать чего-нибудь откровенно лишнего. Говорить о реальных целях — либо не поверит, либо поймет неправильно. Наблюдатель… хех, скорее уж разведчик-диверсант, или корректировщик — даже не знаю, как это правильнее назвать. И ведь врать тоже нельзя — женщины очень хорошо чувствуют ложь. Пришлось сказать полуправду, ретушируя многие моменты и смещая акценты. Заодно, утопил важные нюансы среди значимой, но второстепенной информации. Не был забыт и поврежденный голеностоп, подвергшийся осмотру и ощупыванию. Медики предпочитают термин «пальпация», но если не заострять внимание на терминах…. Кожа бархатистая и приятная на ощупь, но меня что-то заносит куда-то не туда. Так вот, отек не слишком большой, но довольно болезненный, а попытка слегка наклонить стопу оказалась весьма мучительной — гримасы на лице могут быть весьма красноречивы. Впрочем, откровенно паршивых симптомов типа болевого шока, сильных отеков, гематом и постоянной тупой боли — не было, а значит и особой опасности быть тоже не должно. Наверное, самым забавным моментом стала подборка снаряжения. Его скинут вместе с моим грузом. Если рост, обхват талии, размер стопы и другие «нормальные» параметры были названы сходу, то вопрос о размере нижнего белья заставил ее смутиться и покраснеть. Наверное, стоило бы отдать планшет Азэми и не париться, но он работает только в моих руках. А овал лица пришлось замерять самому, иначе могли возникнуть проблемы с подбором противогаза. Прикинув возможные варианты, я закончил выставлять галочки в списке стандартных комплектов снаряжения и отправил запрос на отправку. Для ускорения доставки обозначил координаты площадки и «повесил» неподалеку от нее легкий беспилотник. Благо, помехи стали ставить адресно. Сейчас больше слушают, да время от времени отправляют на разведку «классические» средние и малые БЛА. Один из малых я и перехватил — статус это позволял, да и переподчинение не грозило никакими последствиями. Главное — не наглеть и не зарываться. Добраться до основной магистрали оказалось не особо сложно — зомби хоть и встречались в немалых количествах, но теперь от них можно уходить на скорости. Собрать роскошный «хвост» я не боялся — они быстро отставали, теряя интерес. Если соберется большая толпа, то это будет легко исправить с помощью пары кассет начиненных осколочными бомбами. Их не зря пытаются запретить к применению, это слишком опасное оружие. Слишком эффективное для того, чтобы от него отказались. Всего один боевой вылет одной пары штурмовиков, и проблемы не станет. Собственно, один из участков шестиполосной дороги и должен был выступить в качестве площадки для приема груза. Роза ветров позволяла не волноваться о том, что парашютную грузовую систему унесет куда-то не туда. А если даже ветром снесет в сторону — то найти проблемой не станет, как и забрать. Вокруг — двухэтажные частные дома, деревьев и вовсе нет. Здесь вообще с растительностью напряжено: вся земля поделена и застроена домами, а где нет домов — торчат столбы линий электропередач. После наших, здешняя проводка смотрится откровенно неряшливо: халтурно сделана разводка, да и других косяков хватает. Если вспомнить о том, как тут обстоят дела с отоплением, становится странно, что зимой не происходит веерных отключений. Быть может, не стоит сгущать краски, но подобное уродство как-то очень слабо вяжется с известным японским педантизмом. Хотя… ладно, не будем показывать пальцем на заклеенные бумагой трещины на одном из объектов стратегического значения. Тоже ведь было, причем прямо перед приездом международной комиссии. Ожидая самолет, я то и дело отстреливал зомби, подобравшихся слишком близко. Азэми довольно быстро привыкла к негромким хлопкам, то и дело нарушающим тишину. Ничего не поделать, на данный момент от меня ничего не зависит, а значит, остается только ждать. На этот раз борт прибыл относительно быстро, через полчаса после остановки. Если считать со времени отправки запроса, прошло около пятидесяти минут, они сработали оперативно. Быстрее, чем на учениях. В качестве «грузовика» был использован легкий войсковой транспортник Ил-112, довольно сильно похожий на своих старших братьев. Из отличий — турбовинтовые движки с шестилопастными винтами и другая кабина, в остальном… все то же Т-образное хвостовое оперение и характерный «горбатый» переход фюзеляжа в крылья. С откинутой рампы слетел контейнер, основные парашюты которого раскрылись секунд через пять. Если в момент, как казалось, преждевременной выброски хотелось удавить пилотов, то при раскрытии основных куполов мои «нежные» чувства резко сменили адресата. Стало очень интересно, какая же сволочь запаковала мои пожитки в УПГС-500, вместо ПГС-500. Дополнительная буковка «У» расшифровывается как «управляемая», вот только нужного пульта у меня нет. Есть только радиомаяк, для указания точного местоположения, но он не обеспечивает нужного функционала. Но оказалось что предусмотрено и это, а злюсь я совершенно впустую. Мое внимание привлекли эволюции беспилотника, который перешел на циркуляцию в километре от нас. Образовалась прямая линия, проходящая между тремя точками: нашей машиной, УПГС-500 и легким БЛА. Легкие порывы бокового ветра мгновенно компенсировались, недаром на этой парашютной грузовой системе установлены «купола» типа крыло. Сама система осталась без изменений — все тот же амортизирующий поддон и нагруженные на него ящики. В шутерах время от времени появляются такие, только они на земле стоят, и без куполов, валяющихся неподалеку. Контейнеры приземлились в метрах пятнадцати от машины. Беспилотник сразу же перешел на наблюдение за участками, не просматривающимися с высоты. Последнее, что мне нужно — словить еще одну пулю, в этот раз может и не повезти. Шлем — он гарантированно только от осколков защищает, а от пуль — как повезет. Подъехав к контейнерам, я быстро вскрыл первый из них, собрал из двутавров кран-балку с талем, и начал загружать машину. Разобраться с содержимым можно будет и позднее, в более надежном месте. Конечно, случись конфликт — мне помогут, но одной из прозвучавших просьб было как раз избегать подобных ситуаций… или не оставлять свидетелей их возникновения. Мне первое больше по нраву, но в реале перебить идиотов оказалось проще и действеннее, чем орать на японском «нихт шиссен». Переместив в машину весь груз, вновь сажусь на водительское место. Настала пора уходить, найти какое-нибудь укромное местечко и перекусить. Заодно стоит осмотреть встречные больницы на предмет медицинского оборудования — я не супермен, рентгеновским зрением не обладаю. В травмах голеностопного сустава общая симптоматика довольно похожа, особенно если ты не врач-травматолог. Проще говоря, если сильно подвернул ногу, то есть выборка возможных вариантов: ушиб, вывих, растяжение, разрыв связок или перелом. И да, в последних двух случаях требуется не просто помощь врача, а полноценная операция с последующим реабилитационным периодом. Подъехав к какой-то частной клинике, я загнал машину в гараж карет скорой помощи. Благо, рольставни на въезде были подняты, а зомби внутри гаража отсутствовали. Помещение было традиционно тесным, благо, отсутствие второй машины оставляло пространство для маневра. Вновь собранная кран-балка здорово облегчила работу по разгрузке контейнеров, вес которых колебался от двадцати до восьмидесяти килограмм. Например, цинк патронов СП-5 весит около двадцати пяти, а их в ящике с патронами аж целых два. Пистолетные патроны — полегче, а вот ПЗРК и ПТУРы — заметно тяжелее. Последние нужно еще и собрать: на контейнер с ракетой крепятся пусковой и прицельный блоки. Может показаться, что тот же ПТУР ляжет лишним грузом, но это совсем не так. Мне бы миномет или АГС, но к нему полагается расчет из двух человек, да и к пулемету, честно говоря, тоже. Чтобы таскать вменяемый боекомплект, нужно либо быть здоровенным медведем под сто двадцать килограмм живого веса, из которых жир составит не больше пяти… либо снять с себя весь обвес, в том числе и бронежилет. Короче, ну не Шварценеггер я, и не Сталлоне, поэтому подобные варианты, мягко говоря, не в кассу. Термобарической БЧ можно сработать не хуже, а для открытых пространств есть гранатометы. Убедившись, что здесь есть все необходимое, я приступил к распаковке оружия, боеприпасов и медикаментов. Использовать местные лекарства и расходники — излишний риск, ведь гарантировать сохранность перевязочного материала в чистоте уже нельзя. Заодно достал баулы с формой и бронежилет, после чего Азэми заметно повеселела. Оно и понятно, форма — женская, по ее фигуре и общевойсковые знаки различия на ней имеются. Свой комплект нашивок я прикрепил сразу же, как только представилась возможность. Их отсутствие — четкий признак враждебности намерений. Заодно по быстрому перекусил закусками из выпотрошенного ИРП, оставив «основные» блюда на потом. Их хоть и можно есть холодными, но это явно не тот опыт, который хотелось бы повторить. Азэми полностью скопировала мой подход, несмотря на предложение разогреть что-нибудь из «первого». Пожав плечами, я отправился на осмотр больницы, хотя тут впору говорить об обыске, совмещенном с зачисткой. К счастью, здание оказалось построено в западном стиле, и, судя по всему — лет пять назад. Некоторые решения, наподобие дизайна плафонов появились в конце девяностых, да и напольные покрытия не успели потерять свой вид. Несмотря на царящий разгром, разводы крови и… прочих физиологических жидкостей, было не слишком жутко. Все же, в ужастиках немалая роль отводится правильному музыкальному и звуковому сопровождению. Музыки не могло быть по умолчанию, а звуки… что могут сделать звуки? Баньши здесь не водятся, и Сирен тоже нет. Зомби, то и дело встречающиеся то в коридорах, то в помещениях, методично и последовательно отстреливались один за другим. Патронов в достатке, причин экономить боеприпасы — нет. Получившиеся трупы оттаскивались в отдельные помещения, ибо перегружать их в холодильник при морге — сизифов труд, но оставлять их в коридоре тоже не вариант. Могут помешать при транспортировке грузов, да и в принципе не эстетично выглядят. Единственно что — не пахнут тухлятиной, что просто неимоверно радует. Вернее, они и вовсе не гниют, во всяком случае, пока находятся в разупокоеном состоянии. Последнее, чего бы мне хотелось — отстирывать свою одежду от ошметков гниющего мяса. Оснащение самой больницы оставляло желать лучшего. Не, оно, конечно, было довольно хорошим, но из всего оборудования уцелел только рентгеновский аппарат. Ну, как уцелел…, из двух калечных можно было собрать один рабочий. Я и собрал, потратив на это минут сорок, ну и полчаса заняли процедуры юстировки, калибровки и тестовые прогоны. Конечно, можно было послать подобный экстрим далеко и надолго, но уж больно удобной оказалась сложившаяся ситуация. Поняв, есть перелом или нет, можно было сразу определиться с дальнейшими действиями. Если есть перелом, то ногу в гипс, если нет — делаем перевязку эластичным бинтом и перестаем грузить себе мозг, все равно сверх этого я ничем помочь не смогу. Ну, без привлечения к себе пристального внимания не могу, ведь лично мне магические артефакты бесполезны…. Надо было видеть выражение лица Азэми, когда я прикатил кресло-каталку. Смесь из неверия, отвращения и отчаяния, прорывавшаяся через попытки «держать лицо». Блин, а я то и забыл, что это — символ, равносильный приговору. И ведь, спешить некуда, но других удобных вариантов нет… на стандартной медицинской каталке типа носилок в одиночку хрен управишься. Инерционные моменты — зло. — Садись, иначе до кабинета будем час добираться. — Пусть и с некоторым внутренним сопротивлением, но она садится. Видимо, попытка самостоятельно добраться до туалета, показала ей, насколько она от меня зависит. Кресло катится очень легко, практически само по себе. Вторую руку нужно подключать только на поворотах, в остальное время она придерживает АЕК-919 «Каштан». Этот пистолет-пулемет обладает тремя неоспоримыми преимуществами: компактностью, глушителем, и маломощным патроном. СР-2 «Вереск» шьет машины насквозь, а уж тонкие госпитальные стены… не смени я оружие, уцелевшее оборудование можно было бы и не искать: оно бы превратилось в дуршлаг. Сама процедура рентгенографии была стандартной: поставь ногу так, поставь ногу эдак… единственно что штанину я спорол не ножничками, а обычным стропорезом. В больнице не осталось практически ничего пригодного для немедленного использования. Во мне говорит брезгливость и нежелание пользоваться чужим: инструментами, лекарствами, перевязочным материалом… да — это действительно так. Будь ситуация иной, здесь было бы позаимствовано все необходимое, но сейчас мне нужно только увидеть результаты, а больше — ничего. Рентгенограммы были скинуты на сервер медблока и проверены на совпадения. Похоже, надрыв связок, первая или вторая степень, следов переломов и трещин не обнаружено. Значит, будут применены эластичный бинт, болеутоляющее, мази с НПВП и все такое прочее. Благо, обувка позволяет фиксировать ногу с помощью специальных вставок. Но перед этим…. — У меня хорошая новость — перелома нет, но ногу нужно беречь. Иначе могут быть осложнения, вплоть до необходимости немедленной операции. Имеющаяся одежда и обувь позволят двигаться без костылей, но бег и прыжки — под запретом. Обратно отправишься на кресле, так будет быстрее. Возражений не последовало. Проблем тоже — зачистка была произведена нормально, а свеженьких трупов набежать не могло — входы перекрыты. Глядя на то, как Азэми распаковывает баул с формой, комментирую: — Здесь есть душ. — Ее глаза сначала загорелись предвкушением, но довольно быстро стали равнодушными. — Я помогу, если это будет нужно. — Равнодушие сменилось смущением, причем в два этапа. Ее лицо сначала порозовело, а затем приобрело свекольный колер. Моей усмешки не было заметно — центральная секция противогаза вновь стоит на своем месте, только фильтр сменен переговорным устройством. Дышаться стало тяжелее, зато говорить сильно проще. — Я…. –Азэми шумно выдохнула, затем вдохнула и гораздо спокойнее продолжила. — Я позову, если нужна будет помощь. Спасибо. Да не за что, Азэми. Оказаться в подобном положении — действительно хреново, и благодарить за помощь вполне естественно. Ирония в том, что благодарить нужно за другое — по уставу я не имел права делать то, что делаю. Мне вообще нежелательно иметь контакты с местным населением, а при развитии подобном случившемуся… зачищать нужно было всех, просто рука не поднялась. Причин было сильно больше, да и Азэми была явно не с ними, но в отчете ведь придется что-то писать, и лучше продумать это сейчас. Потом — не будет ни времени, ни сил, ни желания. Здесь у каждой стороны свои цели, задачи и они различаются очень и очень сильно. Для десанта, высадившегося в аэропорту «Нарита» — это учения, «приближенные к реальным БД». В случае с десантом в аэропорту «Ханэда» — отработка действий по нейтрализации негативных последствий в зоне с аномальной активностью. Ну а я — просто должен показать, что сумею выжить в условиях «условно-враждебного» окружения. По результатам программа обучения будет скорректирована в ту или иную сторону. Подляна кроется в том, что скорректирована она будет по моим отчетам, а так же «разбору полетов», в зависимости от их содержания. Наверное, даже не содержания, а расстановки акцентов. Это тоже элемент обучения, не менее важный, чем, скажем, стрелковая подготовка. Проблема в том, что меня все устраивает, любые изменения будут совсем не к месту. Придется думать и изворачиваться.***
Аэропорт Нарита, примерное время: восемь часов вечера. Несмотря на подступающую темноту в аэропорту кипела работа. На кругах, расчерченных замысловатыми фигурами и символами то и дело появлялась новая техника. Переброска войсковых частей уже подходит к концу, поэтому военную технику наподобие бронетранспортеров или САУ различного калибра можно увидеть скорее на периметре, в наскоро откопанных капонирах, чем в самом аэропорту. Большое количество лесополос и резкие перепады высот одновременно и разделяли войсковые группы, и позволяли им неплохо замаскироваться. Особенно сильно на руку это сыграло артиллеристам, которые так и жаждали испытать обновленный комплекс управления боем. Недавно отданный на опытную эксплуатацию, он позволял уравнять их возможности с частями ПВО, у которых аналогичное оборудование появилось еще десять лет назад. И дело даже не в том, что некоторые направления курировались лично генеральным секретарем, или им давался карт-бланш на применение новейших технологий. Просто, количество проблем, которые было необходимо решить, оказалось несколько больше, чем предполагалось. В частности, пришлось перейти на новый стандарт связи, заново разработать систему «свой-чужой» и потратить массу бумаги на согласования с другими родами войск. Впрочем, обновки были не только у артиллеристов. Были разработаны и переданы в опытную эксплуатацию и другие системы. И только сейчас все было сведено воедино, вдалеке от чужих глаз. Местным не до технического шпионажа, им бы просто выжить. Перед «вторженцами» же стояла несколько иная задача, и испытания новой техники были лишь одной из задач, несомненно — важной, но не главной. На стоянке и рулежных дорожках уже разместились девятнадцать «Русланов» из двадцати четырех, переделанных под самолеты «воздушного старта». Там же находится и часть их сопровождения: истребители Су-30, самолет ДРЛОиУ А-120 и «летающие танкеры». Остальное сопровождение взлетит со второго аэродрома, и с него же будет обеспечено прикрытие от кораблей «возможного противника». Впрочем, и это было лишь одной из основных задач, ведь даже если вы вывели разведспутники СПРН на орбиту, то много ли с них будет толку, если ракеты нечем перехватить? Разумеется, были козыри и на этот случай, но применение части из них грозит не самыми лучшими последствиями, а оставшиеся… Они требуют проведения дополнительных работ. Постройка пусковой шахты для «Воеводы» требует не менее трех месяцев. Это время может уменьшиться до двух, или даже полутора месяцев напряженной, буквально каторжной работы, но это — край… в обычных условиях. А ведь они требовались даже не сегодня, — вчера. Именно доработанными «Р-36М5» и производилось выведение спутников системы перехвата. Неподалеку от летного поля в земле уже зияли шестнадцать дыр: по восемь в два ряда. За полчаса были пробурены шурфы, а следом началось их расширение до требуемого диаметра. Этот процесс проходил не так быстро и красочно, как предыдущий: использование классических методов бурения выглядит не слишком зрелищно. Параллельно с бурением шахт происходила сборка бетонных сегментов. Рядом с основной ВПП настилались еще две: для легкомоторной авиации и вертолетов. Расширялась стоянка, прокладывались дополнительные рулежные полосы. Два самоходных реактора отогнали в свежеизготовленные капониры и кинули к ним силовые кабели. Неподалеку с негромким свистом работала газотурбинная электростанция, собранная час тому назад. Возводились палаточные городки, склады забивались амуницией, боеприпасами и провиантом. При предполагаемой полугодовой продолжительности операции необходимо было обеспечить автономность минимум на месяц. Все же, они здесь чужие, и помогать им в случае форс-мажоров никто не будет. Скорей уж где-нибудь прикопают.***
Впервые за эти четыре дня Азэми смогла позволить себе расслабиться. Тугие струи воды не только смывали с тела грязь и пот, но и уносили с собой усталость: телесную и душевную. Обстановку не портил даже резкий запах неизвестного антисептика витавший в воздухе даже спустя полчаса после включения вентиляции. Но лучше он, чем ароматы гниющего мяса и гари, заполонившие город. Вновь намылив довольно грубую на ощупь мочалку, Азэми попыталась провести ею по голени. И, в очередной раз — неудачно, резкая боль в стопе заставила ее в очередной раз прошипеть сквозь зубы что-то резкое. Важен был не столько смысл, сколько вкладываемые эмоции: порой коротким «блин» можно выразить гораздо большее, чем малым боцманским загибом. — Не стоит себя истязать, не можешь справиться — попроси помощи, ведь я рядом. — Раздался сзади голос Катрана. От неожиданности Азэми вздрогнула, прикрывшись руками, но он прошел мимо, небрежно сбросив ей на колени два небольших полотенца. Намек получился более чем прозрачным, и теперь одно из них покоилось на бедрах, а вторым оказалась прикрыта не слишком большая девичья грудь. Сам же Катран прошел до соседнего столика, и стал выкладывать на него по-видимому свои мыльные принадлежности. Получив возможность внимательнее рассмотреть своего спасителя, Азэми воспользовалась им сполна. Если раньше ей мешал глухой шлем и броня, то теперь голова была полностью открыта, а обтягивающий комбинезон не оставлял места для фантазии, обтягивая тело словно вторая кожа. И увиденное было весьма и весьма… занимательно. Внешность Катрана оказалась довольно непривычной: полуседые волосы, большой, выдающийся вперед нос с горбинкой, густые брови… прямо как в сказках о Тэнгу. Да и смех тоже весьма похож, только вот не пользуются оборотни-вороны ни оружием, ни современной броней. До такого не додумались даже в аниме, а это — показатель. Хотя, поджарая фигура без грамма не то что жира, но даже лишних мышц тоже не слишком похожа на героя какой-нибудь истории. Жизнь вообще мало походит на те сказки, которые нынче родители рассказывают своим детям. Как оказалось, первоисточники порой оказываются куда как более реальными. Азэми пропустила тот момент, когда Катран оказался возле нее, опускаясь на колени. Взяв мочалку, он стал довольно аккуратно, бережно и даже нежно обтирать поврежденную стопу. Намылив ногу вплоть до колена, он прошелся душевой лейкой, а затем стал осторожно растирать стопу, от пальцев к пятке. Ощущения были весьма приятны, но уж слишком интимны. Внизу живота становилось все теплее и теплее, а щеки и вовсе словно пылали огнем. Из головы не удавалось изгнать мысль о том, что Катрану достаточно просто поднять голову и… В самом невинном варианте события принимали облик какой-нибудь дзесей-манги, а остальное вполне претендовало или на «этти» или даже хентай. Ответом на непрошенные фантазии стала на редкость предательская реакция тела, которое стало возбуждаться еще быстрее и сильнее. Только вот Катран так ни разу и не посмотрел, что одновременно принесло и некоторое облегчение и легкую досаду. Конечно, Азэми не принадлежала к айдолам или моделям, но ее все же называли красивой, а не милой. Закончив обрабатывать ее ногу Катран неодобрительно нахмурился, и сказал: — На этом можно закончить, я подойду через десять минут. К этому времени твое тело, а в особенности — ноги должны быть сухими. В мое отсутствие любую одежду и обувь за исключением твоего личного нижнего белья трогать запрещаю. — Подумав пару секунд, он добавил. — Носки тоже. Не удовлетворившись стандартными «хай» он подождал, пока Азэми выдавила из себя: — Я поняла. Она чуть не сказала это в детской форме, с использованием своего имени вместо местоимения, но вовремя остановилась. Подобное обращение явно не нравилось ее спутнику, который мог и промолчать, но время от времени умудрялся выразить свое отношение с красноречивостью смайлов в СМС. Катран вообще был не то чтобы странным, скорее не вписывающимся в обычные стереотипы. Он явно изучал Японию, знал ее те или иные стороны, но порой умудрялся говорить вещи, ставящие в тупик. Крайне специфические шутки иногда были не слишком понятны, зачастую весьма обидны, и, как правило — убийственно точны. Попытки ответить в том же ключе были заведомо провальны: на них либо не обращали внимания, либо умудрялись извратить так, что шутка обращалась против ее создателя. Цепляясь за поручни расположенные на стене душевой, Азэми медленно доковыляла до раздевалки. Там на лавке уже были разложены два комплекта одежды. Пусть, они были не слишком похожи друг на друга, но даже при беглом взгляде становилось понятно, что созданы они одной компанией, по одному техзаданию. А еще там лежали два банных полотенца и фен, чему Азэми была очень и очень рада, ее не смущало даже то, что Катран его как он выразился: «одолжил». Подобные вещи могли волновать на первые, край — вторые сутки, а потом… голод — не тетка, пирожка не поднесет. Надевая нижнее белье, схожее по форме не с классическими трусами и бюстгальтером а спортивными шортиками и топом, Азэми отметила, что их размеры не типовые, а сделаны будто специально под нее. Материалы, из которых была сделана вся одежда, да и не только она были не только непривычными, но и по всей видимости, дорогими. Техника и оружие выглядели не просто современными, они явно превосходили не только образцы, принятые на вооружение в силах самообороны, но и имеющиеся у американцев. Некоторые вещи, наподобие наладонника, закрепленного у Катрана на предплечье и вовсе, встречались только в играх, или фильмах. Впрочем, сравнивать их было бы неправильно, уж слишком сильно различались фантазии игроделов и реальные образцы. Пусть она увидела не слишком многое, а поняла еще меньше, но называть Катрана простым наблюдателем было бы опрометчиво. Совершенно точно, у него были значительно большие полномочия, чем он стремился показать. Размышления о том, кем Катран мог бы оказаться на самом деле заняли Азэми настолько, что она умудрилась пропустить его приближение. Впрочем, свою роль сыграла и его привычка к бесшумной ходьбе и пристрастие к выбору маршрутов в непросматриваемых секторах. И если в тяжелых ботинках он производил достаточно шума, предупреждая о своем появлении заранее, то сейчас это стало неожиданностью. Почувствовав за спиной его присутствие, Фудзивара резко развернулась, делая шаг назад и падая на лавку. Мотнувшиеся руки вскользь задели мужскую поясницу, срывая широкое банное полотенце, висевшее на поясе. От открывшегося вида, а главное — понимания совершенной глупости Азэми покраснела до корней волос, прикрыла лицо руками и зачастила: — Извините, простите, простите, я не хотела…. Расплата все никак не наступала. Конечно, это была отнюдь не романтическая комедия, да и там в подобных ситуациях оказывались, как правило, парни. Рискнув осторожно взглянуть на Катрана, она поняла, что он просто одевается. На данный момент на нем уже был комбинезон и толстые штаны с широкими подтяжками, а в руках находилось что-то наподобие стеганой куртки с длинным стоячим воротником. Неожиданно он посмотрел ей в глаза и сказал: — Не заморачивайся, со всеми бывает. У меня были слишком хорошие учителя по маскировке. — С его стороны раздался полуфырк-полусмешок. — Умеющие использовать стимулы, и иногда — в первоначальном смысле этого слова. Древнеримском. Высказавшись, Катран продолжил одевать свою броню: вслед за «стеганками» на тело был надет еще один комбинезон, на ноги — тяжелые ботинки. Для разнообразия, в этот раз шлем оказался открытым, как у самой Азэми. Вернее, у ее комплекта одежды, только без пластиковой накладки надо лбом. Закончив со своим снаряжением, Катран обратил свое внимание и на нее. Взяв в руку нечто напоминающее носок с отсутствующими пяткой и носком, он надел эту вещь на ее поврежденную ногу. Вслед за этим последовало одевание майки, штанов и легкой куртки. Легкой неожиданностью стала полоска ткани проходящая под стопой. Ее назначение стало понятно при обувании ботинок, так же, как и назначение лент в штанинах комбинезона, и карманов на коленях и локтях. Выполняя отрывистые команды наподобие: «повернись вот так», «подними руки», «опусти руки» Азэми не могла избавиться от ощущения, что ее сейчас одевают как какую-нибудь куклу. Да, ей было бы сложно надеть это все без помощи, а тем более — инструкции, но все равно подобное ощущение было весьма странным и непривычным. Раздавшийся в здании взрыв стал неожиданностью для них обоих. Азэми еще хлопала глазами, а Катран уже подхватил лежавший где-то под грудой одежды пистолет-пулемет, и, закинув его ремень себе на плечо, стал работать с наладонником. В ответ на попытку спросить что происходит, он поднял ладонь, показывая что занят. Спустя секунд двадцать, облегченно вздохнув, Катран продолжил работать с наладонником, все еще насторожено, но уже без излишнего напряжения. Через пару минут, он взялся за две последние детали снаряжения, все еще лежащие на лавке. — Бронежилет и шлем могут спасти жизнь. Это — максимально легкие модели, американские аналоги весят в полтора раза больше, а защищают хуже. — Хмуро смотря на Азэми, Катран продолжил. — Они защищают только от пистолетных пуль и осколков. Нормальную броню ты не потянешь, она весит в два-три раза больше, чем эта. Вес бронежилета оказался весьма ощутимым. Да и шлем явно был тяжелее строительной каски, но при этом носить его было, хоть и непривычно, но удобно. Главное — правильно отрегулировать по фигуре, но у Катрана был в этом весьма и весьма солидный опыт. Снаряжение сидело правильно, не слишком стесняя движения, не пережимая ток крови и не перекашиваясь. С сомнением посмотрев на Азэми, Катран ненадолго задумался, затем стал говорить короткими, рубленными предложениями, словно вбивая гвозди: — Разделяться не будем. Идешь за мной, далеко не отрываешься. Команды выполнять незамедлительно, желательно — молча. Оружие…. — Вновь прервавшись, он попытался погладить подбородок, но зацепив пальцами за ремешок шлема, убрал руку. — Выдам только после инструктажа и обучения. Выдвигаемся! Выход из комнаты был забаррикадирован столиком, с прикрученными к нему стульями. Казалось бы, весьма солидная преграда, но стоило лишь Катрану подойти и пару раз взмахнуть ножом, как она распалась на составляющие, убрать которые не составляло никакого труда. Его манера выхода в коридор также серьезно отличалась: движения стали плавными и быстрыми, перетекающими друг в друга. Дальнейшее продвижение происходило вдоль стен, с короткими остановками. Сама Азэми старалась идти по той же «трассе», можно сказать «след в след», с отставанием примерно в два метра. Два раза Катран разряжал мины на вид напоминающие вогнутый пластмассовый брикет на проволочных ножках, вытаскивая и отбрасывая в сторону длинные серебристые цилиндры детонаторов. Возле лестницы пахло сгоревшими пластиком и краской, кровью и дерьмом. Взрыв разворотил часть стены и пола, но основные разрушения пришлись на стену над лестничной клеткой, теперь напоминавшую дуршлаг. На изрядно выщербленной лестнице лежало два тела, перемолотых в фарш. Стекавшая по лестнице кровь была темно-красной, с черными пятнами. Часть стены тоже была покрыта бурыми потеками, с несколькими серыми мазками. Открывшаяся картина не стала самой отвратительной среди всего увиденного за эти четыре дня, но вполне закономерно вызвала естественную реакцию организма. Азэми стошнило. А еще, в ее голове мелькнула совершенно незваная мысль о том, что ей в очередной раз повезло: не нужно отмывать ни одежду, ни обувь.