Записки Странника: Шаг вперед и два назад

              Сон в машине — не худшее, из выпадавшего на мою долю. Даже в окружении ПЗРК, ПТУРов и другого взрывоопасного хозяйства, в прямом смысле лежа на их кейсах и с боков прикрытый цинками с патронами. Это — безопасно, те же снаряды взрываются не чаще машин. Естественно, если не делать глупостей, наподобие вкручивания детонаторов без острой на то необходимости.               Паршиво было не отсутствие часовых — их просто не из кого назначать, да и не нужно — сенсоры могут отправить не только команду на подрыв но и сигнал на планшет. Просто, последнее — не их основная задача, они разрабатывались для создания «умных» объектовых минных полей и минных полей избирательного действия. Место тоже подобрано с умом — небольшой парк, где мы прикрыты деревьями и кустарником, а поверх машины растянут маскировочный полог. Сама она была заблаговременно перекрашена в серый цвет «шаровой» краской. Заодно и нужные эмблемы наклеил, и надписи тоже не забыл, на фоне синей полосы. Окрестности опять же щедро усыпал сенсорами.               Сложно было заснуть по другой причине — под боком шебуршалась Азэми. Ее можно было понять, зрелище в больнице способно надолго выбить неподготовленного человека из колеи. Только вот мне это мешало, довольно сильно. Мешал не шум, я привык засыпать в движущемся транспорте, и проделывал этот фокус даже в кабине ЗиЛа. Главную роль сыграла чуйка, не раз выручавшая в патрулях и засадах. Источник беспокойства находился у меня под боком, но усыплять ее спецсредствами не хотелось. Они плохо сочетаются со спиртным. Впрочем, имелось у меня кое-что и на этот случай. Хоть травные сборы и остались дома, но вот знание основных акупунктурных точек всегда со мной.               Учитывая тесноту лежака, мне не остается ничего другого, как обнять девушку, и сместиться так, чтобы она оказалась сверху. Тихо, но стараясь не сбиться на шепот, говорю напрягшейся Азэми:               — Тебе ничего не грозит, расслабься.               Наверное, минуты полторы тишина была настолько вязкой, что ее можно было резать ножом. Девичье тело оказалось спортивного телосложения, и довольно тренированным, что просто прекрасно чувствовалось сквозь одежду. А вот ей реакцию моего организма прочувствовать было бы проблемным, из-за положения тела и некоторых деталей моей снаряги. Так что, эти полторы минуты лицом к лицу, и взглядом глаза в глаза прервались, когда рука Азэми стала медленно заползать между нашими телами. Немного изменив положение руки, я блокировал эту попытку. Мои ладони легонько разминали ее мышцы находящиеся в промежутке между шеей и плечами. Акцента на точках, находящихся там, и на задней стороне шеи не делалось специально, мне так проще работать. Если начать их продавливать, она может понять, что именно я делаю и зачем, а так — фокус внимания смещен и к трупам не имеет ни малейшего отношения.               Азэми отключилась через минуты две, что стало для меня очередным рекордом. Обычно подобный массажик срабатывал спустя минут пять, как вариант — четыре, если работать еще и с запястьями. Панацеей этот метод назвать нельзя, но он вполне позволяет немного мухлевать с состоянием организма. Причем не только со сном, массаж по «точкам» позволяет убрать зубную боль, прочистить заложенный нос и ускорить выздоровление при простуде… и многое другое. Вот только с иголочками баловаться чревато, там и точность нужна, и понимание того, что, зачем и как нужно делать. Как впрочем, и с лекарствами, особенно сильнодействующими. Именно поэтому подобные вещи стоит оставить специалистам, которые посвятили всю свою жизнь изучению тех, или иных методик лечения.              Перед тем, как заснуть самому, я решил еще раз прогнать в памяти события, произошедшие за день. Уж лучше так, чем дурацкие флешбэки, догоняющие в самый неподходящий момент. Расстройства психики — на редкость дерьмовая вещь, поэтому до посттравматического стрессового расстройства лучше не доводить. Методы у всех разные, и мой — быть может, не самый лучший, но он тоже имеет право на жизнь. Просто, помогает, мягко говоря, не всем….              После того как на мине подорвались двое неизвестных, я решил, что задерживаться в больнице не стоит. Убирать сигналки и сенсоры смысла не имело, в них имеются самоликвидаторы, а вот МОНки были переведены в транспортное положение и взяты с собой. Детонаторы пришлось «уничтожить действием», если по простому — подорвать. Это не УЗРГМ или МУВ, который можно вкручивать-выкручивать несколько раз, разбирать и собирать вновь. Изделие, использованное мной, было абсолютно безопасно вплоть до сборки в единое целое, а вот потом… оно становилось неразборным, за исключением электрозапала. Умнику, решившему заменить садящуюся батарейку, сожгло бы пальцы, вполне возможно — вместе с ладонью. Специфика используемых аккумуляторов и системы самоуничтожения.               Наверное, не стоило вспоминать все эти мелочи, но мне придется писать объяснительную, о подрыве двух хитрожопых… идиотов. Похоже, здесь это зачастую будет синонимами, ведь на стенах заблаговременно было намалевано «осторожно, мины!». Иероглифы дублировались надписями на английском и немецком. Заранее были выставлены растяжки с сигнальными минами, которые они обошли. Вот только МОНок они так и не минули. Неудачники..? Да нет, не сказал бы. Шансов подойти к минам не было ни у кого, за исключением меня — система «свой-чужой» позволяет не вспоминать об элементах неизвлекаемости. Взломать 256-битный пароль… быть может, через несколько месяцев чего и получится. Это не «Синдикат», здесь гранату на лету не перепрограммируешь.               Как бы то ни было, из больницы пришлось уходить. Это, как-никак, объект как минимум тактического значения, а в Японии — еще и единственный источник лекарств, ибо в «аптеках» ничего серьезнее БАДов и витаминок вам не продадут. Серьезных лекарств в них попросту нет. Оставаться в подобном месте — напрашиваться на контакты третьего рода, а встречаться лицом к лицу с кем-то из выживших… мне и двух раз хватило.               Еще одним посещенным объектом тактического значения стала автозаправка. Уровень горючего в баке неумолимо снижался, поэтому ее посещение становилось все более неотложным делом. Зачистка прошла на редкость штатно и буднично, удалось даже разжиться парой пластиковых канистр, которые немедленно были заполнены бензином. Конечно, одной заправки хватает примерно на триста километров, но бензин может много где пригодиться. Особенно, неэтилированный.               За прошедшие два с половиной часа после ухода из больницы мы проехали порядка семнадцати километров. Впрочем, расстояние до аэропорта уменьшилось на куда как более скромную цифру — восемь с копейками. Это не так уж и плохо, три года назад нам пришлось проехать более полутора сотен километров, исключительно потому, что БПЛА у меня тогда не было. Зачастую из-за препятствий приходилось возвращаться назад и искать другую дорогу. Через некоторые завалы не может проехать даже БМП, что уж тут говорить о «Тигре». По прямой мы тогда сделали максимум пятьдесят километров, мне лень лезть в карту, чтобы подсчитать точнее.              Для того чтобы добраться до аэропорта сейчас, необходимо преодолеть минимум две полноводные реки, и проехать порядка пятидесяти километров. Это — если ориентироваться на наиболее оптимальные маршруты, которые сейчас буквально завалены неупокоеными. Есть, впрочем, и кое-что хорошее — значительная часть пути находится в радиусе действия реактивной артиллерии, несколько меньшая — ствольной. Корректируемые боеприпасы сведут сторонний ущерб к минимуму, что весьма и весьма важно с точки зрения ведения боевых действий в городе.              Впрочем, до применения артиллерии лучше не доводить. Авиация несколько меньше нервирует население, особенно если применять где-нибудь в сторонке и без особых звуковых эффектов. Оптимально — кассетные боеприпасы или подвесные контейнеры типа КМГУ с осколочной начинкой. Обычные осколочно-фугасные боеприпасы малоэффективны против зомби.              Как бы то ни было, все это будет завтра, а сейчас… сейчас пора спать.                            ***                             Спустя пять часов после того как я заснул меня разбудили… скажем так, мне позвонило начальство. Учитывая режим «в тылу врага», «телефон» не стал вибрировать, играя какую-нибудь бодрую мелодию. Вместо этого высветилось оповещение о входящем, которое вполне резонно было проигнорировано — я спал, и никак не мог ответить. Следующим шагом стал весьма чувствительный удар током, пришедшийся в область нижних ребер. Ощущение было на редкость мерзким, а побудка этим способом — крайне действенной. Применялся он не в первый раз, и за счет обратной связи в виде датчиков был очень строго дозирован. Аккурат настолько, чтобы разбудить без непроизвольных мышечных спазмов.              Достать шлем с крышки мотора не составило особого труда. Немного сложнее было надеть его так, чтобы не разбудить спящую Азэми, прижавшуюся к моей спине. Справившись и с тем и с другим, я ответил на вызов. На забрале шлема появилась картинка столика, за которым сидели Шелест и Рейнард. Пока я окончательно промаргивался, они допили свой чай…, а может и чего покрепче.              Пауза все затягивалась, и у меня наконец не выдержали нервы:              — Ну и… — Дальше должно было бы прозвучать «какого хрена?», но я сдержался.              — Дело есть. — Невозмутимо сказал Рейнард. — Нужна информация, достать ее в приемлемые сроки очень сложно.              — Почему я? — Хрупкий ледок моего спокойствия стал ощутимо потрескивать. — Зная вас, можно гарантировать, что легкой прогулкой это не станет. Мне бы не хотелось экстренно уходить на базу.              И вновь мне ответил Рейнард:              — Нам необходим доступ к защищенным сетям. Мест, откуда можно подключиться — немного, и расположены они… — Передо мной высветилась карта Токио с уже отмеченными местами. — Довольно далеко от контролируемых нами территорий.              — И одна из них находится рядом со мной…, в каком-то километре. Полицейский участок, если я не ошибаюсь. — Пара кликов, и передо мной разворачивается полное описание этой «достопримечательности». — Ничего, что там расквартирован SWAT?              — Это не СОБР, у них из тяжелого только снайперское под винтовочные патроны. — Рейнард устало вздохнул. — Людей там осталось по минимуму — большую часть отправили по эвакопунктам, защищать выживших. Остатки уходят утром, вместе со всем оружием.              — Информация точная?              В этот раз мне ответил Шелест.              — Да. Радиоперехват, аэрофотосъемка.              — Шелест. — Я посмотрел ему в глаза. — Оно действительно настолько нужно?              — Больше некому. — Его кривая, вымученная улыбка вполне ясно показывала, что этого разговора вообще не должно было быть. Только вот, не всегда все складывается так, как мы хотим.              — Я один. Необходимо дополнительное снаряжение, оборудование и поддержка с воздуха. Если обеспечите, то пойду, иначе там и лягу.              — Обеспечим в разумных пределах. Крайние сроки: плюс полтора часа и двадцать минут до рубежа атаки. Список, точки сброса и разбивка по зонам — на тебе. Информацию уже сбрасываем, в выделенном резерве два «Муравьеда», загрузку определишь сам.              — Понял. КМГУ-2 с «Лепестками» найдутся? — Все упиралось в наличие или отсутствие подвесных контейнеров. Вертолетов у нас сейчас нет, использовать для минирования «Смерчи» — все равно, что забивать гвозди кувалдой.              — Найдем. Остальное — в письменном, по пунктам. Удачи, конец связи.              — Принято, конец связи.              Сняв с головы шлем, я понял, что сейчас не спится не только мне. Азэми определенно вслушивалась в мой разговор, но едва ли смогла что-то разобрать, а уж понять… разговор велся на русском языке, которого она не знает. Иначе мне бы не пришлось перегружать на временно выделенный ей планшет обучалки от американских инструкторов с «родными» звуковыми дорожками. Впрочем, Азэми и английский знала из рук вон плохо, больше ориентируясь по картинкам, чем лекциям. Однако и это не имело особого значения: все стойки, принципы обращения с оружием и уход за ним пришлось показывать лично. К счастью, целиться по коллиматору много ума не надо, а выдвинутый приклад и глушитель изрядно уменьшают вероятность самострела, хотя дурное дело нехитрое.              Азэми, выбравшаяся из машины вслед за мной, явно желала понять, что случилось, но боялась об этом спросить. Иногда незнание — благо, позволяющее преодолеть опасность без излишних терзаний и тревог. Правда, на войне гораздо чаще оно становится причиной смерти или увечий, но сейчас не тот случай. И именно поэтому мне тоже предстоит действовать по необходимому, но не нравящемуся мне варианту.              — Появилось срочное дело. — Параллельно с разговором я надеваю снарягу. — Отсутствовать буду долго, поэтому советую заняться самообразованием — на планшет загружена «Gun Disassembly», там же найдешь и обучающие фильмы. — На разгрузку вешаются подсумки с боекомплектом. — Лучший подход — чередование просмотра и наработки навыков. Оптимально — в бронежилете, его вообще лучше не снимать, как и каску. — Подрегулировав разгрузку, закидываю на плечо ремень «Вереска». — Территория вокруг машины отслеживается с БПЛА, постарайся далеко не отходить. В остальном — полагаюсь на твой здравый смысл, и надеюсь на понимание.              — Это… — Азэми мнется, не решаясь спросить. Затем, подняв голову, все же задает свой вопрос. — Как с вами связаться, если… если что-нибудь случиться?              Отвлекшись от проверки снаряги, я ответил, глядя ей прямо в глаза:              — Сейчас настрою коммуникатор. Все сигналы выше определенной мощности отслеживаются, а переговоры — пишутся. «Свои» — в том числе, поэтому о ситуации докладывать коротко, емко и без излишеств. На другие каналы не переключаться, всю электронику таскать с собой и на себе — согласно инструкции по применению.              Убедившись, что пистолет-пулемет не болтается, вешаю на себя ГМ-94 — трехзарядный гранатомет, напоминающий дробовик-переросток. Это тульское изделие хоть и стало плодом многочисленных компромиссов, но вполне соответствовало моим потребностям. Гранат много не возьмешь, зато есть, в том числе и термобарические. Весьма «горячие» штучки, позволяющие устроить ад в отдельно взятой комнате без обрушения перекрытий.              С магазинами для пистолет-пулемета ситуация оказалась зеркальной — вмещалось их много, а вот потребность в большом боекомплекте наоборот — отсутствовала. Не обошел вниманием альпинистскую снарягу: помещение с аппаратурой находится на четвертом этаже, а лестница всего одна. Штурмануть с крыши проще, быстрее и безопаснее. Местные полицейские не имеют опыта противостояния подобной тактике. Даже SWAT в первую очередь учат атаке, а оборона… она им не нужна. СОБР — другое дело, но я бы к ним не полез, зная, что эти — положат. У местных же не было ни опыта командировок на Кавказ, ни тяжелого оружия.              Перед штурмом я озаботился подготовкой путей отхода. Шелест уже раскидал снарягу по указанным точкам, воспользовавшись своими любимыми «вестниками». Внешне эта хрень напоминала бумажный самолетик с несколькими магическими печатями. По функциям — вполне соответствовала квадрокоптерам-курьерам. Судя по некоторым признакам, точность доставки примерно соответствует таковой у «Томогавка», да и схема наведения довольно похожа: ориентирование по рельефу местности и системам глобального позиционирования, в соответствии с заложенным маршрутом. Главным преимуществом этих магических… артефактов была малозаметность и возможность запечатать «внутрь» (в пространственный «карман») до шестидесяти килограмм полезной нагрузки. Правда, по неизвестным причинам, пользовался ими только Шелест, и то, довольно редко. Впрочем, сейчас других вариантов особо и не было: классику типа вертолета или самолета слышно за несколько километров, квадры утянут максимум десяток килограмм, и не блещут скоростью….              На первой точке — в переулке неподалеку от участка меня ждали дымовые шашки БДШ . Внешне — ничего примечательного, на вид напоминают двухсотлитровые бочки зеленого цвета, только размеры в полтора раза меньше и весят «всего» пятьдесят килограмм. Перемещать шашки, к счастью, не нужно — место удачное, дым пойдет прямо на участок. Возиться тоже не нужно — воткнуть детонатор в техническое отверстие на торце, да подсоединить к подрывной машинке, и полдела сделано. Шашек всего пять, но этого — за глаза хватит.              Рядом с дымовыми шашками лежал комплект малых беспилотников, включавший в себя два полуметровых квадра, и двадцать четыре их «меньших братьев», размером с сигаретную пачку. Последние предназначены для работы в зданиях, и в свое время попортили мне немало крови. Их очень сложно услышать, а потом становится слишком поздно сбивать. Полезная нагрузка — самая различная, вплоть до небольшого разрядника, или термитной шашки размером со спичечный коробок. Как и у всей остальной нашей техники, аккумуляторы у них крайне емкие, и, чего греха таить, при необходимости — взрывоопасные.              Осмотр здания с помощью беспилотника показал, что людей в нем мало: порядка пятнадцати-двадцати человек. При стоянке на шестьдесят с лишним машин — это вообще мизер. Само здание — четырехэтажное, П-образное, с широкой «перекладиной» и узкими «ножками». Одна из боковых частей целиком состоит из укрепленных помещений: оружейки (второй этаж), комнаты хранения вещдоков (третий), и центра оперативного управления (четвертый). Что на первом — непонятно, в КПЗ не особо верится, а желания туда лезть — нет вовсе.              Мелкие беспилотники продолжали поиск, показывая все новые и новые подробности: пост на «ресепшене», группа полицейских на втором этаже, еще несколько на третьем. На четвертом ситуация пока непонятна — в центре связи кто-то есть, но кто, сколько и с каким оружием… сия тайна скрыта туманом войны. Выяснится по ходу дела, их там не может быть много. Вот расположение камер и датчиков — куда более интересная вещь, а уж местоположение кабелей и промежуточных узлов и вовсе позволяет устраивать не точечные, а веерные отключения.              Выдвижение к участку напоминало какой-нибудь боевик. Пробежки с залеганиями за перевернутыми машинами, постоянный контроль обстановки и нервы, натянутые как гитарные струны…. Хотя нет, последнее — не из этой оперы, для меня это просто работа. Я знаю Шелеста не первый год, будь это задание критически важным, им бы занялись либо он сам, либо Рейнард. Раз это дело поручили мне, то выигрыш будет весомым, но не определяющим. Провал допустим, но нежелателен.              Когда мне оставалось пять метров до входа в зону видимости камер, два мелких беспилотника выдали на камеры по мощному разряду, сжигая нежную электронику. Минус две камеры и два квадра, пожертвовавших собой во имя прорыва периметра. Цепанув к большому квадрокоптеру кошку, я отправил его наверх, а затем отдал команду на сброс магнитного замка. Результат оказался удачным, зацеп прошел сразу по двум зубцам. Опасность упасть — минимальна, ограда сделанная по краю крыши состоит из толстых стальных труб дюймового диаметра. За веревку цепляются жумары, педали и Риг. Комбинация подъемных и спусковых устройств позволяет обойтись без отдельной страховки, это не промышленный альпинизм, где во главе угла становится безопасность. Здесь решают маневренность и скорость. Среднее время реакции охраны — пять минут, из которых уже прошло две.              Подъем в боевом обвесе — весьма непростое занятие. На преодоление четырнадцати метров ушло семь минут, еще две я отлеживался на крыше. Отдышавшись, подхожу к массивным кейсам, лежащим около края крыши. Еще совсем недавно здесь лежали пять бумажных самолетиков, от которых сейчас остался только пепел. Это еще одна ступень защиты, как и извлечение содержимого только при совпадении определенных условий. В данном случае распечатывание посылки произошло при моем приближении на тридцать пять метров. Моя аура подавления магии меньше, но в ней «морозятся» любые артефакты, базирующиеся на стандартной магии. Естественно, есть определенные исключения, но творения Шелеста под них не попадают.              Дежурная пара появилась на улице только спустя пятнадцать минут после потери камер. Я в это время был занят наклеиванием на крышу полос «блэйда» — удлиненного кумулятивного заряда взрывчатки. После разрушения лестницы мне все же нужно будет попасть на крышу, и эта заготовка придется весьма кстати. Правда, не факт, что с первого раза получится, но всегда можно повторить это дело изнутри.              Как бы то ни было, сейчас мне нужно дождаться штурмовиков и захватить узел связи. Но перед этим меняю часть подсумков на открытые — менее надежные, но обеспечивающие более быстрый доступ к содержимому. Еще, я взял ручных гранат: газовых, светозвуковых и шрапнельных с наполнением резиновыми элементами. Все остальное осталось на крыше, дожидаясь своего часа. Перед тем как спуститься на нужный этаж, я выставил пять маркеров, обозначив края рабочей зоны и ее центр. Атака будет производиться с отвесного пикирования, опасность поражения вне рабочей зоны — минимальна. Если же кто-то случайно окажется на лестнице… как говорил один американец: «дерьмо случается».              И вот, наконец, штурмовики на подходе, до захода на боевой курс осталась минута, сам удар — через полторы. В открытую дверь залетели мелкие беспилотники, распределяясь по этажам. Следом за ними спустился и я, буквально просочившись по длинному коридору. Добравшись до поворота, беру в руки «Вереск», светозвуковую гранату. Сначала издали слышится звук работы реактивных двигателей, резко сменяющийся на… больше всего, это походит на треск рвущейся ткани. Здание вибрирует от попаданий тридцатимиллиметровых фугасных снарядов. Восьми беспилотников уже нет — посекло осколками, еще два уже никуда не полетят. Лестничные пролеты в полуразрушенном состоянии и второго захода не переживут. Собственно, уже не пережили — второй штурмовик их добил.              На следующем заходе из универсальных контейнеров малогабаритных грузов вниз посыпались кассеты с уложенными в них минами. По достижении нужной скорости мины освобождались из держателей, их самостоятельный полет напоминал опадение кленовых семечек, неторопливо кружащихся в лунном свете. Возможно, кто-то даже счел бы это красивым, но мне не было до этого дела. На тот момент были более приоритетные задачи.              Быстрый бросок вперед и в комнату влетает граната, оглушая и ослепляя всех находящихся внутри. Следом за ней влетели квадры, почти мгновенно определившие местоположение людей и зависших над ними. Один из присутствовавших — худощавый мужик лет за пятьдесят, одетый в броник и каску с забралом попытался было отстреляться примерно в направлении дверного проема. Серия негромких щелчков строго характерна для MP-5 с интегрированным глушителем. Полицейский спецназ однако, только бравый боец не ожидал подляны, и теперь стреляет в молоко, надеясь зацепить хоть кого-нибудь. Неудачно и недолго — получить очередь из «Вереска» — приятного мало, даже если патроны со свинцовым сердечником. Девушка, сидевшая за одним из столов и пытавшаяся проморгаться, оказалась гораздо благоразумнее. Она не стала тянуться за оружием, провоцируя на жесткое подавление.              Разоружить впавшего в ступор от всего только что случившегося копа оказалось не очень сложно. Похоже, он подумал, что ранен в живот, хотя бронежилет не пробило ни разу. Подсечка и несильный толчок опрокинули его в кресло, а своевременная реакция позволила завести его руки за спинку кресла, и сковать их наручниками. Быстрый обыск, и вот, откладываю в сторону швейцарский нож и небольшой нож для бумаги. Не из новых с выдвижным лезвием, а старый, по форме напоминающий вытянутую финку. Интересный старик, нетипичный, но время поговорить у нас еще будет.              Точно так же обыскиваю и фиксирую девушку. Из опасных находок — пилочка для ногтей, ее можно использовать как стилет. Импровизированный, но это не умаляет опасности. В остальном же — ничего особенного. Из оружия — револьвер: легкий, пятизарядный и полностью бесполезный. Хотя да, в качестве статусного оружия он очень неплох. А в остальном… форма — красивая, и сама девушка — тоже, но отвлекаться на романтику — гиблое дело. Порой, смертельно наказуемое.              Сняв со старшого рацию, я вышел в коридор. Однако, ее разъем оказался иного стандарта и не подходил к моей гарнитуре. Снимать же ради разговора шлем… я конечно, смогу надеть его снова, но хотелось бы избежать возни с оборудованием и защелками. Обеспечение компактности, прочности и модульности имело свою цену — мне проще снять перчатки или берцы, чем шлем и некоторые другие детали снаряжения. Такова жизнь, но это такая мелочь…, неприятная.              Недолго думая, перевожу носимую электронику в режим сканирования и начинаю вылавливать нужный канал. Это отняло секунд пять, не больше: разбивка по частотам — стандартная, передача открытая, а не шифрованная, ну и сами рации — аналоговые.              Выделенный канал был забит всяким…. Народ пытался выяснить, что сейчас происходит, напрочь забыв о радиодисциплине и правилах поведения в эфире. Пришлось задействовать вокодер, ориентировав его на самый мерзкий режим и начать вещание в лучших натовских традициях:              — Break, break, break. This is Charley, I say again, break. — Дождавшись тишины, я продолжил, но уже на японском. — Местность заминирована, за пределы здания не выходить. — Переждав шквал английского мата вперемешку с попытками выяснить, правда ли это, я в очередной раз повторил. — Окружающая территория заминирована противопехотными минами «Dragon tooth», самоликвидация — через шесть-восемь часов. Не дергайтесь, не нужно умножать количество жертв. — Не став слушать вопросы, заканчиваю сеанс радиосвязи резким. — Out.              Вторым по значимости делом стало прорубание выхода на крышу. Подойдя к нужному помещению, выбираю нужный пункт и жму на «большую красную кнопку». Разумеется, виртуальную — подрывной машинки или пульта у меня нет. Остались на крыше вместе с большей частью хозяйства, что не мешает решать поставленные задачи. Негромкий взрыв и часть потолка падает на пол, производя шуму гораздо больше, чем было от взрывчатки.              На крыше все так же тихо и безлюдно. Только вот мины появились, семнадцать штук, и они — крайне нежелательные соседи. Пять из них находятся в непосредственной близости от снаряги, остальные — разбросаны по всей крыше. Маловато однако, похоже, придется повторить минирование по новой… или не придется — судя по траекториям полета и времени сброса все в порядке. Теперь осталось избавиться от столь нежелательного соседства. Для этого используется обыкновенный щуп, которым прокалывается стабилизирующее крыло, после чего с максимальными предосторожностями мина укладывается рядом с краем крыши. Хватать ее голыми руками рискуют только долбое… «советские «солдаты»» из лубочной постановки «9 рота». Эта мина действительно подлая, но не потому что своя. У нее очень агрессивная взрывчатка, и под конец срока хранения усилие на подрыв серьезно падает. Это свежим нужно от восьми до шестнадцати килограмм, а вот полежавшим на складе лет восемь-девять… кто знает?                            *****               Международный токийский аэропорт Нарита…. Вопреки своему названию, этот объект находится в префектуре Тиба, на расстоянии семидесяти пяти километров от центра Токио. До известных событий, произошедших четыре дня тому назад, аэропорт и город были связаны скоростным железнодорожным сообщением и шоссейной дорогой. Также, существовала возможность заказа вертолетного чартера на шесть человек. Но теперь сообщение было прервано, и не только по вине зомби.               Блокпосты на основных дорогах и патрули, циркулирующие по дополнительным, воспринимались местными жителями двояко. Пришельцы обеспечивали безопасность, однако серьезно ограничивали свободу передвижения. Местные не знали, чего от них ждать, слишком уж чужими оказались гости, а запрет на приближение к аэропорту лишь усугублял положение.              А в самом аэропорту продолжалась работа. Несмотря на время (на часах было уже за три часа пополуночи) продолжалась загрузка шахт пусковыми контейнерами с Р-36. Развертывались дополнительные пункты спутниковой связи, а в ряде мест были подвешены ретрансляторы на привязных аэростатах. К вопросам радиосвязи здесь подходили очень серьезно, равно как и к контролю занятых территорий. Помимо наземных патрулей активно работали и летающие беспилотники с тепловизорами на борту.               Разделить малоэтажную городскую застройку, поля и частные хозяйства было достаточно сложно. Они окружали аэропорт, зачастую, вплотную примыкая к летному полю. Местные жители крепко держались за свою землю, и постройка аэропорта была связана с немалыми сложностями. К счастью для военных, зачищать окрестности для создания периметра не пришлось — зомби сделали всю работу за них. Зачистка самих зомби тоже не стала чем-то выдающимся, ветеранам уже доводилось выполнять подобную работу.               Если в аэропорту Ханэда основным видом техники были пусковые ракетных установок, то здесь балом правили антенны. Их было очень, очень много: решетчатые фермы излучателей, параболические «спутниковые», плоские блины фазированных и активных фазированных решеток. Помимо этого добра было немало и совсем диковинных конструкций, назначение которых было сложно определить и с первого и со второго и даже с последующих взглядов. Были и такие, что казалось бы все с ними ясно, но первое впечатление зачатую бывает обманчиво.              Те же самолеты радиолокационного обнаружения внешне очень мало походили на обычные AWACS’ы типа E-2 “Hawkeye” и Е-3 “Sentry”. Отсутствовала грибообразная надстройка над корпусом, приемо-передающее оборудование находилось в конформных обтекателях, расположенных по бокам самолета. Еще два мощных радара находились в носу и на месте хвостовой стрелковой точки. При необходимости самолет мог задействовать их для самообороны, кратковременно увеличивая мощность излучения на один-два порядка и концентрируя его в узкий пучок.               Два «Летающих штаба» отличались от «летающих локаторов» иным расположением наплывов антенных обтекателей, расположенных над корпусом. Массивная коробчатая надстройка придавала им неповторимый вид, не дающий перепутать эти самолеты с какими либо другими. Длинные кабели, выходящие из хвостового люка, тянулись к нескольким прицепам и полуприцепам, часть из которых представляла собой антенные модули, а часть — вспомогательные силовые установки и другие компоненты, дополняющие бортовое радиоэлектронное оборудование.               Внутри грузовой отсек напоминает подводную лодку — большая часть пространства занята различным оборудованием, пройти можно только по центральному проходу. Самолет выглядит покинутым — горят только внешние огни, пилоты отдыхают в здании терминала, а персонал отсыпается после многочасовой напряженной работы. Тем не менее, значительная часть сетевого трафика идет именно через эти два самолета, без развертывания дополнительных центров спутниковой связи.               Штаб уже давно был перенесен в один из конференц-залов. Его работа была налажена, позволяя своевременно реагировать на все изменения текущей обстановки. Здесь каждый выполнял поставленную ему задачу, работая на достижение общего результата.               По большому счету, штабов было существенно больше одного, однако, из-за специфики системы управления их было очень сложно разграничить на отдельные группы. Колоссальный боевой опыт и постоянные учения, на которые не жалели ни сил, ни средств, ни времени, ни денег, дал почти идеальный результат. Самоорганизация армейских групп на любом уровне поражала, они вели себя словно ртутные капли. Легко дробились на отдельные звенья и столь же легко собирались воедино. При необходимости заменяли друг друга, обладая пусть урезанными, но вполне достаточными знаниями сразу по нескольким специальностям.              Рейнард и Шелест не вмешивались в их работу, справедливо полагая, что профессиональные военные, сотрудничающие со Скифом уже на протяжении более шестидесяти лет, способны и сами разобраться со способами решения поставленных задач. Главное — контролировать, чтобы не наломали дров, в стиле того же Скифа или Катрана.               Собственно, Рейнард и был занят контролем, а заодно вел переговоры с командирами подразделений количественно или качественно соответствующих роте мотопехоты. Как это ни удивительно, наиболее адекватным оказался гарнизон флотской базы в Йокосуке. Они даже озаботились спросить «а вы собственно кто?», перед тем, как орать «стафайтесь, мы бутем дафать фам теплый ета и отешта». Впрочем, гораздо чаще встречались истерические вопли в стиле «вытащите нас из этой жопы».               Ситуация в Токио складывалась… весьма неоднозначная. Если штаб ПВО сил самообороны сумел уйти из города, пусть и не в полном составе, то вот «сапогам» не повезло. Аэродрома с учебно-тренировочными самолетами у них под боком не оказалось, а штаб находился прямо посреди города. Охрана… а что она могла, их просто смяли, не дав сориентироваться. С флотом — отдельная история, его базы располагались вне мегаполиса, по обеим сторонам токийского залива.               Фигуры были расставлены, и теперь Шелест и Рейнард ждали «острой» фазы. Рано или поздно высокопоставленные функционеры (не суть важно, гражданские или военные), видящие, как медленно но верно Токио переходит под вражеский контроль, должны были атаковать. Приходилось ждать, играя от обороны. Казалось бы, это проигрышная стратегия, да вот случай был сильно нестандартный — слепыми оказывались атакующие, а обороняющиеся имели подавляющее качественное, а по некоторым моментам еще и количественное превосходство.               Причиной подобной тактики стал переговорный процесс, затянувшийся сверх всякой меры. Система застыла в шатком равновесии, готовясь резко выйти из неустойчивого положения. С нейтрализацией значительной части потенциала ядерного вооружения США проблем не возникло. Однако провернуть подобное с остальными странами не представлялось возможным. Значительная часть атомного оружия США рассредоточена по базам, находящимся вне пределов страны, в том числе и в Европе, а также на подводных лодках. Нейтрализовав спутниковую связь, Рейнард исключил возможность единовременного массированного удара, а разовые пуски «Минитменов»… они особой погоды не сделают, особенно в свете происходящих событий.               Гораздо большие опасения внушали Индия и Пакистан. Ну и Израиль тоже не следовало сбрасывать со счетов, по отдельным данным именно он находился на четвертом месте по количеству, и вполне возможно, на третьем по качеству «изделий». Средств доставки тоже хватало, а уж обвинять евреев в отсутствии решительности… это нужно совсем не знать историю второй половины двадцатого века.                            *****                             Два старых… знакомых решили устроить себе получасовой перерыв. Все же, больше шестнадцати часов на ногах, и сна не предвидится еще столько же. Благо, резервы организма позволяли проворачивать и не такие финты, а известные техники — восстанавливаться прямо на ходу и за очень короткие промежутки времени.               — Шелест, а откуда ты знал, что он пойдет? — Несмотря на усталость, Рейнард выглядел достаточно свежо. Его собеседник этим похвастаться никак не мог — переговоры с разведчиками, даже бывшими выматывают ничуть не меньше, чем самые суровые маршброски.               — Я был знаком с теми, кто застал Скифа относительно молодым. Они не слишком похожи по опыту, но характер… характер похож. Катран — один из тех, кому не пофиг, но его сложно расшевелить.              Слегка охрипший из-за пересохшего горла, Шелест раскрутил свою любимую фляжку с не менее любимой настойкой. В комнате ощутимо запахло горными травами, а Рейнард немного завистливо посмотрел на прищурившегося паренька, на чьем лице проступило выражение блаженства. В его собственных руках была только банка пива. Хорошего немецкого, с личного завода в Баварии (в одной из реальностей), но все же… немного не то. Шелест же пока не спешил делиться ни настойкой, ни что было важнее — информацией. Пришлось уточнять, припоминая книги, читанные в молодости. Читанные не только им, и неоднократно цитированные как Шелестом, так и Скифом. Он сам подобной привычки пока не имел, но не сомневался, что в скором времени она появится.               — Ляхов-фёст и Ляхов-секонд? — Рейнард не на шутку удивился, когда Шелест с ленцой кивнул, соглашаясь со сказанным. — У них даже аура разная, не говоря о национальности и внешности.               — Это не имеет никакого значения. Катран не пройдет того же пути, что и Скиф. Он не может, и не должен, у него своя судьба. Однако уже сейчас видны признаки… в тайп-муновской вселенной это называлось «армор плот». Что-то вроде наведенной индукции, когда ведущий не просто передает ведомому свои навыки, а делает это с синергетическим кумулятивным эффектом. Катран и не подозревает, сколько в него уже вложено, ему просто не приходилось это применять.               — Значит, зная особенности Скифа, можно попробовать просчитать Катрана? — Мысль была вполне логичной. Не то, чтобы он собирался это делать, но лишний козырь не помешает.               — Опасно. Даже проведение этого… — Шелест хмыкнул. — Эвента было спущено сверху — непосредственно Скифом.               — Я при этом присутствовал. — В голосе Рейнарда отчетливо проступило раздражение. Особенно досадно было непонимание — зачем было посылать одного из них, если есть специальные боевые группы. Шелест же не спешил прояснять этот момент, предпочитая ходить вокруг да около, рассказывая о знакомых вещах. Это тоже устраивало Рейнарда, так как временами показывало неизвестные и подчас — неочевидные связи.              Тем временем, Шелест решил устроить товарищу по несчастью небольшой ликбез, во избежание некоторых опрометчивых шагов.               — Катран — его ученик. Личный. Если он за свой личный меч кучу народа прибил, то за ученика… — Шелест вздохнул. — Они оба — памятливые, только сроки реализации планов — разные. Скиф мыслит десятилетиями, Катран — годами. Он сюда пришел только ради двух девушек, которым ничего особо и не обещал…. Просто потому что есть шанс на…. — Резко прервавшись, он посмотрел Рейнарду в глаза и спросил:               — В истории с лисичкой ведь твои уши торчат?               — Есть немного. — Рейнард хитро прищурился. — Условия я обеспечил, все остальное — они сами. Она не в силах отказаться от его силы, позволяющей не тратиться на жемчужину. Желающая быть вместе с ним, но считающая, что близость убьет парня. Ведь все кто с этой лисичкой…               — Все, кому надо — в курсе дела. Ирония в том, что Катрану опасаться нечего, но это так — мелочи. Ты ведь не просто так выбрал именно ее?               — Fox its fine too. Ему нужно было прикрыть тыл, и это было обеспечено оптимальным способом, с затратой минимума сил и средств.               — Это в твоем стиле. Как и использование наемников, а не собственных вооруженных формирований. У тебя и отдел собственной безопасности какой-то чахлый, а обеспечение силовых операций исключительно на союзниках и партнерах.               — Куда уж мне до вас. — Ехидно ответил Рейнард. — У тебя — ЧВК размером с небольшую армию и на бумаге — вооруженное легкой бронетехникой. В реальности же… четыре кадрированные дивизии?               — Корпус. Кадрированный, как у немцев Веймарской республики. Я не Скиф, у меня в качестве базы всего лишь скромненькая банановая республика. Что, впрочем, не мешает держать за яйца отдельных «сэров», дабы не получилось как с Мексикой.               — Ну да, это он мог подмять СССР после смерти «Хозяина» и не подавиться. Кстати, ведь «Союз не выдержит двух кавказцев…», я так и не понял, чем его убедили.               — Анастас Иванович очень любил свою жену. Она умерла, когда он разгребал последствия действий «кукурузника», и Микоян не успел на ее похороны. — Шелест посмотрел на Рейнарда. — Знаешь, он ведь до последнего отказывался, не хотел становиться генсеком. Рассказ об этом эпизоде Карибского кризиса и стал той соломинкой, что переломила верблюду хребет.                            *****                             …У каждого мгновенья свой резон, свои колокола, своя отметина. Мгновенья раздают кому позор, кому бесславие, а кому бессмертие…. Негромко напевая главную тему фильма «Семнадцать мгновений весны», я вошел в помещение центра связи. Реакция уже проморгавшихся и очухавшихся сидельцев оказалась одинаковой: ступор, сопровождающийся повышенным вниманием к моей персоне. Оно и понятно — все же, не каждый день видишь гуманоидов в глухой броне полностью лишенной каких-либо маркировок. Хотя, существенно больший эффект оказывает отсутствие забрала на шлеме.               Со стороны происходящее могло бы показаться сценой из какого-нибудь технотриллера. Декорации соответствовали, положение сотрудников правоохранительных органов, прикованных к стульям — тоже. Отрицательный персонаж — злобный киборг — в наличии. Осталось только добавить несколько элементов, без которых не обходится ни один боевик: несколько взрывов, монолог злодея и приставания к девушке, а также смерть напарника… меня определенно занесло куда-то не туда. Последние два пункта в этом сценарии совершенно излишни.               Однако перед этим всем стоит хоть чуть-чуть разрядить обстановку. Пленники и так уже напуганы до мокрых штанов, в почти буквальном смысле. До этого недолго осталось, специфический дизайн брони делает свое дело. Глухой шлем специфической формы изменял форму головы, делая ее насекомоподобной, а отсутствие участков, мало-мальски похожих на забрало или смотровую щель рвет шаблоны. Остальная фигура тоже не слишком похожа на человеческую, внутренний комбинезон снабжен протекторами, прикрывающими артерии и сухожилия, но искажающими пропорции тела. Свою лепту вносят наколенники и налокотники, интегрированные во внешний (противоосколочный) комбез, также сидящий на моем теле в обтяжку. Специальный камуфляж только усиливает впечатление чужеродности, он был сделан скорее не ради маскировки, а для искажения пропорций и зрительного дробления фигуры на отдельные части.               Решив не терять время на разговоры, предупреждаю их, задействовав переговорное устройство:               — Не мешайте, и останетесь живы.               По побледневшим лицам понимаю, что что-то пошло не так. Уж больно сильная реакция, слишком запоздалая для того, чтобы быть связанной с моей внешностью. При проверке настроек переговорного устройства стала ясной причина подобной реакции. Настройка по умолчанию — «штурм», применяемые кодеки меняют голос до неузнаваемости. Переигрывать поздно, но я убрал ультра— и инфразвуковое «эхо», оставив только слышимый диапазон частот. Заодно, подошел к нужному месту и приладил полоски «блэйда» в виде «конверта».               Первый подрыв повредил часть стены, но не обеспечил ее пробития. Пришлось повторить на «бис», обеспечив рабочий проем размером в полметра. Большой квадр подтащил шнур вплотную к моей руке, а дальше… дальше оставалось только соединить антенну и местный роутер, использовав ноутбук в качестве сетевого шлюза.               Несколько мазков по сенсорной панели и канал связи с командованием переводится в режим ожидания ответа. Как ни странно, связь установилась через пятнадцать секунд, что стало моим новым личным рекордом. Предыдущий составил полторы минуты, поэтому для меня такая скорость была несколько непривычной. Тем не менее:               — Катран на связи. Ситуация контролируемая, стабильная. Проникновение и захват проведены успешно, удержание позиции — в процессе. Прошу подтвердить наличие приемо-передающего канала и получение доступа к сети.               — Подтверждаю, канал стабильный. — Незнакомый голос стал довольно тревожным признаком, но никто со стороны просто не мог сесть на этот канал. На обычный — еще может быть, но защищенные линии кому попало не предоставлялись. — С вами говорит командир группы «К», позывной Сапсан. — Справа от основного окна всплыло сообщение о подтверждении статуса. — Сколько вы будете удерживать точку?               — В течение шести-восьми часов гарантирую стабильный доступ к сети, в случае отключения света — в зависимости от аккумуляторов ИБП.               — Мы можем вам помочь? — Быстрый взгляд на профиль подполковника. Мои полномочия перекрывают его, ресурсная база несравнима. Просить помощи стыдно, отказаться нужно так, чтобы не засветить собственные возможности. Он их не видит, доступ к моему полному профилю только у высших штабных чинов. Не всех.               — Нет. Сейчас не нужно, а пойди что не так…, так не успеете.               Пауза. Дыхания не слышно, выключил микрофон. Советуется? Вскоре в наушниках слышится:               — Постараемся ускориться.               Качаю головой, и тут же исправляюсь. Собеседник же меня не видит.               — Второго шанса не будет. Занимайтесь своим делом, а я займусь своим. Конец связи.               — Конец связи.               Суховато получилось, но обсуждать нечего и незачем. Сейчас мы просто шестеренки, важные, но вполне заменимые детали отлаженного механизма, и ничего более.               Закончив с разговором, я посмотрел на пленных. Закончив с обязательной программой, можно переходить к произвольной, да и оставлять их так… могут начаться проблемы. Фантазия у японцев весьма богатая, а у некоторых личностей — еще и на редкость больная.               Подцепив стул, стоявший неподалеку, волоку его по полу, с мерзким дребезжанием и прочими спецэффектами. Внимание привлек, можно работать. Сев на жалобно заскрипевший стул, указываю предплечьем на «комиссара».               — Имя, фамилия, звание, род службы.               — Хару Иендо, кейши Кидотай.              Пожилой японец замолчал, продолжая внимательно меня разглядывать. Над сложившейся ситуацией и ее участниками раздумывал не только он. Майор ОМОНа значит… ну, или подполковник, но скорее майор. Бывалый, побитый жизнью, проигравший и уже успевший прокачать обстановку. Опасный. Дергаться не станет, подождет подходящей обстановки и поставит все на один удар. Нуждается в постоянном контроле, иначе может натворить дел. Оставим под присмотром роя, оснастив «пчел» соответствующей начинкой.              Короткая пауза завершена, и моя рука показывает на девушку. Определить примерный возраст сложно, но, скорее всего, ей нет тридцати. Совершенно точно старше двадцати пяти. Очки подбирала специфические: прямоугольные линзы и толстые пластиковые дужки. Густые черные волосы до середины шеи, карие глаза. Смотрит насторожено, отчетливо видно — нервничает.              — Теперь ты. — Вздрагивает, зрачки немного расширились. — Имя, фамилия, звание, род профессия.              — К-кохаку Игараси. Кейбу-хо. Оператор-связист.              — Отлично. — Взяв в руки нечто отдаленно напоминающее свиток диаметром в дюйм и длинной в полметра, я раскатал экран и подключил с торца кабель. С другого конца шнур был воткнут в разъем моего наладонника. — А теперь мы поговорим о событиях, происходивших в эти три дня. — В выражениях их лиц читалась высшая степень охренения. Ну, замена проектора, гибкий экран, что здесь такого? Изображение со спутника, самое старое, две тысячи десятого года… я попал. Четвертая взлетная полоса у центрального аэропорта… там даже основание пока засыпать не начали. И пара дорог, которые только в проекте, но широко разрекламированных среди населения. Глупая и досадная ошибка…. — Я развяжу ваши руки кейши Иендо-сан, но дернетесь не в том направлении…, предупреждения не будет.                            *****                            Аэропорт Ханэда. Примерное время: четыре часа ночи.              Шидзука Морикава пребывала в крайне скверном настроении. Едва слышный вой сирен вырвал из сна не только ее, но и Рику, и еще нескольких человек. Медсестра с завистью покосилась на Саэко, продолжавшую безмятежно спать. Можно было лечь, отрешиться от непрошеных мыслей и попытаться переждать прилив адреналина. В конце концов, побудки подобным способом навсегда ушли в прошлое, вместе с дедом, умершим от старости, и отцом, погибшим в одной из миротворческих миссий.              Шизука посмотрела на Рику. Определенно, им обеим сейчас не до сна, а значит, можно поговорить наедине. Посвящать Саэко в некоторые нюансы ситуации, а тем более некоторые догадки как относительно происходящего в целом, так и одной хитрой сволочи в частности очень не хотелось. И раз уж выдался удобный случай….              Им никто не препятствовал в выходе на террасу, часовой лишь что-то пробубнил в микрофон, а затем, видимо, выслушав ответ, задорно улыбнулся. Говорить ничего не стал, махнув рукой, идите мол…. Видимо, не знал японского. Ситуация со знанием языка вообще оказалась довольно интересной: по степени владения можно было сразу определить примерное звание собеседника. Старший офицерский состав разговаривал на уровне профессиональных переводчиков, зачастую используя специфическую терминологию, и делая это правильнее, чем японцы-«гражданские». Сержантский состав использовал сильно урезанную версию: как шутил один из часовых «ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то расстреливать будем». При этом их уровня понимания хватало на имитацию «китайского акцента», с их характерными ошибками. Ну а рядовые… они знали значения отдельных слов или фраз, но разговаривать мог дай бог каждый десятый. Исключением были переводчики — в каждом подразделении находился как минимум один, а то и два бойца весьма неплохо говоривших на японском. Только делали это несколько шаблонно, не применяя идиом, и не употребляя жаргонизмов.              Была еще одна категория лиц, выделявшаяся в отдельную категорию. Йоханес и майор, подошедший к ним с предложением о создании отрядов зачистки, владели японским лучше офицерского состава. Они сами того не замечая умудрялись переходить с одного стиля на другой, порой используя обороты и произношение, характерные для определенных диалектов. Причем эти переходы использовались для подчеркивания тех, или иных особенностей произнесенного. А главное — их манера речи различалась. Майор владел языком на уровне продвинутого лингвиста, но не выпячивал свои знания.              Йоханес… он говорил иначе. Знание языка было сопоставимо с майоровским, а возможно, и глубже. Только вот уровень подкачал. Хотя, скорее сказывался недостаток опыта: при разговорах на различную тематику манера речи у парня менялась…. Довольно сильно менялась, словно говорили разные люди. Способ мышления оставался тот же, личность — та же, а вот манера речи, интонации и произношение — отличалось. Словно ему как в «Матрице» загрузили базу, но он еще не успел ее осознать и усвоить. Эту теорию подтверждало и увиденное среди военных: можно было с уверенностью различить, что им дали, а что они выучили сами.              Сбоку раздался чирк кремня, Рика раскурила сигару. Закрыв зажигалку с негромким щелчком, она убрала ее в нагрудный карман. Пара… нет, не затягов — сигары невозможно курить взатяжку, наверное, просто вдохов, и подруга задумчиво произносит:              — Странные они все-таки, эти русские. Словно в шахматы играют, двигая за раз по одной фигурке, и ожидая ответных ходов противника. — После небольшой паузы, связанной с сигарой, Рика продолжила. — После десанта казалось, что все будет как-то поживее, только вот не торопятся они расширять плацдармы. — Еще одна «затяжка». — Хотя, о своих целях они пока молчат, только предложили создать отряды по зачистке зомби и даже оружие выдать. Что дальше? «Штрафные батальоны» и «заградительные отряды»?              Подруги невесело улыбнулись. Медсестра задумалась, глядя на летное поле, где началось массовое броуновское движение военнослужащих. Сомнений в том, что они все были как минимум бывшими военными не было абсолютно никаких. Да и не продают частным военным компаниям комплексов ПВО среднего радиуса. Им даже ПЗРК поставляют с сильно урезанным функционалом и в небольших количествах. Здесь же были и какие-то аналоги «Авенджеров» на гусеничном шасси («Тунгуски») и «Буки», и даже какие-то непонятные комплексы, похожие на самоходные гаубицы, но с радаром на месте орудия («Тор»). Что было гораздо важнее — к этому всему хозяйству прилагались обученные расчеты.              Машины переводились в боевое положение, но экипажи не задерживались в них надолго, перегоняя их на новые позиции, соединяя кабелями и маскируя. На старых позициях размещали ложные мишени из надувных макетов, также заботливо пряча под маскировочными сетями.              Вдали послышался гул приближающихся реактивных самолетов. Два грузовика, располагавшихся неподалеку от терминала, подняли пусковые контейнеры и сдвинули торцевые крышки. С террасы было довольно хорошо видно острые носы крылатых ракет (разведывательных БПЛА «Рейс») готовых к старту.              — Похоже, настала пора очередного хода. — Сказала Шизука. — Боюсь, наше положение может изрядно осложниться, особенно если начнутся серьезные столкновения.              — Они не начнутся. — Послышалось сзади. — Попытка атаки без превосходства в воздухе — самоубийство, а с учетом просто отвратительной наземной ПВО шансы победить… или даже просто увидеть противника становятся даже не нулевыми, они просто не существуют.              Давешний майор подошел к перилам и облокотился на них, глядя куда-то вдаль. Недолгое молчание было прервано Шизукой, у которой уже начали сдавать нервы.              — Противокорабельные ракеты, комплексы ПВО ближнего и среднего радиуса действия. Вы упоминали еще и об установках дальнего, превышающих параметры лучших образцов в разы!              — В полтора, и это верно только для «жирных» целей, наподобие стратегических бомбардировщиков. — Лениво ответил майор, пока медсестра переводила дух. — А еще у нас есть ракеты среднего радиуса действия и даже несколько межконтинентальных, легкого класса. — Посмотрев на вытянувшиеся лица, он добавил. — Это позволяет достать кого угодно и где угодно.              — И зачем вы это сказали нам? — Спросила Рика, отложившая сигару в сторону.              — Для понимания масштабов. Нам не нужна Япония, мы не собираемся никого оккупировать, грабить или порабощать. Это идет вразрез с поставленными целями и задачами, и тем более — с нашей культурой и жизненным укладом. К сожалению, политики в это не верят, у них абсолютно чуждая система ценностей и морально-этических ориентиров. Ваше непосредственное руководство — тоже отчасти политики, с ними сложно договориться, никто не хочет брать на себя ответственность. Боятся последствий, стать «крайними», «стрелочниками». Неудачниками.              — Зачем вы здесь? — Спросила Шизука, — Вам ведь не нужна наша земля.              — Нужны были длинные полосы для тяжелых самолетов. Соваться в Китай или Россию нам не с руки, поэтому был выбран наиболее оптимальный вариант. Нейтрализовать базу в Йокогаме и эсминцы несколько проще, чем прикрывать шестнадцать «Русланов» на стадии вывода груза в нужные квадраты. Даже при самом неблагоприятном исходе погибнет меньше людей, да и двадцать процентов — это показатель. — Посмотрев на растерявшихся девушек, майор пояснил. — В опросе «пойдете ли вы защищать родину с оружием в руках» положительно ответило примерно двадцать процентов японцев. Правда, в опросе в основном участвовала молодежь, но получилось довольно показательно.              — Таких опросов не проводилось. — Категорично заявила Рика.              Майор меланхолично ответил:              — Проводились, в две тысячи двенадцатом. В две тысячи шестнадцатом Япония подкорректировала девятую статью конституции, а годом ранее вступила в конфронтацию с Пекином. До войны дело не дошло, но ситуация напоминает период с тридцать первого по тридцать седьмой год, только в зеркальном отражении. Да и в других местах тоже не все ладно, так что проблем нам хватает, как и работы. Вы нам без надобности, просто так уж звезды сошлись.              — Вы пришли из альтернативного будущего? — С усмешкой спросила Шизука. — Как «терминаторы» Кэмерона?              — Не все так просто. Есть две основные группы: первая — «наемники», они оттуда, из две тысячи шестнадцатого. Ограниченный контингент советских войск высадился в международном токийском аэропорту, запуск спутников и ряд других специфических работ лежит на них. Эта группа тоже уйдет, ротации частей не будет, их просто некем заменять. И у тех, и у других слишком много проблем в том мире, чтобы лезть еще и сюда. Там третья мировая война на носу, и расклад как в Command & Conquer: Generals.              — Советский Союз еще существует?! — Этот вопрос волновал не только медсестру. Рика также очень внимательно вслушивалась в ответы майора. Он сливал информацию, которая при попытке анализа казалась намного бредовее голливудских фильмов, вплотную приближаясь к тому же «Евангелиону». Только вот, к большому сожалению, оно вполне могло оказаться и правдой. Слишком много бреда в последнее время оказывалось правдой. Вот и сейчас:              — Ответвлений было существенно больше, чем одно. У нас он не распался, мы отстояли свою родину. Там, где мне довелось работать — отличий от вашего мира немного, можно сказать, что это — ваше будущее. Было. Мрачное и на редкость поганое, но именно там я понял, чего мы смогли избежать. Стали понятны многие странные решения нашего руководства. Вам это тоже уже не грозит, здесь все пойдет по иному пути.              — Звучит зловеще…. — Заметила медсестра.              — Никто не говорил, что будет легко. — Майор посмотрел на часы, и добавил. — Мне пора идти.              — Почему вы нам это все рассказали? — Поинтересовалась Шизука напоследок.              В ответ майор протянул пять папок. Немного подумав, он добавил:              — Будет очень больно и мерзко. Вы, скорее всего, справитесь, о Саэко такого сказать не могу.              Дождавшись, пока майор уйдет, Шизука открыла первую папку. Посмотрев на титульную страницу, передала Рике. Аналогично поступив с двумя другими, вчиталась в четвертую, лихорадочно перелистывая страницы. Чем дальше, тем мрачнее выглядела медсестра. Пролистав две трети, она вернулась к началу, а затем, найдя нужный момент, задумчиво сказала:              — Всего один будильник… интересно, он тогда это специально сделал?              — Сделал что? — Озадачено спросила Рика.              — Отсек нас от Шидо. Младшенького, но не меньшей гниды, чем его отец. Всего один будильник, расположенный в нужном месте, и мы его даже не увидели…. Да и о доме он тоже знал, просто не показывал этого. Знал о девочке, о том, что ты жива. Дергался только когда считал что сможет изменить ситуацию к лучшему, избегая того, что считал излишним. — Шизука прислонила ладонь ко лбу, массируя пальцами виски. — Материалы, находящиеся в открытом доступе… куда уж открытее. Всего полторы тысячи иен за танкобон.              Рика оторвалась от изучения содержимого предыдущих трех папок, и посмотрела на файлы со страничками манги. Титульный лист главы гласил: «学園黙示録», чуть ниже располагалась надпись «Highschool of the Dead», на фоне рыжеволосой девушки в знакомой бело-зеленой школьной форме.              — Мне не особо нравится Дедпул, но здесь я с ним согласна. Жить в комиксе — на редкость хреново, особенно если автор — мудак. — Сказала Рика.              — Авторы. — Мрачно поправила Шизука. — У которых в портфолио из нехентайного — пять манг на двоих. Из хорошего — рисовка, потребуется немало фантазии, чтобы опознать тебя или меня… а вот Саэко придется сменить прическу и стиль одежды. Зато понятно, почему он не хотел говорить, поверить в подобное….