And I can die when I'm done

Темнота коварна — Бартон не замечает какой-то камень под ногами и спотыкается. Уже падая, он ухитряется совершить акробатический пируэт и рухнуть на землю так, что Лестер сваливается на него сверху. Падение выбивает из легких воздух, тяжелое тело, рухнувшее следом — едва не лишает сознания. Бартон беззвучно скрипит зубами и выбирается из-под Лестера. Тот отключился и, видимо, вообще ничего не понимает. Бартон тормошит его и заставляет прийти в себя. — Джимбо, — шепчет он. — Джимбо, братишка, очнись. Откуда в голове взялся Джимбо, Бартон не понимает. Это было слишком давно, несколько витков назад, ему давно положено забыть об этом имени, но фантомная память упрямо подсовывает его. Кажется, когда-то его самого звали иначе, но этого уже не вспомнить — собственная «другая» жизнь стирается гораздо качественней и если рядом не оказывается того, второго, то она вообще оказывается зря пройденным уровнем. Но он всегда оказывается рядом. Иначе бы это не имело смысла. Бартон поднимает Лестера и укладывает себе на колени. Проводит ладонью по лбу, задерживаясь большим пальцем на выжженном тавро мишени, ощущает, что рука касается мокрых волос. Лестер выбрит налысо, но тем не менее... Ему хочется выть от усталости, от холода, от бесконечного, выматывающего дождя. Ему хочется бросить все, улечься рядом с Меченым и тихо умереть, чтобы не нужно было куда-то идти. Но вместо этого он снова встает, оскальзывается на грязи, но встает, взваливает тело Лестера на руки, целует в лоб и говорит: — Мы дойдем, Джим. Дойдем, обещаю. * * * Гэмбл толкнул Джима к стене с такой силой, что с нее свалились часы. Оба этого не заметили, поглощенные друг другом. С Гэмблом все понятно — он смотрел нахально, пошло, даже кончик языка наружу высунул. Он всем своим видом показывал — я вижу, что ты меня хочешь, Джимбо, ты просто мечтаешь меня трахнуть. Джим жадно ловил каждое его движение, метался взглядом от глаз Гэмбла к его рту, оттуда — к черному ошейнику передатчика, так явно выделяющемуся на белой коже, потом ниже, на безволосую грудь, потом... Гэмбл наблюдал за ним и еще больше распалялся — Джим весь был как здоровенный черный пес, которого дразнит хозяин-ребенок. С его нахмуренными, но все равно наивными глазами, с дурацкой растрепанной челкой. Гэмбл не удержался и потрепал его по волосам. Джим фыркнул, но уворачиваться от непритязательной ласки не стал. Он вообще очень старательно делал вид, что больше ничего хочет, только бы его зажимал у стенки Брайан Гэмбл. Ну уж нет. Гэмбл коварно оскалился, демонстрируя белые зубы, наклонился и медленно провел языком по линии челюсти. Джим вздрогнул и шире распахнул глаза. Того и гляди скулить начнет от нетерпения. Гэмбл готов был поклясться, что будь у Джима хвост, он бы сейчас барабанил им по стене от восторга. — Не терпится, да, Джимбо? — прошептал Гэмбл, кладя ладонь на его пах. — Так нравится меня дразнить? — О, ты даже не представляешь, насколько нравится. Он притянул Джима к себе за воротник и поцеловал, прихватывая нижнюю губу. Джим недовольно рыкнул, но вырываться не стал. Ему нравилось, что Гэмбл ведет себя вот так — вызывающе, нагло, что он пахнет текилой и сигаретами и что наконец-то можно безнаказанно лапать его за задницу. Видит Бог, как долго они оба к этому шли через взаимные поддевки, желание и подспудный страх. Гэмбл с сожалением оторвался от поцелуя, выдохнул Джиму в рот и отстранился. Джим не успел спросить, почему он вдруг прервался — Гэмбл уже опустился на колени перед ним и начал деловито расстегивать ремень и многочисленные пуговицы на поясе. Джим замер — он вообще не ожидал, что Гэмбл будет делать что-то подобное. А тот мельком взглянул на Джима и насмешливо закатил глаза, продолжая освобождать его от одежды — Джимбо свел брови домиком и еще больше стал похож на озадаченного щенка. Это возбуждало даже сильнее, чем распухшие губы и вполне отчетливый стояк. Кстати, о стояке. Гэмбл наконец-то сумел добраться до вожделенного, спустил штаны и белье Джима к коленям и едва не присвистнул. Он, конечно, знал, что его братишка весьма недурственно оснащен, доводилось видеть в раздевалке, но что бы вот так, застать в рабочем состоянии — Гэмблу подобное могло присниться разве что в мокром сне. Джим, слегка оробело смотревший на него сверху, увидел, как на лице Гэмбла ужас смешивается с восхищением. — Брайан? — позвал он. — Все в порядке? — Да-а-ааа... — довольно протянул Гэмбл. — В полном, братишка. Он не дал ляпнуть Джиму еще какую-нибудь глупость, потянулся вперед и провел языком влажную дорожку от головки члена к основанию. Джим задохнулся новым вопросом и вздрогнул от ощущений так, что треснулся затылком о стену. Где-то в соседней комнате с гвоздика сорвалась репродукция Витлы, успел услышать он. А потом Гэмбл взял его член в рот. Джиму едва хватило силы воли, чтобы не позволить ногам предательски разъехаться в стороны. Он вцепился одной рукой в дверной косяк, ногтями другой — царапал стену. Вниз он смотреть опасался, думая, что если увидит, как Гэмбл это делает, то все закончится слишком быстро. Он старался дышать ровно, зачем-то пытался думать на отвлеченные темы, лишь бы продлить момент. А Гэмбл словно намеренно над ним издевался — заглатывал почти целиком с влажным причмокиванием, обводил языком головку... Слишком хорошо, чтобы это было чистой импровизацией или его первым опытом. Наверняка он на ком-то тренировался, ведь так? Мысль о том, что кто-то, кроме Джима, мог вот так же стоять над Брайаном, невероятно бесила. Джим не выдержал и посмотрел вниз — Гэмбл старательно выводил живописные загогулины вдоль и поперек его члена и при этом ухитрялся совершенно по-блядски улыбаться глазами. В них так и читалось: «Нравится, Джимбо? Скажи, что нравится!». Джим не выдержал и закрыл глаза. Смотреть на Гэмбла и при этом понимать, что вот сейчас он делает ему минет — это было выше его сил. А тот между тем подводил процесс к кульминации. Джим начал постанывать сквозь закушенные губы и непроизвольно потянулся всем телом к Брайану, требуя разрядки — терпеть дальше становилось невыносимо. — Брай, я сейчас... — невнятно пробормотал он. — Ох, Брайан... Гэмбл только многозначительно поиграл бровями на это предупреждение и особенно глубоко взял в горло член Джима. Тот изумленно распахнул глаза и выдохнул, кончая Гэмблу прямо в рот. Вопреки ожиданиям, Брайан не стал протестовать и просто проглотил. После он старательно вылизал внушительное достоинство Джима, не оставляя нигде ни капли спермы. Сам Джим едва держался на дрожащих ногах после оргазма, пытаясь осознать, что это такое сейчас было. Его напарник, его лучший друг, почти брат, только что ему отсосал, стоя на коленях, а сейчас доводил до пика себя самого, усердно надрачивая левой рукой. Джим смотрел на это сверху с какой-то отстраненностью, все еще не веря, а потом опустился перед Брайаном на корточки (неудобно, черт возьми, в спущенных брюках, но плевать на это сейчас) и потянулся за поцелуем. Гэмбл, не ожидавший подобного жеста от слова совсем, чуть не шарахнулся в сторону. — Эм, Джим, не стоит... — Я хочу, — Джим требовательно притянул его к себе за затылок и прильнул к губам. Гэмбл замер и несколько секунд вообще никак не реагировал, но когда Джим легонько укусил его, словно в отместку за недавнюю шалость со стороны Брайана, тот ожил и ответил, поначалу неуверенно, но постепенно превращаясь в себя обычного, с вечными чертиками в невозможных глазах. Джим улыбнулся сквозь поцелуй. В целом это было достаточно странно и на вкус, и для самого момента. Джим ощущал себя чертовым извращенцем, это немного пугало, но зато открывало интересные перспективы. Наконец, он оторвался от Гэмбла и посмотрел ему в глаза. — Видишь, ничего страшного. Брайан натянул на лицо привычную ухмылку, сквозь которую почему-то проступала легкая грусть: — Я не боялся, просто... Это непривычно. Знаешь, целовать партнера после минета — не самая распространенная практика. Джим помрачнел. Из этой фразы следовал вполне однозначный вывод — Гэмбл не только у кого-то учился. У него вообще неизвестно сколько мужиков было до Джима. Ну а чего он, собственно, хотел? Гэмбл-девственник — это вообще не укладывается в рамки существующей реальности. — Значит, я особенный, — произнес Джим, вставая. — И плевать хотел, как там принято у взрослых мальчиков. Брайан отвечать не стал, просто восхищенно посмотрел на друга и рассмеялся. * * * От парковки к участку им пришлось в буквальном смысле бежать — на Лос-Анджелес упал тихоокеанский циклон, принесший с собой настоящий тропический ливень. Уже в здании Джим понял, что особенно торопиться смысла не было — они все равно промокли до нитки. Брайана вообще было можно выжимать — с него на пол раздевалки уже натекла порядочная лужа. — Вали в душ, — добродушно посоветовал ему Джим. — Зачем? — фыркнул тот. — Я уже достаточно мокрый, не находишь? — У тебя зубы стучат, придурок. Вали, кому говорят, я не хочу, чтобы ты заболел. Гэмбл театрально закатил глаза, демонстрируя все, что думает по поводу этой заботы, но в душ все же ушел. Джим хмыкнул, переоделся в сухое и отправился к рабочему месту — ждать, пока Брайан согреется, можно было долго. В коридоре он наткнулся на группу коллег, обсуждавших очередную животрепещущую тему. — Стоило появиться — и на тебе, дождь зарядил дня на два, не меньше. — Том, ты кретин, англичане не перевозят с собой погоду в чемоданах. Это все равно что японец, который таскает за собой суши-бар. — ...и выглядит как мороженая треска. Серьезно, мужика будто в чан с кислотой окунули. — Эй, вы о ком? — окликнул их Джим. Парни поздоровались, обменялись с ним короткими рукопожатиями и Томас объяснил, что они обсуждают прибывшего прямиком из Лондона детектива. — Зачем он здесь? — А черт его знает. Говорят, он из Интерпола и ищет кого-то. Веласкес обещал объявить на брифинге сегодня. Пошли, как раз успеваем. На брифинге в основном обсуждался план операции по задержанию партии наркотиков, выносились замечания накосячившим сотрудникам (Гэмблу, которого до сих пор где-то носило) и прочая рабочая рутина. Упомянутый англичанин скромно сидел в сторонке и печатал что-то в планшет, нисколько не страдая от невнимания к своей персоне. Но в конце концов Веласкес вспомнил и о нем. — ...представить вам детектива Майкла Корвина, Интерпол, прибывшего к нам по делу Даниэля Блэквуда. Напомню, это то самое дело, которое наш отдел ведет уже четыре месяца, и до сих пор не удалось сдвинуть его с мертвой точки. Детектив Корвин располагает ценной информацией по поводу Блэквуда, так что теперь никто не отвертится от работы. Всем понятно? Слегка пристыженные полицейские поглядывали на англичанина с легким недовольством — если бы он не прибыл сюда, никто бы не получил нагоняй. Но Майклу Корвину и это было безразлично — во время представительной речи Веласкеса он едва ли глаза поднял от своего планшета. Джим постарался подавить зарождающееся недовольство — дело Блэквуда касалось и его самого, так что следовало попытаться сработаться с детективом. Он подошел к столу, за которым вальяжно развалился Корвин, и поздоровался: — Добро пожаловать на Западное побережье. Обычно тут более солнечно, но сегодня просто какой-то Туманный альбион. Корвин поднял взгляд и безразлично уставился на Джима. Разумеется, никакой реакции на шутку про дождь тоже не последовало. — Я сержант Джеймс Стрит, работаю по делу Блэквуда. Рад, что вы будете с нами работать, здесь давно не хватает свежих мыслей, — Джим протянул руку. Корвин с какой-то брезгливостью посмотрел на нее, потом на самого Джима, потом снова на руку и все-таки соизволил протянуть свою в ответ. Ладонь у него была белая, как и он сам, и какая-то подозрительно мягкая, холеная. Такой ладони не могло быть у человека, который постоянно работает в поле и пользуется оружием. Планка неприятия Корвина Джимом сразу подскочила на несколько пунктов — канцелярских крыс он недолюбливал. — Полагаю, мне представляться бессмысленно? — негромко произнес Корвин. — Да, вашу фамилию знают уже даже в архиве, поверьте, — усмехнулся Джим. — Вы хотите преступить к делам сразу или как? — Лейтенант Веласкес несколько размыто обрисовал мою цель, — все так же негромко продолжил Корвин. — Я здесь не для того, чтобы вместе с вами искать Блэквуда по притонам. Я собираю информацию для расследования, в котором это дело является связующим звеном с радикальной верхушкой ИРА. Думаю, больше вам знать нет необходимости. А сейчас извините, мне необходимо работать. С этими словами он вернулся к планшету. Джим очень надеялся, что его лицо сейчас не выдает всего гнева, который охватил его после столь наглого заявления. И плевать, что сам Корвин сейчас на него не смотрит — половина участка все еще тут и, наверное, во все глаза таращится на попытку Джима наладить контакты. Гребаный англичанишка. Джим развернулся и направился к своему столу. Его проводили взглядами — по большей части насмешливыми. Впрочем, какая разница — он был уверен, что после общения с Корвином любой сотрудник в отделе отнесется к провалу Джима с пониманием. Но работать-то с ним придется их группе, со злостью подумал Стрит. — Хэй, я много пропустил? Брайан незаметно вынырнул из-за стеллажа с текущими делами и чуть виновато улыбнулся. Джим через силу улыбнулся в ответ — вид Гэмбла невольно вызывал в нем самые позитивные чувства. — Да так, общий разнос от Веласкеса, еще пара мелочей. Будешь опаздывать — получишь выговор. — А, он вечно грозится, — отмахнулся Брайан. — Что еще интересного? В раздевалке сказали о каком-то новеньком, но я прослушал. — О, ты ничего не потерял, братишка, — нехорошо усмехнулся Джим. — Вон он сидит, можешь пойти пообщаться, — он кивнул в сторону Корвина, который, кажется, даже позу не сменил. — Детектив Майкл Корвин, хотя я бы назвал его мистер Заносчивый Ублюдок. Он посмотрел на Гэмбла в ожидании шуточки или обещания как-то уделать детектива, но тот уставился на Корвина, почти не мигая и с не читаемым выражением лица. — Эй, Брайан? — позвал его Джим. — Ты уже видел, что ли? Гэмбл не ответил, но по его реакции Стрит сообразил, что его друг сейчас близок к тому, чтобы пойти и начистить лощеную английскую физиономию честными американскими кулаками. Он едва успел ухватить Брайана за плечо и развернуть к себе. — А ну стой. Я не знаю, что он тебе сделал, но погоди гнать волну. — Пусти, — огрызнулся Гэмбл. — Это вообще не твое дело! — Да ради бога, Брай! — пытался успокоить его Стрит. — Я просто не хочу, чтобы ты закатил разборку прямо здесь. Брайан хотел что-то возразить, но кажется, доводы Джима перевесили, и перестал вырываться и немного успокоился. Он еще раз зыркнул в сторону Корвина, сплюнул и отошел к своему столу. Джим обернулся и увидел, что Корвин очень внимательно смотрит на них. На Гэмбла, если уж быть до конца честным. Интересно.... — Ты его знаешь? — без обиняков спросил он у Гэмбла, когда тот немного пришел в себя. Тот помолчал, что-то обдумывая. — Знал, — наконец ответил он. — Очень давно. Большего от него Джим в тот день не добился. * * * Впрочем, спустя неделю совместной работы с «заезжим гастролером», как его прозвали в отделе, все равно ничего не прояснилось. Это касалось как работы над делом Блэквуда, так и молчания Брайана. И если со вторым еще можно было как-то мириться, то первое бесило не только Джима. Между офицерами поползли первые слухи о том, что Корвин ни черта не помогает расследованию, а просто-напросто пользуется положением и забирает наработанный материал у других людей. Джим размышлял, в каком виде следует подавать жалобу и быть ли в этом случае первым — как-то не хотелось оказаться стрелочником и получить от Веласкеса за нытье и саботаж. Решив, что для начала нужно изобразить имитацию ударного труда, чтобы было чем оправдаться, Джим задерживался в участке после дежурств и пытался разобраться в накопленном на много недель хламе. К чести Корвина, он точно так же просиживал время в отделе и уходил едва ли не последним. Если бы от этого просиживания еще польза была, зло думал Джим. Брайан же напротив, совершенно не стремился к лишнему общению с Корвином, и как только кончалась его смена, тут же уезжал домой. Джим заезжал к нему, и Гэмбл вел себя почти нормально. Но чем дальше, тем чаще на его лице Стрит замечал выражение той тоски, которую однажды успел увидеть после их первого раза. Джиму это не нравилось, но лезть к Брайану он пока не спешил. И без того хватало чем занять голову. Откуда-то сбоку отчетливо потянуло сигаретным дымом. Джим поднял голову от бумажек и огляделся. Уборщик, вопреки правилам и пожарной безопасности, дымил прямо над мусорной корзиной шефа. Джим глазами указал ему на табличку, запрещающую сигареты в участке, и получил только молчаливое пожатие плечами и предложение присоединиться к ритуалу. Отлично. Самое время закурить от безысходности, словно в плохом нуарном романчике. Офис был уже пуст, даже Корвин засобирался на выход. Джим посмотрел ему вслед, вздохнул и сам начал складывать документы в папки. Можно было уехать сразу, но в раздевалке осталась куртка, а без нее выходить наружу было чревато — на улице снова шел сильный дождь. Как будто с приезда Корвина в этом городе другой погоды больше не существовало. Джим помахал уборщику, смолящему уже вторую сигарету, и отправился за курткой. Чья-то добрая душа под вечер оставила в участке только половинное освещение. Джим едва не врезался в полуоткрытую дверь, но успел притормозить, услышав чьи-то голоса в раздевалке. Голосов было два, один спокойный и негромкий, второй — более эмоциональный и, что самое неприятное — очень знакомый. Джим замер у входа, не успев подумать, что подслушивать этот разговор не следует. Но спустя пару фраз это перестало его интересовать. — ...и делать вид, что мы вообще не знакомы — это нормально? — Не в моих привычках бросаться в объятья человеку, который всем видом показывает, что готов убить меня на месте. — А как еще я должен реагировать, Майкл?! Ты пропал на шесть лет, ты даже ни разу не удосужился позвонить после этого! Просто исчез! И теперь удивляешься, что людям хочется тебя убить? — У тебя всегда были проблемы с самоконтролем, Брайан. Будь добр, прекрати замахиваться на меня. — Не указывай мне! — Я сказал — прекрати. Джим, слушающий все это, вздрогнул. Корвин приказывал Гэмблу. И тот, кажется, его послушался. — Просто посмотри на себя, Брайан. Бесишься, словно тебе снова девятнадцать. Этот парнишка со щенячьими глазами, Стрит, кажется, вы с ним вместе? — Не лезь в это, он тебя не касается. Тебя моя жизнь теперь вообще не должна трогать, понятно? — О, и именно поэтому ты дожидаешься меня здесь уже несколько часов? Я по-прежнему не даю тебе покоя? — Не трогай меня, Майкл. — А ты не дерзи. Помнишь, как мне приходилось выбивать из тебя дурь? Хочешь, я еще раз это сделаю? На этом моменте Джим не выдержал. Можно было вломиться внутрь и устроить грязную мелодраматичную сцену, но брезгливость и остатки гордости не дали ему этого сделать. Джим развернулся и отправился обратно в офис. Уборщик все так же меланхолично дымил. Джим подошел к нему и молча протянул руку. Тот оказался понятливым, сразу протянул пачку сигарет и зажигалку. Джим затянулся и тут же подавился дымом — он не курил с выпускного в академии, легкие совсем отвыкли от никотина. Желание разговаривать с Гэмблом о Корвине как-то сразу атрофировалось и отпало. Что уж темнить, ему теперь вообще не хотелось о чем-то говорить с Брайаном. Самое обидное, что тот ничего ему, Джиму, не был должен — просто секс, который не успел перерасти во что-то большее. И если несколько дней назад еще можно было думать об этом, то уж точно не теперь, когда на горизонте возник этот белобрысый тип. А самое противное, что он ведет себя как последний трус. Он докурил, раздавил бычок пальцами и отправился домой. Звонить Брайану он не стал. Гэмбл приехал к нему сам, поздно вечером того же дня. Дверной звонок разбудил Джима уже за полночь. Он заставил себя подняться с дивана, чтобы открыть дверь, и увидел, что промокший до нитки Брайан стоит на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Это было настолько нетипичное зрелище, что Джим даже протер глаза, убеждаясь, что ему не снится. — Чего стоишь, заходи, — он посторонился, пропуская Гэмбла внутрь. — Чувствуй себя как дома, ну, или как обычно. Я найду тебе переодеться, погоди. — Джимбо, не надо, — Брайан взял его за руку, заставляя повернуться к себе. — Обойдусь как-нибудь. — Твои проблемы, — пожал плечами Джим. — Только потом не жалуйся, окей? — Джимбо... Брайан вдруг обнял его со всей силой, словно боясь, что Джим отшатнется или захочет вырваться. Ошарашенный Стрит замер от такого неожиданного проявления чувств. Брайан уткнулся ледяным носом ему в шею, потерся о разгоряченную сном кожу, прихватил губами мочку уха. — Брайан, послушай, — Джим сделал слабую попытку отстраниться. — Сейчас не самый подходящий момент... — Джимбо, братишка, пожалуйста, — лихорадочно зашептал Гэмбл, облизнув странно припухшие губы. — Мне нужно, прямо сейчас нужно, прошу тебя. Под его нездоровым напором Джим сдался. — Хорошо. Конечно, Брай. Конечно. Идем в спальню. Уже после, когда накрывшее Гэмбла наваждение отступило, а он сам задремал, прижавшись к нему спиной, Джим подумал, что хотел, чтобы Майкл Корвин никогда не возникал в его жизни. * * * На набережной кроме Джима и крикливых чаек никого не оказалось. Вода была еще слишком холодной для серферов, а отсыревший песок разогнал пляжных завсегдатаев. Между нависшими над городом тучами и океаном возникла тонкая полоса чистого неба. Закатные лучи били Джиму в лицо, он щурился, но не отворачивался — видеть солнце впервые за столько дней было в радость. Увы, кроме этого, причин для хорошего настроения оказалось мало. Самолет в Нью-Йорк, увозящий в своем чреве Корвина, улетал сегодня. Казалось бы, исчезнет с глаз человек, доводивший до белого каления половину полицейских в участке, это ли не круто? Но Джим был мрачен, потому как знал, что провожать гостя в аэропорт отправился Гэмбл. Причем тот сам вызвался для этой работы, прекрасно понимая, что никто из коллег эту обязанность на себя добровольно не взвалит. Это Гэмбл-то. Человек, которого можно было ставить с понятием «альтруизм» на противоположных концах выдуманной шкалы. После той ночи, когда в нем все вроде успокоилось, случился еще один неприятный эпизод. Он застал Брайана и Корвина в коридоре архива, куда сунулся за данными о пособниках Блэквуда. Ничего особенного, они просто разговаривали. Вот только прижатый к стене Гэмбл и нависающий над ним Корвин вызывали в Джиме не самые приятные ассоциации. Об этом он с Гэмблом тоже не стал говорить. Позади послышался звук останавливающегося автомобиля. Джим обернулся — Гэмбл вылез машины, хлопнул дверью и зябко поежился. — Решил освежиться? — спросил он, подходя поближе. — Типа того, — хмыкнул Джим. — Проводил нашего английского щустрика? — Посадил на такси и отправил в аэропорт, — Гэмбл болезненно поморщился. — Видеть его больше не могу. — Странно, а мне уже начинало казаться, что все наоборот. Гэмбл промолчал. — Брайан, ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил Джим, которому надоело чувствовать себя обманутым идиотом. — Например? — Даже не знаю, с чего начать. Допустим, откуда ты знаешь Корвина? — Серьезно хочешь знать? — как-то обреченно протянул Гэмбл. — Я познакомился с ним в Сан-Франциско, когда только собирался пойти в полицию. Он уже тогда работал на Интерпол, был другом директора академии и курировал какие-то дела. Мне было все интересно, я же тогда еще не знал, чем на самом деле тут принято заниматься. И он... — Гэмбл запнулся. — Объяснил? — продолжил за него Джим. — А могу я уточнить, что именно он тебе объяснял? — Джимбо, может хватит? — разозлился Брайан. — Что ты хочешь от меня услышать? Что я спал с Майклом? Что он мой первый парень? Что он меня бросил шесть лет назад и тут вдруг внезапно вернулся? — Да, черт побери, Брайан! — Джим тоже сорвался на крик. — Я хотел услышать именно это! А еще понять, почему стоило ему замаячить на горизонте, как ты снова бросился к нему? Как будто меня вообще нет поблизости! Он, что, просто поманил тебя, и ты уже спекся? — Да ты... ты больной, Джимбо! — рассерженный Брайан даже не мог подобрать слов. — Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? — Конечно, все же считают, что я слепой! А я прекрасно видел, как ты смотрел на него снизу вверх, как ты... — Заткнись! — заорал Брайан. — Знаешь, Джим, я не собираюсь выслушивать необоснованные претензии в свой адрес. — Необоснованные? Зажимания в раздевалке теперь так называются? Гэмбл вспыхнул и задохнулся от возмущения. — Да пошел ты, Стрит. Он развернулся и направился обратно к машине. Джим едва не бросился вдогонку — на одних рефлексах. Автомобиль сорвался с места и исчез в надвигающемся к берегу тумане. — Вот же дерьмо, — пробормотал Джим. На лицо ему падали первые капли дождя. * * * После такого наладить что-то было уже нереально. Они продолжали видеться в участке, продолжали быть напарниками, но кроме как по работе общаться перестали. Джим ходил кругами, пытаясь придумать хоть какое-то извинение, но все разбилось об инцидент с заложником, которого ранил Гэмбл. После этого они «тепло» попрощались в раздевалке, и Брайан больше в участке не появлялся. Джим видел его после только один раз, когда привез вещи Гэмбла, которые успели осесть у него в квартире. Брайан хмуро кивнул, забрал пакет и даже предложил войти. Джим увидел в прихожей дорожную сумку и лежащие на столе документы. Взгляд зацепился за строчку «United 934 Los Angeles — London». В груди что-то неприятно сжалось. Из жилища Брайана Джим ушел не прощаясь. * * * Спустя несколько лет ему пришлось вернуться в эту квартиру — уже для подведения итогов расследования по Монтелю. Перед глазами до сих пор стояла та ночь, когда он столкнул Гэмбла под поезд. Джим упорно гнал от себя мысли о правильности этого поступка, но старая, почти забытая ревность пока уравновешивала в его душе вопли совести. Квартира оказалась заброшена хозяином. Никаких улик, подтверждающих причастность Брайана к бандитской группировке, здесь найти не удалось — их тогда еще просто не существовало. Но Джим упрямо бродил по комнатам якобы в поисках каких-то зацепок, а на деле — просто не мог вынырнуть из воспоминаний. В ящике стола обнаружился заклеенный конверт, на котором были написаны всего две буквы — J. S. Джим вскрыл его, не задумываясь. Внутри была пачка фотографий, сделанных в Лондоне, два билета туда и обратно из Лос-Анджелеса и несколько заметок, вырезанных из газет. Все они были о смерти некоего детектива Майкла Корвина, который оказался убит из снайперской винтовки прямо у себя в квартире. Киллера так и не нашли. Дата убийства оказалась всего на день раньше обратно рейса из Лондона в Лос-Анджелес. Вот же дерьмо... Джим стоял посреди квартиры Брайана, перебирал бумажки и старался не замечать, как у него дрожат руки. В комнату заглянула Санчес. — Джим, все нормально? Мы не нашли ничего интересного, так что собираемся заглянуть еще по одному адресу. — Да, я... Я тоже, — он старался, чтобы голос не дрожал. — Иди, Крис, я сейчас спущусь. Санчес пожала плечами и вышла. Спустя минуту голоса ребят затихли, и хлопнула входная дверь. Джим положил последнюю заметку обратно на стол и посмотрел в висящее на стене зеркало. Затем вынул из кобуры пистолет, проверил патроны и взвел курок.