And I can die when I'm done

Где-то далеко изредка мерцает прожектор. Редко и без всякой системы. Клинт пробовал идти на свет, но стоит ему выбрать одно направление и пройти по нему какое-то время, как спустя несколько минут выясняется, что он шел не туда и забрал слишком вправо или слишком влево. Или прожектор вообще оказывался где-то позади. После сотой попытки Клинт бросает. Он идет на чистом упрямстве, сцепив зубы и закусив губу. Дыхание становится все тяжелей — все-таки его силы не безграничны. Мысли похожи на мелких рыбок в мутной прудовой воде — мелькают на мгновение на поверхности сознания серебряными телами, чтобы затем исчезнуть без следа. Клинт думает, что с сырой, промозглой местностью им еще повезло — тащить Лестера по выжженной пустыне было бы намного сложнее. — Остановись, — просит Лестер. — Зачем? — Ты слишком устал меня тащить. — Ничего подобного. Я могу тащить тебя еще сколько угодно. — Не умеешь ты врать. Прошу тебя... — Лестер снова кашляет. — Остановись. Бартон нехотя слушается и осторожно спускает его к себе на колени. — Мы не успеем, — говорит он, безнадежно вглядываясь в темноту. — Мы уже успели, придурок, — возражает Лестер. — Мы оба здесь. Бартон пытается улыбнуться его оптимизму, но почему-то не получается. Дождь усиливается. * * * На вопрос, как они встретились, Бобби мог вполне однозначно ответить — Джимми Куид свалился на него с неба. На самом деле все было чуточку прозаичней, но Бобби не умел красиво рассказывать, а сам Куид попросту не хотел. Да и кто будет делиться воспоминаниями о том, как в пору неблагополучной юности сходил с ума от ломки и бродил по зимнему Нью-Йорку, спотыкаясь и падая на случайных прохожих? Одним из таких прохожих оказался Бобби, который с чего-то вдруг решил позаботиться о тощем наркомане, а не сдал его в участок или на худой конец в больницу. Почему он вдруг привел Куида к себе домой и принялся выхаживать, сам Куид гадал по сию пору. Но спрашивать не стремился, предпочитая наслаждаться тем, что имел. Имел он не так уж и мало — уютную квартирку, горячий ужин после репетиций и любовь лучшего человека на Земле. Неплохо, так ведь? — Тебе нужно побольше амбиций, Джимми, — заявила как-то Рената, послушав треп ребят из группы во время перекура. — С такими мыслями как «семья, дом, уют» нормальную карьеру не построить. Рената была элегантной сорокалетней дамой «еще из прежней тусовки», как она сама выразилась при их первой встрече. «Прежней тусовкой» называлась группа людей, которые застали Студию 54 и живого Кобейна, но ныне в большинстве своем поумирали от наркоты или ВИЧ. Те же немногие, кому посчастливилось дожить до миллениума, считали себя вымирающим видом. Как ни парадоксально, но Бобби тоже каким-то краем относился к этим людям. Собственно, это он и познакомил Куида с Ренатой. Рената курила длинные тонкие сигареты, рассуждала о прежней жизни и постоянно вспоминала какого-то Джонни (при упоминании о котором Бобби сразу мрачнел и уводил разговор в сторону). Еще Рената любила раздавать щедрые авансы, постоянно намекая, что не прочь стать менеджером его, Куида, группы, вот только ради такой чести Куиду придется пожертвовать своей зоной комфорта и постараться стать настоящей рок-звездой. — Если ты так и будешь слушать этого тюфяка, то дальше выступлений на разогреве всякого второсортного дерьма не уедешь, — продолжила меж тем Рената. — Боб не тюфяк, — вяло огрызнулся Куид, докуривая. — А идею «Живи быстро, умри молодым» я уже перерос. — Боже, ты меня вообще слушаешь, Джимми? — возмутилась Рената. — Я говорю о твоем будущем, а ты оправдываешь того, кто тянет тебя вниз! — Слушай, какого черта? — вспыхнул тот. — Боб никого не тянет вниз, он меня из такого дерьма вытащил, что в страшном сне не привидится! Рената поморщилась: — Мальчик мой, давай ты не будешь рассказывать мне сказки! Я лишь говорю, что вижу, а вижу я одно — наш престарелый Бэмби компенсирует за твой счет неудачи молодости, а ты этого не замечаешь, потому что влюблен по уши. — Так может в этом твоя проблема, Рэн? — раздался голос позади них. Куид и Рената синхронно обернулись — Бобби шел в их сторону по загаженному переулку от машины. Видимо, услышал часть разговора. — Просто влюбись уже, чтобы понять, почему люди поступают не так, как ты, — продолжил он. — Давно пора для твоего возраста. — Морроу, ну ты и... — начала было Рената, но Бобби ее перебил: — Считай, что фраза про возраст — это месть за престарелого Бэмби, окей? Куид не выдержал и фыркнул. Бобби улыбнулся ему в ответ. Рената окинула их презрительным взором и достоинством удалилась. — Кажется, она обиделась, — заметил Куид. — Тебе не все равно? — Бобби взъерошил ему челку и поцеловал в лоб. — Тем более, что она и без нас найдет на кого вылить свою желчь. Скажи лучше, вы на сегодня уже закончили? — Вообще-то нет, я просто покурить вышел, — покачал головой Куид. — А ты чего так рано? — Выехал загодя, думал, попаду в пробку. Но повезло, как видишь. Я просто до сих пор не могу привыкнуть, что в Нью-Йорке теперь машин больше, чем людей. За разговором они зашли обратно в темный зальчик, где группа репетировала. Барабанщик еще не вернулся, поэтому Куид начал напевать что-то для настроения.

I remember when, I remember, I remember when I lost my mind There was something so pleasant about that phase. Even your emotions had an echo In so much space And when you’re out there Without care, Yeah, I was out of touch But it wasn’t because I didn’t know enough I just knew too much

Играя, он смотрел на реакцию Бобби. Тот едва заметно шевелил губами, пытаясь подпевать. Песня ему явно нравилась.

Does that make me crazy Does that make me crazy Does that make me crazy Probably

— Что это такое? — спросил он, когда Джимми сделал паузу. — Не очень похоже на ваш... — он неопределенно помотал ладонью, — обычный стиль. — А, это один чувак из Атланты играл на вечеринке пару дней назад. Я ему сказал, что это херня полная, а не песня, но вот протрезвел и ты знаешь...

...maybe I’m crazy Maybe you’re crazy Maybe we’re crazy Probably.

Куид даже закрыл глаза, увлекшись. Гитара стрекотала под пальцами, выдавая нужный мотив, хотя играл он по наитию, едва ли помня, что темнокожий парень двумя днями ранее пытался ему передать посредством музыки. Видимо, запомнил он хорошо, раз Бобби сейчас смотрел на него во все глаза. Куид не знал, нравится ему такая реакция или нет, потому что обычно Бобби относился к его творчеству с пониманием и терпимостью, но особого интереса панк-музыка у него не вызывала. Поначалу это служило темой для конфликтов, пока однажды Бобби не сказал, что перебесился в восьмидесятые и с тех пор у него любые молодежные течения идут со скрипом. Иногда Куид ловил себя на желании спросить, имел ли к этому скрипу отношение некий парень по имени Джонни. А потом вернулся барабанщик Пауло, и ему пришлось выныривать из мыслей и начинать «скрести железо». * * * По дороге домой он все-таки не удержался. — Можно спросить кое о чем? — Спрашивай, конечно? — Бобби на мгновение отвлекся от дороги и тепло на него посмотрел. — Снова Рената, да? — Почти, — Куид смущенно почесал затылок. — Кто такой Джонни? Бобби вздохнул. — Я все думал, когда же ты наконец созреешь. — Извини, если тебе не хочется, то не отвечай. Просто она так часто поминает его в речи, а ты каждый раз после этого ходишь мрачней тучи. — Правда, что ли? Не замечал, — Бобби снова улыбнулся. — Правда, — подтвердил Куид. — Я-то вижу. Так все же, кто он? — Джонни был.... был моим другом детства, а потом — просто другом. Это из-за него я когда-то сюда приехал, да так и застрял. Мы пробовали переехать в одно тихое местечко, знаешь, такой дом почти на краю света. Да только ничего из этого не вышло. — Почему? — Он умер, — просто сказал Бобби. — После этого я не смог там больше оставаться. Клэр к тому времени уже съехала, а я не хотел оставаться в одиночестве. Куид припомнил женщину по имени Клэр, которая однажды приезжала к Бобби под Рождество. Кажется, у нее еще была дочка. — Только я все равно остался в дураках, — продолжал Бобби. — Этот город — он как мышеловка. Я пытался забыться с Ренатой и ее друзьями, а вышло так, что только больше погрузился в тоску. Без него жить прежней жизнью не получилось. Куид задумчиво побарабанил костяшками по ветровому стеклу. — Ты его любил? — Да, — тут же отозвался Бобби. — Очень любил. Когда он умер, я думал, с ума сойду от горя. И после этого несколько лет боялся даже смотреть на кого-то другого. — А потом... — А потом я встретил тебя, — Бобби легонько пихнул Куида локтем. — И с тех пор нет на свете меня счастливей. Тот открыл было рот, чтобы спросить, похож ли он на Джонни, но вовремя прикусил язык и широко улыбнулся: — Взаимно, Боб. Я люблю лучшего человека на Земле. * * * Иногда Джимми задавался вопросом, что бы с ним сталось, если бы не Бобби? Ну, помимо смерти в грязной канаве от абстиненции и прочих прелестей маргинальной жизни. Что если бы Бобби вдруг исчез из его жизни и уехал в свой «дом у края света», к примеру? Надолго бы хватило сил у Куида, чтобы быть одному? Знать этого он не хотел, просто сама мысль потихоньку превратилась в один из его страхов, сродни боязни снова сесть на иглу или перестать играть. Если бы Куид только знал, что ему уже очень скоро придется узнать ответ... Если бы он знал... Конец декабря в том году выдался сырым и промозглым, без всякого намека на рождественские снегопады. В прогнозах погоды все чаще звучали опасения по поводу урагана, которые регулярно случались в Нью-Йорке. Некоторые даже делали ставки, какое женское имя синоптики на сей раз дадут стихии. Куид почти не воспринимал этот пустой треп — его голову занимала сейчас группа и желание любой ценой выбиться из долгов за репетиционную базу. Бобби предлагал ему свою помощь, точнее, помощь каких-то давних знакомых из музыкальной сферы, но Куид был против. Он вообще отказывался от любой связи с прошлым Бобби, даже с Ренатой перестал разговаривать после того раза. Бобби не настаивал. Но толку от этого упрямства не было — нужны были деньги, иначе после новогодних праздников группе попросту некуда будет податься. Джимми дневал и ночевал в той маленьком студии, стараясь выжать хоть что-то из остатков времени. Бобби позвонил ему на мобильник в один из таких вечеров и сказал, что если Куид не вернется сегодня, то Бобби силком вытащит его из студии и увезет домой. — Может, хватит на сегодня, приятель? — Нам осталось совсем немного, Боб. — Я это слышу уже шестой вечер подряд. Либо ты угробишь себя, либо кого-то из ребят. — Не драматизируй. Я скоро вернусь. — Лучше я приеду сам. — Хорошо, я буду ждать. Куид рассчитывал, что он сможет уговорить Бобби подождать еще пару часов — тот никогда не отказывался, даже при том, что музыка эта была ему безразлична. Но в его планы вмешалась погода — во всем квартале внезапно отключили электричество. Группа восприняла неожиданный подарок с ликованием — бесконечные репетиции их уже порядком утомили. Джимми решил позвонить другу и сказать, чтобы тот приехал пораньше, но с досадой обнаружил, что телефонная станция тоже не работает. В принципе логично, выключать свет — так везде. Поэтому когда ребята разъехались по домам, он вышел на улицу и пристроился с сигаретой возле входа в студию. С неба сыпалась мелкая противная морось, которая потихоньку превращалась в полноценный дождь. Какое-то время Куид терпел, но затем не выдержал и спрятался между тесно стоящими крышами двух магазинов неподалеку. В нормальное время магазины торговали обувью и веганскими продуктами, но сейчас оба не работали, поэтому погреться в них тоже было нельзя. Спустя час, когда он уже жалел, что не отправился домой пешком — за это время вполне можно было дойти до Бруклина — из переулка вырулила знакомая машина. Куид увидел, как она притормозила у тротуара, и из нее вышел Бобби. Из-за неработающих фонарей он поначалу не смог сориентироваться, поэтому зачем-то перешел на другую сторону улицы. Куид понял, что пора выбираться из временного укрытия. — Эй, Боб, я здесь! — позвал он, надеясь перекричать шум ливня. — Боб! Бобби оглянулся, ища его взглядом. В этот момент из-за поворота выскочил черный седан. Бобби просто не успел повернуться в его сторону и отойти с дороги, когда автомобиль налетел прямо на него. Наверное, свою роль сыграла и мокрая дорога, на которой машина просто не смогла затормозить. Дождь, который затруднял обзор. Отсутствие фонарей и невнимательность самого водителя. Может быть, что-то еще. Когда Куид бежал к Бобби, отлетевшему на несколько ярдов после удара, ему было плевать на причины, он просто хотел, чтобы все обошлось. Пусть травма, пусть, лишь бы он был жив. Больше всего на свете Куид сейчас боялся потерять этого человека. — Боб! Господи, Бобби, очнись! Все будет хорошо, обещаю, только, пожалуйста, очнись!.. До приезда скорой он так и сидел посреди дороги, качая на руках коченеющее тело. Врач сказал, что смерть была мгновенной, они бы все равно не успели ему помочь. Куид думал, что это просто попытка себя оправдать. Что Бобби еще мог быть жив, когда он звал его по имени и просил не умирать. Но ничего изменить он все равно был не в силах. Ответ на вопрос «что будет со мной без тебя?» Куид получил уже очень скоро.